Глава 3
В осином гнезде
Две недели спустя
Заместитель начальника Севастопольского «УСБ», подполковник Вильгельм Зайдлиц, сидел за столом в своём кабинете и внимательно просматривал донесения своих агентов. Ничего такого, что могло бы привлечь его внимание — тон не нашёл. Зайдлиц, откинулся в кресле и посмотрел на настенные часы. 12 часов — пора бы чего-нибудь перекусить — подумал он и уже собрался встать, когда противно затрезвонил телефон. Немного подумав над тем — стоит ли его брать, он всё-таки с неохотой протянул руку и поднял трубку.
— Господин подполковник, к Вам господин Бурлак — произнесла трубка, голосом адъютанта.
— Пропусти — недовольно буркнул он в неё и раздражённо повесил на аппарат.
— Какого чёрта, ему ещё надо! — Подумал он, наблюдая как в открывшуюся дверь — проникает тщедушная фигура лидера «Украинских националистов» города.
— Подойдя к столу, Бурлак плюхнулся на стул, и глядя на Зайдлица через огромные линзы очков — взволнованно произнёс:
— Это чёрт знает, что — Вильгельм. Гаппе даже не захотел со мной разговаривать — послал к тебе, он — видите ли занят. А у меня, не просто дурные вести — голос бандеровца задрожал как натянутая струна.
— Это какой-то кошмар, последние четыре дня в городе твориться полный беспредел!
— Убито шесть моих людей! — Завизжал он, словно это его режут.
— Шесть! — Он снял очки и вытер рукой стекающие струйки пота по щекам. Его начало трясти, дрожащим голосом он прошептал.
— Они убили моего Миколу, моего мальчика — повесили как паршивую собаку в туалете ресторана. Он всхлипнул.
— За что — Вильгельм, ведь ему было всего 17. В чём он мог провиниться перед богом — чтобы с ним обошлись так. Он же был безобидный — как ягнёнок!
Зайдлиц — поперхнулся коньяком, который только что запрокинул в рот. Откашлявшись — он посмотрел на посетителя как на слабоумного.
— Ты это о чём — Петро?!
— Твой безобидный как ты говоришь — ягнёночек, резал людей пачками. Насиловал их женщин, сжигал живьём их детей, обливая бензином и хохоча от радости — наблюдал, как они горят. Твоему сыну просто кто-то отомстил из обиженных родственников и всё, подобное — бывает происходит и от этого никто не застрахован!
— Что происходит, ты смеёшься надо мной Вильгельм! — Бурлак, опёршись руками о стол наклонился вперёд и близоруко щурясь — зло процедил:
— Убито шесть моих людей — и их подстрелили профессиональные снайперы, а не обиженные какие-то родственники.
— Ты знаешь, что сделали с Толяном — они по очереди отстрели ему почти все части тела, разрывными пулями. Они сделали из него окровавленный обрубок без рук и ног. Вот что они с ним сделали! — Вскочив, Бурлак подошёл к окну и ткнув в него куда-то пальцем — дико заорал.
— В городе объявилась целая банда профессиональных убийц, а Вы тут сидите на своей заднице и в ус не дуете. Они нас скоро так всех перестреляют, как куропаток на охоте. Выговорившись, он подошёл к стулу и рухнул на него — обхватив голову руками.
— Надо срочно что-то делать — простонал он, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Мы как мишени в тире. Двое из охраны Миколы, были зарезаны как свиньи — прямо у дверей и никто ничего так и не заметил — бормотал он всхлипывая.
Глядя на испуганного до смерти Бурлака, Зайдлиц плеснул себе ещё конька в рюмку, выпив её — он подумал:
— «Чёрт, ещё пару таких рецидивов и в городе начнётся паника. Этот дурак даже не догадывается, что кроме его придурков — за это время уже убито и пять немецких офицеров из „СБУ“. Это месть — Русские решили ответить на Геноцид».
В это время зазвонил опять телефон. Проклиная всех и всё — Зайдлиц поднял трубку.
— К Вам журналистка из городской газеты — господин Оберштурмбанфюрер.
— Какого… Ей надо! — Скажи, что я занят!
— Её направил к Вам сам Гапппе — раздалось в ответ из трубки, просил посодействовать!
— Что!
— Ладно, пропусти — Зайдлиц обессилено откинулся в кресле.
— «Дьявол бы их всех побрал и Гаппе в том числе» — подумал он, наблюдая, как в кабинет входит симпатичная молодая женщина лет 30.
— Хелен Винтер, обозреватель криминальной хроники — она протянула руку. Зайдлиц нагнувшись и глядя на неё — как кролик на удава, чмокнул в протянутую ручку.
— Зайдлиц, что угодно фрейлин?!
— Немного информации, господин подполковник — об участившихся убийствах офицеров «УСБ» и патриотов Украины. Ходят слухи — что в город пробрались русские диверсанты — сказала она, мило улыбаясь.
Зайдлиц почувствовал, как по его щекам потекли ручейки пота.
— Ничего подобного — фрейлин!
— Люди всегда склонны распускать слухи. Это всего лишь криминальные разборки. Знаете там — карточные долги, кто-там перепил немного в ресторане, кто-то схватился там за нож, кто-то за пистолет — ну и понеслась карета по кочкам. Зайдлиц любил блеснуть знанием Русских цитат.
— В общем, ничего такого — мы уже ведём расследование, скоро предоставим общественности все обстоятельства случившегося!
— Вы, в этом уверены?! — Заметила журналистка, что-то записывая в блокнот необычной антикварной ручкой, инструктированной серебром.
— Вполне, фрейлин!
— А хотите, я Вам первой сообщу о результатах расследования, как только они будут получены! — Зайдлиц приподнявшись, протянул ей свою визитку.
— Позвоните мне денька через три, обещаю — я Вас не разочарую!
Взяв визитку, журналистка поднялась.
— Ну что же, я буду надеяться — господин подполковник!
— Я тоже — Хелен! — Сказал он и протянул ей пропуск.
Протянув руку, девушка взялась за него пальцами и мило улыбнувшись — выстрелила в лоб «Уэсбэшника» из ручки. Взглянув в последний момент с удивлением на неё, Задлиц рухнул лицом на стол и застыл в таком положении. Из-под его головы — по столу, начала разливаться кровавое пятно.
Сидевший до этого с отрешённым видом Бурлак, оцепенело — уставился на струящуюся по столу кровь. Очень медленно он приподнял голову и удивлённо уставился на стоящею напротив девушку.
— Что?! — Прошептал испуганно он, еле шевеля губами.
— Ничего!
— Долг платежом красен — мразь! — Произнесла Ольга Терёхина, а это была она и всадила наконечник ручки прямо ему в глаз.
Бросив на стол карточку с надписью — «Ты следующий». Она открыла дверь и вышла в коридор. Посмотрев на сидевшего, как ни в чём не бывало на своём месте адъютанта — она сказала:
— Господин подполковник просил его в ближайшее время не беспокоить, у него важный разговор. Кивнув головой, офицер продолжил читать газету. Стены кабинета были звуконепроницаемы. Подойдя к посту охраны, Ольга спокойно положила на стол пропуск и вышла на улицу. Там её ждала машина.
Через 20 минут она уже входила в конспиративную квартиру — где её с нетерпением ожидал Филатов. Сняв с неё плащ — он спросил:
— Ну как, удачно?!
— Не совсем — Глеб. Габбе меня даже не захотел видеть, направил к своему заместителю. Везучий гад!
Ольга усмехнулась.
— Зато, там оказался сам Бурлак — так что пришлось и его наконец отправить к сыночку. В общем, нет худа без добра!
Она посмотрела на Филатова.
— Так что — Глеб, нам надо отыскивать другой способ, как подобраться к этой нацисткой мрази. Теперь из своей резиденции — он выползет разве что на танке!
— Н, да! — Глеб расстроенно покачал головой.
— Добраться до него теперь будет намного сложней… Чёрт бы его побрал!
— Он словно предчувствует опасность. Н да!
— Ничего, доберёмся и до него — Ольга изучающе посмотрела на Глеба.
— Ты лучше скажи, зачем ты отстрелил бандеровцу все конечности — а не просто пристрелил его. Томилину, твоя самодеятельность может очень не понравиться. Две, три — лишних секунды на месте, существенно увеличивают риск провала.
— Смерть — иногда не самое лучшее лекарство, иногда и жизнь может оказаться страшнее! Глеб усмехнулся.
— Пусть теперь поживёт в таком виде, авось призадумается!
— Знаешь Глеб, я не замечала раньше за тобой садистских наклонностей, после того как ты вернулся оттуда — Терёхина показала газами вверх.
— Ты словно изменился, ты уже не тот Глеб Филатов, которого я когда-то знала. Она достала сигарету и прикурив её подошла к окну. За которым сплошным потоком хлестали струи дождя, словно пытаясь смыть с них — следы свершившихся за день человеческих трагедий, а может преступлений. Повернувшись к нему, она повторила:
— Не тот!
Глеб промолчал, в его памяти всплыла картина из другого мира. Вот они достают из братской могилы тела погребённых там людей, и цепенеют от ужаса увиденного — когда понимают, что у всех — из них вырезаны те или иные органы. При том, как показала потом экспертиза — ещё при жизни. Просто кто-то из так называемых борцов за свободу и независимость «Незалежной», посчитал продажу чужих органов неплохим бизнесом для себя. Бросив искоса взгляд на стоящую рядом Ольгу — он с горечью произнёс.
— Может я уже и не тот, но я не садист! — Он горько усмехнулся.
Конец ознакомительного фрагмента.
