Избранные. Супергеройская фантастика

Коллектив авторов

Таких супергероев вы еще не видели! Как может спасти мир наложница императора и что она такое на самом деле? Кем сделает инопланетный вирус космонавтов? В тихом омуте… водятся совсем не черти, а кто? Сможет ли охотник за силой обрести суперсилу загадочного «уравнителя»? Зачем простому метеорологу понадобилось во что бы то ни стало выиграть в домино? Как захватить мир, если ты киборг, а все кругом потеряли память? Стать супергероем или суперзлодеем? Теперь вы заглянете в наш суперсильный сборник?

Эзра

Александра Худякова

Он был избран.

(На самом деле Эзра просто оказался не в том месте и не в то время, как это часто бывает.

Он лишь схватил Хранителя за плечо, чтобы встряхнуть и попросить подняться. Умолять встать, продолжать бой и спасти всех вокруг. Но в первую очередь, конечно, он в панике думал только о себе. Кто же спасёт его, если не герой-защитник?)

Предыдущий Хранитель был повержен.

(Эзра отшатнулся в ужасе, глядя на окровавленную вмятину на черепе героя, раньше закрытую капюшоном. Холодеющие губы скривились в странной улыбке, будто Хранитель до сих пор пытался успокаивать других, делая вид, что всё в порядке, и он со всем справится).

Новый Хранитель, поднявшись с колен, поразил врага, одолев одним ударом.

(Потому что враг, подошедший забрать силу погибшего Хранителя, не ожидал, что какой-то сопливый мальчишка может его опередить. Что этот сопливый мальчишка осмелится ударить в спину опаснейшего убийцу — и застать врасплох).

Теперь Эзра Замар был новым Хранителем. Нескладный и тощий, с короткими дредами и смуглой кожей — едва ли такой типчик мог оказаться среди списка героев. Но на него свалилась сила, и эта сила требовала действовать в ту же секунду, как Эзра коснулся тела предыдущего Хранителя. Чужая жажда смешалась с собственным страхом, взорвавшись в голове миллионами просьб о помощи.

За неделю до этого Эзре исполнилось пятнадцать лет.

* * *

Он был словно ангел, снисходящий с небес в облаках и молниях. Хранитель, летящий в вихре искр, поражающий миллионами вольт любую угрозу. Лёгкий, как ветер, неуязвимый, как сама стихия. Полный света, он держал во мраке лишь своё лицо под капюшоном, и никто и никогда не спрашивал, как его — их — зовут.

Хранитель умер, да здравствует Хранитель!

Никого не удивило, что новый герой худощав и невысок, а за грохотом и щёлканьем искр голос у него высоковат для взрослого мужчины.

Главное, что Хранитель был и охранял. Вытаскивал людей из пожаров, спасал от наводнений, выносил из зоны извержения вулкана, эвакуировал из снежного бурана, выкапывал из-под лавин, обвалов и оползней. Врывался в захваченные террористами здания, обезвреживал бомбы, унося с собой те, что не мог обезвредить, и швыряя в космос. Чинил спутник, выручая астронавтов на орбитальной станции. Хранитель то, Хранитель сё, Хранитель, Хранитель, Хранитель…

Они все видели его: уверенного, могучего, бесстрашного.

Никто не видел, как он плачет на плече у матери каждый раз, когда прилетает домой, избавляясь от облачения героя и превращаясь в самого себя, запуганного пятнадцатилетнего Эзру. Как, запинаясь и проглатывая слова, говорит обо всём, что видел за день, дрожит и всхлипывает.

Мама Орли обнимала его, вела умываться, а затем взбивала мягкое одеяло с подушкой, разогревала ужин — никогда не знаешь, когда вернётся Хранитель — и делала горячий шоколад с молоком. Сидела рядом, гладила по голове и уходила, не выключив ночник.

Но она ни разу не сказала ему перестать.

* * *

Костюм появляется сам, стоит лишь пожелать.

Это больше чем одежда: сразу возникает ворох молний, ноги воспаряют над полом, а под капюшоном сгущается необыкновенный мрак.

Капюшон Хранителю для того, чтобы прятать искажённое ужасом и отвращением лицо. Плащ — чтобы выглядеть внушительнее, чем обычный ребёнок.

Молнии — защищать от любой угрозы, превращая пули, камни и снаряды в пыль.

И сила, которая сама находит тех, кому нужна.

Эзра чувствует силу. Молнии струятся под смуглой кожей, энергия намного более живая, чем кровь, струится по артериям и венам, наполняя его невиданной мощью, почти божественной.

Эзра не понимает сам, но как-то узнаёт, когда нужна помощь. Где люди попали в беду — из-за аварий, буйства стихии или других людей. Эзре неважно, он помогает им, спасает всех и каждого — только бы голоса в голове заткнулись.

Помоги, помоги, помоги, помоги, я здесь, здесь тоже, а ещё там и везде; весь земной шар полон мольбы.

Они никогда не замолкают, лишь становятся чуть тише, позволяя забыться тревожным сном.

Эзра находит на кухне зелёную упаковку с узором из листочков. Убирает обратно в шкафчик над раковиной, не говоря ни слова маме: он не вправе осуждать Орли за то, что её психика расшатана бесконечным ожиданием сына — ни у кого нет столько спокойствия.

О чём он не знает, так это о том, что мама подливает несколько капель успокоительного в его горячий шоколад.

С каждым днём капель всё больше и больше.

* * *

Эзра не успевает.

Он мчится так, что уши закладывает, но тело пролетает буквально в волоске от его ладоней — могучих, сильных, но готовых поймать мягко даже самый хрупкий фарфор — и падает на асфальт, превращаясь в буро-красное месиво.

Эзра замирает, паря пятью метрами выше. Он мог бы продолжить, и, может, спас бы падающую девчонку.

Может, не спас бы.

Может, очнувшись на асфальте с парой ссадин, она бы коснулась его плеча, проверяя, жив ли — и Хранитель мёртв, да здравствует Хранитель!

Эзра мотает головой. Он слышит новый зов, и клокочущие в крови молнии зовут его мчаться на помощь. Но впервые в их шуме слышится угроза, будто Эзра взорвётся, если не послушается.

Он вспоминает мёртвую улыбку предыдущего Хранителя. Уголки губ дёргаются, но тут же вновь опускаются в хмурой сосредоточенности.

Эзра летит домой.

(Правда, по пути он спасает тонущий танкер, туристов из лесного пожара, старушку с сердечным приступом и шахтёров из обрушившегося тоннеля).

Мама добавляет в какао ароматной корицы и, когда Эзра отворачивается, чтобы снять ботинки, две большие ложки сладко пахнущего сиропа.

* * *

Эзра не помнит, что было до того, как он получил силы и титул Хранителя.

В его снах и мыслях — молнии и чужие голоса.

Времени не хватает ни на что. Школа брошена, формально Эзра на домашнем обучении. Друзей нет. Девушки нет, парня тоже. Даже собаки. Есть только мама, которая ждёт, ждёт и ждёт.

Эзра замечает в ящичке в ванной краску для волос. Тюбик уже почти пустой.

Через пять месяцев мама даёт ему свою краску, чтобы спрятать седину на висках.

Эзре всё ещё пятнадцать.

* * *

Мама у Эзры медсестра. Была. Теперь Орли всё время дома — ожидает, не зная, когда её сын вернётся, ведь кто-то должен быть рядом. Она работает на дому: пишет статьи по медицине, черновики регламентов и указов в больницу, ведёт колонку советов в журнале о здоровье.

Раньше Орли говорила:

— Что поделать, милый, это тяжело, но ты справишься. Кто-то должен помогать людям, — потому что считала так сама.

Всегда боролась за каждую жизнь, несмотря на кровь, гной и страх.

Теперь она говорит:

— Всё будет хорошо, — и знает, что врёт.

Эзра — умирающий пациент, и Орли не знает, как ему помочь. С каждым днём всё хуже и хуже, и Орли тоже срывается, замечает всё чаще, как руки дрожат.

Однажды, когда заплаканный Эзра кутается в одеяло, у Орли из рук выпадает бутылочка с каплями, и всё выливается в какао.

Орли замирает, трепеща от обрушившихся на неё сомнений.

Отдай она это сыну — и тот просто уснёт.

(Она не может не замечать его тяги к смерти, бремя Хранителя слишком тяжелое для него, да для любого будет слишком; и, как бы Орли ни хотела его удержать, она понимает, что проще всего для него будет покончить со всем раз и навсегда).

Эзра сможет наконец-то отдохнуть от бесконечного кошмара, в который превратилась его жизнь.

Орли берёт чашку и выливает содержимое в раковину.

Нет.

Она не может.

И это не её выбор.

(Она корит себя за то, что сваливает всю ответственность на ребёнка, на котором и так много ответственности).

Она даёт Эзре какао и читает книжку про Лунного малыша, а затем приглушает свет и целует в лоб.

«Мой герой».

(Если бы только её).

* * *

Эзра смотрит в глаза убийцы. Того самого, что несколько месяцев назад — вечность, кажется? — убил Хранителя. Убийцу зовут Эмиль. У него золотистые волосы, выбеленные солнцем, загорелая кожа, испещренная шрамами. Эзра впервые задумывается о том, что именно произошло с Эмилем с того момента, как новоиспечённый Хранитель оставил его с трупом предыдущего. Тюремная роба красноречива, но недостаточно. Эмиль снимает тёмные очки и впивается взглядом в висящего перед ним юношу в ворохе молний.

В зрачках Эмиля мутное море, тёмно-свинцовое, тяжёлое. Отражающее полный боли взгляд Эзры, который Эмиль не должен бы видеть через мрак под капюшоном.

Он и не видит — он знает.

— Вик был моим другом, — говорит убийца. — Ты не знал, но предыдущего Хранителя звали Виктор. Печальная ирония, да?

Эзра молчит. В его имени скрыт не меньший сарказм судьбы.

— Он страдал так же, как и ты. Нёс этот крест с терновым доспехом в придачу.

Эзра не может перестать смотреть в глубину моря в его глазах.

— Он хотел умереть.

Понимающих глазах.

Вокруг запястий Эзры начинают искрить молнии, и не надо говорить вслух то, что и так понятно — сила Хранителя не даст себя так просто убить.

Сила Хранителя — миллионы голосов, в едином порыве молящих о жажде, потребности большинства.

Говорят, это инопланетный симбионт или паразит. Говорят, это мстительный призрак. Говорят, это сама Мать-Земля породила новый вид, чтобы защитить человечество. Говорят, это…

Эзра не знает и не понимает, что с ним происходит.

Эзра не может умереть — у него есть мама.

А вот его у мамы нет, он принадлежит не ей, а всему остальному человечеству.

* * *

Орли вызывает психотерапевтов на дом. Только седьмому из них она решается рассказать всю правду, а затем плачет и пьёт чай со сладким сиропом, навевающим сон.

Психотерапевт шокирован, но утешает Орли, обещает зайти ещё раз.

После этого разговора Орли становится немного легче.

После месяца визитов Орли предлагает ему остаться на ужин.

Через шесть недель «седьмой» встречается с Эзрой и помогает Орли уложить его спать.

— Эзра, — говорит он, подтыкая одеяло, пока Орли делает какао, — у этой силы нет разума, а у тебя — есть.

Эзра хочет хотя бы кивнуть, но спустя миг мама приносит чашку, он жадно пьёт и тут же падает на подушку, даже не почистив зубы.

Все мысли Эзры забивают чужие голоса и треск молний, но он заставляет себя на миг остановиться.

Подумать.

Задать вопрос себе «Кто ты?» и «Что ты?».

И услышать нарастающий гул внутри себя.

Это всё они.

Люди.

Полная планета людей, которые заставляют его… управляют им.

Эзра улыбается, молнии вокруг него трещат, осыпаясь искрами, завихряются нимбом.

Теперь, думает он, я буду управлять планетой.

Он старался не слышать голосов, а теперь он, наоборот, вслушивается в них, ищет способ ответить.

Приказать.

«Хватит быть такими неосмотрительными идиотами!» — мысленно рычит он, и молнии вторят ему грохотом. — «Хватит убивать друг друга! Бить друг друга! Ненавидеть друг друга! Если бы вы были хоть немного добрее, то я не был бы нужен, не был бы…»

Гул внутри вырывается наружу, и Эзра горит, молнии превращают его в прах, но главное он уже сделал. «Господь», — Эзра молится впервые в жизни, — «Господь, сделай так, чтобы это закончилось, чтобы не было больше Хранителей, чтобы…»

Он превращается в пепел — и успевает увидеть, как его мама забегает в комнату, в ужасе кричит…

…и тянет к нему руку, пытаясь спасти.

Орли многих предстоит спасти.

Хранитель умер, да здравствует Хранитель!