Наследница магов. Концы в воду

Иллирика Тень (2024)

Девственница, похищенная директором цирка и проданная за долги. Я росла сиротой, считая семьей нашу труппу: сборную солянку из клоунов, акробатов, фокусника, гимнасток и дрессировщика. Моей ближайшей подругой была белая кобыла по кличке Астрея. Я считала старого директора своим спасителем. 15 лет назад он не бросил грязную и голодную малышку на улице, а приютил и дал вырасти на цирковой арене. Я стала балериной-канатоходцем, парящей под куполом на тоненькой натянутой струне. Но недавно у нас появился новый директор. И однажды бархатной южной ночью в портовом городке он продал меня. Я очнулась в трюме потрепанной шхуны, среди крыс и бочек с солониной. Радужный пузырь моего всегда праздничного мира лопнул. Все оказалось ложью. Под ногами плескалась тухлая, застоявшаяся вода. Над головой над чем-то ржали пьяные голоса. Кажется, я скоро утону вместе с этой дырявой посудиной. Уже и вся жизнь промелькнула перед глазами, и завещание мысленно успела написать…

Воспоминания Белиала-младшего, падшего демоненка

5 лет назад

Я здорово осрамился перед папашей… Так лопухнуться — пожалеть драного козленка во время шабаша во имя очередного тысячелетия геенны огненной! Какой же я дурак, так повестись на розыгрыш старших братцев! И козленок оказался не трепетной жертвой, а здоровым, вонючим и злобным козлищем (под простейшим мороком), и всех бесов насмешил, и сам на 100 лет загремел на череду перевоплощений…

Вам кажется это немного? Как бы не так! Старший братец, чтоб земля была ему ледяной купелью, подсуетился и все мои перерождения теперь идут только в животных. И не в каких-нибудь долгожителей, вроде черепахи или дракона, а в мелочь. Мелкоту, которая вызывает только жалость.

Кем я только не был. Вот хотя бы предпоследнее воплощение — волчонок, который приставлен в помощники земной ведьме. В мире, где все забыли про магию. Но я справился, не сдох раньше времени, и ей не дал сдохнуть. Мы неплохо вместе повеселились, даже научились путешествовать по мирам. И теперь не лучше — кот, да еще фамильяр, да еще при неинициированной магичке…

Я при ней уже 5 лет. Кажется, в системе произошел какой-то сбой, потому что меня выдернуло из действительности совершенно внезапно. Сидел у себя в логове, вычесывал блох задней лапой, наслаждался отпуском. Как-то там теперь моя ведьма, небось голос от воя сорвала, когда нашла мою остывающую тушку…

А я как был, с задранной задней лапой, отправился в новую жизнь. Сначала увидел вспышку адского пламени и испытал дикую боль. Меня всего обдало жаром, испепелило и выбросило в прохладную темноту. Исчезло все, даже боль. Затем появились запахи. А еще холод, сырость, и голодные судороги в животе. В моем новом, тощем, облезлом, крохотном животике.

Я попытался привстать и понял, что лапы у меня тонкие, кривые, дрожащие. Они упираются в жидкую грязь, которая пропитала шерсть, забилась в пасть, в глаза, в уши. Я очнулся на берегу грязного, заиленного и затянутого ряской пруда. Хвост и задние лапы в воде, морда на суше. В мозгах нет мыслей, только стремление отползти отсюда как можно дальше. Но хилые лапки не слушаются, они дрожат от холода и усталости.

Вот это попал! От отчаяния захотелось взвыть в полный голос, я разинул пасть и… едва сам расслышал свое жалкое, тонкое, сиплое… МЯааааааа. Я кот? Я, злобный демон, сын страшнейшего из страшных демонов, племянник Самого неназываемого? Я, уже трижды бойцовый пес-убийца, дикий степной койот, магический волк в прошлом воплощении и… я кот? Да нет, даже не кот, а жалкий котенок-утопленник… Дальше падать некуда, дайте дно, я постучусь.

Осознание было горьким. Но еще хуже стало, когда я понял что меня совсем чуть-чуть недотопили. Чтобы уйти на очередной уровень перерождений мне надо пробыть в новом теле не меньше года. И если я умру прямо сейчас (а все на это указывает), то снова придется взбираться по этой лесенке с самой низшей ступени. А ведь я уже почти у самой вершины! Нет, нельзя умирать, надо бороться, придется бороться!

И я заработал задними лапками. Они вязли в иле, а в тельце болела каждая жилка, из пасти вырывался истерический писк. Я почти смог, почти выполз на сухую землю. И тут уткнулся в непроходимое препятствие. Что-то большое, деревянное, с железной окантовкой. Ведро. Угасающим сознанием я понял — это то ведро, из которого меня выплеснули вместе с помоями, а заодно и всеми моими братиками и сестричками, в этот мелкий пруд. Ну все, это конец…

Но я ошибся. Ведро оказалось другим.

Иззи, 5 лет назад

Утром Иззи пошла выгулять Астрею к местному пруду. Ей, двенадцатилетней, совсем недавно разрешили считать эту тонконогую кобылку своей. Все равно никого больше из всей труппы она не пускала к себе на спину, была совсем молодой и необъезженной. Лошадь выкупили у торговца, которому она досталась из-за выбраковки на графской конюшне в счет какого-то мелкого долга. Актив был бросовый — для господ она бракованная, а для работы слишком мелкая, легкая и слабая.

Белую кобылу за одну серебрушку и представление для купеческих детишек приобрел директор цирка, Аркадий Францевич. Он собирался отдать ее дрессировщику, выучить разным штукам и показывать по вечерам публике. Но дрессировщик отказался. «Все равно, что собачек натаскивать», — заявил он. Кобылка досталась Иззи, маленькой балерине, которая училась ходить по проволоке, а пока исполняла в цирке всякую подсобную работу. Ассистировала фокуснику, выступала в паре с клоунами, выгуливала собачек, штопала костюмы труппе.

Две бледные моли — так называли их поначалу. Но очень скоро Иззи наловчилась скакать по арене верхом без седла и ее статус был повышен до наездницы. Правда, она показывала самые простые номера, но и публика у них была неприхотливая. Лошадь назвали Астрея, в честь одной полузабытой богини.

Сейчас ни Иззи, ни Астрее не хотелось покидать теплую полутьму шапито и идти под мелкий моросящий дождь. Но альтернативы не было, на арене тренировали тигра перед вечерним выступлением. Дрессировщик был зол, в такое время лучше не попадать ему на глаза. Иззи взяла небольшое ведерко и решила набрать воды.

И вот она стоит на берегу мелкого пруда (да просто большой лужи) и удивленно смотрит на крохотный пищащий клочок шерсти, упорно штурмующий деревянную бадейку. Местные хозяйки уже побывали здесь раньше, выгнали пастись гусей. Парочка из них проявляет любопытство к этому мелкому недоразумению, издалека спутав его с лягушкой.

Иззи, недолго думая, подхватила котенка в руки, завернула в полу плаща и побежала в свой цирковой вагончик. Кобыла удивленно посмотрела на нее, а затем, пару минут помедлив, побрела следом. Девочка развила бешеную деятельность. Обтерла котенка насухо полотенцем, устроила ему гнездо из одеяла, подышала на дрожащее тельце. Он начал согреваться, но писк не прекратился, а стал еще жалостнее.

Астрея просунула голову в полуоткрытое окно и укоризненно фыркнула. Да он голодный, намекнула лошадь, пытаясь ухватить Иззи за вихры мягкими губами. И точно, уже всем пора было бы завтракать. Оставить малыша в вагончике, а самой бежать за молоком? В цирке его нет, кашеварит толстая Ольгинда, а она признает только жирную баранину, потрошки, гороховую кашу и пиво. Все это котенку не подходит.

Иззи наклонилась, заглянула под свою лежанку и вытянула небольшой сундучок. В нем она хранила свои нехитрые пожитки. В уголке были сложены монетки, которые ей удалось скопить. Она отложила пять медяков и одну серебрушку. Потом подумала и серебрушку спрятала обратно. Потом достала снова, но положила не с остальными деньгами, а в отдельный потайной кармашек в кожаном корсаже. Взяла свой вышитый бархатный кошелечек, снова накинула отсыревший плащ, сказала кобыле:

— Присмотри тут за мелким, — и вышла из вагончика. Маленькая циркачка обошла вход в шатер дальней стороной, поднырнула под хлипкое ограждение, и углубилась в узкую улочку.

Вскоре она была на рынке, нашла торговку творогом и молоком поскромнее, с добрым, но усталым лицом. Иззи честно купила у нее крынку молока за пару медных монеток. В соседней лавке утащила у зевающей булочницы пирожок и вприпрыжку побежала обратно. Она решила пройти другой дорогой. В просвете улицы между домами открылся вид на море.

Моросил мелкий дождь, ветер утих, водная гладь нехотя отражала серые низкие облака. Пахло йодом и рыбой. Тонкая полоса, где море смыкалось с небом, манила и приковывала взгляд. Иззи любила смотреть вдаль, пытаясь поймать убегающую линию горизонта. В этот раз там, на самом краю, упираясь парусами в облака, маячил парусник. Она помахала ему рукой и побежала домой, в цирк.

Котенка накормили, пригрели и вскоре он прижился среди собачек, с которыми быстро завел дружбу. А за потерянное ведро Ольгинда оттаскала Иззи за ухо. Она бы, наверное, оторвала его, но девочка вытащила из потайного кармашка серебрушку и откупилась от всех грехов. За эту неделю.

Конец ознакомительного фрагмента.