Избранные. Морская и романтическая фантастика

Коллектив авторов

Состав сборников «Избранные» определяется тайным голосованием среди участников открытых конкурсов фантастики, проводимых на площадке «Квазар». Каждый выпуск в серии формируется по итогам одного из таких тематических конкурсов, здесь вы найдёте рассказы, написанные как молодыми, так и опытными авторами, и признанные большинством читателей наиболее примечательными среди прочих. Книги серии характерны и наполнены увлекательными историями, способными как следует разнообразить ваш литературный досуг.

Размен

Денис Старовойтов

— Уважаемые пассажиры, мы рады приветствовать вас на борту нашего авиалайнера авиакомпании «НордАвиа». Мы выполняем рейс по маршруту Санкт-Петербург — Мурманск. Ориентировочное время полёта — 2 часа. Просьба занять свои места, пристегнуть ремни безопасности. Мобильные устройства на период взлёта отключить или перевести в режим полёта. Благодарим за внимание.

Роман повозился, выцарапывая пряжку ремня из щели между сидениями, щёлкнул замком и откинулся в кресле. Спохватившись — вытащил из кармана телефон и потыкав пальцем по сенсорному экрану выбрал нужную настройку. Хотел было убрать его обратно, но на полпути нерешительно задержал руку.

«Бред… господи, неужели это происходит со мной? Наяву? Может меня всё ещё не отпустило, и я на самом деле сейчас сижу в той амстердамской кафешке? А всё это вокруг меня просто глюки?»

С язвительной усмешкой, обращённой по-видимому самому себе, молодой человек с осунувшимся лицом и кругами под глазами вновь склонился над экраном телефона извлекая из его памяти нужную информацию, скачанную накануне с просторов сети.

«Эгир — в германо-скандинавской мифологии демон (йотун) мирового моря; его супруга Ран своей сетью ловит мореплавателей и останавливает корабли. Эгир состоит с богами-асами в дружественных отношениях: он приглашает их к себе на пирушку и сам их посещает.

Многими чертами Эгир напоминает античного Нептуна

У Эгира и его жены Ран было девять дочерей, которых называли девами волн:

•Бара — «волна»

•Блудухадда — «с кровавыми волосами» (цвет волн после битвы),

•Бюлгья — «морской вал»

•Дуфа — «мучающаяся волна»

•Хефринг — «пульсирующая волна»

•Химинглэва — «волна, отражающая небо»

•Хрэнн — «цепкая волна»

•Кулга — «ужасная волна»

•Унн — «волна».

«Блудухадда… повыдергал бы я тебе твои кровавые волосы, сучка… долбаное ваше семейство», — Роман устало вытянулся в кресле. «Надо же — всё мельчает кругом, даже древние боги. Опускаются до банального шантажа. Сколько раз приходилось читать, что нельзя идти на поводу у вымогателей… но где же тут найти управу на этих беспредельных ребят? То есть найти то её можно… наверное, но для этого надо съесть что-то куда серьезнее таблеточки в злачном амстердамском квартале, хе-хе.»

Романа начало затягивать в воронку рваного, пульсирующего, суматошного сна, где складываясь и распадаясь, как картинки в детском калейдоскопе, стали сменять друг друга эпизоды из далёкого и совсем недавнего его прошлого.

…

5-летний Роман сидит на коленях у отца за праздничным столом и приложив ухо слушает загадочный шум из большой и красивой морской раковины. Молодой весёлый папка — щеголеватый перспективный штурман торгового флота только что вернулся из рейса. С колючими усами и полной сумкой подарков. За столом мамины подруги, папины друзья-моряки.

— Балбес у тебя Санька, Марин, — обращаясь к маме басит Семёныч — папин коллега-штурман, — мы ему говорим — плохая примета моряку домой тащить всю эту живность, — кивок головой в сторону раковины, — позовёт потом море к себе, позовёт, а он притащил всё равно…

— Да тьфу на тебя, — возмущённая мать даже перекрестилась, — что ты несёшь?

— Да не слушай его, мать, — смеётся папа, разливая шампанское — Семёныч у нас древний как мамонтовый бивень и тёмный суеверный мракобес…

…

16-летний школьник Роман сидит на кухне завтракает с отцом. Бронзовый от загара, вернувшийся недавно из Африки папа ловко орудуя вилкой уписывает яичницу.

— Куда поступать думаешь, молодёжь?

— В «Макаровку», конечно, — сын разыгрывает удивлённый тон и поднимает глаза на отца.

— Хм…, — отец встаёт со стола и подхватывая чашку с ароматным кофе, пересекает кухню, вставая у окна. Помешивая ложечкой, смотрит на сына оценивающим взглядом, как военрук на призывника на медкомиссии.

— На штурмана, надо полагать?

Дождавшись утвердительного кивка, отец отпивает глоток кофе и отворачивается к окну.

— Не могу сказать, что я в восторге, но… отговаривать не буду. Времена меняются и сейчас желал бы я тебе иной судьбы. Но… решай сам. Пусть будет династия. Дед, отец и сын Старовойтовы — гордость флота российского, отец хохотнул, потрепав сына по затылку.

…

17-летний курсант Старовойтов в учебной аудитории «макаровской» мореходки борется с подступающим сном под убаюкивающую лекцию преподавателя.

— Старовойтов! Не спите с открытыми глазами! О чём я сейчас говорил?

— Про метацентрическую высоту.

— И что же это такое?

— Расстояние от метацентра до центра тяжести судна.

— Хм… Александр Старовойтов — не ваш родственник?

— Отец.

— Гм. Как поживает?

— Да хорошо — капитаном уже ходит не первый рейс.

— Передавай привет. Тоже бывало, с открытыми глазами засыпал. Семейное у вас, видать…

…

18-летний курсант Роман Старовойтов на мостике учебного судна «Профессор Коломейцев». Стоит покачиваясь в сообществе ещё троих сотоварищей вокруг штурманского стола. Его только что нещадно рвало в каюте, неокрепший организм с трудом приспосабливался к рваной качке в студёных водах Северного моря. Строгий усатый и седовласый старпом — Константин Кузьмич экзаменует молодняк.

— Так, Лемтюгов, проложи-ка мне курс… пусть будет — до Кристиансунда. А ты, Матюшенко, пока он прокладывает — покажи-ка, как пользоваться локатором. Что, Старовойтов, плохо совсем? Ну ничего-ничего — притерпишься! Сухариков пока ешь побольше. И вспоминай, что помнишь про секстант, сейчас будешь нам показывать, хе-хе…

…

А вот он — поёживаясь на ветру в форменном свитере с погонами встречает поднимающегося по шторм-трапу крепкого рыжебородого шотландского лоцмана. Его первый рейс и первый заход на его вахте. Шотландский Абердин…

А вот он с друзьями в мутно-пьяном кураже в немецком Бремерхаффене. Надо же было — зайти в Германию на 9-е мая! Его друзьям — механику с радистом пришла в голову «гениальная» мысль, что было бы очень весело, встав в подземном переходе, вылавливать проходящих бюргеров по одному и заставлять их в честь светлого праздника Победы кричать «Гитлер Капут!» Немцы пугливо съёживались, протестующее махали руками, но, уразумев, что от них требовалось, покорно кричали, благоразумно решив не раздражать трёх дюжих подвыпивших молодцов. Пока один не позвал полицию, и не пришлось делать ноги.

…

Маленький танкер, стоящий на рейде у небольшого тропического острова. Беззубый старикан привозит на древней шаланде ватагу бойких сисястых мулаток. Следует яростный торг — донкерман Афоня, бывавший здесь не в первый раз торгуется как на привозе, но старик не уступает — за одну даму — не меньше 3-х банок сгущёнки — сущий грабёж! Пароход наполняется щебетанием непосредственных гостий.

…

Далее, сменяясь и распадаясь проносятся со сверхзвуковой быстротой картинки и эпизоды — страны, порты, моря, проливы и каналы… рейсы и контракты.

И вот — он уже молодой старпом, грамотный и перспективный, без пяти минут капитан, пересёкший все океаны вдоль и поперёк, на хорошем счету в крупной компании.

…

На мостике крупнотоннажного контейнеровоза «Евростар» было умиротворяющее тихо. 5 утра — все, кроме вахты на мостике и в машине — спят. Только мерный и усыпляющий гул главных двигателей. Роман стоял облокотившись на спинку кресла перед стойкой с приборами и рассеянно смотрел поверх всех этих локаторов-эхолотов-картографий, предаваясь своим мыслям. Рейс получился тяжёлым, каких не было давно. К монотонной тяжести привычной работы постоянно добавлялись дополнительные и неожиданные неприятности. Поножовщина между двумя филлипинскими матросами, приступ аппендицита в открытом море у боцмана, столкновение с причалом при швартовке с последующим разбирательством и отписками. В середине рейса сделали ходку из колумбийской Боготы в Барселону, после чего каталонские наркополицейские перетряхнули весь пароход в поисках кокаина.

Слава богу, что всё это скоро закончится. Ещё неделька — и конец контракта в славном и весёлом городе Амстердаме. И домой — отдыхать, да восстанавливать нервишки. Расфокусированным взглядом он зацепил некое изменение в окружающем его приборном «иконостасе». Несколько секунд потребовалось, чтоб отряхнуть с себя отупляющее сонное оцепенение и понять, что к чему. Локатор. Старый добрый Furuno стал пробивать через раз маленькую точку там, где её раньше не было. Роман навёл на неё курсор и стал наблюдать показания.

— Интересно, как я мог тебя пропустить? — пробурчал он себе под нос.

— Дрейфует… — сделал он вывод, понаблюдав за изменением курса-скорости, — кто ж ты такой? Слабый сигнал, неуверенный, на грани помехи… малая цель.

Оторвавшись от экрана локатора, Роман взял в руки трубку радиопередатчика и принялся вызывать незнакомца. Пощёлкав по каналам и не добившись никакого ответа, хмыкнул и задумался, раскачивая трубкой за витой шнур из стороны в сторону. Ситуация ему не нравилась — не должно бы в этом месте быть подобных штук, похожих на дрейфующую лодку. Но, чтобы разобраться, что к чему — надо разворачивать пароход, менять курс и тратить время, а на транспорте это не так-то просто. Маршрут и курс выверены, время рассчитано по часам, задержка груза грозит неустойками, служебными втыками и кучей отписок. Пройти мимо, сделав вид, что ничего не заметил? А вдруг там люди?

— Ну, твою же мать! Как начинался рейс по дурному, так и заканчивается — никакого покоя! Мастера что-ли разбудить — пусть принимает на себя?

Поразмышляв несколько секунд, крякнул и, взяв трубку спутникового телефона набрал номер ближайшей прибрежной норвежской береговой станции. Обменявшись дежурными приветствиями, стал выяснять не пропадали ли люди в море в ближайшее время. Взволнованный дежурный подтвердил, что пропали трое школьников — два парня и девчонка, предположительно — вышли на лодке, унесло штормом в море, нету третий день, вся береговая охрана носом роет.

— Бинго! Нашли мы ваших потеряшек! Дай бог, чтоб живы были!

Через полтора часа продрогших и ослабших норвежских школьников поднимали на борт контейнеровоза. А ещё через пол-суток передали на сторожевик норвежской береговой охраны, получив взамен два огромных торта от счастливых родителей и от мэрии родного города школьников. Старпому Старовойтову — персональная благодарность от руководства компании за спасение людей.

…

— И вот — представляешь, Лёха — такая канитель целый рейс!

Два старпома — сдающий и принимающий дела сидели, развалившись в креслах, напротив друг друга.

— Н-да… ну всё хорошо, что хорошо кончается — вот детишек спас напоследок — теперь герой, — подначил сменщик хабаровчанин Лёха, перегнувшись через стол и хлопнув его по плечу.

— Давай, дуй уже на причал — второй раз объявляют, — по трансляции, действительно его уже дважды вызывали на причал, где его ждало вызванное агентом такси.

…

Сев в такси, Роман наотрез отказался ехать в аэропорт и потребовал отвезти его в гостиницу рядом с туристическим центром города. На смеси английского и голландского он объяснил водителю, что собирается задержаться в городе на денёк-другой, осмотреть достопримечательности. Водитель понимающе ухмыльнулся — знаем мы, дескать, такие достопримечательности, но хозяин — барин, в гостиницу так в гостиницу.

…

— Привет, милая, мне бы надо чего-нибудь лёгкого. Чтобы… улететь, ну понимаешь, — в дополнении к словам, Роман изобразил руками нечто похожее на взмах крыльев. Изрядно поднабравшись в пабе, он, по пути в гостиницу, забрёл в небольшой кофе-шоп.

Молодая негритянка продавщица понимающе кивнула и наклонила голову, разглядывая его. Романа уже слегка «штормило», но это не мешало благодушно улыбаться «афроголландке». Волосы в дредах, пирсинг в носу и в губе, татуированные запястья… Девушка была очень красива и гармонична на какой-то свой чудной неформальный африканский манер.

— Откуда ты?

— Из России, малышка.

— Моряк?

— О, да!

«Малышка» на секунду задумалась.

— Мне кажется, что у меня есть кое-что для тебя, подожди немного.

С этими словами девушка грациозно скрылась за ширмой, разделяющей прилавок с подсобкой. Роман удивлённо поднял брови — надо же — эксклюзивное предложение — интересно.

Спустя минуту темнокожая нимфа вынесла из-за прилавка небольшую запылённую шкатулку. Поставив её на прилавок, девушка аккуратно сдула и смахнула с крышки пыль, под слоем которой обнаружился сложный рисунок с изображением нескольких женских фигур. Открыв крышку, она некоторое время покопалась внутри и достала большую голубоватого цвета таблетку, живо напомнившую Роману аскорбинки из советского детства. Разве что аскорбинки были белые и без искусно выдавленного рисунка женской фигуры, по пояс в волнах.

— Вам должно понравиться. Это… впрочем — сами увидите.

Нерешительно задержавшись, глянув на Романа, продавщица достала ещё одну — фигура на ней была другой.

— Это… на всякий случай. Если потребуется.

Роман расплатился (стоили таблетки отрезвляюще дорого). Покачавшись некоторое время посмотрел на таблетки в своей ладони и решил всё-таки сначала добраться до гостиницы.

…

Лёжа на широкой гостиничной кровати, он смотрел, как мелкой зыбью начал переливаться и дрожать потолок. Воздух вдруг наполнился морской свежестью и мелодичным плеском прибоя. Сквозь потолок и стены постепенно начали проступать контуры скального грунта, местами украшенными гирляндами причудливых растений. Тусклый свет от гостиничной люстры начал медленно добавлять в яркости, как-будто некто неведомый за кадром не спеша крутил рукоятку тиристора. Упругий матрас под ним стал менять очертания и степень жесткости, тело ниже пояса вдруг оказалось в воде. Картинка подёрнулась мутью, задрожала на миг и затвердела в своей невероятной реальности, как сфокусировавшееся изображение на камере телефона. Роман медленно огляделся вокруг.

Грот. Он находился в скальном гроте, совсем недалеко от входа, там, куда ещё доставали яркие солнечные лучи. Неширокий, не более трёх метров у входа, немного расширяющийся далее он выглядел… обжитым? Ни плавучего мусора, ни склизких водорослей, ни птичьего помёта. Дно — из гладких губчатых камней, не скользящих под ногами, стены — будто отшлифованы неведомым скульптором, не лишившись ломаного скального рельефа, утратили острые кромки, в естественных «полках» и нишах уютно расположились причудливые и красивые растения.

Роман опустил взгляд на свои ноги — он полулежал в теплой, приятно пузырящейся воде, как в джакузи — оперевшись локтями на скальную полку. Цветастой нелепой деталью маячили в воде его васильковые «семейники». В руке он обнаружил стакан с водой из которого запивал таблетку. «Надо же! В виртуальный глюк со своей посудой», — отметил он и машинально отхлебнул из стакана.

В смутно угадывающейся темноте грота послышалось лёгкое движение, слабый плеск, привлекший внимание Романа. Из полумрака лёгкой, беззвучной лодочкой к нему скользила девушка. Миг и её голова скрылась под водой, и стремительный силуэт моментом преодолел разделяющее их расстояние и вот — вынырнула в какой-то паре метров от него, плавно, не поднимая брызг.

Роман с незнакомкой молча разглядывали друг друга. Девушка не была русалкой или кем-то вроде неё из разряда многочисленных фольклорных морских персонажей. Никакого хвоста, плавников, перьев и прочих рыбьих принадлежностей. Это было вполне ясно видно, учитывая, что незнакомка не утруждала себя никакой, даже самой минимальной одеждой. В то же время в ней чувствовалась некая труднопередаваемая чужеродность. Совершенно чётко осознавалось, что водная стихия для хозяйки грота — родная и она чувствует себя в ней не гостьей, а коренной обитательницей. Удерживалась и перемещалась она в воде совершенно свободно, без каких-либо лишних движение с грацией скорее дельфина, чем искусной пловчихи или ныряльщицы. Идеально чистая и гладкая кожа её тела периодически вдруг начинала переливаться, то синим, то зелёным, а иногда по неё пробегали разноцветные искры. Точёная фигура, миловидное личико, струящиеся по плечам снежно-белые волосы и широкие ослепительно синие манящие глаза.

— А ты не очень-то вежлив! Девушка не должна заговаривать первой с незнакомцами!

Голос девушки журчал и переливался, как горный ручеёк.

— Или ты недостаточно хорошо меня рассмотрел?

Мелодично рассмеявшись, незнакомка грациозно сделала оборот вокруг своей оси.

— Кгхм…, — Роман прочистил горло и облизнул пересохшие губы, — я думаю, что некоторые вещи никогда нельзя рассмотреть достаточно хорошо. Сколько на них не смотри — тянет делать это ещё и ещё.

— Каков льстец, а!

Незнакомка переместилась к нему ближе и, нежно подняв пальчиком его голову за подбородок, всмотрелась ему в глаза. Два синих магнита, словно вытянули из Романа душу через глазницы и растворили в себе. Придя в себя через неопределённое время, он обнаружил собеседницу напротив себя у другой стенки пещеры в зеркальной позе — облокотившейся на скальную полку и совершенно по-ребячески болтая в воде точёными ножками.

— Я знаю, что ты считаешь меня своим видением… не буду тебя разубеждать, да и я к этому привыкла. Твоим соплеменникам проще поверить в галлюцинации от выпитого рома или выкуренного опия, чем в то, что они видят своими глазами, — девушка расхохоталась и одним толчком вновь переместилась вплотную к нему.

— Вообще, конечно, вы, люди, очень легкомысленные существа. Наркотики — это дверь, которая может открыться в совершенно неожиданные места. И совсем не факт, что оттуда удастся вернуться. Во всяком случае, без потерь.

— Ну, это же не мой случай, верно, — с небольшой ноткой тревоги вопросил Роман, у которого по спине неприятно холоднуло при обращении «вы, люди».

— Нет, — хохотнула, — дьяволица, — девушка, направившая тебя ко мне, хотела сделать тебе приятно. И мне тоже. Давно уже у меня не было гостей. Но у тебя и без этого серьезные проблемы.

— Серьезнее, чем разговоры с галлюцинацией?

— Гораздо, — незнакомка сочувственно покачала головой, — но мы вернёмся к ним потом, — не терять же понапрасну время, которого, кстати, у нас не так много.

Она прижалась к его груди и приближая свои губы к его, прошептала: «Химинглэва… когда-то твои соплеменники называли меня Химинглэва…» И время остановилось.

Спустя блаженную вечность, она отстранилась от него и довольно раскинулась на водной глади, как кувшинка. Роман, переводя дыхание разглядывал фосфорецирующий потолок.

— Мне жаль прерывать столь прекрасные мгновения, но времени, действительно почти не осталось. Я думаю, что ты не слышал обо мне и моих сёстрах… Люди… постепенно позабыли нас. Я дочь Эгира — повелителя моря. Когда-то мы тесно общались с людьми, хи-хи… отец, наша мать Ран и мы их дети… Люди почитали нас и приносили нам богатые жертвы. Мы помогали своим поклонникам и карали ослушников. Но с годами нас стали забывать и мы стали слабеть. Мы остались в мифах и легендах. У нас почти не осталось слуг и адептов среди людей… Мы плавно подходим к твоей проблеме — недавно ты лишил моего отца троих будущих слуг. А это очень серьезная потеря для него по нынешним временам.

— Троих слуг!? Это ты про кого же… постой — ты про спасённых школьников?

Химинглэва печально кивнула.

— Да… три чистые детские души… трагическая гибель — это очень ценный для Эгира ресурс. Куда ценнее самоубийц-утопленников или пиратов. У тех — другой профиль.

— Да ты охренела! — Романа как ледяной водой окатило, смывая остатки неги, — я спас детей! Вы чёртовы водяные…

— Не забывайся, морячок, — ручейковый голосок девушки-богини зарокотал между скалистых стенок полновесной горной рекой, — помни с кем говоришь!

Спокойная доселе водная гладь, вдруг вздыбилась буруном и ударила его в лицо, заставив долго отплёвываться и откашливаться.

— Ты же понимаешь, — жемчужный голосок вновь звучал безмятежно, — что людям твоей профессии следует быть крайне осторожным и аккуратным в общении с морскими сущностями? И что это тело, — чертовка провела рукой по своей груди, — может принять и другую, менее приятную, но гораздо более опасную форму?

— Не сердись, — богиня вновь на расстоянии вытянутой руки от него и нежно ведет по его щеке пальчиком, — те дети… были бы счастливы у нас… долгая интересная жизнь, новые способности, новый чарующий мир… а потом, — вздохнула она — этим занимается отец, у меня несколько другая, как вы люди говорите, — компетенция.

Последнее слово девушка, словно дразнясь, дурашливо произнесла по слогам.

Роман потёр покрасневшие от морской воды глаза.

— Мадам, вы, кажется, говорили, что наше время подходит к концу? Не соблаговолите ли проводить меня? Продлевать я не собираюсь.

Химинглэва расхохоталась, — ну каков наглец, а!?

— Не переживай, сейчас уйдёшь, но я сказала тебе ещё не всё, — голос её стал твёрдым, сухим и деловым.

— Ты разозлил Эгира и привлёк к себе его внимание. Внимание недоброе, как понимаешь. Ты принёс убыток и тебе предстоит его компенсировать. У тебя есть выбор — первое — ты идёшь на службу Эгиру сам — моряки всегда им ценились, второе — к нам идёт близкий тебе человек, третье — одна разовая, но очень важная миссия, которая может быть зачтена тебе как возврат долга.

— Благодарю покорно, — иронично улыбнулся моряк, — а ещё варианты есть?

— Ты не принимаешь меня всерьёз, — печально вздохнула хозяйка грота, — а зря. Ты не выбрал — выберут за тебя, и очень скоро ты в этом убедишься. Когда захочешь поговорить — помни про вторую таблетку. Правда, попадёшь ты не ко мне, увы… очень жаль, ты мне понравился, хи-хи. Иди, морячок, — девушка резко и неожиданно зачерпнув воды брызнула ему в лицо.

…

— Мистер! Мистер!

Роман открыл глаза и обнаружил над собой встревоженную горничную со стаканом в руке, только что окатившую его водой.

— С вами всё хорошо!? Я пришла убраться и вы не отвечали и не реагировали на прикосновения! Я уже хотела вызывать медиков!

— Всё нормально…

Он с трудом приподнялся на кровати и, мутным взглядом провёл по комнате. Не обнаружив ничего необычного, перевёл взгляд на себя. Стакана ни в руке, ни на кровати не было. Васильковых «семейников» тоже.

…

Произошедшее оставило настолько гнетущее впечатление, что Роман, недолго думая, собрался и, плюнув на все амстердамские радости и красоты, покатил в аэропорт, заказав билет на ближайший рейс в Питер. В мыслях он старался даже не возвращаться к красочному «приходу», словно поставив ментальный блок. Только стремился отдалиться как можно дальше от произошедшего как в пространстве, так и во времени. И только прилетев домой, немного пришёл в себя. Расплачиваясь с таксистом, убирая в карман кошелёк, наткнулся на знакомый кругляш и долго стоял, разглядывая и крутя в пальцах таблетку, под накрапывающим летним ленинградским дождиком. Поискал глазами урну, задумался и нерешительно убрал таблетку во внутренний карман. «Не будем совершать необратимых поступков», — пробормотал себе под нос.

«А ведь я с ней прошёл две таможни» — резанула запоздалая мысль, — Надо же… и ничего. И собачки обнюхивали. Вот была бы хохма — попасться с наркотой на границе. Карьере — конец. Хотя, эта негритянка, Трикси, кажется — говорила что-то про натуральные компоненты и что это не наркотик в чистом виде, хм.»

…

Развалившись на диване, размякший и отошедший после душа, он взял в руки телефон и набрал номер родителей. Гудки шли неприятно долго, и ответивший голос Роман узнал не сразу — трубку почему-то поднял дядя Лёша — мамин брат.

— Беда, Ромка… приезжай…

…

— Ушёл с мостика вечером — всё нормально было, шутил, веселился. Пошёл в каюту. Утром нету его, удивились, не похоже на него. В обед — нету — в каюту звонят — не отвечает, пришли — нет его и след простыл, весь пароход перерыли — не нашли Развернулись обратно — по курсу пробежались, а толку… больше ста миль почти отмахали за это время… Эх, последний рейс Санька делал, в управление собирался садиться после него… Уже и место для него приготовили…

Дядя тяжело вздохнул. Роман молча смотрел на мать. Та, без кровинки в лице сидела на диване, сложив руки на коленях, и смотрела перед собой. На стенку, где за застеклённой дверцей, среди семейных фотографий и фарфоровых слоников лежала причудливо изогнутая перламутровая морская раковина.

…

Роман сидел на диване и смотрел на голубоватый кругляш таблетки на своей ладони. В другой руке массивный восьмигранный вискарьный стакан с водой. Пришлось уехать, как бы ни тяжело было оставлять мать, отговорившись срочными делами и оставив её на попечение сердобольной соседки. Впадать в транс на глазах у матери было бы уж чересчур.

— Чтоб вы сдохли, суки ластоногие!

Роман решительно закинул снадобье в рот и щедро отхлебнув из стакана упал спиной на кровать, раскинув руки.

…

Он на этот раз не хотел наслаждаться виртуально-галлюцинногенными эффектами, и крепко зажмурил глаза. А когда открыл их, никакой комнаты вокруг, разумеется, не было. Он лежал в шезлонге на галечном морском берегу. В десяти метрах от него берег обрывался и лениво накатывал прибой. Пляж, если его можно так было назвать, представлял собой полоску берега пару десятков метров протяжённостью и десяток метров в глубину скальной породы. С обоих сторон он был огорожен врезающимися в море скалистыми гребнями. Пляж был пуст, не считая Романа и лежащей в метре от него на таком же шезлонге девушки с ярко-морковными волосами в бикини и солнцезащитных очках.

Сознавая, как бессмысленно и не к месту это звучит, он вопросил:

— Это ты затащила сюда шезлонги?

Девушка заливисто рассмеялась, обнажив жемчужно-белые зубки.

— Туристы. Как вы их называете — дикари. У них тут тайное место, для влюблённых. Альков. И не лень же было тащить, да? А тут опасно — сильный прибой и скалистое дно… Кстати, меня зовут Блудухадда.

— Отец…. ваших рук дело?

— Ну, не моих именно, если тебя интересует, но да… тебя предупреждали, а ты не внял.

— Как вы это сделали?

— Неважно, это, как вы говорите — дело техники, совершенно ненужные тебе детали.

Чувствуя накатывающую волну бешенства, он спросил:

— Что с ним?

— Он… жив. Учитывая необычную ситуацию, мы решили подождать, пока ты снова навестишь нас, чтобы принять решение.

— Дай угадаю — вы можете его вернуть, если я соглашусь заменить его собой? — подтверждающий кивок, — или выполнить какую-то миссию? — снова кивок.

— Умный человечек, — рассмеялась морская обитательница, — приятно иметь с тобой дело.

— Что за миссия?

Блудухадда некоторое время молчала, легонько постукивая пальчиками по подлокотнику.

— Одна вещь попала не в те руки. Вещь была давно утеряна и считалась безвозвратно утраченной. А она может натворить много бед и неприятностей. Хотя и сильно повреждена. Нужно забрать её и вернуть законным владельцам. То есть — нам.

— Почему вы обращаетесь ко мне? Такие все из себя крутые-всемогущие?

— На суше наши возможности ограничены. Вот и приходится хвататься за любой вариант. Но ты не задирай нос — не получится у тебя — будем искать других. И найдём, будь уверен.

— Я не грабитель и не гангстер. У меня и оружия нет.

— Тем хуже для тебя. Жаль, что не обзавёлся столь полезными умениями и вещами, — девушка показывала, что и морским обитателям не чужд человеческий юмор, — если у тебя не получится, выручать тебя из заточения мы не будем. И не можем и не особенно захотим. А твой отец останется у нас.

— Что за вещь? Где и у кого она?

— Вещь…, — собеседница вновь надолго замолчала, — в разное время её называли по-разному. Например — Скипетром Морских Королей. Или — Жезлом Бури и Волн. А кто-то — Трезубцем Нептуна. Разные люди из разных народов, видя его, каждый в своё время давали ему свои имена. А когда-то он звался «Многофункциональным гравитационно-электромагнитным возмутителем». Инвентарный номер ИНТ-1302, департамент гидросферных исследований разбившегося космо-ковчега «Олимп» заведование младшего аква-командора Посейдона.

Последнюю фразу девушка произнесла вполголоса, словно бы обращаясь к самой себе.

— Впрочем — забудь. Твоё дело найти его, забрать и отдать нам. Взгляни мне в глаза, морячок, — девушка сдвинула очки на лоб.

Романа пронзили стрелы пурпурных мерцающих глаз. Он почувствовал, как покрылся липким потом, мысли превратились в кашу из обрывков фраз и слов и закрутились во всё ускоряющемся водовороте, а потом — также внезапно успокоились и потекли размеренно, а тело отпустило от напряжения.

— Теперь ты знаешь, где он и у кого, морячок, девушка опять сдвинула очки на лоб. Ты будешь чувствовать его и ты знаешь, что делать, когда завладеешь им. Держи — она кинула, а он машинально поймал маленький блестящий предмет, похожий на свисток.

— И не злись, парень. Хвали небеса, что ты разговариваешь со мной, а не с моим папашей.

— Зачем вам этот… жезл?

— Хо-хо! Боишься? Не бойся — устаивать катаклизмы никто не собирается. В этом нам с вами не сравниться. А вот вы, с его помощью можете натворить делов. Эх… людишки…, — с неподдельной горечью протянула красноволосая красотка, — ведь когда-то мы дружили с вами и я плескалась и играла на пляже с рыбацкими детьми. Люди приносили нам дары и возносили молитвы, а я приводила дельфинов, которые катали их на спинах, загоняла рыбу в сети и приносила жемчужины и драгоценные камни… А сейчас! Во что вы превратили моря?

Девушка грациозно поднялась с шезлонга и склонилась над ним.

— Лети, шкипер, возможно мы ещё увидимся, когда дело будет сделано и между нами не будет обид, — девушка сложила губы трубочкой и легонько дунула ему в лицо.

…

Роман услышал стук распахнувшейся оконной створки и почувствовал дуновение ворвавшегося шального порыва ветра. Некоторое время он лежал неподвижно, отстранённо вслушиваясь в окружающую полифонию звуков. Затем, не вставая с кровати закрыл глаза и помассировал руками виски, словно стимулируя мозговую активность.

«Игорь Рукавишников. Мурманск». Он смотрел на плечистого молодого светловолосого парня — мастера добычи рыболовного траулера, чей донный трал недавно у Фарерских островов сковырнул с океанского дна вместе с сотней килограмм губки, морских звёзд и несколькими тоннами окуня — неприметную железяку, облепленную ракушками и обмотанную водорослями. «Что ж, наверное, тебя надо поблагодарить, что ты не стал выкидывать за борт непонятный предмет, а оставил себе. Потом — тщательно очистил, осмотрел и решил увезти домой. Ведь не случись этого, у меня не было бы шансов избежать ужасного выбора — отец или я. Извини, дружище, но жезл тебе ни к чему. Не стоит тянуть со дна всякую гадость», — тут Роман невольно вспомнил про отцовскую раковину.

…

— Уважаемые пассажиры, наш самолёт заходит на посадку. Пристегните ремни и приведите спинки кресел в вертикальное положение.

…

Газета «Вечерний Мурманск», раздел криминальной хроники.

«Странный случай произошёл сегодня в районе Прибрежного рынка. Неизвестный грабитель напал на выходящего из автомобиля мужчину и отобрав у него сумку бросился бежать. Мужчина стал преследовать преступника. К нему подключились сотрудники ППС, невольно ставшие свидетелями преступления. Неизвестный выбежал на Кольский мост и, вскочив на ограждение, стал дуть в предмет, похожий на свисток, но при этом не раздавалось ни звука. При приближении полицейских он прыгнул в воду вместе с сумкой и исчез. Прибывшие на место водолазы МЧС не смогли обнаружить ни тело, ни сумку. Вероятно, их унесло течением с отливом».

Новостной портал"Фонтанка.ру», Санкт-Петербург. Раздел Происшествия.

«Полицейский патруль сегодня обнаружил на набережной Невы лежащего мужчину в мокрой одежде в состоянии крайнего алкогольного опьянения. После разбирательства и выяснения личности оказалось, что мужчина — штурман торгового флота С., накануне вернувшийся с рейса и, по-видимому, крепко отметивший возвращение в родные пенаты, завершив празднование купанием в Неве.»

Еженедельник «The Shetland Times», Леруик, Шотландия.

«Вчера утром местные рыбаки обнаружили выброшенного морем на берег мужчину на бревне. Мужчина находился в состоянии крайнего истощения и, судя по всему провел долгое время в открытом море. Пострадавший доставлен в местную больницу. После разбирательства оказалось, что это капитан выходившего три дня назад из порта российского сухогруза „Адмирал Щербаков“, ранее пропавший без вести при невыясненных обстоятельствах.»

Эпилог:

Александр Старовойтов, после курса восстановления и лечения в санатории, занял должность начальника службы мореплавания в Санкт-Петербургском морском пароходстве. Первое, что он сделал, вернувшись домой — выкинул в мусоропровод морскую раковину из стенки. Больше никогда Старовойтов-старший не ступал на борт корабля, даже прогулочного речного трамвайчика, не отдыхал на море и без лишней необходимости старался не приближаться даже к речным берегам.

Роман Старовойтов, придя в себя, на следующий день рассчитался из конторы, несмотря на недоумение всех друзей и знакомых, продал свою питерскую квартиру и переехал в Сочи, где устроился на работу спасателем и периодически подрабатывал помощником дрессировщика в местном дельфинарии. За годы работы на участке Романа не утонул ни один человек, а он сам спас 47 отдыхающих. Был трижды удостоен награды «За спасение утопающих» и награждён медалью — «За заслуги перед Отечеством» 3-й степени. Почётный гражданин города Сочи. Ходят слухи, что после каждого спасённого, герой воздаёт должное местному вину, а потом бегает по берегу ночного моря и показывает ему разные неприличные жесты. При этом кричит, обращаясь непонятно к кому — «Выкусите суки! Слуг вам!? Вот вам слуг!» — тут следует один из жестов. «А у меня — иммунитет, сволочи, хрен вы меня тронете!» — после чего, надрывно хохоча, заваливался на песок, обхватив голову руками.