Братство подсолнуха. Криминальная драма на постном масле

Игорь Ягупов

Юрию предлагают возглавить Братство подсолнуха, основанное когда-то его дедом. Однако стать боссом полубандитской организации оказывается не так просто. Главный герой сталкивается с тайнами, разгадка которых приводит сюжет к неожиданному финалу. Роман написан в жанре иронической пародии на криминальную драму.

Фотограф Matteo Vistocco

© Игорь Ягупов, 2019

© Matteo Vistocco, фотографии, 2019

ISBN 978-5-4496-4186-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Юрий с испугом отшатнулся от монитора. Одним пружинистым движением он вскочил на ноги, отпрыгнул от компьютерного стола и с напускной задумчивостью уставился на книжные полки. То ли домофон не подал сигнал, то ли он его не расслышал, погрузившись в изучение очередной статьи, с уверенностью доказывавшей, что конец света неизбежен уже в ближайший вторник. Так или иначе, но он узнал о приходе мамы только тогда, когда хлопнула дверь квартиры.

То, что это была мама, он не сомневался. Кто же еще? Больше ключа ни у кого не было. Она, кстати, обещала прийти. И он был готов к этому визиту. Но только домофон его подвел. Или слух. Надо проверить слух. А то так недолго пропустить что-то более важное. Хотя и этот ляп ничего хорошего не сулил. Теперь мама будет долго качать головой и ворчать, что у него глаза повылезут от этого компьютера, что не может молодой и перспективный (это она таким его считает) ученый проводить дни, занимаясь подобной ерундой.

— А мне тридцать лет уже, — каждый раз возражал он. — Могу я заниматься тем, чем хочу?

— И что с того, что тридцать? — продолжала ворчать мама. — О кандидатской диссертации пора думать, а не тратить время на этот мусор.

— Это не мусор, — вяло отбивался он, хотя в душе понимал, что она права.

Но объяснять ей, что он устает на работе и ему нужно хотя бы на время отвлечься от литературы, которую он преподает в университете отчаянно пытающимся выйти замуж девицам и прячущимся от армии юношам, было бесполезно. Мама не хотела его слушать.

Вот и сейчас из-за своей тугоухости (он не хотел верить в то, что сломался домофон, ибо это означало, что мама отныне всегда будет приходить с внезапностью набега стаи степных волков на беззащитное овечье стадо) он нарвался на очередную порцию нотаций.

— Опять за компьютером? — рассеянно и как-то без особой злобы пробормотала мама.

— Угу, — буркнул он, вжав голову в плечи, а про себя подумал: — Может, ключи у нее отобрать? Типа взрослый я уже. Живу отдельно. Так ведь обидится. Да и продукты она все время таскает. А так придется самому по магазинам бегать. Остается терпеть.

— Я, мама, — начал оправдываться он, мучительно силясь изобрести хоть какую-то причину пребывания в мировой паутине, которую мама сочла бы уважительной.

— Пакеты возьми, отнеси на кухню, — неожиданно отвлеклась от компьютерной темы мама.

— Ага, ладно, хорошо, — закивал Юрий, с готовностью кинувшись в коридор, где стояли набитые продуктами пакеты.

Маму явно что-то отвлекло. Была какая-то причина. Иначе она непременно прочла бы ему лекцию о вреде Интернета. Так или иначе, но мамина рассеянность была Юрию на руку. Он с готовностью подхватил тяжелые — как мама их только таскает? — пакеты и понес на кухню.

— Подсолнечное масло подорожало, — входя вслед за ним, сказала мама голосом, в котором слышалась явная тревога.

— Вот и причина, — мелькнуло в голове у Юрия. — Как просто-то все! Незамысловатый пищевой продукт спас мировую паутину от очередной порции проклятий.

— Масло, — задумчиво повторила мама.

— Волатильность, — охотно откликнулся Юрий.

— Мы что, в Марко Поло играем? — огрызнулась мама, уставившись на него. — Причем здесь волатильность?

— Цены колеблются, — пояснил Юрий. — Рынок.

— Я знаю, что такое волатильность, — возмутилась мама, всю сознательную жизнь работающая коммерческим директором в крупной строительной фирме.

Фирму эту когда-то умыкнул из госсобственности папа нынешнего владельца. Но мама уже тогда там работала. Так что весь процесс расхищения основных фондов шел на ее глазах. В те времена она кормила нынешнего владельца конфетами, когда отец приводил его на работу. Так что теперь она могла наслаждаться его благодарностью. Хотя, возможно, он просто боялся, что в случае увольнения мама расскажет компетентным органам о том, как государственный трест неожиданно стал частной компанией.

— Подорожало, — снова насупилась мама.

— Да и бог с ним, — отмахнулся Юрий.

— Ты не понимаешь, сынок, — покачала головой мама.

Именно так она качала головой, когда ругала его за компьютер. И ничего хорошего подобное покачивание маминой головы ему не обещало. Юрий напрягся, ожидая очередную порцию упреков. Правда, он никак не мог найти причинно-следственную связь между его бездельничаньем у монитора и ценой на постное масло.

— Ерунда на постном масле! — неожиданно мелькнула у него в мозгу гениальная мысль. — Вот она, связь!

— Надо проверить, не подскочила ли цена на семечки, — мрачно продолжила мама. — У тебя компьютер включен?

— Угу, — буркнул окончательно сбитый с толку Юрий.

— Так проверь, — подняла голос мама, явно раздражаясь от его непонятливости.

— Как? — удивился Юрий.

— Набери в любом поисковике: семена подсолнечника, цены. Введи ограничения по времени: последние три дня, — прошипела мама и добавила почти брезгливо: — Гуманитарий!

Пятиминутный серфинг в сети показал следующее: за последнюю неделю цена семян подсолнечника на Роттердамской бирже подскочила почти на треть — с 360 до 470 долларов за тонну.

— В общем, Гитлер капут! — прокомментировал ситуацию Юрий, радостно потирая руки. — Переходим на орехи!

Однако мама, похоже, не разделяла его веселость и была настроена весьма серьезно.

— Да не разоримся как-нибудь на масле-то, — пожал плечами Юрий. — А без семечек вообще обойдемся. Зубы целее будут.

— Олег Петрович умер, — трагичным тоном неожиданно произнесла мама.

— Когда? — пробормотал Юрий.

Сам факт, что кто-то умер, сбил его веселый настрой, хотя он понятия не имел, кто такой этот самый Олег Петрович.

— Не знаю, когда, — огрызнулась мама. — Может, и не умер вовсе. Но почти наверняка умер. Теперь они будут искать наследника.

— Какого наследника? — растерялся Юрий. — Кто вообще этот Олег Петрович? И почему ты говоришь, что он умер, если ничего толком не знаешь и ни в чем не уверена?

— Семечки подорожали, — развела руками мама, словно приглашая невидимых слушателей их разговора быть свидетелями безграничной глупости своего сына. — Это верный признак. И я знаю, что он в последнее время сильно хворал.

Юрий почувствовал, что у него заболела голова. Не то чтобы вся, а как-то частично: в правом виске забился пульс, каждый удар которого стал отдаваться в затылок. Мигрень, наверное. Бессмысленный разговор утомил его. Чертовщина какая-то! Ему вспомнился Булгаков с его незабвенной Аннушкой, разлившей масло у трамвайных путей на Малой Бронной. Почему подорожание подсолнечника было верным признаком смерти Олега Петровича? Не то, что он «в последнее время сильно хворал», а именно подорожание семечек? Он так любил семечки? Хотя нет, похоже, это они его любили. Раз подорожали в связи с его кончиной. И самое главное: кто вообще этот Олег Петрович?

— Это друг твоего деда, — словно читая его мысли, рассеянно произнесла мама, раскладывая купленные продукты по полкам холодильника.

Юрий деда помнил плохо. Тот умер, когда Юрию было лет десять. Он жил на юге, у моря. И несколько раз летом мама возила Юрия туда. Он помнил, как дед сажал его к себе на колени и о чем-то расспрашивал — то ли о доме, то ли о друзьях в детском саду, а потом и в школе. От деда пахло табаком и чем-то еще, что в совокупности образовывало крепкий стариковский запах. Сколько лет уже прошло, а Юрий снова почувствовал его, как будто дед совсем недавно был здесь, может быть, даже прямо сейчас стоял в коридоре.

— Друг? — рассеянно переспросил Юрий.

Смерть незнакомого ему Олега Петровича и мысли о деде окончательно испортили ему настроение. И боль в голове усилилась.

— Надо выпить анальгин, — подумал Юрий.

— Да, лучший друг, можно сказать, — кивнула мама. — В юности они, насколько я знаю, были не разлей вода. Именно тогда они и учредили Братство подсолнуха.

— Что учредили? — хмыкнул Юрий.

Но мама, казалось, не разделяла его скепсис.

— В начале шестидесятых, — пояснила она серьезным голосом, — двое подростков из Мариуполя учредили Братство подсолнуха. Одним из них был твой дед Григорий Михайлович, а вторым — его закадычный друг Олег Петрович. Впрочем, тогда их, конечно, все звали просто Гришей и Олегом. Дед давно умер, а вот Олег Петрович, как я подозреваю, скончался на днях. И мы, я думаю, скоро узнаем это точно. Если семечки подорожали не просто так.

— Из-за траура? — снова хмыкнул Юрий.

— Не ерничай! — огрызнулась мама. — Если я все правильно просчитала, то ты, возможно, теперь главный наследник. И, если честно, я даже не знаю, хорошо ли все это. Я не уверена, что тебе это будет на пользу.

— Наследник чего? — поинтересовался Юрий.

— Главный претендент на то, чтобы возглавить Братство, — пожав плечами, пояснила мама. — У Олега Петровича детей не было. Так что неоткуда взяться и внукам. А возглавлять Братство, насколько я знаю, должны прямые потомки основателей.

— Ты, например, — фыркнул Юрий. — Ты же тоже наследница?

— В принципе, да, — задумчиво произнесла мама, бросив на сына пронзительный взгляд.

— А когда я возглавлю Братство, мне придется грызть семечки каждый день? — захохотал Юрий. — А масло? Бутылка оливкового в кладовке уже будет считаться предательством?

— Не ерничай! — перебила мама. — Все гораздо серьезней, чем ты думаешь. С шестидесятых годов и двух подростков, лузгающих на пирсе семечки, многое изменилось. Сейчас Братство контролирует чуть ли не весь мировой рынок подсолнечника. А это большие деньги.

— Если все так серьезно, то почему тогда ты никогда мне не рассказывала об этом Братстве? — фыркнул Юрий. — Ни с кем никогда не встречалась из этого Братства? Мы же и после смерти деда часто ездили в Мариуполь.

Его не впечатлила идея о больших деньгах, взращенных на поле с подсолнечником. Вот если бы дед с Олегом Петровичем торговали нефтью. Или прибрали к рукам металлургический комбинат. А тут — семечки! Да и не был дед богатым. Жил он в двухкомнатной хрущевке, обклеенной выцветшими от времени обоями.

— Дед разве богатым был? — поинтересовался он у мамы. — Чего тогда мы ему каждый раз апельсины слали на Новый год?

— Твоего деда почти сразу отстранили от руководства Братством, — неохотно, словно сомневаясь в том, следует ли это рассказывать, произнесла мама. — Еще до того, как он женился на моей маме. У них с Олегом Петровичем произошла какая-то ссора. Дед не любил о ней говорить. Слишком дорого она ему обошлась. Так или иначе, но он вышел из Братства. Хотя и рассказывал мне о нем. Он всегда верил, что когда-нибудь наша семья в него вернется. Когда я разговаривала с ним в последний раз, он сказал, что после смерти Олега Петровича ты сможешь претендовать на роль главы.

— Подсолнечный принц! — хмыкнул Юрий. — Мне нужно мантию заказать?

— Поживем и увидим, — недовольно буркнула мама.

На этом разговор о подсолнухах и масле закончился. Однако недели через две, когда Юрий зашел к матери, та открыла ему дверь, разговаривая с кем-то по телефону. Мама жестом предложила ему пройти в комнату, а сама продолжила беседу с неизвестным на другой стороне линии.

— Хорошо, — сказала она в трубку, — буду ждать. Я очень рада, что вы сможете зайти. До встречи.

Юрий прошел в комнату, не обратив на этот разговор никакого внимания. Он привык, что у мамы всегда полно дел, и ее телефон звонит не переставая.

— Старинный приятель моего отца, — неожиданно пояснила мама, входя вслед за ним. — Олег Петрович действительно в начале апреля скончался.

— Угу, — буркнул Юрий, которому был неприятен новый разговор о Братстве подсолнуха.

— Он сейчас в городе, — продолжила мама, — этот приятель твоего деда. Хочет зайти, поговорить.

— О чем? — хмыкнул Юрий.

— О чем? — возмутилась мама. — Просто человек хочет навестить дочь старого друга. Пообщаться. Что здесь такого? Тем более что тебя никто не приглашает. Я сама с ним встречусь.

— Понял, — огрызнулся Юрий, настроение которого почему-то окончательно испортилось.

— Не бойся, — фыркнула мама, — он не привез тебе корону в виде подсолнуха. И оливковым маслом ты все еще можешь пользоваться без всяких ограничений.

— Спасибо, — хмыкнул Юрий.

— Впрочем, если хочешь, ты тоже можешь прийти, — неожиданно предложила мама. — Он зайдет завтра около шести вечера.

— Я лучше воздержусь, — отмахнулся Юрий.

— Как угодно, — отрезала мама.

Как прошла ее встреча с неизвестным другом деда, Юрий так и не узнал. Сама мама ничего ему не сказала, а он не спрашивал. Может, этот заезжий старикашка и вовсе не пришел. Да и бог с ним. Меньше всего Юрию хотелось еще раз слушать что бы то ни было о «подсолнечных братьях», как он их про себя окрестил.