По Ту Сторону Двери

Иделия Марс, 2022

Лили приходит в себя в больнице. Она пережила ужасную аварию, в результате которой у нее развилась редкая диссоциативная амнезия – и, как выясняется, паранойя. Она не понимает, почему сторонится детей. Не помнит, из-за чего так странно реагирует на прикосновения жениха. Не может объяснить, почему соседский дом ей неприятен. Лили абсолютно уверена в одном: кто-то пытался ее убить, и только сеансы гипноза помогут ей выяснить страшную правду…

Глава 1

Сон во сне

Я очнулась от звука вращающихся колес. Он доносился до меня, пробиваясь через какой-то непонятный гул, который непрерывно вибрировал в ушах. Я поняла, что лежу. Какое странное ощущение… Почему так тяжело вспомнить? Где это я? Что происходит?

На секунду мне показалось, что меня поместили в вакуум, который привиделся мне бесформенным серым пространством. Я попыталась прислушаться сквозь гул. Жуткий страх не позволял мне открыть глаза. Наконец я услышала чьи-то голоса, но тут же отвлеклась от них, снова обращая внимание на свои ощущения. Почему такая тяжесть в теле? Как сильно ноет живот! Я решилась медленно приоткрыть глаза и уставилась на размытую белесую муть, которая, как мне показалось, текла, словно быстрая бурная река. Зрение постепенно начало проясняться, и я почти без труда разглядела два силуэта, точнее, только чьи-то головы, которые склонились надо мной. Я тут же в своем воображении нарисовала их лица, несмотря на то что не могла их четко разглядеть. Кажется, они были явно обеспокоенными, но в то же время уверенными. Их решительный настрой — интересно, на что? — давал мне надежду. Хотя я различала только силуэты, по голосам, которые еле доносились до меня, умножаясь эхом, я понимала, что это мужчина и женщина. Мое сознание продолжало рисовать их образы. Интересно, насколько они соответствовали реальности? Голоса не были мне знакомы.

Наконец мой разум, не торопясь, в очень замедленном режиме, приступил к анализу ситуации. «Эй! Нажмите кнопку ускорения», — нетерпеливо подумала я, опять отвлекаясь на возникшую в голове мысль. Боковое зрение тоже немного прояснилось. Я попыталась крепко сжать кулаки и неожиданно обнаружила, что у меня на это не было сил. По быстро утекающим стенам я поняла, что меня везут. На больничной кровати-каталке? Почему?.. Куда?.. Зачем?.. Где я?!.. С каждой минутой вопросов становилось все больше. Приложив огромные усилия, я постаралась сфокусироваться на происходящем.

Бурно текущая река над моей головой оказалась самым обычным белым потолком. Он начал терять четкость, расплываясь в размытое пятно, и я стала проваливаться в бездну, в пустоту, которая манила меня обещанием спокойствия. Но раздавшийся рядом голос удержал меня в сознании еще на несколько секунд.

— Она потеряла много крови! — услышала я мужской голос.

Мозг лихорадочно пытался найти ответы и хоть что-то вспомнить.

— Операционная готова? — прорвался через эхо женский голос. Он звучал громче предыдущего, легко перекрывая вакуумный гул, к которому мои уши уже почти приспособились.

Следующие слова слились в один монотонный звук, и я не смогла их разобрать. Постепенно этот звук тоже растворился в тишине… Пустота. Как тихо…

* * *

Что-то окутывало мое тело, будто теплая волна разливалась по моей коже, и я возвращалась в детство. Все стало неважным. Я почти забыла, кто я, — мужчина или женщина. Но остатки моей затухающей сущности все же висели в пространстве. Мой образ — молодой двадцативосьмилетней женщины — медленно таял, расплывался вместе со всеми присущими ей чертами, которые не спеша, словно белые облака, уплывали в никуда.

Из этой пустоты начала проступать новая картина. Перед глазами возник другой мир. Две маленькие девочки были главными героинями повествования.

Это была я — маленькая Лили. Мне здесь примерно семь или восемь лет. Кажется, это сон. Или воспоминание?..

Красивые виноградники Орегона простирались по живописному ландшафту среди красивых пологих лугов. Приближался вечер, солнце уже готово было уступить место луне. Его последние красные лучи прокрадывались сквозь листву, словно художник взмахом волшебной кисти, окрашивая виноградники в еще более насыщенный теплый цвет.

Я бежала навстречу ветру, широко раскрыв руки, закинув голову вверх и расплываясь в счастливой улыбке.

Смех Элисон зазвенел в воздухе. Какая же она была болтушка-хохотушка! И как же я ее любила! Мы были так близки, несмотря на этнические различия и на разницу в возрасте. Она была старше меня на два с половиной года и вдобавок крупнее и пухлее, чем я. Элисон была американской индианкой, очень веселой и беззаботной — наверное, такими и полагалось быть детям в нашем возрасте.

Я же никогда не чувствовала себя ребенком и, конечно же, не верила в сказки про аиста и капусту. Казалось, я появилась на свет уже взрослой. Я многое понимала, и иногда мне просто приходилось притворяться ребенком. Но даже при этом становиться взрослой мне не сильно хотелось, хотя все другие дети только об этом и мечтали. А я не мечтала, поскольку у взрослых всегда столько проблем и улыбаются они не так часто и не так искренне, как дети. Если ты ребенок, у тебя есть полное право разозлиться и громко заплакать, отпуская обиду, которая пронзила твое сердце, а через минуту опять расплыться в широкой улыбке. Детям не надо притворяться. И казалось, дети лучше знали, чего хотят, нежели взрослые, и лучше понимали, что им нравится, а что нет. Не понравился фантик конфеты — можно скривить лицо и со злостью выкинуть его. Хотя сами конфеты в большинстве случаев приводили детей в восторг. Но это не моя история. Ведь я была взрослым ребенком.

Взрослые почему-то лишили себя права быть искренними и настоящими, или просто потеряли эту привилегию в пути, который называется Жизнь. Возможно, это случилось и со мной.

И все же в те времена этот ребенок жил в моем сердце, порой требуя бунта или радости. Однако чаще всего я притворялась, что не слышу его голоса, и грустила, молча сидя в углу или залезая под стол, чтобы поплакать, никому не показывая своих слез.

Но вот я смотрела на Элисон, которая заражала меня своим громким смехом, и внезапно грусть моя уходила. Мне тоже хотелось громко смеяться, радоваться, хотелось остаться здесь навсегда и играть в догонялки, как мне казалось, даже когда я стану взрослой.

Моя любимая подружка, как мне тебя не хватало. Но вот ты здесь! Ты со мной!

Она меня уже почти догнала, и у меня неожиданно вырвался истерический смех.

Я добежала до конца виноградного ряда. Лучики солнца продолжали нежно щекотать мои пухлые от улыбки щечки. Я остановилась, размышляя, куда бежать: направо или налево. Я решила — направо, в сторону уходящего солнца.

Еще раз оглянувшись на Элисон, я повернула в правую сторону и услышала приближающееся жужжание. Вдруг что-то ударилось о мое тело. Кажется, это был жук, который врезался в меня во время своего беззаботного полета. Как же я боялась этих мелких сущностей — насекомых. Понимание того, что они, скорее всего, безвредны, мне нисколько не помогало. Все мое существо охватила жуткая паника. Мои руки судорожно прижались к карману, который был прямо в центре платья, в районе солнечного сплетения. Нащупав там что-то твердое, я сильно сжала его. Мое сердце забилось в бешеном ритме, который я тотчас почувствовала у себя в горле. Слезы потекли рекой, из груди вырвался жалобный всхлип.

Элисон, запыхавшись, догнала меня и уставилась на меня своими большими, удивленно раскрытыми темно-карими глазами:

— Мышка! Что случилось? Почему ты плачешь?

Я пыталась заговорить, но прерывистое из-за плача дыхание не давало мне сложить слова в предложение.

— Что у тебя в кармане? — продолжала недоумевать Элисон, глядя на мою руку, сжимающую карман.

Наконец-то я выдавила из себя:

— Там… жжжук.

Элисон сделала уверенный шаг в мою сторону:

— Давай я возьму его.

— Нееет! Пожалуйста, не трогай! — отступила я в ужасе.

Элисон, не ожидавшая такой бурной реакции, тоже сделала шаг назад, не отводя от меня удивленного взгляда.

Я в отчаянии попыталась объяснить:

— Как я могу убрать руку? Он же вылетит из кармана! Я боюсь!..

— Не бойся… — тихо сказала Элисон.

— Ты не понимаешь! — крикнула я в отчаянии.

Меня искренне удивляло, почему другие люди, в том числе Элисон, не боялись этих мерзких насекомых. Наверное, я была самой обычной трусихой. Элисон было меня не понять. Ну и ладно. Руку я все равно ни за что не уберу.

Элисон продолжала коситься на меня в недоумении. Затем она осторожно взяла меня за свободную руку и повела к дому, прочь от виноградников. И я поняла, что она ведет меня к своей бабушке — Элу.

Элу — индианка из племени яки, которая жила, соблюдая традиции предков. Она выглядела намного моложе своих лет, только морщины вокруг глаз намекали на ее настоящий возраст. Мне она всегда казалась очень загадочной. Другие дети ее даже боялись, называли ведьмой, но только не я. У Элу было одно достоинство — она отличалась немногословностью. Это, пожалуй, была наша единственная общая черта. Меня этот факт нисколько не смущал, скорее радовал. Я не любила, когда со мной постоянно заговаривали взрослые, задавая кучу глупых, банальных вопросов про школу.

У Элу были очень темные глаза, которые завораживали. Они были добрыми, хотя я ни разу не видела, чтобы она улыбалась. Элу могла долго и пристально наблюдать за нами, пока мы играли, не сказав ни слова. Порой она смотрела куда-то мимо нас — как будто видела что-то, чего не могли видеть мы. Когда мы убегали, она что-то тихо напевала, а иногда брызгала на нас какими-то зельями или махала веером из перьев. Эти ритуалы казались нам забавными и очень нас веселили.

Иногда она подходила и пристально смотрела на меня. Когда она так делала, я не выдерживала ее взгляда и опускала глаза.

— Бог Миров выбрал тебя… Пророчество сбудется, — говорила она мне. И только тогда уголки ее губ слегка приподнимались, а в глазах появлялся блеск.

Но когда она смотрела на Элисон, она не говорила ничего, а просто слегка проводила рукой по ее щеке и что-то произносила на своем языке.

— Мышка, ты — избранная, — говорила мне Элисон, завороженно поглядывая то на меня, то на свою бабушку.

— Тебя ждут испытания, дитя, — предостерегала меня Элу.

Все это вызывало во мне детское любопытство и не более того.

Нетерпеливо выслушав наставления Элу, мы с Элисон возвращались к нашим увлекательным играм.