Список врагов: Бог

Илан Норен

Загадочный остров, за природные процессы которого отвечает Неилина – светло-голубое вещество, протекающее под землёй. Местные жители считают Неилину истинным Богом, достойным поклонения. Религиозная жизнь на острове затмевает любого рода науку, которая на острове негласно запрещена. Не по годам смышлёный парень, Моут Лиднарт, не соглашается с религиозными порядками, пытаясь изучать Неилину научными способами. Когда об этом узнают местные власти, у Моута начинаются большие проблемы…

Глава 2. Оставленное в детстве

С разговора матери и сына около рынка прошло 10 лет.

Миссис Лиднарт накрывала на стол. Это была женщина 34-х лет, одетая в старое платье, зелёное сверху и коричневое снизу. Поверх платья был повязан белый фартук. В её чёрных волосах местами уже проглядывалась седина. А карие глаза были большие, наивные и счастливые.

— Ми́лгей! Моут! Идите к столу! — крикнула она мужу и сыну.

Моут её, скорее всего, не услышал. Или не захотел услышать. Он был поглощён книгой, которую притащил от Ксиа в свою секретную комнату, оборудованную втайне от родителей. Они не одобряли его пытливости. В Мисстаге это было очень плохой приметой. К подросткам, занимающимся наукой, относились так же, как и к остальным странным детям с пугающими замашками, вроде издевательств над животными, или воровства на рынке ради удовольствия.

На чердак, под крышу, родители редко заходили, так что Моут пару лет назад там похозяйничал. Единственный вход на чердак вёл прямо к его середине, а по бокам Моут построил стены из досок так, чтобы они ограждали несколько метров чердака. В течение нескольких месяцев он наблюдал, заметят ли родители, что чердак стал меньше, или пропустят и подумают, что так и должно быть. Удостоверившись, что родители не обращают внимания, он пробрался за одну из двух построенных им стен, которая находилась прямо над его комнатой. Убрав чердачное покрытие, он выпилил проход в свою комнату и оборудовал этот проход дверью, через которую он пролезал из своей комнаты наверх. Он даже смог установить окно в крыше, чтобы в его штабе был свет. Снаружи окна не было видно; особенно если накрывать его тряпкой, покидая штаб, как, в принципе, Моут и делал.

Его прямые тёмно-русые волосы росли в две стороны, открывая лоб и закрывая уши. Он сидел на полу, вытягивая ноги вперёд, так как в его тайном штабе скатная крыша была прямо над головой. Да и сам он не был коротким. В свои 17 лет он уже был выше матери и немного выше отца. Ярко-зелёные глаза, ещё секунду назад смотревшие в книгу, осмотрели комнату. В дальнем углу стояла небольшая тумба, на краю которой лежало три книги, а посредине весьма странный беспорядок: длинная прозрачная палочка, какая-то тряпка и клочки порванной бумаги. Посреди комнаты стоял деревянный столбик высотой около полуметра, похожий на очень большой подсвечник. Рядом с ним лежала небольшая горка из каких-то железных деталей. «Что ж… попробуем» — тихо пробормотал Моут. Он отложил книгу, взял в руку что-то, напоминающее щипцы и стал с помощью них класть внутрь этого столбика ровные и круглые куски железа, соединяя их проволокой. Когда работа была закончена, он встал почти в полный рост (посередине его штаба это было возможно) и стал осторожно подносить руку к проволоке, соединяющей железные пласты. Как только он дотронулся до неё, показалась маленькая вспышка, а Моут мгновенно отдёрнул руку. «Ауч» — прошептал он, с восхищением смотря на свой эксперимент. «Получилось!» — произнёс юный экспериментатор, не пытаясь сдержать счастливой улыбки.

— Моут! — донёсся из кухни повторный зов миссис Лиднарт.

Моут быстро открыл дверь в полу, ловко просунул вниз верхнюю часть туловища, повиснув на руках (это нужно было для того, чтобы его голос не доносился с чердака) и крикнул:

— Уже иду, мама!

Он подтянулся обратно в тайную комнату, засунул книгу под рубашку, быстро разобрал свой столбик, занавесил окно в крыше и спрыгнул вниз. Запер дверь, ведущую наверх, отряхнулся и счастливой, бодрой походкой пошёл к столу.

— Доброе утро, папа — сказал Моут, придя на кухню.

— Доброе утро, Моути.

Милгей Лиднарт, отец Моута, был мужчиной 42-х лет. Он носил очки, его немногочисленные волосы были полностью седыми. Макушка была полностью лысая. Этим утром он надел светлую рубашку и льняные брюки. Характером они с Аминой (так звали миссис Лиднарт) очень похожи. Они были спокойными, неконфликтными. Никогда не решали вопросы силой. Ругались крайне редко, а даже если такое и случалось — это было бы правильнее назвать не руганью, а минуткой обиженного молчания. Свободного времени у них было немного. Семья Лиднарт была небогата по меркам Веланиума, и чтобы денег и еды хватало на троих, надо было много работать. Если всё же у семьи образовывалось свободное время, они могли сходить в церковь Неилины, поговорить друг с другом о бытовых делах, или провести Моуту очередную лекцию о том, как важно чтить Неилину и короля, а также о том, что пора обзаводиться своей семьёй.

Моут сел за стол вместе с родителями и стал завтракать. Они ели хлеб и овсяную кашу.

— Чем ты там занимался? — спросила миссис Лиднарт у Моута.

— Учёбой, — честно, хоть и не без доли лукавства сказал Моут.

— Я вижу, ты сегодня в прекрасном настроении, — заметила мама. — Отчего же? Хорошо подготовился к экзамену?

— Да там и готовится-то нечего. И, честно говоря, не сильно меня этот экзамен волнует.

— Зря ты так, Моути, — вклинился в разговор Милгей, параллельно пережёвывая кусок хлеба. — Неилинопоклонение — это самый важный экзамен. Помнишь мистера Коди? Он гостил у нас года два назад.

— Который в Даймане работает?

— Да, точно. Хотя, вернее сказать, работал. Он был торговцем в Ковели, но до смотрителей рынка дошёл слух, что он в школьные годы не отдал Неилине должных почестей. Теперь он снова живёт в Ури и работает в полях. Я знаю, что ты не хочешь связывать свою жизнь с церковью, но знание законов Неилины и почитание её необходимы в любом случае, куда бы ты не пошёл. В таком мире живём, — с улыбкой подытожил мистер Лиднарт.

Моут промолчал, хотя и не был согласен с такой позицией. Для Милгея Лиднарта было вполне естественно — на любое положение дел сказать: «Что ж, значит, так и надо». У Моута же это всегда вызывало вопросы. Почему всё устроено именно так? Почему бы это не изменить? Почему бы не разрешить людям думать так, как им хочется? Не сказать, что он не хотел бы возразить. Уж к чему-к чему, а к дебатам Моут относился с большой любовью. Но сегодня ему было не до этого. Его голову заполняли воспоминания об удавшемся эксперименте в тайном штабе. Он прокручивал воспоминания о добытой им вспышке снова и снова. И это воспоминание с каждым разом заставляло его испытывать счастье, не меньшее, чем во все предыдущие прокручивания.

— И всё же, почему ты такой счастливый? — вновь полюбопытствовала миссис Лиднарт. — Неужели это связано с твоей Ксиа?

Миссис Лиднарт, на самом деле, была не в восторге от дружбы Моута и Ксиа. Она считала, что Ксиа дурно на него влияет. Ещё с самых ранних классов эта девчонка втягивала Моута в науки, которые не велят изучать в школе. Её, как заботливую мать, это, конечно, очень беспокоило. Но разве ж можно заставить или переубедить этого упрямца? Все её попытки пресечь их общение заканчивались тем, что они только ещё больше сближались. Так что Амина Лиднарт уже давно оставила попытки их разлучить. Теперь она просто надеялась на то, что однажды они влюбятся друг в друга, заведут семью, а в любви и, уж тем более, в быту, им точно будет не до всей этой научной ерунды. И если раньше имя Ксиа в доме Лиднартов употреблялось только в негативном контексте, то за последние пару лет Моут уже привык к тому, что, если прозвучало её имя, значит, сейчас речь пойдёт о любви и свадьбе.

— Она не моя, — с небольшим вызовом произнёс Моут. — Наши отношения исключительно интеллектуальные.

— Диктос пресвятой! Где ты таких слов-то понабрался? — хоть Амина и произнесла это в шутку, в глубине души слова Моута и правда ей не понравились. Очередное напоминание о том, что её сын занимается неодобряемыми делами.

Моут улыбнулся. Восклицание матери показалось ему забавным. Да и тот факт, что он может пользоваться такими словами, которые кажутся слишком сложными обычным людям, тоже был для него весьма приятен. Он пожал плечами и произнёс:

— В таком мире живём, — тут уж его радости совсем не было предела. Сначала эксперимент, потом хвастовство словарным запасом, а теперь ему ещё и удалось ехидно вернуть фразу отца, сказанную пару секунд назад. Можно сказать, победил в дебатах, даже не вступая в них. Восхитительно!

— Есть какие-то новости от её отца? — спросила Амина.

— Нет. Он пропал две недели назад и с тех пор о нём никто ничего не слышал.

— Он ведь был учёным?

— Вроде того.

— Тебе не кажется странным, что такое опять произошло именно с учёным?

— Ксиа говорит, что «После» — не значит «Вследствие».

— В каком смысле?

— Если какое-то событие произошло вслед за другим, это не значит, что эти события как-то связаны. К примеру, если ты чихнула, и после этого пошёл дождь, это ведь не значит, что дождь пошёл именно из-за твоего чихания.

— Как же не значит? Значит. Вы же должны были проходить это на Приметоведении.

— Приметоведение — это чушь от начала до конца.

— Это, я так понял, тоже «Ксиа говорит»? — строгим голосом вступил в разговор мистер Лиднарт.

— Да. И я с ней согласен, — ответил Моут. Он часто пытался убедить остальных, да и себя самого, в том, что соглашается с Ксиа, потому что сам поразмышлял и пришёл к такому же выводу, а не просто потому что «Так сказала Ксиа».

— Моути, десятки мудрецов Мисстага и сам король Диктос выбрали этот предмет для обучения в школе. А ты вместо этого слушаешь какую-то малолетнюю девицу?! Кто она, чтобы оспаривать мнение мудрейших? — ответил отец.

Миссис Лиднарт заметила изменения в лице Моута после последней реплики. Он уже начал вдыхать воздух, чтобы разразиться очередной протестной речью. Так что Амина решила действовать на опережение:

— Ладно, хватит вам. Моути, расскажи лучше вот что: Ксиа не сильно переживает из-за отца?

Моут понял, что после маминого вопроса продолжать спор с отцом будет неуместно, так что пришлось подавить желание высказаться и ответить маме:

— Она думает, что это не просто так. Ищет в записях отца какие-то подсказки и верит, что его удастся вернуть.

— Ну что ж, да поможет ей Неилина.

— Ага, — коротко промычал Моут.

— И ты её подбадривай. Утешай.

— А я уж думал: «Когда ты начнёшь?» — с улыбкой заметил Моут.

— А я всё думаю: «Когда ты меня послушаешь?». Рано или поздно над этим нужно задуматься. Я в твои годы уже родила тебя. Создание семьи — это самое необходимое дело в жизни.

— Почему ты так думаешь?

— Это ведь все знают. Все люди мечтают об этом. Многие даже не представляют счастливой жизни без любви. Ты ведь так любишь книги. Открой любую историю, и ты увидишь, к чему больше всего стремятся герои, чего больше всего хотят и ради чего готовы на всё. Человек не может жить без этого.

— Может быть, — задумчиво ответил Моут.

Для Амины это было неожиданностью. Моути почти никогда не соглашался с ней в вопросах любви. «Может, он просто устал спорить, или не нашёл, что сказать?»

И правда, немногое могло заставить Моута прекратить спор. Одной из этого списка, например, была интересная мысль, которую он сейчас прокручивает в голове. В этот раз был именно такой случай.

«А ведь мама права… Любовь на первом месте почти во всех книгах, и люди без неё не могут… И вот интересный вопрос: люди пишут книги о любви, потому что не могут без неё, или люди не могут жить без любви, потому что так написано в книгах?»

В этих молчаливых рассуждениях Моут провёл остаток завтрака. Когда он доел последнюю ложку каши, то встал из-за стола и сказал, что ему пора в школу.

— Беги, сынок. Посуду оставь, я помою, — заботливо сказала миссис Лиднарт.

— Хорошо. Спасибо.

— Удачи на экзамене, Моути, — громко сказал вслед надевающему куртку Моуту мистер Лиднарт.

— Спасибо, папа.

Моут поцеловал родителей и вышел из дома. Мысли о разногласиях с ними тут же улетучились из его головы. Во-первых, потому что Моут любил своих родителей, несмотря на то, что ему нравилось с ними спорить. А во-вторых, в его голову снова вернулась сладкая мысль о получении вспышки. С этой мыслью он пошёл в школу, где его будут учить тому, что свободные мысли, не посвящённые Неилине — это грех.

Придя в школу, Моут первым делом нашёл Ксиа. Это была довольно привлекательная девушка с большими карими глазами и светлыми волосами, заплетёнными сзади в хвост. Она была одета в чёрный сюртук с белой рубашкой под ним. Моут подбежал к ней и радостно крикнул:

— Ксиа, у меня получилось!

— Щ-щ-щ! Моут, давай сдадим экзамен и потом об этом поговорим.

— Ну да, конечно, — Моут и без того был на взводе, а когда увидел Ксиа — совсем разошёлся и забыл о том, что их дела не стоит афишировать. И уж тем более обсуждать эксперименты посреди школы.

Сегодняшний школьный день обещал быть недолгим. Уроков в этот день уже не планировалось, так что каждому ученику нужно было подождать своей очереди, пройти в учебную комнату, побеседовать с учителем по одной из тем Неилинопоклонения и пойти домой, праздновать успешно сданный экзамен и высокие перспективы или грустить оттого, что, скорее всего, проведёшь всю жизнь в Ури, работая в полях.

Моут и Ксиа ждали своей очереди молча. У них, как выяснилось, не так уж много тем, на которые они могут поговорить прилюдно. Через некоторое время из учебной комнаты вышла миссис Ханди и сказала:

— Ксиа Баум, заходите.

Ксиа зашла в класс, а Моут продолжал стоять один. Если с Ксиа у него было мало тем для прилюдного общения, то с большинством остальных ребят у него было в принципе мало общих тем. А когда рядом находилась Ксиа, у Моута вовсе пропадало желание общаться с кем-то ещё. Так что в этот день он стоял особняком от всех. Примерно через 10 минут Ксиа вышла. Её тут же облепили желающие расспросить: «Сколько баллов? Что спрашивали? Было сложно? Задавали вопросы из других тем?».

Ксиа была не против ответить на все вопросы:

— 100 баллов. Спрашивают по трём темам: а) Жизнь Церкви Неилины б) История Неилопоклонения в) 7 Законов Великой Неилины. У меня спрашивали про методы воздаяния почестей Неилине, про откровения Неилины помазаннику Корину и про 7-ой Закон. Дополнительные вопросы задают, если претендуешь на более высокий балл. У меня спросили про восстание Логоса и моё отношение к свободе.

— Вау! 100 баллов! Это же самая высокая оценка! — восхищались взволнованные ученики. — Что на это сказала миссис Ханди?

— Сказала, что, скорее всего, попаду в Унелиан.

— Потрясающе! — полные восхищения и белой зависти восклицали однокурсники.

Когда шум вокруг отличницы спал, и ребята узнали всё, что хотели, Ксиа подошла к стоящему в стороне и ждущему её Моуту. Подойдя к нему, она произнесла шёпотом, перекривливая миссис Ханди и высовывая язык:

–…воздаяние почестей Неилине… Какая глупость!

Моут усмехнулся, глядя на состроенную рожицу Ксиа.

— Смотри, только не завали, — уже перешла на нормальный разговор Ксиа. — Не поеду же я в Унелиан одна.

— Не завалю, — улыбаясь, ответил Моут.

Через некоторое время, очередной, выходящий из класса ученик сказал:

— Моут, ты следующий.

Моут вошёл в кабинет. В углу за столом сидела миссис Ханди — женщина 36-ти лет с тёмно-русыми, вьющимися волосами и в прямоугольных очках. Она была одета в светлую рубашку и штаны такого же цвета. Перед ней в небольшом беспорядке лежало несколько раскрытых книг и рядом ещё небольшая стопочка.

— Присаживайтесь, мистер Лиднарт, — мягко пригласила миссис Ханди.

Моут сел за стол прямо перед ней.

— Хотите сами рассказать Вашу любимую тему или пойдём по вопросам?

— Давайте по вопросам.

— Что ж, хорошо, — сказала миссис Ханди, заглядывая в книгу.

Следующие несколько минут Моут отвечал на вопросы по стандартам построения церквей и про известные Откровения Неилины в период с 280 по 285 год. Третьим вопросом был 3-й Закон Великой Неилины.

— «Помни о святости и неприкасаемости Неилины. Дерзнувших нарушить её покой, Неилина карает немедленно». Этот закон говорит нам о том, что мы можем лишь пользоваться теми дарами, которые даёт нам Неилина. Нельзя пытаться преумножить Её дары. Можно лишь просить её об этом. Этот закон считается особенным среди Великой семёрки, так как именно нарушение этого закона влечёт немедленные последствия. Истории известно немало случаев, когда нарушающих покой Неилины в тот же час настигал синий дух, несущийся со скоростью тысячи лошадей и забирающий души грешников.

— Назови, какие помнишь известные случаи кары за нарушение третьего закона.

— Тео Мейаран был похищен синим духом на глазах его семьи, а его младший сын заболел умом.

— Хорошо, — подытожила миссис Ханди. — Моути, я скажу тебе вот что: ты очень хорошо отвечаешь на вопросы и знаешь теорию. Но я не вижу у тебя интереса в глазах. Не вижу рвения и любви к нашей Церкви и нашей Богине. Может, ты просто стесняешься или не до конца ощутил Её присутствие в твоей жизни… Скажи, вы с Ксиа ведь часто общаетесь, да?

— Да, — ответил Моут.

— Поговори с ней на эту тему. Может она поможет тебе. Хорошо?

— Хорошо.

— За экзамен Вы набрали 92 балла, мистер Лиднарт. Желаю Вам дальнейших успехов, — перейдя на торжественный тон, сказала миссис Ханди.

— Спасибо, миссис Ханди. Хорошего Вам дня, — с улыбкой ответил Моут.

— Позовите, пожалуйста, мистера Линта.

Моут вышел из кабинета, повернул голову к одному из учеников, сказав: «Онти! Проходи», после чего начал отвечать на те же вопросы, которыми два часа назад засыпали Ксиа. Когда все вопрошающие были удовлетворены, он встретил её взглядом, и они вместе пошли к выходу на улицу.

Когда они вышли из школы и стали идти по более-менее безлюдной улице, Ксиа спросила с улыбкой:

— Миссис Ханди тебе тоже пророчила успешное будущее в Унелиане?

— Не совсем. Она сказала, что я хорошо знаю предмет, но во мне не видно любви к Неилине. Порекомендовала поговорить с тобой, чтобы ты меня вразумила, — Моут тоже говорил с улыбкой, как бы насмехаясь над этими советами.

— О-о-о… Это ты по адресу! — уже почти со смехом воскликнула Ксиа. — Сейчас я тебя вразумлю. Неилинопоклонение — это ерунда, от начала до конца!

Моут улыбнулся. Он вспомнил, что также говорил сегодня с утра родителям про Приметоведение. Он ощутил едва уловимое чувство гордости за то, что ему часто удаётся быть похожим на Ксиа. Он решил подхватить шутку и, дурачась, наигранно возразил:

— Ты что же, дитя моё? Ты же нарушаешь 2-ой, 4-ый и 7-ой законы Великой Неилины! Сейчас передам твои слова куда надо и останешься в Ури на всю жизнь!

Ксиа продолжила с ещё более наигранным тоном:

— Да! Вы правы, мистер проповедник. Ваши превосходные аргументы убедили меня! Теперь я точно посвящу всю свою жизнь Великой Неилине и останусь идиоткой до конца своих дней! Спасибо!

Моут и Ксиа рассмеялись. Когда их смех утих, Моут, всё ещё с улыбкой на лице, спросил:

— А куда мы идём?

— Под мост, к востоку от площади.

— Зачем?

Ксиа резко стала серьёзнее. Она посмотрела по сторонам и очень тихо, почти на ушко, ответила:

— У меня есть очень важные новости. Я нашла у отца кое-что невообразимое.

— Что? — взволнованно и также тихо спросил Моут.

— На одном из чистых листов с папиного стола остался отпечаток одной из его записей. Мне удалось обвести эти вмятины и понять, о чём они. Похоже, отец изучал Неилину.

— Да ладно! — с неподдельным удивлением и выпученными глазами воскликнул Моут.

— Да. Когда уйдём с улицы, покажу тебе лист. Так вот, отец считал, что Неилину можно добыть из земли. И на том листе, похоже, был чертёж того, как это можно сделать.

Моут окончательно опешил и испуганно спросил:

— И ты… Собираешься…?

— Да. Я взяла всё необходимое и хочу попробовать.

Моут от шока остановился. Его всю жизнь учили, что вмешиваться в жизнь Неилины — коварнейшее преступление. Да, он часто называл глупостью все эти истории, но ведь невозможно полностью отгородить себя от влияния окружающих.

— А ты не боишься? Вдруг эти истории про синий дух — правда?

— Моути, ты серьёзно? Ты хоть раз видел что-то подобное?

— Нет, но и в Неилину я раньше не лез.

— Если наша богиня действительно всё видит, что же она до сих пор не покарала нас с тобой за неверие и неуважение?

Моут начал напряжённо думать. Он был согласен со словами Ксиа. Ксиа всегда говорила убедительно. Но в глубине души его терзали страх и опасения.

Тем временем Ксиа продолжала:

— Если тебе из года в год говорят одно и то же, но так и не привели ни одного доказательства — пора бы уже додуматься, что тебе говорят неправду.

— А как же твой отец? Тебе не кажется странным, что он исчез именно после того, как влез в Неилину?

— Я думаю, что его заметил кто-то из служителей церкви или стража. Иначе как объяснить, что почти все его записи пропали из дома? Думаешь, Неилина давно книжек не читала и решила заскочить к нам домой одолжить парочку? Моего отца похитили, и я должна узнать, какую тайну ему удалось перед этим разгадать. Это может быть ключом к тому, чтобы его найти.

Моут шёл задумчиво ещё минуты две. И, наконец, собравшись с силами, спросил:

— Ты уверена, что под мостом нас никто не заметит?

— Там редко бывают люди. Это не лучшее место для прогулок. К тому же, мы ведь тщательно осмотримся, прежде чем начинать.

— Ладно, я с тобой, — Моут всё ещё побаивался, но желание узнать правду, и уж тем более желание выглядеть в хорошем свете перед Ксиа взяло верх.

Тем временем вдали уже виднелась площадь, за которой находился мост. Ксиа и Моут ещё около минуты шли в молчании, после чего молчание прервала Ксиа:

— Как прошёл эксперимент со столбом?

— Да, точно, я уже и забыл про него. У меня всё получилось. Вот, держи.

Он достал из-под рубашки книгу, руководствуясь которой добывал вспышку у себя на чердаке, и отдал её Ксиа. Моут и правда уже забыл об этом. Подумать только, они сейчас идут совершать страшнейшее религиозное преступление! Так что от его утреннего запала уже почти ничего и не осталось.

Ксиа положила книгу в рюкзачок, который несла с собой.

— А что получилось-то? Ты увидел вспышку?

— Да, я поднёс руку к проволоке, появилась вспышка, и было слегка больно.

— Здорово, — тихо и с улыбкой оценила Ксиа.

Она видела, что Моут, после разговора о добыче Неилины, сам не свой, но ничего с этим сделать не могла, потому что сама испытывала то же самое. Так, в молчании и диком волнении, они проходили по площади.

Это было людное место с большими домами, лавками и церковью вокруг. По меркам Мисстага это была немаленькая площадь. Чтобы пройти от её западной части к восточной, нужно было около 3—4 минут. Моут и Ксиа сперва проходили около торговцев и слышали их приглашения посмотреть на то, что они продают. По мере приближения к центру площади их крики становились всё тише. Посредине, слева от идущих друзей, можно было увидеть огромную церковь из красного кирпича и с чёрной крышей. Это одно из самых больших зданий в городе Веланиум. Рядом с церковью стояли проповедники, громко отвечающие на вопросы людей, а посреди площади гуляли друзья и парочки, а также несли свои ноши торговцы и люди, которые только что у них побывали. Наконец, пройдя площадь, наши герои увидели мост, который возвышался над небольшой рекой. По мосту постоянно ездили повозки с лошадьми и ходили люди. Моуту и Ксиа нужно было под него, но они не стали спускаться со стороны площади, так как там всегда больше людей. Они прошли по мосту, после чего уже развернулись и пошли вниз по заросшему склону. Чтобы зайти под него, нужно было пройти до середины, так как мост почти везде опирался на гору земли.

Когда они пришли в нужное место, Ксиа сказала:

— Хорошо. По дороге никого не встретили. Надо осмотреться с другой стороны.

Они прошли под мостом и стали осматривать местность с другой стороны от него. Здесь было довольно неприятно: местами можно было ступить на сухой участок земли, но, в основном, везде было мокро. Ходить надо было аккуратно, чтобы не наступить в места, где можно вовсе провалиться по колено. Трава почти везде была высотой по щиколотку. Ну а запах… Друзья едва сдерживались, чтобы не убежать отсюда. Неудивительно, что здесь никто не гуляет.

— Вроде никого, — заключил Моут.

— Да, — подтвердила Ксиа, разворачиваясь и идя обратно, под мост.

Аккуратными перепрыжками, они снова добрались до середины пространства под мостом.

— Я начну, а ты посматривай по краям моста, чтобы к нам никто не подходил.

— Хорошо.

Ксиа нашла сухое место без травы, сняла свой рюкзак и начала доставать оттуда всё, что должно было ей пригодиться для их с Моутом религиозного преступления. Там были два железных стержня, несколько толстых стеблей какого-то растения, пустая стеклянная колбочка, маленький бутылёк с какой-то жидкостью и чертёж всей конструкции. Моут взял чертёж, чтобы посмотреть, что должно получиться, а Ксиа стала вкапывать железные стержни в землю, рассуждая вслух:

— Если я всё правильно поняла, Неилина питает все живые растения, а значит, через эти растения её можно и добывать. В чертеже указано, что в колбочку нужно налить сока того растения, через которое мы будем это делать. Полагаю, это связано с тем, что по растениям она проходит через сок. А там, где сок заканчивается, заканчивается и она.

— Ты уверена, что это растение подходит?

— Не уверена.

— А для чего стержни и эта жидкость?

— Не знаю. Ты же видишь схему. Значит, знаешь столько же, сколько и я.

— Тогда у нас, скорее всего, не получится с первого раза.

— Да, так и есть, — с долей раздражения в голосе сказала Ксиа. — Значит, попробуем ещё раз, позже. А чем больше будем пробовать — тем больше шансов попасться. Так что начни следить за подходами под мост!

Моут молча оставил чертёж и пошёл выбирать наблюдательный пункт, чтобы с него было одинаково хорошо было видно проход и то, что делает Ксиа. Ксиа тем временем выливала жидкость из бутылька на землю между вкопанными стержнями. После чего начала снимать кожу с толстых стеблей и аккуратно выкладывать их в пустой колбочке. Стебли, оставшиеся без кожи, она сжимала и ломала в руках над колбой, чтобы из них вытекал сок. Когда сока в колбе стало достаточно, она закрыла колбу рукой и встряхнула так, чтобы сок остался по всей колбе и частично впитался в кожу растения. Не успев доделать всё до конца, она посмотрела на землю, где были вкопаны стержни, и на её лице проявилась широкая улыбка. Она подозвала жестом Моута. Подойдя к ней, он увидел, что между стержнями, там, где Ксиа выливала жидкость из бутылки, появилось синее свечение под землёй. Это определённо была Неилина. Именно это свечение было видно время от времени в Мисстаге ночью. Днём оно незаметно, потому что слишком слабое, чтобы увидеть его при дневном свете. А здесь, между железными столбиками, оно было видно очень отчётливо. А значит, в результате действий Ксиа, под землёй появилось гораздо больше Неилины, чем там бывает обычно.

— Получается! — с восторженной улыбкой сказала Ксиа.

Моут взял её за плечо и подбадривающе, с благоговением в голосе, сказал:

— Ты была права.

— Проверь другую сторону и возвращайся, — сказала Ксиа.

Моут пошёл в сторону, противоположную той, с которой только что вернулся, чтобы осмотреться. Хотя, правильнее будет сказать не «пошёл», а радостно запрыгал. После того, как он увидел первые результаты и понял, что они с Ксиа остались целы и невредимы, его волнение ушло. Сейчас он чувствовал настоящее счастье от того, что они с Ксиа познают мир и ставят успешные эксперименты, идя наперекор законам этого глупого мира.

Ксиа, чувствующая примерно то же самое, продолжила строить конструкцию по чертежу. Она взяла один целый стебель, обломала его с двух сторон и вставила одним концом в колбу, а другим в место скопления Неилины.

Моут тем временем уже осмотрел другую сторону и начал двигаться обратно.

Вдруг они оба увидели нечто невообразимое. Синее свечение начало подниматься с земли по стеблю и копиться в колбе. Внутри прозрачной ёмкости это свечение было похоже на жидкость, только она была как будто легче воздуха. Она копилась не внизу колбы и не вверху, а прямо посередине. Светло-синяя светящаяся капля собирала в себе свечение снизу и становилась всё больше и больше.

Ксиа выпучила глаза и на секунду посмотрела на Моута, чтобы удостовериться, что он тоже это видит. Моут окончательно потерял голову. Он со всех ног побежал к Ксиа, не выискивая сухих мест на земле. Он видел перед собой свою подругу, державшую в руке то, что люди боготворят, то, на что люди молятся. С каждой секундой эта картинка становилась всё ближе к несущемуся Моуту, но… Раз… Вокруг темнота, а Моут чувствует дикую боль и висит на локтях. Он наступил на какое-то большое скопление травы и веток, и это скопление обрушилось под ним. Он упал под заросли, а яма оказалась столь глубокой, что он провалился туда полностью и повис на клочке мокрой земли, держась локтями. Через секунду, осознав, что произошло, Моут оглушительно крикнул от боли в руках.

— Чёрт возьми, Моут! — испуганно вскрикнула Ксиа.

Моут видел, что происходит вокруг через щели в листве и ветках, окружающих его, однако Ксиа снаружи не видела его через все эти заросли. Он висел и смотрел, как она оставляет колбу с Неилиной, встаёт и начинает бежать к нему на выручку, аккуратно перепрыгивая мокрые места.

Но на этом ужасы Моута не закончились. Ксиа не смогла до него дойти. Моут увидел огромную синюю вспышку, которая пронеслась на едва уловимой для глаза скорости прямо на том месте, где стояла Ксиа. Буквально мгновение, и там, где стояла Ксиа, уже ничего нет… Ещё мгновение и синяя вспышка вернулась! Она носилась под мостом туда-обратно, не пропуская ни одного сантиметра и создавая свист рассечённого воздуха, всё ближе к тому месту, где висел Моут!

От ужаса и шока Моут сам не заметил, как отпустил руки и полетел вниз. К счастью для него, яма была не сильно глубокая. Через секунду он приземлился, почувствовав резкую боль в ноге. Но он не обращал внимания ни на ногу, ни на локоть. Он побежал что есть мочи, даже не зная, что с ним, где он и куда он бежит.

Через несколько секунд к нему начало возвращаться элементарное понимание того, кто он и что только что пережил. Похоже, он находился в каком-то подземном ходу. Этот ход не был обшит стенами, вокруг была голая земля. Поэтому Моут мог видеть, куда бежит — на стенках было видно свечение Неилины.

«Что происходит?! Где я?! Куда я бегу?!» — если бы Моут произносил эти мысли вслух, он кричал бы так, что его ор услышали бы в Унелиане. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного.

Ещё через минуту к Моуту стала возвращаться возможность думать. Он остановился, задыхаясь и постанывая на выдохе.

«Неужели всё это правда?! Третий Закон, синий дух, немедленная кара?! Неужели Ксиа была похищена Неилиной?!»

«Что происходит?!» — срывающимся голосом и со слезами на глазах простонал задыхающийся Моут. Чувства уже стали возвращаться к нему. Он стал ощущать мокрую и грязную одежду, пульсирующий локоть, по которому под курткой и рубашкой вниз по руке течёт кровь, боль в ноге, сырость и холод вокруг него.

Он побежал дальше. Уже не так быстро, уже хромая.

«Неужели это навсегда? Неужели я уже никогда не увижу Ксиа? Если её забрала Неилина, почему не забрала меня? Она же прямо сейчас освещает мне путь!»

Через ещё несколько минут непрерывного бега, каждая из которой казалась Моуту вечностью, он упёрся в тупик. Посмотрев по сторонам и подняв голову, он увидел, что над ним находится деревянная дверь. Моут поднял здоровую правую руку и потянул за неё. Дверь поддалась. Вверху, над собой, он увидел деревянную комнату. Кое-как зацепившись обеими руками и рыча от боли, ему удалось забраться наверх. Похоже, это был какой-то старый трактир. Комната хорошо освещалась большими окнами. Не особо думая о том, где он сейчас, чей это трактир и где он окажется, открыв дверь, Моут поспешил наружу. Выйдя из пустого дома, он увидел знакомую улицу. Да, он здесь бывал. Где-то в миле к юго-западу отсюда находится его дом.

Хотя сердце всё ещё бешено колотилось, а всё тело трясло от страха, ясность сознания и чувства уже вернулись к Моуту. Теперь он в полной мере ощутил боль в левой руке и торчащую под кожей кость. Эта рука уже не шевелилась. Он ощутил пронизывающую боль в левой ноге, усиливающуюся с каждым шагом. И главное, он ощутил, что только что потерял друга. Из-за его любопытства её больше нет. Самый умный человек в этом чёртовом городе бесследно исчез. И он её больше никогда не увидит, потому что однажды решил, что законы не для него.

Моут плакал, не пытаясь вытирать слёз. Он шёл, чуть не падая от боли в ноге на каждом шагу. На ладонях были видны следы крови, стёкшей с локтя. На куртке и тёмных штанах зелёные и мокрые пятна от травы, в волосах и ушах песок, который сыпался под землёй, на дорожную плитку падают капли слёз. Он шёл и рыдал, проклиная себя за то, что случилось и отрицательно мотая головой прохожим людям, предлагающим ему помощь.

Чтобы дохромать до дома Моуту потребовалось около двух часов. К тому времени его истерика уже прошла, и он мог более-менее здраво рассуждать. Хотя всё ещё был максимально подавлен и вымотан.

«Надо дойти домой. Залечить раны и отдохнуть. А потом я обязательно что-нибудь придумаю» — обнадёживал себя Моут, идя на подступах к дому и поддерживая левую руку.

Проходя мимо соседского дома, он услышал знакомый, окликающий его голос:

— Моути!

Он повернул голову и увидел спешащую к нему миссис Канар, соседку, живущую через два дома от Лиднартов. Она спускалась со ступенек небольшого деревянного крылечка и продолжала по-матерински восклицать:

— Пресвятая Неилина! Что с тобой случилось?! Что произошло?!

— Миссис Канар, сейчас не время… — промямлил Моут, чуть не сваливаясь с ног.

— Какой ужас! Держись за меня, я помогу тебе дойти.

Она обняла Моута за талию, став справа от него, и стала двигаться вместе с ним.

— Час назад к вам в дом зашла королевская стража, и, по-моему, они до сих пор там. Ты что, подрался с кем-то из знати?

Моут остановился.

— Вы не знаете, что нужно страже?

— Нет, милый, стража мне не отчитывается. Они пришли за тобой?

— Не знаю… Возможно… — отрывисто, отчаянным голосом прошептал Моут.

— Так. Быстро пошли ко мне в дом, — решительно заявила соседка.

Она развернулась и стала идти с Моутом обратно.

— Миссис Канар, спасибо Вам за помощь. Мне надо кое-что забрать, и я приду к Вам, — уставшим голосом практически проныл Моут.

— Нет. Иди в дом. Я заберу всё, что надо.

— Я не могу Вам это показать. И я не знал, что меня ищет стража. Мне надо это забрать, иначе я влипну ещё хуже. Прошу Вас, подождите 10 минут, я мигом вернусь.

— Диктос пресвятой, что же твориться! Иди, если по-другому никак. Да осветит тебя Её сияние, — срывающимся голосом воскликнула миссис Канар и погладила себя по левой руке от предплечья к ладони.

— Спасибо.

Моут пошёл в обратную сторону от своего дома. Он не собирался возвращаться. Сказать об этом прямо он не мог, так как миссис Канар и её материнские чувства к Моуту никак не приняли бы отказа. А оставаться у неё было опасно. Стража может зайти и к ней. Да и она сама — очень верующий человек. Если Моута ищут за надругательство над Неилиной — как знать, как она отреагирует, когда узнает.

Моут ковылял в сторону рынка, пока ещё сам не зная куда, но точно зная, что главное — подальше от дома. Он постарался выпрямить спину, насколько это возможно, отряхнуться и как можно меньше хромать, чтобы не привлекать внимание. Он шёл по той самой песчаной дорожке, по которой они с мамой иногда ходили на рынок. Он вспоминал эти деньки, и они казались ему такими сладкими, такими беззаботными.

«Может, у меня ещё получиться их вернуть? Вдруг стража заходила к нам в дом по другой причине, а обо мне никто не знает? Вдруг всё, что произошло — это чья-то плохая шутка? Чей-то глупый розыгрыш? Я так хочу всё вернуть назад. Вот бы это оказалось страшным сном, а я сейчас проснусь в своей постели в нашем уютном доме…»

Рассуждения Моута прервал голос проповедника, вещавшего возле местной церквушки; стоявшего на небольшом возвышении, возле толпы народа:

–…эти двое совершили страшнейшее преступление против Неилины, церкви и короля! Они посягнули на неприкосновенность Неилины и надругались над ней, плюнув в лицо Законам Неилины, нашим законам, а значит и нам с вами. Как сообщают пресвятейшие помазанники, преступница Ксиа Баум понесла немедленную кару, как и гласит 3-й Великий Закон. Второму же преступнику, Моуту Лиднарту, удалось сбежать, используя тёмные силы. Малец не может обладать магической мощью, способной противостоять самой Неилине, а значит он может быть в сговоре с тем, кто уже уходил от Её кары!

Народ поднял большой шум:

–…Как?

–…Неужели?

–…Не может быть!

–… с Логосом? От него уже 16 лет ничего не слышно.

Проповедник продолжал:

— С Лектемом Логосом! Преступником, еретиком, Неилинопопрателем и убийцей! Он всё ещё скрывается и плетёт заговоры против нашего короля! А если он помог мальчишке — значит Моут Лиднарт вознамерен вместе с ним уничтожить нашу церковь, нашего короля и наш мир!

— Ложь! — едко прошипел Моут себе под нос, сжимая зубы от злости. Ему повезло, что его никто не услышал.

— В данный момент стража составляет подробное описание преступника Лиднарта. С завтрашнего дня его портрет можно будет увидеть на церковной доске с южной стороны от храма и на других листовках по всему городу. Также описание будет передано во все города, сёла и на границу Урийских земель. За поимку преступника полагается дом в Унелиане, а также личная встреча и благословение от пресвятого помазанника Йозепа! Будьте уверены, преступник будет найден, а Урийские земли и славный город Веланиум сможет снова спать спокойно! Стража действует безжалостно, а Неилина справедливо, так что до поимки у Моута Лиднарта не будет ни дома, ни безопасности, ни друзей и жизнь его уже никогда не будет такой, какой была до его ужасного преступления!