Вирус «Флавокул»

Ида Астрова, 2022

Мутировавший из искусственно созданного вирус разделил историю человечества на «до» и «после». Он внедрялся в геном зараженного человека. Кто-то быстро выздоравливал, а кому-то не везло: у заболевших разрушались некоторые нейронные связи в мозгу. Утратившие разум – утррамы – становились чрезвычайно агрессивны. Было экстренно введено военное положение. Но безумцев было не сдержать. Они вырвались на свободу и… ушли. Будто растворились в диких лесах. Выздоровевшие – вирболы – стянулись в огромные, хорошо защищенные агломерации. Они создали небывалую по мощи разума цивилизацию, ибо вирус активировал спящие ранее области мозга. Чтобы не повторить страшную трагедию и не препятствовать работе мозга, вирболы отказались от всех чувств и эмоций. Но и утррамы не вымерли. Они развили свои суперспособности. Чья цивилизация более жизнеспособна? Удастся ли героям объединить разделенные на века разум и чувства? Сбудется ли мечта о Homo Perfecta, человеке совершенном?

Утренние лучи скользнули в комнату, отразились от одинаковых серых стен и шаловливо пробежались по щекам спящей девушки.

— Кайра, Вы запланировали подъем на рассвете! Московское время — 6 часов 24 минуты. В Вашем календаре сегодняшний день обозначен как выходной. Вами запланированы следующие мероприятия: утренний комплекс гимнастических упражнений, легкий завтрак, визит в родительский кластер, а также матч комбинаториков на приз Главы сектора F.

Привычный металлический голос артифа, искусственного управляющего хозяйством, окончательно разбудил Кайру. Она смахнула с лица прядь светлых волос, потянулась, откинула термоодеяло и легко встала. Кровать бесшумно упаковалась в кофр и растворилась в стене. Легкий пас рукой по управляющей консоли — и ноги, до этого утопавшие в густом ворсе, оказались стоящими на беговом полотне.

— Постепенное увеличение скорости до 25 км/ч, угол наклона поверхности — 15 градусов, — подала команду артифу.

— Настройки введены, — отозвался тот.

После пробежки и выполнения серии перевернутых асан Кайра снова изменила настройки комнаты — и обнаженное тело обвили мягкие струйки теплой воды. Педантично проведя все очистительные процедуры, высушив тело и волосы аэродушем, девушка натурировала обеденную зону, вынула из вносного ящика порцию цибуса — серой клейкой массы. Ничего другого она никогда не ела: цибус идеально сбалансирован по набору питательных веществ. Ее дневной и вечерний цибус, такой же по вкусу и виду, имеет другой состав и отражает потребности организма в зависимости от суточного ритма, гормональных колебаний и затраченных энергетических усилий.

Вскоре, одетая в плотно облегающий черный комбинезон из изоморфной ткани с абсолютной терморегуляцией — универсальную одежду вирболов, Кайра стояла на материализовавшейся площадке за порогом своей комнаты. Оглянулась, проверяя состояние жилища: мебель денатурирована, стены погашены, прозрачная входная стена матирована — пора вызывать флаер.

Солнце окрашивало в золотистые тона стройные ряды серых высоких кубоидов с квадратными основаниями — дома вирболов. Эти ряды тянулись до самого горизонта и, казалось, не заканчивались никогда. Но это не так.

Кайра была на пограничной стене. Ей повезло, и ее включили в качестве младшего наблюдателя в состав экспертной группы по контролю за прочностью Барьера. Геоморфиры следили за тем, чтобы карборундовый Барьер высотой 150 метров и шириной 8 метров оставался крепок и надежен. Его выплавили из кремнезема, которого везде было вдоволь. Это было разумным решением: карборунд по твердости не уступает алмазу. Перенос и нагрев кремнезема до температуры 2000 градусов по Цельсию потребовал значительных энергетических затрат, но, после того как вирболы изобрели гамма-излучатели и нейтронные ускорители, недостатка в энергии они не знают.

Между кубоидами домов сверху и снизу, теряясь в медленно тающей туманной дымке, носились флаеры. Один из них плавно подплыл к Кайре. Она забралась внутрь, вбила адрес родительского кластера: сектор АЕ, дом 239, этаж 157, куб 3. Сначала к матери. В соседних кубах, 4 и 5, проживали ее отец и сестра. Навестит и их.

Кайра плыла между кубоидами и думала, что сохранение семейных связей — глупый предрассудок, унаследованный от людей довирусной эпохи. Это они, по сохранившимся историческим сведениям, страдали от одиночества и чувствовали умиротворение, находясь в кругу родных. Вирболы давно ничего не чувствуют. Они избавлены от эмоциональной удавки: никаких выбросов эндорфинов и адреналина, никаких психоэмоциональных срывов, никаких чувств. Вирбол всегда находится в абсолютно спокойном состоянии, не испытывает привязанностей, не грустит и не радуется, действует исключительно целесообразно. Разум установил тотальный контроль над чувствами.

Флаер мягко затормозил. Кайра вышла на припорожную площадку, вмиг возникшую под ногами, подняла ладонь и коснулась сенсорной панели: надо сообщить о своем прибытии. Входная стена стала прозрачной, затем исчезла.

— Входи. Я тебя ожидала, — услышала Кайра голос матери. Как всегда, ровный, холодный. Гладко зачесанные волосы, высокий, открытый лоб, спокойный взгляд равнодушных глаз — внешность матери не меняется, кажется, никогда.

Хозяйка бросила взгляд на заднюю стену:

— Часы, артиф, — скомандовала она.

На стене такого же золотисто-желтого оттенка, как и в кубе Кайры, высветились цифры: 09.00. Что ж, у них 15 минут — обязательный, законодательно утвержденный минимум ежемесячных встреч кровных родственников, достигших совершеннолетия. Несовершеннолетние обязаны встречаться с родителями еженедельно, поэтому мать и отец проживают по соседству от Эммы, своей младшей дочери — это рационально.

Хозяйка куба натурировала из стены два удобных кресла. Расположившись и предложив занять место дочери, спросила:

— Кайра, как ты живешь?

— Хорошо.

— Регулярно ли ты посещаешь медицинский бокс?

— Да, посещаю.

— Изменился ли за последний месяц состав цибуса для тебя?

— Да. Как ты знаешь, сейчас исследования в нашей лаборатории ведутся в интенсивном режиме, поэтому в последнее время мои энергетические потребности возросли. Гематологический анализатор выдал назначение на увеличение содержания липидов, цинка и селена в потребляемой мною пище.

— Хорошо. Показания гематологического анализатора всегда точны. Благодаря этому прибору вирборы забыли о болезнях.

— Да, это так.

Они немного помолчали.

— А ты как живешь, мама?

— Спокойно, благодарю. Должна сообщить тебе также, что твой отец не сможет сегодня встретиться с тобой: его вызвали на биостанцию. Он оставил тебе сообщение.

Женщина подала команду искусственному дворецкому и перед ними возник голографический силуэт высокого, худощавого мужчины средних лет. Холодное лицо без тени улыбки. Ее отец всегда был таким. Голограмма отрешенно произнесла:

— Кайра. Вынужден пропустить нашу встречу. Опытные образцы марсианской флоры в нашей лаборатории погибли. Необходимо срочно пересчитать геном и заменить поврежденные хромосомы. Надеюсь на понимание. До встречи.

— Передай отцу, что я нахожу разумным пропустить ежемесячную встречу с потомком по уважительной причине.

Они еще немного помолчали. Сигнал-оповещение сообщил о том, что 15 минут истекли.

— Эмма готова встретиться с тобой сейчас, Кайра.

— До новой встречи, мама.

Женщины кивками попрощались друг с другом. Кайра перешла в соседний куб к сестре. Входная стена отсутствовала: Эмма была готова к встрече. Она сидела с безупречно ровной спиной за рабочим столом, на экранную поверхность которого был выведен учебник.

— Здравствуй, Эмма. Что изучаешь?

— Здравствуй. «Всемирную историю». Самый ненужный предмет. Лучше бы задачки по вариационному исчислению порешала.

— Я понимаю тебя, но ты не права: разумно знать прошлое своего народа. Это позволяет просчитать вероятностные закономерности событий. Какой период вы сейчас проходите?

— 22 век. Довирусную эпоху уже закончили.

— Хочешь, почитаю вслух?

Дождавшись кивка, Кайра подошла к столу. Она увеличила размер страницы, чтобы прочесть, хотя в этом не было особой нужды: благодаря феноменальной памяти вирболы легко воспроизводили однажды прочитанный или услышанный текст даже спустя долгие годы. Ровный голос Кайры наполнил помещение:

— «В мае 2042 года новостные ленты мировых СМИ запестрели сообщениями о массовых вспышках неизвестного вируса. Ученые назвали его флавокул — «желтые глаза». Впоследствии они выясняли, что флавокул эволюционировал из астраруса — вируса, искусственно созданного в биолаборатории на территории Уганды. Появление новой волны инфекционного заболевания поначалу не удивило никого: правящие семьи тратили миллиарды на создание нового штамма, патентовали вакцину от него, разрабатывали пути распространения вируса среди населения Земли — и зарабатывали триллионы. Правила игры всем давно известны: покупаешь новую прививку и живешь дальше, не изменяя своим привычкам. Тяжелее приходилось бедному населению или тем нациям, популяцию которых требовалось несколько сократить, но и среди них были выжившие.

Однако флавокул вышел из-под контроля: он самостоятельно мутировал из имеющихся штаммов, и вакцины от него не было. Флавокул слишком быстро охватил население, и биоинженеры не успели ничего сделать.

Флавокул не щадил никого. Заболевание протекало почти бессимптомно или с легким повышением температуры. Лишь радужки глаз зараженных на время меняли свой цвет — они желтели. Дальше оставалось только ждать: флавокул внедрялся в геном человека. При подходящем наборе хромосом радужка глаз возвращала свой цвет, и человек чувствовал себя здоровым.

Но были и те, кто не перенес болезни. Было много умерших, а у тех, кто выжил, разрушался разум. Обезумевшие люди либо впадали в ступор (их желтые глаза стекленели, они не могли говорить и не сознавали ничего вокруг), либо становились патологически активны. Таких боялись больше всего: эти существа становились чрезвычайно сильны и агрессивны. В состоянии боевой ярости, ведомые лишь инстинктом и гневом, они легко убивали любого, кому не посчастливилось оказаться рядом. Если хотели пить, обезумевшие желтоглазые убийцы отрывали конечности и впивались зубами в открытые сосуды, из которых толчками выплескивалась алая теплая кровь. Если были голодны, то сжирали все, что казалось им съедобным, но, не насытившись, бросались на людей или животных, распарывали им живот и вгрызались в пульсирующую печень. Если хотели секса… не выживал никто.

Людей, не способных адаптироваться к новому вирусу, назвали утррамами — утратившими разум.

Было экстренно введено военное положение. Впавших в ступор помещали в психиатрические клиники, агрессивных утррамов, если не застрелили на месте, сажали на цепи в одиночные камеры. Но их было не сдержать. Разрушив свои клетки, утррамы вырвались на свободу и… ушли. Будто растворились в диких лесах, степях, неприступных горах.

Оставшиеся люди подвергались тщательному осмотру. Только переболевшие — вирболы — имели право свободного перемещения. Они должны были иметь тат-код на левом запястье. Остальные находились в клиниках на карантине, где их ожидали либо палачи, либо тат-кодеры.

Постепенно порядок был восстановлен, хотя страх перед исчезнувшими утррамами остался. Вирболы стянулись в огромные по площади, но хорошо защищенные агломерации. Покидать агломерации можно было по специальному правительственному разрешению, и только военным. Вернувшиеся утверждали, что, находясь за границей агломерации, чувствуют панический ужас, подавляющий способность рационально мыслить и внушающий безотчётное желание скорее вернуться на безопасную территорию.

Прошли века после той роковой катастрофы, наша цивилизация, цивилизация вирболов, шагнула далеко вперед, но над нами по-прежнему довлеет безотчетное нежелание выходить на свободные территории. Это единственное, чему мы не можем противостоять. Это единственная загадка, которую мы пока не смогли решить».

Кайра замолчала.

— А как ты думаешь, утррамы вымерли? — спросила Эмма.

— Этого наши ученые пока не выяснили. Вероятность такого исхода составляет 95,423 процентов. Этот же исход следует признать наиболее удачным: смертоносные безумцы опасны.

— Да, не хотела бы я с ними встретиться, — вздохнула сестра.

— Поверь, ни один вирбол не хотел бы. Внедрившийся в наш геном вирус флавокул колоссально раздвинул возможности человеческого мозга. По производительности и вычислительной мощности он значительно превзошел суперкомпьютеры довирусной эпохи, но мы по-прежнему не покидаем границ агломераций по горизонтали.

— А по вертикали?

— Конечно. Ты же знаешь, что в каждой агломерации есть космопорты. Мы заселили соседние планеты Солнечной системы. Это стало возможно благодаря усилиям выдающихся терра — и аэроморфиров, которые сумели создать на непригодных для жизни космических телах атмосферу и гидросферу, сделав венерные и марсианские условия похожими на земные.

— Получается, что вирболам тесно на Земле?

— В каком-то смысле, да. Мы оказались заточенными в границах Барьера, который сами же и возвели. И хотя мы ее постепенно отодвигаем, увеличивая площади агломераций, цель вирболов — снять границы. Правда, она пока недостижима.

— Почему?

— Я не знаю, Эмма. Никто не знает.

Возвращаясь домой, Кайра задумалась над парадоксом. Сейчас, в 2344 году, кажется, что все подвластно рукам вирбола. Цивилизация вирбола достигла небывалых по мощи разума высот, но иррациональный страх все равно таится внутри каждого вирбола. Как страх может испытывать организм, освобожденный от гормональной зависимости?

Флаер неожиданно остановился. Кайра огляделась — уже дом. Что ж, ее ждут обеденная доза цибуса и потом — настоящий праздник для ума: матч комбинаториков. Решение сложных математических задач на время с детства было ее главным увлечением.

***

Кайра, Вы запланировали подъем на 7 часов 00 минут. В Вашем календаре сегодняшний день обозначен как рабочий. Вами запланированы следующие мероприятия: утренний комплекс гимнастических упражнений, легкий завтрак, трудовая деятельность в корпорации «Алтерий», — голос артифа перевел свою хозяйку в состояние бодрствования. Снов вирболы никогда не видели так же, как не мечтали и не фантазировали. После рутинных утренних процедур Кайра проверила состояние жилища: мебель денатурирована, стены погашены, прозрачная входная стена матирована — и отправилась на работу.

Московское отделение корпорации «Алтерий» размещалось в том же секторе, где жила Кайра, и занимало целый кубоид. Несколько верхних этажей занимала лаборатория, где велись разработки новых материалов для космических нужд. Туда Кайра и направилась. Она была молодым многообещающим ученым-трансформологом. Ей удалось выстроить кристаллическую решетку нейтронной мембраны, которая способна мгновенно перестраивать квантовые колебания и усиливать радиационный захват фотонов.

Как и в частной жизни, на работе вирболы не стремятся к общению и предпочитают уединение. Каждому члену корпорации выделялся свой кабинет. Впрочем, внешне, до натурации, ничем не отличимый от частного жилища. Куб с двухметровым ребром. Пять глухих граней и одна входная. Входную стену можно убрать или сделать прозрачной. Остальные пять стен гетерогенны. Настройки на настенных панелях позволяют натурировать из гетерогена (строительного материала вирболов) любую нужную мебель или оборудование и так же легко убрать ее в стены — денатурировать. Восемь кубов по контуру на этаже. Внутреннее пространство кубоида занято инженерными коммуникациями — канализацией, водопроводом, фотонными сосудами, трубами для доставки цибуса. Впрочем, одно отличие общественного кубоида от жилого все же имелось — наличие лифтовой шахты для быстрого доступа к коллегам в случае, если необходимость в сотрудничестве была неизбежна.

Вот и сейчас, едва заняв рабочее место, Кайра получила сообщение с просьбой незамедлительно явиться в кабинет начальника бюро по организации труда, Александра Рыжова.

— Кайра Громова по Вашей просьбе явилась, — уведомила девушка начальника, невысокого подтянутого вирбола лет сорока в черном универсальном комбинезоне. Требовательный и компетентный, он был неплохим руководителем.

— Проходите, Кайра, — Александр быстро натурировал удобное кресло напротив своего рабочего стола, — присаживайтесь. Я пригласил Вас, чтобы обсудить дальнейшие действия по внедрению Вашей мембраны в производство.

— Как Вам известно, наша московская агломерация не имеет испытательного полигона венерного типа. Правительство земли согласовало создание тестового образца и проверку его эксплуатационных свойств в мадридской агломерации.

— Этого следовало ожидать. Я так и предполагала.

Конец ознакомительного фрагмента.