Одержимые оборотнем

Илана Ветрова, 2020

Способность изменять свою природу – это дар и проклятие. Самайра Сисодия этого не просила. Вместе с братом, наследником солнечной династии, им досталась от родителей не только способность обращаться, но и кровная вражда. Еще детьми слуга вынес их из горящего дома и увез из родного города, спасая от преследования шакалов. И сейчас брат с сестрой намерены вернуться. Враги должны поплатиться за все свои преступления.

Глава 5

Утром Самайра проснулась, когда выглянувшее из-за гор солнце позолотило подушку сквозь сверкающее чистотой незанавешенное окно, а оглушительное пение птиц прогнало остатки дремы. Под противомоскитным пологом стало жарко, и Майра, соскочив с новой сосновой кровати, направилась в ванную. Посмотрев на мраморную чашу, глубоко вздохнула — очень хотелось понежиться в теплой воде и ароматной пене, но время поджимало.

Она надела любимые черные джинсы, майку и спустилась к завтраку. Там, у небольшого столика, сидел Ранбир и уплетал бутерброд с сыром, в другой руке у него была чашка черного чая со сливками, а перед глазами лежала местная газета. Когда Майра плюхнулась на соседний стул, он поднял на нее глаза и неодобрительно покачал головой.

— Сегодня твой первый день в колледже. Могла бы одеться как все нормальные девушки, а не как парень.

— Мне нравится моя одежда, и я буду ее носить. А если я тебя не устраиваю, то женись, и пусть жена выполняет все твои прихоти, — Майра показала брату язык.

— Умгу, — согласился Ранбир, откусывая едва не половину бутерброда. — Осталось только найти ту, которая смирится с некоторыми моими странностями, например, гулять по ночам, — его глаза хитро сверкнули, по губам скользнула еле заметная усмешка, ногти удлинились и заострились, а из горла вырвалось полушипение-полурык. Сестра ответила тем же

— Дети, не ссорьтесь, — попросил Сахель, накладывая на тарелки молодых хозяев тонкие, прихваченные до хрустящей корочки кусочки истекающего соком мяса.

— А мы и не ссоримся, просто, поздоровались, — заверила его Майра, набрасываясь на угощение. — Как я доберусь до колледжа? — на этот раз у брата, спросила она и отпила молока.

— Пока не привезут твой байк — на автобусе. Кстати, я сегодня поеду с тобой. Пойдем, а то опоздаем, — посмотрев на часы и вытирая губы салфеткой, сказал Ранбир.

Вставая из-за стола, Майра допила молоко, с чувством облизнулась и, подхватив рюкзак, выбежала на улицу. Вскоре появился Ранбир, и брат с сестрой пошли к городу, по пересекающей лес тропинке.

— Вернешься из колледжа, не болтайся по окрестностям, займись чем-нибудь дома. В выходные я тебе сам все покажу, — по дороге говорил Ранбир, а Майра, щурясь на утреннее солнце, смотрела по сторонам и наблюдала за перелетающими с ветки на ветку птицами.

***

Раджит тоже поднялся рано. Вчера — было вчера, а сегодня начался новый день. Репортер выбросил из головы обеих девчонок, одна из которых хотела проникнуть в его дам, а вторая выставила из своего, и стал поспешно собираться в управление полиции, ведь статья про нового начальника так и не была написана. Как ни странно, но ночью озарение на журналиста не снизошло.

«Раз не пришло само, будем доставать», — решил Раджит и, застегивая пуговицы бледно-голубой рубашки, направился к двери, по пути допив остывший чай. Теперь на столе стояли уже две чашки. Вообще, он предпочитал более неформальный стиль в одежде — джинсы, футболки, но сейчас шел в официальное учреждение, поэтому и оделся, соответственно. Захлопнув за собой дверь, провел пальцами по густым волосам, убирая с глаз челку, надел шлем и, оседлав байк, поехал к центру города.

Добравшись до Управления, Раджит, как частый гость, по-свойски открыл дверь и вошел. Дежурные встретили его очень радушно — журналист не раз писал о них очерки — но, узнав о цели визита, помрачнели.

— Господин Сисодия с утра заперся в кабинете, изучает текущие дела и заслушивает личный состав. Не думаю, что он согласится принять вас, — сказал один, мрачно глянув в направлении кабинета начальника. Он посмотрел на озадаченного журналиста, вспомнил, что тот упоминал его в недавней статье об успешно проведенной операции по поимке банды воров, и продолжил. — Но можете поговорить с его заместителем — Викрамом Прамара, вы же его знаете.

Да, Раджит знал. Именно благодаря Викраму и содействию его отца, предыдущего шефа отправили на заслуженный отдых, хоть он прекрасно справлялся с обязанностями и не тяготился налагаемой должностью ответственностью.

— О.К. Поговорю с ним, — согласился Раджит. «Только, все сказанное придется делить на десять», — подумал он, следуя за полицейским к кабинету зама.

— Я должен написать для газеты о новом человеке в нашем городе и, поскольку сам господин Сисодия недоступен, очень надеюсь на твою помощь, — сделал вступление журналист, после того, как о нем доложили, разрешили войти, и они с Викрамом дружески пожали друг другу руки.

— Присаживайся, — Викрам указал на стул. — Чем смогу, помогу, но я сам мало что знаю. Назначение стало для меня неожиданностью. А его, — он кивнул в сторону кабинета начальника, — не назовешь самым общительным человеком. Как пришел, почти сразу затребовал все дела и сидит над ними. Спрашивай, что тебя интересует. А ты, — обратился к подчиненному, — принеси нам чай, — Викрам вопросительно посмотрела на гостя.

— Без молока, — кивнув, сказал Раджит.

— Один без молока и один с молоком, — уточнил распоряжение хозяин кабинета и взмахом руки отослал коллегу.

— Скажи, почему назначили именно его? — задал Ранбир первый вопрос. — Можно? — кивнул он на лежащий у руки диктофон.

— Валяй, — махнул рукой Викрам. — У него очень хорошие рекомендации с прежнего места работы, значительные заслуги. И там, — полицейский поднял глаза к потолку, — решили, что он больше подходит на эту должность, несмотря на то, что здесь новичок. Я-то знаю почти всех, но кого это волнует, — деланно безразлично он пожал массивными плечами.

— Что у него за семья? Читателям будет интересно узнать, ведь у нас чтят традиции и семейные ценности.

— Не знаю, он приехал с юга, о семье не распространялся. Входи, — ответил Прамара на вопросительный стук в дверь и принял чашки из рук дежурного. При этом короткие рукава песочного цвета формы, грозясь лопнуть, обтянули шарообразные бицепсы.

— Почему он уехал с юга? — отпивая обжигающий напиток, спросил Раджит.

— Точно не уверен, но, вроде бы, проблемы со здоровьем, и врачи посоветовали ему более сухой климат.

— Значит, здоровье… — задумчиво протянул журналист. — Он поселился в заброшенном после пожара, а сейчас отремонтированном доме. Как-то связан с жившей там семьей? У них одна фамилия.

— Нет. Откуда мне знать? — если раньше лицо и поза Викрама выражали вежливое равнодушие, и он старался аккуратно и нейтрально отзываться о новом начальнике, то, при последнем вопросе Раджита в глазах полицейского сверкнуло неподдельное любопытство, которое он тот час же постарался скрыть. Викрам стал рассеянным, отвечал невпопад, потом вообще, сославшись на крайнюю занятость, извинился и попрощался с журналистом.

Забрав диктофон, Раджит направился домой, по дороге снова и снова анализируя разговор с Викрамом. Репортеру не давал покоя вопрос, почему упоминание о месте жительства шефа так взволновало собеседника? И почему ничего не известно о семье приезжего. Любопытство Раджита разгоралось все сильнее, а в голове, складываясь в статью, уже начали выстраиваться строчки. Обдумывая и перекатывая в уме предложения, выстраивая их, то так, то эдак, он не заметил, как доехал до дома, собрал со стола и вымыл грязные кружки — Раджит терпеть не мог работать за грязным столом — открыл ноутбук и погрузился в работу.

Журналист решил преподнести местному сообществу господина Сисодия, как замкнутого, героического и загадочного молодого человека, отшельником живущего в лесу. Что его отвратило от людей? Несчастная любовь или разочарование в человечестве? А может, глубокое личное горе гонит его от обыденных радостей, спрашивал Раджит в статье и ухмылялся, представляя, как дамы, все без исключения, от мала до велика, поспешат познакомиться с таинственным незнакомцем и утешить его в неизвестном горе.

— А дом, все-таки, надо сфотографировать. Одинокий и искалеченный, он вызовет еще больше сочувствия у прекрасного пола, — поставив последнюю точку и откинувшись на спинку кресла, думал Раджит, покусывая зубочистку. «Это будет небольшой «ответкой» за нелюбезное поведение — с прессой лучше дружить», — взлохматив волосы, он подхватил рюкзак с фотоаппаратом и вышел из дома.

***

Майра привыкала к колледжу и сокурсникам. Лекции были интересными, а студенты — любопытными. Девушки издали осматривали ее, кто заинтересованно, а кто ревниво-оценивающе. Последние мучительно старались просчитать, сможет ли новенькая потеснить их на пьедестале популярности, место на котором они отвоевывали всеми правдами и неправдами. Парни-однокурсники околачивались неподалеку и, подталкивая друг друга локтями, подзадоривали, чтобы подойти и познакомиться. Майра все видела и старалась скрыть невеселую усмешку — все это она уже проходила и не раз. На лекциях Самайра сидела в одиночестве, на самых последних рядах; с предложениями дружбы ни к кому не приставала, но, если подходили к ней, дружелюбно отвечала и вступала в разговор.

Все было хорошо, вплоть до того момента, когда, по окончанию очередной лекции, Майра собралась домой и, пересекая двор, засовывала в рюкзак конспект и диктофон. Даже не глядя, Майра бы никогда не наткнулась на Абхи — врожденное шестое чувство всегда помогало уклоняться от столкновения. Носясь на байке, Самайра никогда не попадала в аварии; но сейчас сопровождаемая свитой мисс Прамара, сама перегородила дорогу новенькой.

Тяжелый запах неприятно защекотал ноздри, и Майра замерла за полшага от блестящих сиреневых туфелек. Недружелюбность растекалась в звенящем от нарастающего напряжения воздухе. Следующая за Майрой и весело болтающая стайка девушек замолчала и остановилась чуть позади, в стороне, прислушиваясь, замерли парни, предчувствуя интересное столкновение — все это Майра отмечала только краем сознания, чувствуя, как сами собой напрягаются мышцы; пальцы и десны начинает покалывать; а в венах бурлит кровь рвущегося на свободу зверя.

— Так это ты — новенькая, — услышала она высокий, срывающийся голос. — Девушка, больше похожая на парня.

Майре хватило бы нескольких минут, чтобы разобраться с неосторожной, посмевшей бросить ей вызов, но удушающий запах взывал к осторожности, да и свидетелей было слишком много. Глубоко вздохнув и стараясь успокоиться, она сжала кулаки, пряча пальцы и медленно, выигрывая время, перевела взгляд от своего рюкзака на девушку: малиновые чуридары, сиреневое анаркали с легкой, прозрачной, расшитой юбкой и, укрывающая плечи, розовая дупатта, длинные, рассыпанные по плечам локоны — да, незнакомка была полной противоположностью Майры, и последняя это прекрасно понимала. Она отлично знала, что не является эталоном женственности — в то время как сверстницы стыдливо прятали под шалями округлые плечи, ее худые руки и резко очерченную ключицу нисколько не скрывала открытая майка. Майра не могла похвастаться мягким, выступающим животиком, а обтянутые джинсой ноги, пожалуй, были слишком мускулистыми, но обрисованная майкой грудь и узкая талия, плавными, ласкающими глаз линиями, переходящая в стройные бедра, никак не давали повод думать, что она парень — в этом незнакомка ошиблась. Майра снова посмотрела на ноги собеседницы, ожидая увидеть дополняющие образ пай-девочки серебряные браслеты, но их не было. Эта странность в купе с запахом заставили подобраться и насторожиться. Насторожился и зверь внутри, приготовившись к отражению атаки — очень мешал камень, но, если приложить достаточно усилий, можно преодолеть и его сопротивление.

— Зато, не на куклу, — ответила Майра. Стараясь избежать назревающего конфликта, она сделала шаг в сторону, чтобы обойти стоящую на пути расфуфыренную задаваку.

По сгрудившимся студентам волной пробежал шепоток, а Абхилаша снова преградила дорогу новенькой.

— Дам тебе совет, я сегодня добрая, — на голову ниже собеседницы, Абхи тем не менее удавалось смотреть свысока. — Не знаю, откуда ты такая появилась, но в нашем городе чтут традиции и с большим одобрением относятся к девушкам, которые выглядят и ведут себя, как девушки.

— А что делают с теми, кто не укладывается в рафинированный шаблон, мисс Моралистка? — Майра скрестила руки под грудью, отчего вырез майки углубился, притягивая взгляды стоящих поодаль парней. Едва заметно кивнув на них, Самайра многозначительно приподняла бровь и ехидно усмехнулась. Глаза Абхи сузились от злости, она открыла рот, чтобы ответить, но была остановлена раздавшимся сзади негромким голосом.

— Ты опять докучаешь новеньким? — спорщицы посмотрели на внезапно появившегося собеседника — не очень высокий, ростом примерно с Майру, смуглый, в белых кроссовках, шортах ниже колена и зеленой футболке, он обнял Абхи за плечи и насмешливо посмотрел на нее, потом вернулся к девушке в черном, — Маниш Прамара, учусь на историческом. Простите мою сестру, — парень обнял Абхи крепче. — По неизвестным мне причинам, она считает, что может поучать всех.

— Очень приятно, Майра, — ответила она и протянула руку. Слегка удивившись, Маниш ее пожал. — Ну, мне пора домой, — девушка закинула рюкзак за спину и собралась идти, но Маниш, отпустив сестру, догнал ее.

— Я довезу. Ты еще плохо знаешь город, — он указал на белый седан. Пожав плечами, Майра согласилась, а Абхи, фыркнув, направилась к спортивному кабриолету цвета фуксии.

— Приятная девушка, — проводив ее взглядом, сказала Майра.

— Абхи? — усмехнулся Маниш. — Она хорошая. Только, избалованная. Ты на каком факультете?..

Не переставая болтать с новым знакомым, Майра глазела по сторонам, провожая взглядом стройные белые дома.

— Я здесь выйду, дальше ты не проедешь, — сказала она, когда автомобиль поравнялся с автобусной остановкой, откуда утром уезжала в колледж.

— На чай не напрашиваюсь, — открывая дверь, сказал Маниш.

— И правильно делаешь, — помахала рукой Майра.

Парень взглядом проследил за девичьей спиной, вскоре скрывшейся в лесной чаще, и поехал домой.

***

— Я дома! — крикнула Майра, распахивая двери и сбрасывая рюкзак на пол.

— Дочка, уже вернулась? — выходя из кухни и вытирая руки о полотенце, поприветствовал ее Сахель. — Как прошел первый день?

— Отлично! — жизнерадостно отозвалась она — расстраивать преданного слугу совсем не хотелось. Да и что, собственно, произошло? Ну обменялась колкостями с задавакой, так не в первый раз, главное — смогла сдержаться и не скомпрометировать себя.

— Как всегда, — не поверив ни слову, вздохнул Сахель. — Есть хочешь?

— Просто умираю! — при упоминании о еде, глаза Майры заблестели, к тому же с кухни плыли завлекательные запахи тушеного мяса.

Пока старый слуга накрывал на стол, Майра успела принять душ и переодеться в удобный спортивный костюм.

— Сахель, — уплетая мягкое ароматное мясо, позвала она, — Покажи мне тот тайный ход, по которому ты нас вывел, — и в ожидании ответа замерла с пустой вилкой, даже жевать перестала.

— Подожди брата, дочка, он все тебе покажет, — ответил Сахель.

— Я хочу побыть там одна, вспомнить твои рассказы, — задумчиво вертя в руках прибор, протянула Майра. — К тому же, скорее всего, там тоже надо навести порядок. С планами брата, он может нам понадобиться, — Сахель испуганно посмотрел в грустные глаза молодой хозяйки. Он так старался забыть поспешное и страшное бегство из города, а сейчас, кажется, все начинается сначала.

— Хорошо, покажу, — тихо ответил он.

Обрадованная Майра, даже не доев, вскочила из-за стола и схватила слугу за руку.

— Веди, — приказала она.

Сахель вышел в гостиную, отодвинул один из стоящих у камина шкафов и открыл темный, пахнущий сыростью и затхлостью коридор.

— Понадобится фонарик, — пробормотал слуга и пошарил в ящике отодвинутого шкафа.

— Я сама, — Майра сомкнула пальцы на прохладном металлическом корпусе и, освещая коридор тонким лучом желтоватого света, шагнула в темноту. Световое пятно металось по полу, высвечивая обломки выпавших из кладки камней; по стенам со следами копоти, открывая взгляду потеки и плесень, даже мох не рос в угрюмом, лишенном света коридоре, камни которого, казалось, навсегда впитали запах гари, а Майра видела Сахеля с ребенком и младенцем, поспешно идущего по коридору, в то время, как за его спиной танцевали вырывающиеся из гостиной языки пламени. Дыхание прерывалось, словно она задыхалась от быстрого бега или дыма, и Майра ускорила шаг.

Луч фонарика, продолжая бежать по стене, пропал, чтобы вскоре появиться вновь. Майра подошла ближе и направила фонарик на проглотившую свет «черную дыру». Ею оказался ответвляющийся и уходящий в сторону еще один коридор. Заинтересовавшись, шагнула туда и через несколько шагов попала в небольшую комнату. Майра осмотрелась — на одной из стен нашла выключатель. Щелкнула, но висящая под потолком, покрытая пылью лампочка и не подумала загореться. Все-таки Майре удалось рассмотреть низкую кушетку и какой-то столик. «Надо ввернуть новую лампочку, осмотреть здесь все и вымыть», — подумала она и пошла дальше.

Кирпичные стены исчезли и превратились в один сплошной камень, он же был и под ногами, а потолок оказался спускающимся все ниже сводом. Согнувшись идти было неудобно, поэтому Майра, пачкая светлые спортивные брюки, опустилась на четвереньки. Зажатый в руке фонарик причинял неудобства, но кое-как она доползла до конца туннеля и, оказавшись в небольшой пещере, смогла выпрямиться. Здесь было так же темно. Пережидающие день и повисшие на потолке летучие мыши, испугавшись света фонарика, сорвались и, шумно хлопая крыльями, скрылись во мраке. Майре показалось, что чуть дальше непроглядная чернота рассеивалась, даже почудилось дуновение свежего воздуха, и направилась туда. Она попала еще в один небольшой коридорчик. Несколько раз резко повернув, он вывел путешественницу в свету.

Майра стояла на самом краю обрыва. Из-под ног, небольшими, зелеными с серыми проплешинами уступами убегал горный склон, у его подножия белой пенной лентой извивалась говорливая речка. «Как же Сахель смог здесь спуститься с двумя маленькими детьми?» — подумала Майра, обводя взглядом простирающиеся вдаль холмы и перемежающие их низины. Порыв прохладного ветра, принеся свежий запах леса и трав, разметал ее волосы и отвлек от размышлений. Глаза Майры загорелись предвкушением, и, развернувшись, она поспешила вернуться в гостиную, к оставленному там слуге.

— Дочка, где же тебя так угораздило? — всплеснул руками Сахель, когда из темноты коридора показалась чумазая, но сияющая улыбкой Майра.

— Там такая грязь! Но я нашла выход! А что за странная комната с кушеткой? — положив фонарик на полку, она, убирая волосы от лица, провела ладонями по щекам, пачкая их пылью и сажей.

— Она служила вашим родителям своеобразной больницей, когда надо было отлежаться и залечить полученные раны. Дочка, зачем ты туда пошла? Что мы скажем Ранбиру?

— Тогда, тем более надо привести ее в порядок, — под нос пробормотала Майра, — с планами брата, точно пригодится. А ему мы ничего не скажем, — заявила она, развязывая кожаный шнурок на шее.

— Дочка, не делай этого! — воскликнул Сахель, вытягивая руку в непроизвольном жесте протеста, но зрачки молодой хозяйки сузились и стали вертикальными.

Майра чувствовала невероятную легкость, будто с груди сняли гранитный камень. Движения стали плавными и текучими — несдерживаемый амулетом зверь рвался на свободу и пытался полностью завладеть сознанием. Майра изо всех сил старалась сдержать его, до тех пор, пока не останется одна.

— Подержи у себя, пока я не вернусь, — вкладывая переливающийся камень в смуглую морщинистую руку, попросила она.

— А если не сможешь вернуться? Что я скажу твоему брату?

— Смогу! Я смогу сохранить контроль! — уже скрываясь в коридоре, крикнула Майра.

Она бежала к найденной комнате во весь дух, ступая мягко и как-то невесомо. Обретенное зрение помогало видеть в темноте, поэтому Майра легко нашла комнату и поспешно начала раздеваться. Когда тренировочные брюки упали на каменный пол, рядом с ними уже стояла пантера, сливаясь с окружающей темнотой и блестя отражающими малейшие лучи света глазами.

Неслышно ступая широкими, с мягкими подушками лапами и едва не касаясь пола сильным хвостом, пантера двинулась по знакомому коридору к выходу.

***

Разъяренная вмешательством брата Абхилаша на бешеной скорости въехала во двор особняка и резко затормозила у входа. Захлопнув дверь, она вбежала в дом и, нервно сжимая руки, стала расхаживать по гостиной в ожидании Маниша. Братья были кто на работе, кто на учебе, отец — на деловой встрече, и никто не мешал девушке срывать дурное настроение — противоречивые приказы, ругательства и наказания градом сыпались на головы оробевшей прислуги, и никто из них не осмелился бы пожаловаться хозяину на единственную и любимую дочку.

Вскоре приехал и брат.

— Кто тебя просил вмешиваться? — накинулась Абхилаша, едва он вошел.

— Абхи, ты вела себя неприлично, — ответил Маниш. — Подумай, в каком свете выставляешь нашу семью перед новенькой, ведь она не сделала тебе ничего плохого.

— Ты не понимаешь! — она обнажила зубы в жестоком оскале, а в зеленовато-карих глазах сверкала злость. — Ты не чувствовал, что чувствовала я. Ты не чувствовал этот запах блохастой кошки! Я еле сдержалась, чтобы не придушить ее. Уверена, что она одна из них, и чем быстрее мы расправимся с ними, тем будет лучше для всех.

— Предоставь это решать отцу, — Маниш взял из рук слуги чашку чая и с удовольствием принюхался к аромату имбиря и гвоздики. — Если она действительно та, кем ты ее считаешь, тем более не стоит обострять отношения и настраивать против себя.

— Я не могу находиться рядом с ней, — прищурившись, процедила сквозь зубки Абхи.

— Так не находись, обходи стороной, — Маниш пожал плечами и отхлебнул обжигающий напиток. — Дружеским отношением можно достичь намного большего, чем неприкрытой агрессией. Заступившись сегодня, я получил возможность проводить ее до дома.

— Ты знаешь где она живет? — Абхи резко обернулась, а в глазах сверкнул неподдельный интерес.

— Нет еще, — ответил брат, и она разочарованно отвернулась, — но направление перспективное. Возможно, в следующий раз узнаю больше. В любом случае, доверься отцу — он знает, что делать.

— Тебе никогда меня не понять, — фыркнула Абхи. — Пойду, отнесу обед Викарму, — высокомерно заявила она и направилась на кухню.

— Куда мне, — мрачно усмехнулся Маниш и посмотрел вслед сестре. — К Викраму, ну-ну.

***

Неслышно ступая тяжелыми лапами и легко перепрыгивая с уступа на уступ, пантера спускалась к реке. Майра старалась удержать шаткий баланс между двумя сторонами своей личности и не дать одной из них взять верх — это был дар и проклятие их рода — если позволить зверю полностью завладеть сознанием, то можно уже не вернуться к человеческому облику и навсегда с ним распрощаться; если же слишком увлечься человеком… то Майра окажется совершенно голой на склоне холма. От промелькнувшей картинки пантера сморщила нос. Майра старалась воспринимать окружающий мир чувствами животного, но анализировать чувства разумом человека. Этому учил Ранбир, когда они бегали по горам Кералы, а заметив пробуждение зверя, надел на шею амулет и велел никогда не снимать. Конечно, Майра нарушала запрет, и, конечно, ей попадало от брата, когда он об этом узнавал.

Спустившись к основанию холма, кошка, остановилась на сухих валунах и принялась пить. Вода оказалась непривычной на вкус. К свежему запаху рыбы примешивался вкус травы, земли, растворенной в воде мраморной крошки, неприятно щекотал язык привкус меди и свинца. Только Майра хотела дальше продолжить путешествие, как вода принесла запах оленя. Не подозревая о близости хищника, он пришел на водопой или переходил речку вброд. Несмотря на недавний обед, Майра почувствовала жуткий голод, а мышцы моментально напружинились, приготовившись к нападению, но раньше, чем кошка сделала первый прыжок, человек перехватил контроль и остановился — охотиться и есть дичь — это табу, неустанно вдабливаемое братом в голову Майры. В азарте охоты легко забыться и нарушить баланс, а она еще не так хорошо, как Ранбир, управляла своей двойственностью. Фыркнув и облизав лапу, пантера развернулась в противоположную запаху сторону и, огибая холм, направилась к дому. Она хотела посмотреть на него с такой высоты, на которую обычный человек не поднимется.

Майра была совсем близко, она уже видела возвышающиеся над крышей каминные трубы, но неожиданно прилетевший из долины ветер принес запах человека. И это был не Сахель. Шерсть на загривке поднялась, и Майра припала к земле. Дразнящий ноздри терпкий запах кожи, оттененный ароматом лавандового мыла показался знакомым, и пантера поползла ближе, стараясь укрываться в неровностях ландшафта. Она приподняла голову, и усы сами собой ощетинились, а из горла вырвался раскатистый рык — недавний визитер, стоял перед домом и, пользуясь отсутствием хозяев (Сахель на кухне, скорее всего, ничего не замечал), беззастенчиво фотографировал дом.

Мужчина не мог услышать рычание, но опустил фотоаппарат и обвел взглядом вершины холмов, на одном из которых притаилась Майра. Незнакомец снова нацелил объектив на дом, а кошка вжалась в землю — если в завтрашних газетах появится заметка, что в окрестностях города водятся пантеры, Майре не поздоровится — Ранбир спустит с нее шкуру, вполне возможно буквально, чтобы наказанная сидела дома и наращивала новую, но недовольство продолжало клокотать в горле. Зверь рвался разобраться с непрошенным гостем, хватило бы одного взмаха тяжелой лапы, чтобы от фотографа осталась только дорогая аппаратура, но человек остался лежать и наблюдать за нахалом. А когда, закончив, незнакомец вместе с ревом байка удалился, Майра поднялась и стрелой помчалась к пещере.

***

Абхилаша с гордым и независимым видом вошла в полицейское управление. Все прекрасно знали сестру зама начальника, поэтому девушка беспрепятственно прошла дальше.

— Я принесла тебе обед, — объявила она удивленно уставившемуся на нее Викраму — нечасто сестра баловала его домашней едой.

— Не стоило, я как раз собирался идти домой, — расчищая стол и озадаченно посматривая на гостью, сказал он.

— А где новый начальник? Я подумала, что он не откажется от домашнего обеда и принесла для него тоже, — слегка рассеянно проговорила Абхи, выглядывая в коридор.

— Так вот оно что, — усмехнулся Викрам. — А я уже решил, что тебе нездоровится. Разочарую, он ушел домой, — взгляд Абхи тот же час потерял заинтересованность, и она скучающе оглядела уставленный шкафами кабинет. — Что он за человек? Можешь что-то сказать?

— Что я могу сказать? — отправив в рот кусок роти с соусом чатни и облизывая пальцы, спросил Викрам. — Я сегодня его почти не видел. Вот только… — он задумчиво поскреб жесткие вихры.

— Что, только? — живо обернулась Абхи и уставилась на брата. А в глазах, ставших более коричневыми, чем зелеными, зажегся красноватый огонек любопытства.

— Мне показалось, что смердит как-то. Несмотря на лосьон или чем он там пользуется, — скривил Викрам губы.

— Как интересно, — задумчиво протянула Абхи. — В колледж пришла новенькая, и пахнет она, как помоечная кошка. Я стала ее задирать, чтобы разозлилась и показала коготки, но чертов Маниш вмешался и увел ее, да еще и отчитал потом. Кретин, — она презрительно фыркнула и снова уставилась на брата. — Как думаешь, они связаны?

— Не знаю, — Викрам пожал тяжелыми плечами, потом оправил форменную рубашку, и в не до конца застегнутом вырезе показалась густая растительность. — Надо сказать отцу. Он лучше знает, что надо делать, а мы поступим, как он решит. Слышишь? — позвал он задумавшуюся сестру. — Ничего сама не предпринимай, дождись решения отца. На Маниша не обращай внимания, ему никогда нас не понять.

— Как бы хотелось на него посмотреть, — еле слышно процедила Абхи, глядя в сторону кабинета начальника полиции. — Поел? — повернулась к брату. — Тогда, пойду домой, — она собрала пустые контейнеры и покинула управление.

Преисполненная достоинства Абхи села в броский автомобиль и, петляя по знакомым с детства кривым улочкам, мимо торговых лотков, магазинчиков сувениров и жилых домов с копошащимися рядом детьми, ехала к редакции. Но и там удача ей не улыбнулась — Раджита не было и, как сказали сотрудники, он сегодня не появлялся, только сбросил статью на мыло, теперь от него ждут фото.

Разочарованная, она поехала домой.

***

Раджит просматривал на компьютере фотографии и выбирал, какая из них больше подойдет к статье. Удручало, что не получилось запечатлеть хозяина особняка, но все-таки изображения получились весьма живописными — на фоне зеленых величавых холмов горделиво возвышался обветшалый, но не утративший достоинства дом. Темные каминные трубы, резко контрастируя с бледной голубизной неба, ломали строгую геометрию крыши и укрывали старинное здание флером загадочности.

Пролистывая фото, на одном из них журналист увидел странный блик. Раджит непроизвольно наклонился к монитору и увеличил фрагмент с браком, не понимая, что там может бликовать, и к своему удивлению увидел два внимательных янтарно-желтых глаза. Увеличив еще больше и высветлив участок с глазами, он смог рассмотреть влажный черный нос и небольшие закругленные бархатистые уши.

— Пантера! — откинувшись в кресле, удивленно воскликнул он. — Откуда взялись пантеры практически в черте города? А не отдать ли это в новости? — пробормотал под нос, снова придвигаясь к монитору. — С какой-нибудь жуткой статейкой, — Раджит удобнее устроился в кресле и потер руки. — Посмотрю, может более удачные фото есть? — не успев написать и слова, подумал вслух, отпил чаю и, отерев влажную шею, включил кондиционер.

Теперь журналист уже внимательнее рассматривал каждое фото, увеличивая их на нужном участке: вот, из-за возвышения показались любопытные глаза, и кошка, принюхиваясь, вытянула голову; вот, мелькнула спина; на следующей — закругленный кончик хвоста, но ни на один кадр животное не попало целиком. Раджит сцепил руки за головой, откинулся на спинку кресла и задумался: «Можно написать ужасную, холодящую кровь статью, а к ней будет прилагаться фото с глазами и носом хищника — не тот эффект. Даже если все увеличить и представить обыкновенную пантеру, как монстра, она все равно внушала не ужас, а желание почесать за ушком. Послежу за домом, вдруг она еще появится. По тому, как пантера кралась, можно предположить, что она шла целенаправленно к особняку. Но что ее там заинтересовало?»

Раздразненное любопытство и желание сенсации заставили журналиста отложить написание статьи до того времени, пока не получит фотографию хищника во всей опасной красоте.

Из всей коллекции Раджит выбрал самые безобидные фото и отправил их в редакцию.

***

Оскальзываясь и цепляясь выпущенными когтями за крутой склон, Майра длинными прыжками приближалась к пещере. Проскользнув по темному извилистому коридору, она попала в пыльную комнату. Там пантера замера и, стараясь сосредоточиться, закрыла глаза. Понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с почувствовавшим свободу зверем, вернуть его обратно в подсознание и, выпрямляясь во весь рост, обнаженная девушка переступала на грязном полу босыми ногами. Она торопливо запрыгнула одежду, натягивала кроссовки и убирала в хвост рассыпавшиеся волосы уже на бегу.

— Сахель! Давай скорей… — со сбившимся дыханием крикнула она выскочив из коридора и осеклась.

Посреди гостиной, держа за шнурок покачивающийся камушек и гневно сверкая черными глазами, стоял Ранбир.

Майра захлопнула рот и оглянулась в поисках укрытия — брат не раз устраивал ей трепку, такую, что клочья шерсти летели в разные стороны. В пустой комнате спрятаться было негде, если только вернуться в потайной ход, но это равносильно бегству, и когда Ранбир догонит, а он обязательно догонит, то ей влетит еще и за трусость. Майра вздернула подбородок и с вывозом посмотрела на брата, отметив про себя, что браслет он не снял, а значит, не собирается обращаться, что вселило в нее некоторую уверенность.

— Дай амулет, я хочу принять душ и взяться за уборку, — протягивая руку и едва не жмурясь от страха, попросила Майра.

Ранбир поднял переливающийся под солнечным светом камень на уровень глаз сестры, а потом, медленно убрал в карман форменных брюк.

Майра круглыми от удивления глазами следила, как исчезает ее амулет. Со стороны кухни послышался сокрушенный «ох» Сахеля, а девушка перевела взгляд на лицо брата.

— Ранбир, — голос звучал тихо, все усилия Майра направила на то, чтобы справиться со зверем, — мне завтра в колледж. Ты же знаешь, я не смогу выйти из дома без камня.

— Об этом надо было думать раньше, сестренка, — чуть ли не ласково сказал он. Ранбир видел просительный взгляд Майры и не хотел так с ней поступать, но девчонка должна понять, чем чревато ее безрассудство. Одним широким шагом оказавшись рядом, он схватил сестру за запястье и притянул к себе так, чтобы ее глаза оказались напротив его. — Ты понимаешь, в каком щекотливом положении мы находимся? Оказалось, что я работаю с одним из этих собак. Он тоже мог меня почувствовать, а что делает моя сестра? Разгуливает около дома в облике пантеры! Тебя могли увидеть, и по городу поползут слухи, что в окрестностях появились хищники. Они смогут сложить два и два и понять, кто мы есть такие и зачем здесь появились. Если хотим отомстить и выжить, то необходимо соблюдать предельную осторожность. Запомни это. А пока, посиди дома и подумай, — не обращая внимания на округлившиеся от неверия глаза сестры, он похлопал себя по карману, где лежал ее амулет. — А сейчас давай обедать. Силы тебе понадобятся.