Сказки в суфийском обучении

Идрис Шах

Надлежащее изучение историй и басен возможно лишь тогда, когда подлинная основа каждого оригинала донесена в целости и сохранности. Человек не в состоянии изучать что-либо, не зная источника того, что он изучает; и человек не способен также изучать что-либо правильно, выстраивая свое изучение на неверной основе. В изучении, которым занимаемся мы, следует развивать свойственную человеку познавательную способность, закладывая перспективу ее роста, и исходить при этом из правильных, жизнеспособных идей, если они уже имеются в распоряжении человека; когда же такие идеи в дефиците или были неверно истолкованы – следует возвратиться к первоначальной идее. Необходимо помнить, что человеческие идеи подвержены четырем основным видам порчи, что обусловлено планетарной средой, и это затрагивает любую культуру.

5

Девять важных пунктов

1. Человеческое существо, как и все остальное, вовлечено в некий непрерывный процесс. Вследствие того, как человек смотрит на вещи, он осознает только часть этого процесса. Жизнь часто кажется ему не имеющей смысла и виной тому несовершенство его восприятия. Определенные индивидуумы и группы людей на протяжении всей истории теми или иными путями приходили к осознанию взаимосвязанности существования.Деложизниэтихлюдей,—каквпрошлом,такив будущем, — есть демонстрация того, как этот смысл жизни может быть испытан и другими людьми.

Чтобы позволить другим людям прийти к пониманию, «вырасти» и достичь определенной реализации, эти более информированные индивидуумы всегда обеспечивали других необходимыми средствами. Средства эти, включающие техники психологического характера, имеют как внешнюю, так и внутреннюю функцию. Внешняя оболочка учения в форме философских школ, религий и всевозможных культов всегда была приспособлена к нуждам и возможностям культуры, времени и месту, в которых эта «работа» осуществлялась. Каждой культуре (как гласит изречение, излагающее этот принцип) было дано учение, спроектированное таким образом, чтобы наделить подходящих студентов способностью развиваться. По завершении процесса внешняя форма в виде ритуалов, религии, как она обычно понимается, и специальных методологий продолжала длить свое существование в без конца повторяющейся деятельности. Такого рода выживаемость подобна долголетию панциря куколки, отброшенного вылетевшей бабочкой, или же капсуле, которая некогда содержала лекарство.

Не осознавая фактора «приспособления» или того, что учение существует в особом транзитном и временном формате, непросвещенные люди продолжали взаимодействовать с поверхностной оболочкой. Быть может, они полагали, что следуя внешнему традиционализму, они и в самом деле продолжают то, что некогда было их религией или культом.

Не исключено, что им казалось, будто при соответствующих усилиях они и впрямь смогут извлечь кое-что существенное из горы материалов, доставшихся им по наследству.

В некоторых же случаях они были настолько бессовестны, что использовали ритуалы, внешние атрибуты и терминологию просто для того, чтобы заставить общество обслуживать себя. Но какова бы ни была причина, материалы, над которыми они трудились в этой ситуации, всегда заменялись и по сей день заменяются на новые в ответ на постоянно возобновляющуюся потребность заново сформулировать внутреннюю нужду, и только это составляет реальное учение, «работу».

Поскольку человеческая способность к вниманию довольно ограниченна, необходимо предоставить людям эти факты с тем, чтобы индивидуум, желающий учиться, мог перестать тянуться к тем или иным старинным упаковкам для посланий, а использовал бы свое внимание более продуктивно, протянув руку к живой форме учения.

2. Необходимо ясно и безотлагательно провести разделяющую черту между связью с живой, развивающейся формой человеческой эволюции и обыкновенной мимикрией. Человек не обязательно виновен в том, что был натренирован концентрироваться на пантомиме и бесконечных повторах в психологическом или религиозном культе, которому он следует. Но как только он проинформирован о вышеприведенных фактах, с этого момента его долг, если он собирается выйти за пределы своего нынешнего состояния — попытаться возвратить себе гибкость, украденную у него догматизмом.

Долг учителя — проинформировать таких людей, тех, кто находится с ним в контакте, о насущном факте, что коль скоро они стремятся совершить истинное усилие, направленное на самореализацию, им придется признать, что внешняя форма самореализации должна опираться на новую основу, приспособленную к людям, времени и месту.

Его долгом является также уведомить таких людей, что как только это заявление сделано, изменение в них уже произошло. Эффект этого изменения можно описать как то, что у оповещенных таким образом людей пробуждается чувствительность друг к другу, к этой деятельности и к учителю, что превращает их всех в общину и привносит в их ситуацию тонкий, но существенный основополагающий момент, который теперь связывает их вместе.

3. Далее должно быть заявлено и понято, что никакое усилие в этом направлении не может осуществляться на индивидуальной основе. История хранит сведения о достижениях и чудесах, приписываемых различным людям. Из-за недостатка информации, а также в силу некоторых естественных склонностей, нигде никогда не упоминается тот факт, что определенные достижения есть результат «групповых усилий», в то время как индивидуум, которому эти достижения приписывают, являлся просто живым образцом.

Из-за человеческой склонности к эгоизму самозванный «искатель», будь то мужчина или женщина, прежде всего желает, как он сам часто выражается, самореализации. Необходимо с предельной ясностью заявить, что ни один человек не достигнет длительного истинного прогресса, если бремя этой работы не разделят с ним другие люди. Этим и объясняется, что в некоторых формулировках (учениях) подчеркивается необходимость в человеческом служении или участии в общинном усилии. Из этого также вытекает, что работа на общину или с общиной, есть то же самое, что работа на самого себя.

4. В результате поверхностной тенденции искать простых решений, люди, когда хотят избавиться от напряженности, или когда чего-то желают, часто приветствуют голословные заявления, что какая-то единственная и простая техника может быть ответом на их нужду. Это породило явление, когда отдельные индивидуумы или группы людей отобрали одну или несколько технических процедур (такие, как медитация, музыка, движения, упражнения, посты, интеллектуальные усилия и тому подобное) и пытаются применять эти практики, опираясь на свое предположение, что если хорошенько приналечь, то через эти практики может, а то и должен будет произойти прорыв. Такие взгляды основаны на заблуждении, и к таким людям возможно будет с пользой подступиться только после того, как они полностью осознают, что для подобных непросвещенных экспериментов одной человеческой жизни недостаточно.

Поскольку некоторые люди наслышаны об успехе через усилие, они ищут усилие, которому готовы посвятить себя. Это могло бы быть приемлемой доктриной лишь в одном случае: если бы подобные индивиды знали свою цель, потому что тогда они были бы способны знать, какие именно усилия им необходимо совершать, когда, где и с кем. Но, как это обычно бывает, поиск сам себя защищает от преждевременных откровений с помощью очень простого средства: люди неправильно к нему подготовленные, неправильно настроенные — не могут достичь чего-либо стоящего.

5. Из-за недостатка знания и неверного толкования того, что им говорят, многие люди верят, что какой-то секретный фактический материал, какое-то утерянное звено даст им необходимый ключ для достижения высшего умственного состояния. Только эксперт, человек, знающий, как отличить ненужное от нужного, может на самом деле «заставить традицию работать». Человек не является инертным существом, которое можно трансформировать с помощью волшебного слова. С другой стороны, применение правильных импульсов и знания в правильное время может произвести самые что ни на есть далеко идущие результаты. Человек способен полностью и окончательно «найти себя» в реальном смысле только тогда, когда факторы, необходимые для этого осуществления, правильным образом сгруппированы. Эти факторы, как говорят, могут быть найдены «в мире». Их могут применять только те, кто соответствующим образом квалифицированы, как учить, так и учиться.

6. Существует некая параллель тех вещей, которые могут быть обнаружены в «мире», с высшей формой сознания. Как установить уместную параллель и как ее использовать, представляет собой «секрет» учения.

7. Время от времени, возникает почти случайный контакт с формами, в которых проступает параллельность обычной жизни и вещей другого порядка. Этот мимолетный контакт иногда дает человеку проблеск того, что находится по ту сторону. Многие люди пытаются возобновлять подобные проблески, ошибочно веря, что посредством некоторого аккумулирования таких проблесков, они смогут достичь прорыва. На самом деле, действия такого рода разрушительны.

8. Только что описанная модель мышления своим существованием обязана следующим причинам: у людей недостаточно развито восприятие того, что ум работает в разных областях по-разному; они не способны отличить, что такое знание, что опыт, а что — информация; кроме того, есть несколько других факторов, которые в совокупности делают обычный человеческий ум чем-то в высшей степени неэффективным и запутанным. У тех, кто не находится в контакте с нынешней формой необходимого реального учения, возникают характерные пробелы в развитии сознания, которые лишают их возможности получить необходимый опыт и делают их недостаточно экипированными для того, чтобы правильно обращаться с этим опытом, извлекая из него пользу.

9. Пока человек не обретет эту чувствительность, его мышление будет в высшей степени тенденциозным, находясь под влиянием его собственной субъективности, привычки к ассоциации идей и неспособности заметить качественную разницу между различными импульсами. Единственный путь избавиться от невежества, это изучать данный предмет в том виде и посредством тех материалов, которые здесь представлены.

Заметки о вышеперечисленных пунктах

1. Человеческая способность к вниманию, если внимание правильно сфокусировано, способствует осуществлению возможной трансформации, и такая способность должна использоваться самым эффективным способом. Сделать это могут лишь те, кто владеет совершенным знанием человеческого устройства на основе скрытого паттерна.

Такие люди не только существуют, но и активно вовлечены в эту деятельность.

2. По всему миру людей информируют, что эта «работа» жива, и что они могут занять в ней свое место. Это дает им шанс сгармонизировать себя относительно жизни способом, который прежде был для них невозможен. До тех пор, пока они не готовы признать, что уже сам факт того, что им об этом сообщают, изменяет их ситуацию, они не смогут развиваться.

3. Прогресс в направлении человеческой реализации в сегодняшней фазе Реальной Работы осуществляется только через принадлежность к общине, которая придерживается вышеприведенных принципов.

4. Одна единственная и простая техника может трансформировать человеческое существо, но она должна применяться людьми, знающими, какова ситуация этого человека и какова в целом его связь с общиной, к которой он принадлежит.

5. Есть только один набор обстоятельств, при которых целенаправленное человеческое развитие может иметь место — это правильный набор обстоятельств. Они существуют только в связи с работой, которая здесь описывается.

6. Все, кто сегодня связан с этой работой, находятся в контакте с «мирскими» параллелями, которые дадут им возможность достичь такого высокого развития, на какое они только способны.

7. Масло и вода не смешиваются. Целеустремленному изучению и деятельности не способствует смешивание их со случайной деятельностью, какой бы внешне привлекательной она ни казалась.

8. Часть процесса учиться тому, как учиться, состоит в изучении материалов, таких, как этот документ, которые специальным образом сконструированы для прочтения и получения пользы теми, кто истинно заинтересован в своем развитии.

9. Эта работа в ее реальной и утонченной форме не имеет никакой связи с высоко привлекательными личностями или ритуалами, которые по факту, а не в заявленной теории, лежат в основе несовершенных систем. Работа идет на своих собственных ногах посредством самой себя, не прибегая к костылям сентиментальности или таинственности.

Притча о домохозяине и гостях

Учитель подобен хозяину дома. Те, кто пытаются изучать Путь — его гости. Они никогда прежде не бывали в домах и плохо представляют себе, что это такое. И все-таки дома существуют.

Когда гости попадают в дом и видят место, предназначенное для сидения, они спрашивают, что это такое. Им отвечают: «Это место, где сидят». Гости рассаживаются на стульях, лишь смутно осознавая назначение стула.

Хозяин развлекает гостей, а они продолжают засыпать его вопросами, подчас не совсем уместными. Он как человек гостеприимный, не ставит им это в упрек. Например, гости хотят знать, где и когда они смогут приступить к еде. Им совершенно невдомек, что они здесь не одни, и что в этот самый момент есть еще и другие люди, которые готовят еду, есть еще и другая комната, где они смогут удобно расположиться и приступить к еде.

Не видя ни еды, ни того, что еда готовится, гости смущены; возможно, они даже не очень-то доверяют происходящему, да и вообще чувствуют себя явно не в своей тарелке.

Добрый хозяин, понимающий все затруднения своих гостей, обязан успокоить их, чтобы, когда придет назначенный час, ничто не препятствовало им насладиться трапезой. Но поначалу они не в состоянии даже приступить к приему пищи.

Некоторые гости быстрее других поймут, что к чему и уловят взаимосвязь вещей в доме. Именно они и смогут помочь своим менее расторопным товарищам. А хозяин, между тем, отвечает на вопросы гостей в соответствии со способностью каждого воспринимать единство и функциональность дома.

Но само по себе наличие дома еще не означает, что он готов к приему гостей и что в нем присутствует хозяин. Кто-то должен активно исполнять роль хозяина, чтобы пришельцы, чувствующие себя гостями, за которых хозяин несет ответственность, могли бы пообвыкнуться в доме. Поначалу многие даже не понимают, что они гости — или, скорее, им неизвестно само понятие «гость» — им неясно, что они в этой роли могут привнести в ситуацию, и что это может им дать.

Гость, имеющий опыт гостевания, уже кое-что знающий о домах и гостеприимстве, в конце концов раскрепощается, и эта позиция позволяет ему лучше понять, что такое дом и многие стороны жизни в нем. Но до тех пор пока пришелец все еще пытается понять смысл дома и запомнить правила этикета, его внимание слишком поглощено этими вопросами, чтобы он мог заметить, скажем, красоту, ценность или назначение мебели.

Есть мнение, что эта высокопочитаемая притча, взятая из «поучений», жившего в XIV столетии Низам ад-дина Авлийа, полезна на разных уровнях. Притча говорит, в частности, о том, что человеку для развития особого высшего восприятия необходимо упорядочить различные функции ума.

К тому же у нее есть цель — в легко доступной для ума форме указать на необходимость суфийской группы и взаимосвязь между ее членами, а также на то, что каждый член группы может дополнить другого.

Дервиши уделяют особое внимание необходимости в расстановке соответствующих факторов в нужном порядке, прежде чем индивидуум сможет получить пользу от групповых усилий.

Притча относится к суфийским произведениям, на которые наложен определенный запрет. Ее нельзя изучать отдельно, и в какое бы собрание историй она ни была включена, ученик, прочитав ее, сразу же должен читать следующий за ней рассказ («Королевский сын»).

Притча не появляется ни в одном из классических произведений, но ее можно обнаружить в личных рукописных тетрадях (журналах) для заметок, которые дервиши носят с собой, и на которые они время от времени ссылаются как на непременный атрибут их занятий в прописанном им курсе обучения.

Настоящий вариант взят из рукописного манускрипта, где значится, что он был дан мастером Амир Саид Кулал Сокхари, умершим в 1371 году.

Королевский сын

Однажды в стране, где все жители были подобны королям жила одна семья, каждый представитель которой чувствовал такое удовлетворение от жизни, а его окружение представляло из себя такое совершенство, что описать это, используя сравнения, известные современному человеку, невозможно.

Казалось, что жизнь в этой стране, называемой Шарк, без всякого сомнения удовлетворяла и юного принца Дхата, пока однажды его родители не сказали ему: «Любимейшее дитя! По обычаю нашей страны каждый королевский сын, достигнув определенного возраста, должен пройти через испытания. Это необходимо для того, чтобы подготовиться к царствованию и, чтобы, как репутация, так и внутреннее состояние королевича, достигнутые бдительностью и усилиями, подняли бы его на ступень мужества, не досягаемую никаким другим способом. Так было от начала дней, и так будет всегда».

И вот принц Дхат стал готовиться к путешествию, и собрал в дорогу запас еды, находившейся в распоряжении его семьи и родственников. Эта особая пища могла поддержать его на чужбине и, поскольку она занимала очень мало места, ее можно было взять с собой в неограниченном количестве.

Кроме того, его снабдили и другими дорожными припасами, о которых не следует распространяться, правильное их применение обеспечивало их обладателя, можно сказать, полной безопасностью.

Дхат направлялся в страну, называемую Миср, но в своем путешествии он должен был принять совершенно иной облик. Поэтому ему дали в дорогу проводников и вручили наряд, который соответствовал его новому положению и едва ли мог навести на мысль о его королевском происхождении. Цель же путешествия состояла в том, чтобы привести из Мисра драгоценный камень, охраняемый ужасным чудовищем.

Итак, Дхат отправился в дорогу со своими проводниками, которые, сопроводив его до некоей границы и распрощавшись с ним, оставили его одного. Вскоре он повстречал человека, который, как оказалось, выполнял схожую миссию, и оба они, объединившись, были в состоянии сохранять память о своем высоком происхождении. Однако, по прошествии какого-то времени, воздух и пища чуждой им страны навеяли на них некую разновидность сна, и Дхат позабыл о своем задании.

Долгие годы Дхат прожил в Мисре, зарабатывая себе на жизнь, и, по всей видимости, совершенно не осознавая, чем на самом деле он должен здесь заниматься.

Между тем жители Шарка с помощью им одним известного метода узнали, в каком страшном положении находится Дхат, и, объединив свои усилия и используя особые способности, стали делать все, чтобы помочь принцу стряхнуть наваждение и дать ему возможность исполнить свою миссию.

Каким-то хитроумным чудесным способом принцу было отправлено послание, гласившее: «Пробудись! Ведь ты королевский сын и в этой стране находишься только по причине особого задания; возвращение же твое неминуемо, и путь твой лежит к нам».

Дхат очнулся, разыскал чудовище, после чего с помощью особых звуков усыпил его и завладел бесценным камнем.

Затем, повинуясь звуку пробудившего его послания, Дхат облачился в прежние свои одежды и, следуя за звуком, направился в страну Шарк.

За удивительно короткий срок Дхат вернул себе древнюю мантию, страну предков и родной дом. Но теперь, благодаря опыту, ему удалось засвидетельствовать, что страна его несравненно великолепнее, чем он мог видеть это прежде: здесь он был в безопасности. И еще он осознал, что его родина — это то самое место, которое жители Мисра почти неосознанно чтили в своей памяти, употребляя слово «саламат», которое сами они понимали как смирение, но на самом деле, как он осознал теперь, оно означало — покой.

Очень похожую тему можно обнаружить в «Гимне души» из новозаветного апокрифа. Философ Ибн-Сина (умер в 1038 году), известный на Западе как Авиценна, использовал похожий материал в своей аллегории «Изгнание души» или «Поэма о душе».

Вышеприведенный вариант сказания взят из тетради странствующего дервиша, где история эта, предположительно, записана со слов Амира Султана, шейха из Бухары, обучавшего в Истамбуле и умершего в 1429 году.

Трансформация человека

Необходимо отметить, что существует разница между информацией и знанием, редко учитываемая в современном мире. Есть также разница между умом и мудростью.

Человеку важно понять, что всякий механизм может выполнять только те функции, для которых был создан. Катапульта стреляет камнями, но не может сварить яйцо.

Человеческий ум, развитый в определенном направлении, приспособленный для борьбы определенного характера, не был рассчитан для каких-то других целей. В отношении других целей он атрофирован и склонен впадать в одержимость. Итак, применив грубую аналогию, можно сказать, что такой ум работает, как катапульта, а человек норовит с его помощью сварить яйцо.

Человек собирает информацию, чтобы прийти к мудрости, тогда как информация приводит только к еще большей информации. Ум такого рода не способен справиться с вопросами, поставленными самым обыкновенным человеком самому себе: «Кто я? Куда я иду? Если я вообще иду куда-то, то в чем цель жизни, и есть ли у нее какая-то цель? Почему я чувствую себя несчастным и ощущаю свою незавершенность? Чтобы до конца разобраться в моей ситуации, как мне преодолеть преграду, которая, как я чувствую, стоит между мной и другим видом знания?»

Как правило, ум лишь иногда и то, на короткое время, может достичь некоторой объективности. Чтобы противостоять многим ситуациям, он обрел в определенном отношении достаточную стабильность. Эта стабильность и делает возможным существование цивилизации. Но такой ум не научился еще работать в более широкой сфере.

Конец ознакомительного фрагмента.