Милашка для грубияна

Илона Шикова, 2021

Меня зовут Катя Миланская, но все мои коллеги-журналисты знают меня под псевдонимом Милашка. Когда-то, один из самых популярных “золотых” мальчиков нашего города Артем Вишневский перешел мне дорогу, и теперь он попал в число моих врагов. Барышня я мстительная, поэтому каждый месяц в нашем журнале выходит статья об очередных приключениях славного грубияна. Но, по-моему, в этот раз я перегнула палку, и Артем грозится засудить меня. Черт, что же делать? Как выпутаться из этой передряги? Разве что, согласиться на необычную сделку, которую предлагает мне парень. Интересно, к чему это все приведет? Мы поубиваем друг друга или…

Глава 3

До нашего кафе идти пешком минут пятнадцать, и я решаюсь пройтись и немного подумать. Конечно, Степан прав, и я зря обидела Костика. Но нельзя же быть таким наивным в тридцать лет или около того. Давно пора принять жестокие реалии окружающего мира, тем более если ты мужик. Да и стервозность является неотъемлемой частью моего скверного характера, и тут уж, как говорится, ничего не попишешь.

Ладно, переживет, завтра уже будет улыбаться и снова меня подкалывать. Что-что, а Костик быстро отходит, а то бы уже давно уволился после постоянных нападений нашего шефа.

Анька восседает за столиком на уличной площадке в гордом одиночестве, попивая чай. Слава Богу, похолодало, а то совсем уже замучила эта жара. А сегодня только первое августа, еще почти пол-лета впереди. Увидев меня, девушка улыбается и машет рукой.

— Привет, подруга, — говорю, подходя к ней и целуя в щеку. Своеобразный ритуал, как, в принципе, у всех девчонок. — Давно ждешь?

— Минут десять, — улыбается Анька. — Слушай, вот скажи мне, нерадивой, как можно так офигительно выглядеть с бодуна?

Я смеюсь, потому что только Анна со своей непосредственностью может отпускать искренние комплименты. Мы дружим давно, еще со школы. Даже не помню, чтобы когда-то с ней ссорились. С Дариной другое дело, у нее характер еще хуже, чем у меня. В детстве, бывало, даже за волосы друг друга тягали, а Анька вечно нас разнимала. Сейчас об этом вспоминаем со смехом.

Анютка милая девочка, хотя очень часто умеет показать зубки, поэтому ее слегка гламурная внешность периодически вводит людей в заблуждение. Невысокая, стройненькая блондиночка с огромными голубыми глазами и милой улыбкой занимается совсем не женской профессией — автослесарь. Честно говоря, чего-то подобного все от нее и ожидали, но никто всерьез не воспринимал ее увлечение автомобилями.

Кстати, увлекались ими мы втроем, благодаря Анькиному двоюродному брату. Леха был известным гонщиком, и мы с открытыми ртами слушали его рассказы о спорткарах и различных соревнованиях. Именно он преподал нам первые уроки вождения и научил разбираться в некоторых деталях. Леха погиб на одной из трасс, где не вписался в поворот, летя на бешенной скорости к финишу.

Аня поклялась, что будет продолжать дело брата, хоть родители и не поддержали ее инициативу. Гонщицей не стала, но водит машины круто. Отлично ремонтирует тачки, а я о них пишу — видимо, Лехины уроки не прошли даром и оставили след в моем сердце. Оказывается, девушки тоже читают о новых тачках и даже оформляют в салонах штучные эксклюзивы, чем обеспечивают меня работой и заказами.

Вместе с Вишневским, который, как назло, каждый месяц выкидывает очередной фортель.

— Ты знаешь, Анют, — сажусь на стул и подзываю официанта, — я заметила одну вещь. Как только ты готовишься к чему-то, красишься, тщательно выбираешь наряд, то в результате ничего у тебя не получается. А вот когда ты, наплевав на общественное мнение, выглядишь естественно, а если точнее, то ужасно — сразу же все обращают внимание, и тебе прилетает куча комплиментов от поклонников.

— Согласна, — Аня кивает головой, а я заказываю себе холодный апельсиновый сок. — Дарине звонила?

— Должна быть. Ты же знаешь, она вечно опаздывает.

Получаю свой сок, делаю первый глоток и наблюдаю, как окружающая публика замирает, а Анька начинает улыбаться. Сидя спиной ко входу не могу лицезреть шествие Дарины. А там есть, на что посмотреть. И мужчины это частенько замечают.

В отличие от нас с Анютой, Дарина высокая, практически метр восемьдесят роста. Черноволосая красавица с гордой осанкой и величественной походкой. Вот, у кого надо поучиться, как себя преподносить правильно! Она всегда производит фурор своим появлением не вызывающей одеждой, а именно красотой и умением себя подать. Десять из десяти мужчин скажут, что наша подруга красотка, только увидев ее. И только один (в лучшем случае) скажет, что Дарина — женщина его мечты уже после пятнадцати минут общения с ней. Остальные обычно разбегаются, как тараканы…

Естественный цвет глаз у нее темно-карий, но когда-то она решила поменять его на голубой, вставив линзы. Зачем ей это понадобилось, мы до сих пор не знаем. Но смотрится все вместе эффектно.

— Привет, малявки, — неизменные поцелуи, и Дарина садится на стул рядом со мной. — Замотали меня совсем. Поспать не дали, уроды.

— Тебя хоть чего вызывали? — спрашиваю, поворачиваясь к ней лицом, точнее, садясь на стуле в пол-оборота, чтобы видеть обеих девушек.

— Ну, как же, нехороший мальчик Артемка обидел хорошего мальчика Владика. Губернатор на ушах, все наши тоже, короче, дурдом.

— Это все понятно, — делаю глоток ледяного сока. — Тебя-то вызвали зачем?

— Так всех вызвали, — Дарина заказывает себе кофе, достает из сумки пачку сигарет.

— Ты же обещала, — Аня смотрит на действия подружки с осуждением.

— Я одну, Анют, — оправдывается Дарина, что на нее не похоже. — Правда, нервы ни к черту. Проверка с утра была, вот и пришлось тащиться на работу. Ненавижу этих мажоров, — девушка подкуривает сигарету, а официант приносит ей крепкий горячий напиток.

Дарина в этой жизни ненавидит три вещи — своего начальника, прокурора города, который уже не один год пытается залезть ей под юбку, но при этом каким-то немыслимым образом продолжает плясать под ее дудку, боясь нашу подругу до ужаса. Вторым и третьим пунктом идут мальчики-мажоры (мужчины после тридцати пяти в эту категорию не попадают, так как, по мнению Дарины, “богатых пап у них не было, и всего в этой жизни они добились сами”) и красный цвет. Любое платье или блузка даже с небольшими элементами красного вызывают в ней жуткое отвращение и кучу негативных эмоций. Зная эту неприязнь, мы с Анькой тоже перестали носить одежду этого цвета.

Наша подруга еще в школе увлеклась историей и правом, выигрывая всевозможные олимпиады по этим двум предметам. Когда пришло время определяться, чем же заниматься дальше в жизни, то никто даже не удивился выбору Дарины. Слово “Юрфак” большими буквами было написано у нее на лбу. И пока я познавала азы филологии, а Анька пыхтела над учебником по Термодинамике и разбирала по полочкам строение двигателя, Дарина осваивала уголовное и гражданское право. И, конечно же, ее выбор пал на городскую прокуратуру, как основное место своей трудовой деятельности.

Хоть и обладала наша подружка сложным характером, дело свое знала на “отлично”, поэтому уволить ее никому и в голову не приходило. В наше время трудно найти профессионалов, которые будут плясать под дудку руководства. Обладая не только внешностью роковой красотки, но и умением давить на людей так, что они безоговорочно капитулируют перед ее напором, Дарина не раз выступала обвинителем в суде, наводя на присутствующих в зале тихий ужас.

— Сегодня воскресенье, — ухмыляюсь. — Какая проверка?

— Сама офигела, честное слово, — Дарина делает глоток кофе и затягивается, выпуская тонкую струйку дыма. — Вчерашний инцидент не остался без внимания. Даже из Москвы какой-то чувак нарисовался, который мозг нашему Васильевичу вынес окончательно. Областники пожаловали, трусили все дела.

Васильевич — это прокурор города, как все догадались. И хоть Дарина его недолюбливает, иногда все же сострадает и жалеет, когда он “получает” незаслуженно, по ее субъективному мнению.

— Я так и не поняла, — Анька округляет глаза. — Из-за чего сыр-бор?

— Из-за вчерашней драки, конечно же, — Дарина вздыхает. — Вишневский сыну губернатора зарядил кулаком прямо в челюсть. Потом еще и со ступенек спустил, и у парня сотрясение мозга.

— Лучше б он ему все мозги отбил, — вставляю, усмехаясь. — Хотя, что там отбивать-то.

— Вот-вот, — Дарина снова пьет кофе. — Губернатор прилетел с утра, красный как рак, орал на всю прокуратуру, что уволит всех нахрен. Юрка Сазонов на дежурстве был, заявление принял, все как положено. Но и Вишневского твоего, — кивает мне, — не на помойке нашли. Один звонок из Москвы, и наш Васильевич за голову схватился. Юрка вообще пол-утра валерьянку пьет, так его достало все. Два раза заявление на увольнение рвал. Не пойму только, что за привычка — чуть что, сразу же в прокуратуру бежать. Как будто у нас своих дел нет, как разбираться в обычной бытовухе.

— И чем все закончилось? — аккуратно спрашиваю.

— Да ничем, — вижу, что Дарина злится. — Вишневского вызвали, пальчиком погрозили, он обязался оплатить лечение, и на этом все разошлись, как в море корабли. Нас потрусили немного, вроде как создали видимость проверки, и отпустили по домам.

— Правильно Артем сделал, — резко сказала Аня, и мы вдвоем уставились на нее. — А чего вы так смотрите? Любой нормальный мужик так бы поступил. И я его за это не осуждаю.

— Конечно, правильно, — выпаливает Дарина. Если бы перед ней была не Аня, а кто-то другой, чувствую, порвала бы на мелкие кусочки. — Тем более что ему за это ничего не будет. Подумаешь, челюсть немного подправил парню и сотрясение организовал. Не убил же.

— То есть ты считаешь, — не унимается Анька, — что надо было стоять и смотреть, как этот урод лапает девушку?

— Не считаю, — спокойно отвечает Дарина.

— Тогда я тебя не пойму, — Аня откидывается на спинку стула.

На тот момент Дарину я прекрасно понимала. Как и Анну, в принципе, тоже. Палка о двух концах, и у каждого своя “правда”. Может, не всегда справедливая и законная, но главное, что она есть.

— Хорошо, я задам тебе один вопрос, — Дарина смотрит на Аньку в упор. — Представь себя на месте Вишневского. Что бы ты сделала в этой ситуации?

— Ну-у, — тянет девушка в ответ. — Попыталась бы его просто оттащить.

— Вот, — Дарина тычет в нее пальцем. — Оттащить, на крайняк охрану позвать, или друзей попросить, чтобы помогли аккуратно выпроводить нахала за дверь. Там целый табун мужиков стоял, и никто, — девушка делает акцент на последнем слове, — никто, — зачем-то повторяет, — не полез разнимать. А знаешь, почему?

— И почему же? — удивляется Анна.

Кто бы знал, как мне нравится наблюдать за их перепалкой.

— Потому что проблемы никому не нужны, — заканчивает Дарина, затягиваясь в последний раз и туша окурок в пепельнице.

— А Вишневскому, значит, нужны, — ухмыляется Анюта в ответ.

— А Вишневский у нас неприкосновенная личность, — продолжает Дарина. — Это тебе или Катюхе что-то было бы за это. А ему ничего, — разводит руками в разные стороны. — Поэтому он и творит, что хочет.

— Я с тобой не согласна, — Анька продолжает стоять на своем, выводя Дарину из равновесия. Никак не уймется. — С такими отморозками, как губернаторский сынок, только силой и надо разговаривать.

— А мне не нужно твое согласие, — зло произносит Дарина. — Есть такое слово — “закон”, а в уголовном кодексе есть статья за нанесение телесных повреждений средней тяжести.

— Хреновая статья, — выпаливает Анька. Вот уж от кого я ничего подобного не ожидала. Умеет зубки показать.

— Смотря, в каких случаях, — кивает Дарина утвердительно головой. — Я тут две недели назад отличилась умом и сообразительностью, — хмурится, но продолжает: — И ни капельки не жалею, хоть могла и вылететь из прокуратуры с волчьим билетом.

— Что случилось? — глаза Анны округляются. Как бы эти двое не спорили, все равно будут поддерживать и переживать друг за друга. Как, в принципе, и я за них, а они, в свою очередь, за меня.

— Попало ко мне одно дело недавно, — Дарина допивает кофе и отставляет пустую кружку в сторону. — Чем-то похоже со вчерашним “приключением” Вишневского. Парень провожал любимую девушку домой, стояли возле подъезда и прощались. Тут трое пьяных отморозков начали цепляться. Один девку схватил и даже по морде пару раз заехал. Парнишка — чемпион по каким-то видам единоборств, я в них особо не разбираюсь. Спортсмен, примерный мальчик, не наркоман, не пьет и даже не курит обычные сигареты, — девушка делает паузу.

— Навалял? — вздыхает Анна.

— Еще как, — усмехается Дарина. — У одного из отморозков кисть руки сломана, а у второго сильно подбит глаз и черепно-мозговая. Третий отделался только легким испугом, а зря. Но не это главное.

— А что?

— А то, что у первого дебила папа местный депутат, а у второго — кум нашего мэра, какой-то бизнесмен.

— Понятно, — вздыхает Анька.

— Ничего тебе не понятно, — перекривляет ее Дарина. — Слава Богу, дело попало ко мне на стол. Очень быстренько они его сфабриковали, следак районный все грамотно оформил и передал также скоренько в прокуратуру. Парню светило от трех до пяти. Минимум — условка. И я бы его посадила, — она смотрит на Аньку. — Потому что он виноват. Если бы не еще одно “но”. Депутат приперся ко мне в кабинет и начал меня строить.

Мы смеемся с Анной одновременно. Это ж каким надо быть олухом, чтобы угрожать или запугивать нашу красотку! Хотя, мужик, скорее всего, об этом не знал. Но мог бы поинтересоваться, в конце-то концов, с такими возможностями и связями.

— Анекдот дня, — говорю, вытирая выступившие слезы.

— Вам смешно, — кривится Дарина. — А у меня сначала дар речи пропал от такой наглости, а потом словарный запас попер, как у сантехника.

— Представляю, — Анька тоже смахивает слезы с глаз. — Надеюсь, ты ему доходчиво объяснила, куда следует идти?

— А также в каком виде, в какой позе и в каком темпе, — Дарина делает паузу. Вздыхает тяжело. — Не сдержалась, девочки. Почему этим мажорам все можно, а нормальным парням нужно судьбу ломать? Ведь, по сути, он прав. Таким, как Вишневский, все сходит с рук, и по одному телефонному звонку из Москвы все стоят по стойке смирно, а тут парня надо отправлять в тюрьму за то, что заступился за любимую девушку. Потому что по закону.

— Дело закрыла? — спрашивает Анька с надеждой в глазах.

— Вылеживается положенный срок, а потом отправится в архив. Приложила справку с побоями девочки, попросила эксперта подделать кое-какие данные, а также припугнула депутата, что у меня есть знакомая журналистка, — подмигивает мне, — которая из этого сделает сенсацию. Присмирел, но побежал жаловаться Васильевичу. Тот немного поорал на меня, влепил выговор, правда, устный, и отправил работать.

— Хороший он мужик, — улыбается Аня. — А ты все время гонишь на него.

— Местами бывает, я ж не спорю, — усмехается Дарина в ответ. — Мать этого парнишки приходила потом. Учительницей младших классов работает. Принесла мне тридцать тысяч в знак благодарности.

— Не взяла?

— Нет, конечно. Ты же знаешь, взяток я не беру. От мажоров — из принципа, а от простых смертных из…, — Дарина смотрит на меня. — Не могу слово подобрать. Но вы поняли.

Я киваю, и Анька тоже, потому что мы ее понимаем, как никто другой. За то, что у нее есть принципы, а также обычное человеческое сострадание, мы ее и любим. И за то, что работа не сделала из нее монстра.

— Ты молодец, — улыбка Анечки расплывается на все лицо. — Горжусь тобой.

— А ты чего молчишь? — Дарина поворачивается ко мне.

— Слушаю и анализирую, — серьезно отвечаю. — Пытаюсь понять, чьи доводы весомее. Вы так прекрасно спорили, — усмехаюсь, — что не хотела вас перебивать. Мне еще статью писать сегодня.

— Не топи его, — Аня смотрит на меня умоляюще.

— А если топи, то обоих, — поддакивает Дарина.

— Подумаю, — отвечаю честно, так как в данный момент в голове куча информации, которая никак не хочет раскладываться по нужным полочкам.

— Твой Вишневский, — Дарина смотрит на меня в упор.

— Хватит о нем уже, — вспыхиваю, потому что не хочу больше ничего слышать и знать об Артеме Вишневском. — Задолбали. Полдня уже только о нем и слушаю. Давайте сменим тему.

Мы плавно переходим на автомобили, благо, все втроем неплохо разбираемся в этом вопросе. Мы с Дариной выпиваем еще по кружке кофе, а Анюта чай. Сорок минут болтаем ни о чем, после чего прощаемся и расходимся по домам.