Волшебное зеркало Тимеи

Изабелла Кроткова, 2016

Она – восходящая звезда оперной сцены. Её красота – ловушка для самовлюблённых гордецов, а голос подобен полёту освобождённой птицы. Но близится миг, когда жестокое предсказание разрушит её настоящее и будущее. Её имя исчезнет, её образ сотрётся, её жизнь прекратится. Новая судьба, страшная и неумолимая, появится на пороге в неожиданном обличье. И та, чей чёрный час вот-вот пробьёт, откроет дверь на роковой звонок. Роман-дипломант Германского международного литературного конкурса «Лучшая книга года»-2019 в номинации «Фантастика, мистика, фэнтези». Номинация от издательства Za-Za Verlag (Германия) на международную литературную Премию им. Н.В. Гоголя (2018).

Глава десятая

До пункта назначения мы добирались несколько дней и ночей. Сначала ехали в почти пустом и мрачном поезде, потом летели в самолёте с разноголосой публикой, потом снова ехали в открытом авто, и, наконец, прибыли в шумный город с высокими и нарядными зданиями.

Я уже подумала было, что мы добрались, однако путь ещё не был завершён. В этом городе Ксавье и Аурунтам оставили нас, а мы с месье Рене вновь пересели, на этот раз во что-то похожее на карету, запряжённую парой лошадей, и опять долго ехали через длинный и сумрачный лес по узкой и извилистой дороге.

— Это мой сюрприз для тебя, дорогая! Чтобы ты почувствовала себя настоящей королевой! — шепнул Рене, склонившись к моему уху.

Ответом ему явилось молчание.

Когда, утомлённая и обессиленная, я уже начала думать, что путешествие никогда не кончится, к концу третьего или четвёртого дня от его начала мы прибыли, наконец, в глухое и заброшенное, но очень красивое место.

Всю дорогу я пребывала в странном дремотном состоянии, граничащем между сном и явью, со мной никто не разговаривал, месье со спутниками лишь изредка переговаривались вполголоса на незнакомом языке, поэтому какие города и страны мы проехали и где, в конце концов, оказались, я не имела ни малейшего понятия.

Карета проехала вдоль ажурной кованой ограды, которой не было конца и сквозь которую был виден огромный парк и чистый голубой пруд, и остановилась возле высоких ворот. Они распахнулись, и оттуда вышел слуга с безучастным выражением лица. Он склонил голову в молчаливом поклоне и увёл лошадей.

Месье подал мне руку, и мы вошли в ворота.

И тут я увидела вдали прекрасный замок и замерла от восхищения.

Да, он и в моем видении был прекрасен, но наяву предстал во всём своём великолепии!

Этот замок станет твоей тюрьмой.

— Теперь это твой дом, дорогая, — прошептал Рене и коснулся моей щеки отвратительными старческими губами, — скоро ты станешь его хозяйкой!

По прозрачному пруду навстречу мне поплыли очаровательные белые и чёрные лебеди. Они вытянули вперёд свои длинные шеи, и я увидела, что глаза их полны невыразимой тоски.

И та же тоска просочилась в моё сердце.

— Ты дрожишь, милая… Дай-ка, я тебя укрою! — Рене заботливо накинул мне на плечи серо-зелёную шаль.

«Так вот кто был той старухой из видения…» — запоздало поняла я, со страхом оборачиваясь на ворота. Они уже закрывались, оставляя меня в новых владениях. В моей великолепной кружевной тюрьме.

Двери замка были сделаны из прочного дерева, переплетённого с тёмным металлом. Они, казалось, уходили под самое небо, и были такими тяжёлыми, что не сдвинулись с места, когда я попыталась открыть их.

— Ну-ну, прекрати дрожать! — притворно гневно произнёс месье Рене, легко распахнув не поддавшиеся мне двери, и вдруг скрипуче рассмеялся, и смех раскатился под высокие своды замка. — Располагайся, отдыхай и переодевайся к ужину! Мишель покажет тебе твою спальню.

Откуда-то, словно из-под земли, появилась невысокая пожилая служанка в кружевном чепчике. Не поднимая головы, она быстро пошла вглубь длинного коридора, увлекая меня за собой. По узкой лестнице со свечами на перилах мы забрались высоко-высоко; у меня уже начала кружиться голова от бесчисленных лестничных поворотов, когда, наконец, они завершились маленькой дверцей.

— Ваша комната, мадемуазель, — произнесла служанка, и не успела я удивиться, что она обратилась ко мне по-русски, как она быстро-быстро засеменила ножками, и её силуэт исчез внизу.

Комната оказалась маленькой и светлой. При том, что всё в ней дышало роскошью, обстановку можно было назвать довольно аскетичной. Кровать, застеленная свежими ароматными простынями, тумбочка возле кровати, торшер, столик с небольшим зеркалом, два стульчика и шкаф, тоже с зеркалом — но огромным, во весь рост — вот таким было её убранство.

Стеклянная дверь вела на балкон, идущий по окружности башни. Отодвинув штору, я вышла на воздух и задохнулась от высоты! Как высоко!.. Круглый пруд внизу показался маленьким, как блюдце.

«Нечасто я смогу выходить отсюда…» — тоскливо подумала я.

В комнате стояла гробовая тишина. Ни телевизора, ни радио, ни других источников звука здесь не было. Не было даже книг или журналов.

«Я сойду здесь с ума…» — вновь подумала я и с тревогой почувствовала, что тоска усиливается и сжимает клещи на моём сердце.

«Только старый месье будет моим собеседником здесь… И эта Мишель…»

— Возле двери есть синяя кнопочка. Как только переоденешься к ужину — нажми на неё, и окажешься внизу, — послышался сзади голос Рене. Обернувшись, я увидела его у входа. — Такая же кнопочка установлена и на первом этаже. Язык служанки я переключил на твой родной, так что не удивляйся. Она напичкана всеми языками! Мои жёны были разных мастей… Итальянка, гречанка, полька… Видишь, как я внимателен к тебе, дорогая?.. Впрочем, переключать всех слишком сложно… Здесь бывает много разного люда, и легче переключить тебя! — Старческий смешок. — В этом замке ты будешь прекрасно понимать все языки мира…

«Он не знает, что я и без его забот понимаю несколько языков мира, — догадалась я. — Мама не успела сообщить, что мечтала видеть меня звездой мирового уровня, а потому я училась в школе с языковым уклоном и неплохо знаю немецкий и французский. И чуточку помню испанский, так как трижды бывала там на гастролях. А, судя по всему, именно они мне и пригодятся здесь…»

Значит, Мишель — просто марионетка в руках месье. Она говорит на том языке, на который он её переключает.

Последний огонёк, который тлел в глубине моей души, сверкнул и погас.

— Я жду тебя внизу. — Рене вышел.

В это мгновение я заметила, что на стуле висит роскошное платье с пышной юбкой и глубоким декольте, и начала печально переодеваться к ужину. Ужин состоялся в огромной зале, увешанной картинами и уставленной напольными вазами с мёртвыми цветами. И вокруг, в полумраке люстр, царила та же мёртвая красота.

Прислужницы принесли и поставили на длинный стол несколько блюд с диковинными кушаньями, но я не притронулась ни к одному. Месье, переодетый в зелёный шёлковый халат, сидел напротив и хищно разглядывал меня.

— Я вижу, ты всё ещё расстроена, дорогая, — произнёс он с грустью. — Позволь налить тебе немного «Шато Монтроз» две тысячи десятого года? — И он потянулся к тёмной бутылке.

Я кивнула, чувствуя, как душат и жгут слёзы. Мама, Вадим… И вся моя прошлая жизнь… Всё умерло.

— Тебе не понравился замок?

Я промолчала, а слезинка быстро-быстро потекла по щеке.

Он протянул через стол тощую руку и положил её на мою.

— Ты привыкнешь. Вот увидишь! Ты полюбишь меня!.. Настанет день, когда ты прибежишь и бросишься мне на грудь со словами «Возьми мою душу, возьми моё сердце! Я хочу принадлежать тебе всецело, мой дорогой, любимый Рене!»

Он неприятно рассмеялся. Я резко выдернула руку.

— Этого никогда не будет! Я ненавижу вас!

Взгляд его пронзительных карих глаз стал ледяным, однако он взял себя в руки и никак не отреагировал на мою резкость.

— Успокойся и поешь. И ложись сегодня пораньше, дорогая. Завтра вечером у нас большой приём по поводу нашей помолвки. Я хочу представить тебя своему окружению.

Я в ужасе раскрыла глаза.

— Помолвки?..

— Помолвки, — повторил Рене хладнокровно. — Через месяц, в пятницу, двадцать четвёртого октября, мы с тобой обвенчаемся в церкви Сент-Констанс. Тебе нужно подготовиться к этому событию. Утри слёзы! — грубо повысил он голос. — Мои гости должны видеть счастье на твоём лице. И будь любезна к завтрашнему вечеру изобразить его на своей старушечьей физиономии!

Не в силах выдержать этих злобных слов, я зарыдала.

— Не волнуйся… Мои друзья увидят тебя молодой красавицей. Не могу же я показать им то, что ты увидела дома в зеркале! — Рене расхохотался. — А теперь самое главное, дорогая.

Он пристально посмотрел мне в глаза. Я вздрогнула.

— Лишь в паре со мной ты будешь видеться всем той, кем являешься на самом деле. Когда мы рядом или я поблизости, везде и всюду ты предстанешь миру обворожительной красавицей!.. В моё же отсутствие лишь этот замок будет хранить твою красоту. Но избегай смотреться в зеркала, чтобы не разбивать иллюзию. Их невозможно обмануть… В любом же другом месте без наличия рядом супруга ты почудишься окружающим древней старухой в лохмотьях. А теперь съешь хотя бы кусочек рыбы или салат из морских гребешков!..

Голос моего новоиспечённого жениха смягчился. Он вновь взял меня за руку; узкая ладонь по-прежнему была холодна и суха.

— Дорогая, я очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты была счастлива со мной! Запомни — со мной. Поэтому, если ты будешь со мной, ты будешь мадам Валлин, молодой красавицей, хозяйкой замка за лесом. Но стоит тебе задумать что-то… — Он вновь неприятно усмехнулся. — Например, сбежать от меня…

Моя спина покрылась мурашками.

— Иногда я вспоминаю моих бедняжек-жён и их трагическую судьбу… А ведь они тоже были юны и прекрасны и могли бы жить долго и счастливо!

Я остановила глаза. Неужели он…

Он кивнул на еду, и я начала давиться салатом из гребешков.

Итак, у меня есть выбор. Молода и хороша собой — но повсюду с ним. Или…

— Ешь, дорогая. У тебя ещё будет время на раздумье, — поторопил меня месье Рене и многозначительно добавил: — Много, много долгих одиноких дней!.. Ведь, имея плотный график гастролей, я буду часто отсутствовать.

Я искоса посмотрела на него. Может, я и впрямь привыкну?.. Я научусь переключать служанку на режим беспамятства и в эти долгие дни его отсутствия буду принимать у себя любовников… Ведь именно так поступали испокон веков молодые и красивые жёны, когда их старые ненавистные мужья были в отъезде…

Пока в моей голове крутились порочные мысли, месье спокойно разливал «Шато Монтроз».

— И обращайся ко мне просто Рене, дорогая. Совсем скоро ты будешь принадлежать мне душой и телом!

Я поперхнулась кусочком рыбы.

— Ну что ж… — Рене откинулся на спинку стула. — Я вижу, ты утомлена. Поднимайся к себе и отдыхай, — разрешил он милостиво.

Я быстро подхватила подол бархатного платья и кинулась к двери.

Я больше не буду плакать. Я обдумаю своё положение и придумаю, как выкрутиться из него.