Мир, в котором я дома

Евгений Борисович Ильичев

Ученый-археолог Александр Скворцов едет к своему старинному другу в глухую Восточно-Сибирскую тайгу. Он еще не знает, что его ждет встреча с неведомым… Он еще не знает, что эта встреча не просто перевернет всю его жизнь, изменит ее до неузнаваемости…

Глава 2

Поселок встретил меня собачьим лаем из-за, и под заборов. Улица была почти пустая. Кто на работе, кто в огороде. Многие уже копают картошку. Плохая она, кстати, здесь: почва не та. Те же редкие люди, что повстречались мне (две немолодые женщины и старик) вежливо здоровались, а затем, не таясь, провожали взглядом. Я это спиной чувствовал. Чужак. Атмосферу довольно большого, но полуизолированного таежной глушью поселка я ощущаю хорошо! Доброжелательность, но и настороженность: а кто ты? А зачем ты здесь? А ты какой? Во взглядах из огородов, из-за заборов, в по-деревенски вежливом ««здравствуйте «» едва уловимая тревога. Пройдя шагов триста, я наконец то увидел знакомый, росший возле самой ограды куст черемухи. Придя на место, и уже закрыв за собой калитку, я опасливо остановился, на какое-то время забыв и о черных фигурах на дороге, и вообще обо всем. Тому была причина: здоровенный волкодав Джульбарс мог меня и забыть! И похоже, я не зря опасался! Пес, развалившись на крыше своей будки, не очень дружелюбно смотрел на меня. Вот ведь псина чертова, лежит и не гавкает, а самому не пройти.

— Жулька, жуля. ты меня забыл… да это — же я…

Приторно — ласково уговаривая пса, я сделал шаг, другой. Волкодав нехотя поднялся, и загремев цепью, тяжело спрыгнул с будки. Молча уселся уселся рядом, и выжидательно смотрит на меня. Продолжая подхалимничать, я прикидываю длину цепи: сейчас мне ее хорошо видно на всю длину. Дотянуться до выложенной досками дорожки, вроде, не должен. А если сорвется?! Рискну! Начинаю осторожное движение в сторону крыльца. Дома, похоже ни никого нет. Пристально глядя в глаза, уже вставшему псу, ласково уговариваю:

— Хо-ороший песик, хо-ороший, чтоб ты сдох, не надо на меня нападать, я сво-ой, хо-о роший песик… умница, псина вонючая, я сво-ой.

Не иду медленно плыву над землей. Прыжок! Коротко лязгнув, цепь натянулась как струна! Сдавленный рык, слюна, и опять не лает! Ну и черт с тобой! Теперь уж точно не достанешь! Псина ты такая! Смело подхожу к крыльцу. Увы, так я и думал: замок! Глянул на часы — ровно десять. Это с того момента, как я встал с лежанки, прошло три часа. Не верится! Снова посмотрел на замок, окинул взглядом и всю ограду. На крыльце стоит сменная обувь, в ограде тоже, вроде все как положено. Значит все нормально, живут. Олег на работе: на нем вся электрика в леспромхозе держится. Инга, его жена, врач терапевт, вероятно в фельдшерском пункте, или где-нибудь на дальних участках, на вызовах. Часам к двенадцати все равно кто-то из них придет, или приедет домой. Ни на что не надеясь, повертел в руках смартфон — связи как не было, так и нет. Придется ждать… Присев на высокие ступени, я не очень удобно расположился на крыльце. Пес, поняв, что тратить на меня нервы не стоит, презрительно глянув, вновь запрыгнул на будку. Вот и правильно, отдыхай псина! Думать ни о чем не хотелось. Придет Олег, тогда и можно будет подумать. Инга, Инга. и о тебе думать не хочу! Боюсь! Год прошел… год! Медленно, тягуче медленно тянулось время. Я чуть не задремал, как вдруг неожиданно звякнула щеколда калитки. Пес тут же соскочил, и радостно завилял хвостом. Я мог видеть только собаку, но не мог видеть вошедшего в ограду. Угол дома не позволял. Не видел, но почувствовал. Сердце бешено заколотилось, между лопаток пробежала горячая змейка!

— Саша?!

Жена Олега. Высокая, стройная красавица (иногда я ловил себя на ощущении, что в ее красоте есть что-то пугающее.), чуть прищуря один глаз стояла передо мной.

— А мне недавно сообщили…

Я чувствую как предательски горит мое лицо. И к языку свинцовую гирю привязали.

— Да… я. Вот вчера прилетел… связи нет, я переживал… сколько раз пытался дозвониться, лепетал я. Черт! Отставной офицер спецподразделения, кандидат наук, пятьдесят лет, веду себя как подросток!

— Са-аша, повторила она на распев.

Меня словно волной окатило, мгновенно успокоился. Выгляжу как идиот! Дурак в квадрате! В кубе!

— Д-да Инга, что-то я… это самое…

— Я знаю.

Инга чуть улыбнулась.

— Почему?

Она опять улыбнулась, и после короткой паузы, сказала:

— Да по тебе видно! Да что мы здесь стоим? Пошли в дом.

— Да, да, конечно… мне бы хоть умыться, побриться, — пробормотал я.

Инга чуть прикоснулась к моей ладони, и я почувствовал, как что-то включилось, или наоборот отключилось во мне. Словно странная, жаркая волна туго ударила мне в голову, и отключив волю, горячими, заполняющими все мои клетки струйками, потекла вниз. В голове стоял какой-то тягучий звон. Словно в трансе, я взял ее руку, и прижал ладонью к своей щеке. Опустив глаза, я смотрел на носки ее кроссовок, и боялся поднять взгляд, я боялся встретиться с ней. Почему? Что я боялся прочесть в ее глазах в эти секунды! Может, в ее глазах сейчас отражается не только ее, но и моя душа?! Я пересилил себя… и мы встретились взглядами… «» Оле-е-г! Вдруг жестко, больно и хлестко, как бичом стегануло по мне! Он же твой друг! Он же, тебя тварь, раненого, четыре километра! На себе! Меня обожгло словно электросваркой, ударило как кузнечным молотом! Осторожно я убрал ее ладонь со своей щеки, и отвернувшись, тихо произнес:

— Ладно. Инга, прости. лишнее все это… пустое…

— Саша… если бы ты…

Она смотрела на меня задумчиво, с какой-то непонятной мне болью…

— Да ладно…, — вдруг весело и непринужденно заулыбалась:

— Делай свои дела, и за стол! Уверена: ты не просто хочешь кушать, а очень хочешь! И не спорь!

Спорить я и не собирался. Конечно за стол. Все! Хватит!

В обитой желтой, пропитанной олифой, ««вагонкой» летней кухне, я окончательно приходил в себя. Правда, сердце все еще готово было вырваться из груди. Окатив лицо холодной водой, я почти с ненавистью смотрел в зеркало: гад! Просто гад! Да, она женщина с некоторыми странностями, яркая, мне нравилась и раньше, нравилась просто как хорошая знакомая. не более. А может «» более «»? Себе то не лги! Да нет! Неправда все это! Ну ладно. я — это я, но она то? Она! Почему она ТАК на меня смотрела? ЧТО было в ее глазах? Не могу понять. Да все к черту! К черту! Ничего не было! НИ-ЧЕ-ГО! Забыть. Спустя некоторое время, уже окончательно успокоившись, посвежевший, я поднялся на веранду. Стол был уже накрыт. Инга сидела на небольшом диванчике, поджав ноги.

— Хорошо тут у вас!

Я расстегнул рюкзак, и водрузив на стол припасенный на этот случай «„Хеннесси“» заявил:

— Ну вот, теперь можно и хозяина подождать. Или как?

Инга не вставая с дивана, посмотрела в окно, и почему то устало произнесла:

— Скоро должен подойти…

Немного помолчав добавила:

— Трудно ему здесь. Многое что на нем… и вся электрика, и телевизоры ремонтирует, и холодильники… а все чужак для местных. Страдает он…

Глядя на Ингу, слушая ее полные искреннего уважения, даже жалости к мужу, слова, я понимал: не любит она его! Уважает? Да. Но и все!…Хватит! Не твое дело! О другом думать надо. Кстати, почему она так говорит: ему трудно, он чужой… а она сама? Насколько мне известно, коренная питербурженка, она что, здесь своя?! Он же за ней сюда приехал, а вот ей то зачем это было надо? Тайна. Просто поставила его перед фактом. Странно как-то все это у них.

— А что у вас тут со связью? Я в последний раз, полтора месяца назад, сколько раз пытался дозвониться! А вчера узнал, что у вас тут по всей округе сотовая не работает. И причины не могут найти.

Инга приподнявшись на диване, посмотрела в окно:

— Вон и Олег идет. На эти темы, ты уж лучше с ним поговори…

За стеной, пес радостно повизгивая, звенел цепью. Через несколько мгновений на ступенях крыльца раздались шаги. Войдя, Олег, высокий и худощавый, — пятнистая куртка на нем как на колу, — встал как вкопанный:

— Сашка? Ты?!

Не сдерживая улыбки, расставив руки, я поднялся на встречу.

— А то! Я, Олег, я!

Мы обнялись.

— Давно приехал то? Голос его весело гудел.

Присели.

— Да вчера еще. А уж до вас добрался сегодня.

— Ну ладно… — Олег оглядел стол:

— Меня ждали? Пойду, приведу себя в порядок, и посидим!

Он вышел на улицу, вероятно в летнюю кухню. Инга молчала. Вернувшись через несколько минут Олег, переодетый в цивильное, джинсы и легкий свитер, весело сказал:

— Ну вот, теперь можно и пообедать! О-о… коньяк дорогой! Он повертел бутылку в руках:

— Богато живешь!

— Да ладно ты… «» богато…«» разливай давай! Хозяин!

— Ну, — Олег встал со стопкой в руке.

— С приездом! Очень рад тебя видеть… очень рад!

Встали и мы с Ингой. Чокнулись. Выпили. Инга чуть не поперхнулась. Терла заслезившиеся глаза (ну и жгучий же!) Немного закусили, и я тут же разлил по второй. Инга предупреждающе подняла руку:

— Я пасс! Уж давайте без меня! Мне еще работать сегодня. Поем с вами, да пойду.

— Ну и ладно, — Олег подмигнул мне, — нам больше достанется!

Пообедав, Инга ушла в дом, оставив нас вдвоем. Выпили еще по одной. На этот раз закусывали плотно. Я, честно говоря, был откровенно голоден, и уписывал за обе щеки. Готовить Инга, надо сказать, умела отлично… даже на скорую руку! Тщательно обработав ножку рябчика, я вытер пальцы о салфетку (местные для этого пользуются, обычно, старыми полотенцами).

— Олег?

Он поднял голову от тарелки: — Что, по третьей?

— Давай по третьей… как говорится: «„Бог троицу любит“»

…Наконец-то насытившись, я откинулся на спинку стула.

— Мастерица у тебя Инга готовить.

— Не жалуюсь. — немного помолчав, глядя куда-то в окно, добавил: — на это не жалуюсь

Подавшись вперед, я отодвинув тарелки, облокотился на стол.

— Я тут, вчера кое-чего услышал от водителя, ну, который меня до вашего свертка добросил.

Олег встрепенулся:

— Вчера, до свертка? А ты, кстати, где ночевал?

— Да возле трассы. Ночь уже была, а меня и фонаря-то нет. Ночью по тайге… хоть и по дороге. Связи нет.

— Да-а, понятно… костер жег?

— Да нет, ночь — то теплая была. Выспался, кстати, отлично.

Олег так же откинулся на спинку стула. Спросил:

— Понятно… ну а что тебе водитель по рассказывал?

— Рассказал. Люди тут у вас пропадают… и сотовая связь с интернетом не работает, а причину найти не могут.

Олег усмехнулся:

— Так не только сотовая с интернетом… вообще радиосвязь не работает! Живем как в девятнадцатом веке. Вот так-то.

— Да, дела у вас тут… я, когда сегодня утром шел по свертку, сам не знаю зачем, решил зайти в брошенную деревню.

— В Успенку-то?

— Ну да, в нее. В общем слушай…

Выйдя из дома, Инга с интересом посмотрела на нас.

— Вы, что такие грустные, как на похоронах. Что случилось?

Олег искоса посмотрев на жену, тихо сказал:

— Нет, ничего. Ничего не случилось. Все нормально. Это мы так, о своем…

— Ну ладно, не буду вам мешать… я пошла, часа через четыре вернусь. Только прошу, не налегайте сильно на это, — она кивнула на стоявшую на столе бутылку.

Я понимал, что она имеет в виду: — у Олега, несомненно, есть для продолжения»» банкета»»! Тяжело встав, опершись кулаками о стол, он угрюмо посмотрел на жену:

— Ты Инг иди, иди на свою работу… а за нас не беспокойся. Все нормально будет.

Не говоря ни слова, Инга быстро вышла на улицу. Олег, сутулясь, еще некоторое время смотрел на закрытую дверь, затем повернувшись ко мне, сказал, кивнув на дверь:

— Обиделась.

— Зачем ты так с ней? Нельзя было по-другому?

Олег махнув рукой, шумно сел:

— Ничего, все нормально… еще об этом переживать буду!

Побарабанив пальцами по столешнице, в упор посмотрел на меня. Спросил:

— Ну а что ты сам то об этом думаешь?

— Ну-у, что бы думать, мне для начала хотелось бы тебя послушать: что ты думаешь? Что знаешь? О чем люди говорят?

— Странно… все странно…

Водя пальцем по клеенке стола, он казалось, не слышал меня… наконец поднял голову.

— То что люди исчезают, так это работа медведя. Видели.! Со связью полная непонятка.

Немного помолчав, добавил:

— Да и медведь этот…

— А что медведь?

— Медведь то?

Олег достал пачку сигарет. — будешь?

— Не откажусь.

Закурили. Разглядывая тлеющий кончик сигареты, Олег раздумчиво продолжил:

— Медведь… тут, понимаешь, всем медведям медведь! Черт возьми!

Немного помолчав, словно собираясь мыслями, затем пояснил:

— Все это очень странно, прямо мистика! Понимаешь, люди идут с собаками прямо по следу, а след обрывается! Собаки, естественно, теряются, останавливаются.

— То есть, как «» след обрывается «»?

— Да вот так! — Олег с силой затушил в пепельнице окурок…, — восемь раз свежий след брали! Шестьдесят — семьдесят метров, и все… исчезает! Будто в небо улетает, или в воздухе растворяется! И люди так же, вместе с ним, без следа.

Разволновавшись, Олег в сердцах махнул рукой:

— Да что там след! В него в упор, из двенадцатого калибра, старым жаканом, дуплетом! Ни кровинки, ни шерстинки! Да если бы только и это…: люди падали как подкошенные, едва он оказывался рядом! Сами падали, понимаешь?! Оба раза на делянах — много народа видело! Хватает человека как пушинку, мужики следом, с бензопилами, топорами…, а дальше как я тебе говорил. Вот представь себе, — Олег резко встал, и нервно зашагал по веранде, — во втором случае… вообще ни в какие ворота не лезет! Он схватил повариху, Тоню Шарипову, и на задних лапах в сарай! Понимаешь? В сарай! Там, одно время бензин хранили. Муж ее, Равиль… первый в себя пришел. Как был с работающей пилой, так туда, следом, и бросился. Пять, может шесть секунд прошло, не больше, заскочил в сарай — а там никого! Вообще никого! Бред какой — то… Равиль с тех пор замкнулся в себе.

Зачерпнув кружкой из ведра, Олег пить воду почему — то не стал, а поставив ее на стол, снова сел на свое место. Продолжил:

— Когда из-за Тони полиция, следователь приехали, естественно про сарай, по уговору, им не сказали: кто поверит — то? В этот бред! В лес утащил, и все. Останков, как всегда не нашли. Как говорится: нет тела — нет дела. Такие вот тут у нас дела.

— Слушай Олег, а-а…

Олег, рубанув ладонью воздух, прервал меня:

— Да трезвые там все были! Трезвые!

— Ну понял! Так, на всякий случай спросил.

— ««На всякий случай спросил «», — передернул Олег, — что думаешь-то? Та троица, которую ты видел на дороге, и весь этот бред, который я тебе тут рассказал, связаны между собой? Черт знает… что тут с чем связано!

Он, похоже вопросы задавал сам себе, сам на них и отвечал.

— Что думаю?

Взяв со стола кружку, я почти залпом выпил воду, — что думаю… всякие мысли, но если выделить главное, то получается примерно вот что: — первое — медведь, естественно ни какой не медведь, или не просто медведь. Кто это, или что это, можно только строить версии. Одна фантастичнее другой.

— Или бредовее. — вставил Олег.

— Не важно. Например… — немного помолчав, я продолжил, — Некая секретная, или сверхсекретная структура, правительственная, а может и нет, не знаю, действует с использованием некоего объекта, имитирующего действия животного — людоеда, ведь кругом тайга! Кстати, имитирующего, на мой взгляд очень топорно и глупо! Во всяком случае, именно так это и выглядит. Что собой может представлять сам по себе этот объект? В любом случае продукт очень, и очень высоких технологий. Например киборг, или результат генной инженерии — мутант. Помнишь, в юности смотрели фильм: «„Гроздья гнева“» — обсуждали потом… Отарки, обладающие сверх — способностями, там тоже, кстати, из медведей выведены были…

Олег поднял руку:

— Подожди Саш, — давай — ка я продолжу: в любом случае, этот ««отарк «», назовем его так, и эта троица на дороге, связаны между собой!

Взяв пачку сигарет, протянул ее мне:

— Бери… — достал и себе.

Закурив, он, разглядывая огонек на кончике сигареты, продолжил:

— А люди им, похоже нужны как рабочий материал что — ли? Для скрещивания черт знает с кем! А кстати, все пропавшие в репродуктивном возрасте: стариков, и детей нет… Кто они?! Эти ««черные «» на дороге… этот, с позволения сказать, ««медведь»»?

Я разлил остатки коньяка по стопкам. Допили молча, не чокаясь. Щелкнув зажигалкой, я откинулся на спинку стула, и выпустил аккуратное колечко дыма. Олег, подперев голову, молчал, уставившись в стол.

— Кто они? — Повторил я его вопрос, — если это правительственное… есть байка: до войны сществовал особо секретный отдел НКВД, по моему под номером 13. В его спецлабораториях какие только опыты не ставили! И над животными, и на людьми… гипноз, телепатия…

Олег только устало махнул рукой:

— Да знаю я это… экспедиции на Кольский полуостров, сюда, в Якутию, в Гималаи, Рерихи… опыты профессора Марченко… только все это когда было — то? Еще при Сталине! Сейчас все-же…

— Что «» сейчас «»?!

Оперевшись на локти, я наклонился через стол к нему, и пояснил:

— Если государству, подчеркиваю, любому государству, что-то очень, и очень надо, то человеческая жизнь, жизнь простого гражданина для него ничего не стоит! И даже восемнадцать жизней…, и кстати, скорее всего их похищают не для того, что бы банально убить! Хотя еще не известно, что лучше…

Вновь откинувшись назад, и помахав перед собой дымящейся сигаретой, добавил:

— Ты знаешь это не хуже меня. Единственное, у этой версии есть один минус, и этот минус почти ставит на ней большой и жирный крест.

Олег ухмыльнулся:

— Похоже, догадываюсь!

— Ну и…?

— И зачем нужен весь этот довольно глупый маскарад с «„медведем“»? Людей можно похищать гораздо проще и тише.

— А может они просто испытывают этого биоробота, или киборга таким способом? Хотя, даже и в этом случае, можно было и поумнее! Сплошные нестыковки…

Олег задумчиво посмотрел в окно.

— Может быть… все на воде вилами писано.

Обернувшись ко мне он спросил:

— А ты представляешь, КАКИЕ это технологии?! Есть ли сейчас такие?

Вновь обернувшись к окну, продолжил:

— Я далеко не уверен, что это вообще возможно. Во всяком случае, на нашем этапе развития. Но если не эта версия, то остальные могут быть еще фантастичнее!

— Или бредовее, — заметил я, и продолжил, — ну например…

— Пришельцы из космоса?

Олег усмехнувшись, в упор смотрел на меня, и после короткой паузы продолжил:

— Знаешь Сашка, что я тебе скажу: плохое здесь место. Может тебе поступить разумно? А? Решай сам. Просто зная тебя… может тебе лучше назад, в Питер? Жаль, конечно…

— Ну вот и хорошо, что знаешь, что иногда разумные решения не для меня! Хоть я в своей жизни приключений, обычно не ищу…

— Сами находят! — Добавил Олег.

— Ну, примерно так.

Сделав паузу, я продолжил:

— Я, Олег, предлагаю все же попытаться расследовать это дело. А кстати, у вас же участковый был в поселке?

Олег лишь рассмеялся в ответ:

— Уже почти год как уехал! А другого нет, и не предвидится. Да и какое это имеет значение? Тут целая бригада следователей из самого Иркутска приезжала! А ты: — «» участковый»»! Мы даже понятия не имеем, что здесь происходит. Аномальная зона, любая версия — бред!

Помолчав несколько секунд, он добавил:

— А ты говоришь — «» расследование «»! Ну и с чего мы его начнем? Это расследование?

— С поездки в Успенку…

Олег усмехнулся:

— Ну и что мы там будем искать? Твоих «» приятелей «» в черном?

— Не знаю, может и их. Понимаю, что все это чушь собачья, но… но чувствую я, ехать надо!

Очень внимательно посмотрев на меня, Олег вздохнул:

— Ну, надо, значит едем.

Он слишком хорошо меня знал. А я, действительно, понятия не имел, что там, в этой давно заброшенной деревне искать. Встречи с черной троицей? С точки зрения нормального человека, это верх опрометчивости, если не сказать идиотизма! Мы же понятия не имеем: кто они? Уж явно не грибники! И тем не менее, я хочу этой встречи. Очень! Нет, конечно, не лицом к лицу, это уже слишком, даже для меня…, да и им это, похоже, не нужно, в противном случае я едва — ли вышел бы из того дома на улицу, и никакая подготовка, чувствую, мне не помогла бы! Скорее всего, я бы и понять то ничего не успел бы. Надо по-другому. У Олега есть хороший, армейский бинокль. Найдем подходящее место, да и понаблюдаем за деревней. Правда, найти такое место будет нелегко, не на дороге же торчать! Но там, на месте и сориентируемся…

Увлекшись своими мыслями, я и не заметил, как последнее произнес вслух.

— Понятно, что сориентируемся, — подхватил Олег, и тут — же деловито спросил:

— Стволы берем?

— Глупее вопрос не мог задать?

— Понятно…

— Кстати, бинокль твой цел?

— Ну, да.

— Его не забудь. У меня на карабине, сам видишь, оптика.

Олег о чем то думал. Наконец, словно окончательно, что-то решив для себя, шумно вздохнул, и встал.

— Пойду соберусь.

Минут через десять он, уже в своем охотничьем камуфляже, с биноклем, и двустволкой — «„вертикалкой“», вышел из дома. Я к тому времени был уже готов. Да и что было готовиться — то! Единственное:

— Собаку убери. Мало ли…

Согласно кивнув, Олег прислонил к стене ружье, и вышел на крыльцо. С улицы донеслось:

— Жулька, ко мне!

Раздалось радостное повизгивание, и лязгнула цепь. Через несколько секунд хлопнула дверь сарая, и раздался опоздало — обиженный лай. Ну вот, теперь можно свободно выйти на улицу, и ходить по ограде. Через минуту этом же сарае, загудел двигатель старенького «» уазика»». Его Олег купил по дешевке, сразу, как только приехал в поселок. Без техники здесь сложно… свой «» ниссан «» оставил в Питере, куда тут на нем! Когда обувшись, и прихватив и Олегово ружье, я вышел на крыльцо,»» уазик «» уже стоял возле ворот, за оградой. Подойдя к калитке, я отметил про себя, что безлюдье на улице весьма кстати. Лишние глаза ни к чему. Бросив оружие и патронташи на заднее сиденье, и уже закрывая дверцу, я случайно оглянулся на дом и… не понял! Словно неясный человеческий силуэт за стеклом серединного окна, отпрянул в глубь комнаты, от окна! Лоб мгновенно покрылся испариной… соображаю: дом был пустой, и сейчас на замке, сам закрыл! Мерещится?! Или как утром?! Открыв переднюю дверцу, говорю:

— Я на веранде сигареты забыл. Я быстро.

Олег роясь в «» бардачке «», не глядя на меня, кивнул:

— Давай! Я свои тоже оставил.

Быстро, почти бегом, к крыльцу, открываю замок (он естественно, висел на месте), и почти инстинктивно выдернув из ножен свой охотничий нож, резко открываю оббитую черным дерматином дверь. На веранде пусто! Чувствуя себя почти психом, так же быстро открываю и основную дверь, в сам дом. Легкий запах женских духов — Инга всего часа полтора, как ушла. Быстро обхожу, чисто убранные комнаты… ни-ко-го! А кто здесь вообще может быть?! Кто?! Надо успокоиться,… а то сердце выскочит из груди! Может, что со мной? Выйдя на улицу, стараясь держать себя (что бы Олег не заметил), не торопясь, подошел к машине. Взявшись за ручку дверцы, вновь оборачиваюсь на окна. Так… опять! Да что же это… такое…! Ну силуэт-же! Силуэт человека! И на этот раз не исчезает… лица, деталей не различить; мужчина, или женщина? Но смотрит пристально. Не отводя своего взгляда от окна, я медленно открываю дверцу, и стараясь говорить ровно, обращаюсь к Олегу:

— Слушай, а что у тебя во-он там?

— Что?

Из-за шума двигателя, он не расслышав вопроса, переспрашивает меня. На мгновение, повернувшись к нему, я повторяю:

— Да вон там, на оконной раме.

И тут же обернувшись назад, вновь вздрагиваю: силуэт исчез. Только солнечные блики играют на стекле.

— Что там?

Перегнувшись через рычаг переключения скоростей, вновь спросил Олег.

— Да нет. ничего! Так, показалось…

И водрузившись на пассажирское сиденье, выдохнул:

— Поехали!

Вот так, наверно и сходят с ума… ведь в доме никого нет. Я же все проверил: шкаф, шифоньер, под кроватью… даже в подпол заглянул! Чувствовал себя при этом…, тут даже и слов то таких не подобрать! Что же здесь происходит? Внезапно, резко и сильно ударило: я незаметно, искоса посмотрел на склонившегося над рулем Олега: а ты, дружище, тот ли за кого себя выдаешь? Кем я тебя знаю, и та твоя жизнь, которую я знаю более тридцати лет, является ли у тебя единственной?! А может у тебя есть и вторая, тайная жизнь, о которой никто и не догадывается? Да чепуха все это! Хрень! Чушь собачья! Вся его жизнь в Питере, как на ладони. В нашем институте, в обслуживающем штате был.

Начальником группы электромехаников. А здесь. уже три года! Да ерунда все это! Так можно и до паранойи дойти! Ладно, поживем — увидим! Сейчас не время, и не место для анализа уравнения, где одни неизвестные… А меж тем мы уже въезжали на поляну — развилку за поселком. Так, а если и утром, когда здесь, на поляне, я почувствовал взгляд в спину, мне не показалось? Я уже ничему не удивлюсь. Эх! Часок бы! Спокойно посидеть, подумать, проанализировать, попробовать разложить все по полочкам. Но нет! И думать, и анализировать придется на ходу, по ситуации.

Не вынимая изо рта сигарету, Олег произнес:

— В деревню, думаю, на своих двоих войдем. Машину оставим, я знаю место… Согласно кивнув, я все-же спросил:

— А сколько до деревни останется?

Выплюнув окурок в открытое окно, Олег почесал подбородок:

— Да километра полтора, не больше. Все не так засветимся.

Ага, не засветимся, — усмехнулся я про себя, кто-то, похоже, явно следит за каждым моим шагом, и возможности этого «» кого-то «», явно выходят за рамки обычных человеческих возможностей. Но почему, почему следят (если следят) так примитивно! Словно специально дают понять, что… а что? Не знаю. Ответа нет. Пока нет.

Заехав в лес, я в начале чувствовал себя, более-менее спокойно, но затем езда стала казаться мне пыткой. Черт! Толи действительно у меня с нервами не в порядке, но чувствовать себя открытым, зная, что ««уазик «с работающим двигателем как на ладони, мягко говоря, не очень. Нет, я понимаю, что и без машины мы как на ладони, но все же.

Относительно ровная дорога вскоре закончилась, и Олег сбросил рычаг на первую передачу. Мотор стал работать чуть потише. Переваливаясь как утка, скользя и ныряя в грязные лужи, чуть не по самые оси, мы ехали медленно, и до знакомого поворота добрались минут за двадцать. Проклятье! Движок, кажется, завывает на весь лес! Скорей бы уже! Наконец кусты, возле дороги стали редеть, и Олег разглядывая их через окно, затормозил:

— Где-нибудь здесь и свернем.

Я согласно кивнул:

— Давай, я здесь, на дороге и выйду.

Забрав с заднего сиденья ружья с патронташами, я смотрел, как «» уазик «» с треском ломая заросли, исчезает из виду. Через минуту мотор заглох, и Олег появился из кустов. Ветра не было, и нас обступила давящая тишина. Хоть бы птица какая-нибудь просвистела!

Кое-как расправив смятые машиной кусты, мы сели на толстое, полусгнившее, заросшее травой бревно, справа от дороги.

— До Успенки тут километра полтора будет, ты говорил.

Олег жадно затянулся. Кивнув головой, ответил:

— Болото там, напрямик не пройдем. Вдоль дороги пройдем по кустам с километр, как раз болото и минуем. А там и спрямим, чтобы в деревню со стороны леса войти. Оглянувшись по сторонам, добавил:

— Нечисто тут! Нутром чую!

Я не отвечая усмехнулся про себя:

— А уж как я то чую!

Идти было трудно. Бурелом, валежник, заросли, слева понесло сыростью: болото рядом, топь. Появился, зазвенел в воздухе гнус. Попробуй ка пройди без шума, когда вокруг ветки, а под ногами шага не ступишь, не наступив на что-нибудь сухое, а чаще гнилое. Но то и дело перебираясь через завалы, мы все же старались идти как можно бесшумнее. Временами останавливались, прислушиваясь к лесным звукам. Тихо, негромко звенит мошкара, да легкий ветерок шелестит далеко вверху, в кронах. В глубине болота насвистывает какая — то птичка, да далеко в чаще дробно застучал дятел. Теперь здесь, в лесу, когда ощущение беззащитной открытости снизилось, даже не верится, что где-то здесь, может совсем неподалеку, затаились (а может идут за нами), таинственные черные тени. Как призраки. Но пока все спокойно.

Конец ознакомительного фрагмента.