Я – Виджая

Илана Ветрова, 2020

Я – Виджая – апсара. Полубогиня, рожденная морской пеной. Младшая сестра Лакшми и дочь Самудра, любимица Царя Богов – Индры. И однажды я совершила ошибку, влюбившись в того, кого должна была лишь соблазнить. Наказание было жестоким – нас разлучили, но я не забыла о нём… Сквозь века, сквозь время и расстояние, я ищу того, кто украл моё сердце. Снова и снова, несмотря ни на что. Иллюстрация на обложке принадлежит автору.

Эпизод 7. Воля Индры

То ли возымело действие занятие танцами, то ли Вика освоилась, но взрослые стали намного реже жаловаться на ее непоседливость. Живая и общительная, она обзавелась кучей друзей и теперь спешила поскорее с ними увидеться. Мальчик, в самом начале стукнувший по голове машинкой, превратился в самого главного защитника и нередко брал на себя вину за очередные проказы. Ревностно следил, чтобы за столом она сидела рядом с ним, спать ложилась рядом с ним и на прогулке тоже была рядом. Стоило же кому-то из мальчишек занять его место, как сразу же набрасывался с кулаками.

В это время я оставляла Вику одну и позволяла ей самой, пока еще неосознанно, использовать женские уловки. Ее притягательность для противоположного пола и радовала меня, и настораживала. С одной стороны, значительно повышало шансы привлечь внимание возлюбленного, кем бы он сейчас ни был, а с другой… она могла увлечься кем-то другим.

Еще больше, чем играть с друзьями, Вика любила проводить время с отцом, в те недолгие периоды, когда он появлялся дома. Если он приходил совсем уставший, и не мог уже никуда идти, то Вика сворачивалась клубочком у него на коленях и превращалась в пай-девочку. Когда же он, что бывало чаще, приняв душ, подшучивая над их медлительностью, звал дочерей гулять, девочки с веселым визгом висли у отца на шее, не замечая, как его лицо покрывает меловая бледность.

Когда была плохая погода, они шли в кино или цирк, а мама с бабушкой в это время затевали стряпню, и по возвращении домой девочек ждала выпечка, благоухающая сдобой, ароматом ванили и сливками.

Летом же, неизменно ходили в парк аттракционов. Больше всего сестры любили вращающиеся на безумной скорости карусели. Их визг, смешанный с восторженным смехом, слышали, наверное, все посетили парка.

Или шли на лодочную станцию и катались на яликах. Обязанностью Иры при этом было следить, чтобы вертлявая сестренка не кувыркнулась в разбегающиеся за лодкой волны, пока отец сидит на веслах. Они же не знали, что я тоже слежу за непоседой и ни за что не позволю ей навредить себе.

Все закончилось внезапно. Отец как обычно ушел на работу и больше не вернулся. Вместо него дома раздался телефонный звонок, после которого мама, пошатнувшись, упала.

Бабушка вытолкала внучек в их комнату и закрыла дверь, но ничто не мешало притихшим девочкам слушать.

— Дочка, что случилось, вставай, — причитала она.

Потом воцарившуюся тишину разрезал дверной звонок и резко запахло лекарствами.

«Сердечный приступ», — услышали мы незнакомые голоса. — «Прямо над операционным столом. Мгновенно».

И сухие рыдания бабушки.

Мама стала словно тень. Всем занималась бабушка — отводила в сад, проверяла у Ирины уроки.

А потом был дождь, наваленная горкой мокрая земля около глубокой ямы и люди в черном. Мама, бабушка и Ира плакали, Вика с сухими глазами смотрела на беловолосого мужчину с пронзительно синим взглядом. Он стоял в стороне ото всех и наблюдал, как деревянный прямоугольный ящик медленно опускают в черноту ямы.

— Так надо, Виджая, — сказал он. — Она должна была погибнуть в автокатастрофе, — Индра кивнул, на бледную заплаканную маму. — Но он отнял ее у меня. Практически оживил. Сейчас будет смотреть, как мучаются его любимые дочери. Иначе мне тебя не заполучить

— Это ты виновата! — тишину, нарушаемую лишь шорохом дождя и отдельными всхлипами, разорвал пронзительный визг.

— Вика, девочка моя, что случилось? — бабушка обняла нас и прижала к себе, но Вика продолжала кричать и извиваться, стараясь вырваться.

— Она! Это она во всем виновата! Я ненавижу ее!

Бабушка вытряхнула из пузырька два желтых приторно пахнущих кружочка и заставила внучку проглотить.

— Ненавижу ее. Ненавижу, — захлебываясь рыданиями, продолжала твердить Вика.

Я не знала, к кому она обращается, ко мне или маме, но после этого Вика отгородилась от обеих.

***

Торил нагнал меня, когда мы достаточно далеко отошли от празднества.

— Наконец-то я тебя нашел, — горячие пальцы сомкнулись на запястье, и меня потянули.

Развернувшись, я упала на широкую грудь. Сердце пело, и было так легко, что я невольно взлетела.

— Куда? — вернул он меня на землю и прижал к себе. — Теперь уже ты от меня так просто не сбежишь.

— Тебя так долго не было. Я очень скучала. Я не могла спуститься на землю. Индра меня наказал.

Я льнула к нему, как лиана, желая оплести и уже никогда не отпускать. Он же, зарывшись пальцами в мои волосы, сначала рассматривал лицо, потом коснулся губами щек и, уже не сдерживаясь, покрывал поцелуями лоб, глаза.

— Никогда больше не оставляй меня, — ненадолго отстранившись, прошептал он, и время превратилось в вечность, пока длился наш поцелуй.

— Никогда, — ответила я, тая в его руках.

Нега разливалась по телу и щекотала, как мелкие брызги покалывают кожу.

Поцелуи пьянили, ласки будили спящий внутри меня свет, и он разгорался все ярче, пока не ослепил нас обоих.

Я забыла где мы, гладила, целовала сильное тело. Дрожь, пробегающая по тугим мускулам, вызывала довольное урчание. Я чувствовала его желание и хотела только одного — чтобы это никогда не кончилось.

— Виджая… — прохрипел Торил, и среди дня зажглись звезды.

В такт нам вздрагивала земля. Солнце, луна и звезды кружились в бешеном танце. Наши вздохи смешивались с бурей, гнущей древние кедры. Вскрики заглушил грохот срывающихся в пропасть камней. Пока, наконец, горячая лава не накрыла нас обоих, растекаясь по всему телу и сплавляя нас в единое целое.

— Как ты меня нашел? — я лежала на широкой груди и вдыхала самый восхитительный запах его тела.

Сияние снова начало разгораться, и я, словно случайно, положила ладонь на твердый живот, с удовольствием чувствуя, как резко сократились мышцы.

— После того, как ты прервала аскезу, — он взял мою ладонь и приложил к губам, другой рукой обрисовывая контур скорпиона на бедре. — Я вернулся домой. Сразу сказал брату, что не буду оспаривать трон. Хочу лишь защищать земли от набегов. Я принимал участие в каждой битве, надеясь, что рано или поздно погибну. И однажды это случилось. Твои сестры привезли меня сюда, и я сразу стал разыскивать тебя. Но никто ничего не говорил, — Торил перестал поглаживать мое бедро и положил руку на грудь. Я задохнулась от удовольствия, и тут же рощу озарила ослепительная вспышка. — Прекрати, а то больше ничего не услышишь, — он зарылся лицом в мои волосы с остатками вплетенных цветов и запутавшимися новыми.

— А ты не дразни, — я прильнула губами к выемке у горла, чувствуя, как меня стискивают сильные руки.

— Апсара! — будто обвиняя, проворчал Торил и посадил меня на себя.

Я одновременно растекалась по нему водой и сжимала, как удав. Вбирала в себя, не желая ничего упустить. Пронзала молниями небо и возвращалась дождем на землю. Практически ослепнув, затихла, только иногда вздрагивала, отчего покачивались верхушки деревьев.

— Индра узнал о моих поисках и нашел меня, — продолжил Торил свой рассказ. — Он сказал, что хочет заключить со мной сделку — сделает меня царем гандхарвов, но я не должен к тебе подходить. Могу выбрать в жены любую из апсар, но про тебя должен забыть.

— Ты его обманул? — в ужасе отстранилась я.

— Иначе я бы тебя не нашел, — Торил поцеловал меня в лоб. — Никуда не уходи. Я сейчас вернусь и обменяемся гирляндами. После этого мы станем мужем и женой. И никто не сможет нас разлучить.

Торил ушел, а я осталась лежать, глотая слезы и наблюдая, как белые, словно лебеди, облака сменяются черно-серыми тучами, вспарываемыми острыми изломами молний.

Я знала, что это значит — Торил так и не вернулся.