Судьба и Служба. Тюркские контуры России

Игорь Шумейко, 2022

Книга «Судьба и Служба. Тюркские контуры России» – развернутая иллюстрация одной бесспорной (хотя и спорного авторства) формулы: «Поскреби русского – обнаружишь татарина». В летописях, официальных документах империи все тюркские народы России именовались: «поволжские, сибирские, кавказские татары». Печать исторического почета: «татары» – означала принадлежность Орде, империи Чингисидов. От Ивана Грозного, Годунова до Тургенева, Куприна, Рахманинова, Ахматовой российская знать, элита гордились татарскими корнями. Тюркские контуры прослежены от казаков до «самой русской» (считая упоминания в народных песнях) профессии: ямщик, татарский ямылчи. От общероссийского понимания Судьбы до фундаментального различия, подмеченного Л.Н. Гумилевым: «На Западе требовали прав, на Востоке – службы». Поездки по тюркской России, встречи с писателями, учеными, политиками, военачальниками М.А. Гареевым и Р.С. Акчуриным привносят в эти «контуры» личный, заинтересованный взгляд автора. Язмыштан узмыш юк (От Судьбы не уйдёшь), не уходит и книга от жарких споров, например, вокруг памятника Ермаку – проекции богатой русско-тюркской истории на наше сегодня.

Глава 1

Невидимая рука. Язмыш, кысмет, тыгдыр…

Итак, тюрки, татары-ордынцы — носители печати военно-служебной организации, давшей нам, России, первую централизованную систему власти.

1.

До Орды единства русских княжеств не было не только по факту. И не по вине каких-либо Имяреков Окаянных. (Особо «прославился» князь Святополк Окаянный, но таковые были в каждом поколении удельных князей)… Но даже не они, Окаянные, Гориславичи… многократно проклятые летописцами, сказителями былин, «Слова о полку Игореве» и других «Слов», были главными виновниками того хаоса. Единства, устойчивого порядка не было и не могло быть в принципе!

Давно установленный, но, к сожалению, интересующий в основном лишь правоведов факт: «до Орды вся Русь считалась общим достоянием всех Рюриковичей». «Лествичная система» пересаживания с удела в удел по условному старшинству, бессильные «съезды» князей (вроде Любечского, 1097 г.), бесконечные, изначально тупиковые попытки обрести «единство» или хотя бы выстроить устойчивую иерархию. Старший брат имел больший авторитет, чем младшие, — это вроде понятно и (почти) всеми Рюриковичами признавалось, но уже в следующем поколении вопрос относительных первенств младших сыновей старшего брата и старших — младшего сводил ситуацию к абсурду, к перманентной войне каждого с (почти) каждым.

Тут нет и тени национального самоунижения: в те времена варяжские (норманнские) династии правили почти во всей Европе вплоть до Сицилии (см. «Анжуйский дом», Плантагенеты), и с такой же «чехардой», как и наши Рюриковичи. Да и в Азии (в северной ее половине, дочингисовом Туране) царил такой же первозданный Хаос, или назовем это в стиле Рустама Курчакова: «детский период». Наследование от брата к брату — важная примета того периода. До принципа «от отца — сыну», потом «от отца — только старшему сыну» (майорат), до этих кажущихся ныне естественными положений Европе, Азии еще предстояло дорасти, «довзрослеть».

Недолговечные периоды устойчивости, замирения бывали связаны с появлением особо выдающихся личностей, сверхудачливых полководцев или выдающихся политиков, дипломатов, моральных авторитетов: Ярослав Мудрый, Владимир Мономах… А потом — вновь «броуновское» (военное) движение. Монастырские летописцы славили Мономаха, страстно клеймили прочих князей, «ковавших крамолы», но тем самым — вот недооцененный парадокс! — они лишь продлевали общенародную иллюзию, что «порядок» может воцариться благодаря личным качествам какого-то князя.

Великий князь тогда был «первый среди равных». Принципа, самой идеи воцарения единовластия, причины выделения одного из многих, устойчивой иерархии, не зависящей и от личных качеств претендентов среди растущего дома Рюриковичей, не было. Самый известный русский правовед, историк Борис Чичерин суммирует: «На Руси в Удельный период вообще не было государственного, и какого-либо публичного права — только частное».

Ярлык из Орды на великое княжение, означавший обязательное подчинение всех прочих князей, — Первый исторический пункт, принципиальное окончание действия того «детского» положения, когда вся Русь — общее владение всех Рюриковичей.

2.

Орда дала нам и казаков. Казак — козак — косак — кочак — на тюркских языках значит: вольный, беглый. Казаки и пришли на столетия раньше, например, стрельцов и остались еще на столетия после бесславной кончины («Стрелецкие бунты») последних. Пережили казаки и дворянскую поместную конницу, и наемные «полки иностранного строя», и императорскую, и уже Красную, и Советскую армии… То есть оказались самой древней, живучей, органичной военной организацией России. А ведь казачество — «организация», принадлежащая не только военной сфере! Это ещё и образ жизни, модель живучей самоорганизации, наконец, «социальная программа». Русские, украинские крестьяне, посадские порой через мирные ходатайства, порой через восстания требовали себе или казацкого самоуправления, или (программа-максимум) «записи в казаки», внесения в «реестр».

В общем, «казак» — слово, богатое смыслами. Еще и своеобразная жизненная философия стоит за одним из значений казак-кочак: беглый. Свергнутый хан вздыхал: «Ну теперь мне дорога — только в казаки!» Московский посол в Персии в 1590 году объяснял: «Казаки пришед Сибирское царство взяли, а царь Кучюм убежал и ныне казакует в поле». Так же из Исфагани передали, как хивинский хан Хаджи Мухаммед («Царь Азим») обрисовывал ситуацию шаху Аббасу I: «А про Кучюма царь Азим сказал, что он бегая, живет лишь казачеством».

Историки В.В. Трепавлов и А.В. Беляков фиксируют сей «парадокс»: «Проиграв царство казакам Ермака — Кучум сам стал казаком».

Тюркские корни, как тот толстовский репей-татарник, крепко сидят и в казачьем лексиконе: атаман, богатырь, товарищ, есаул, сабля, кош, курень, кинжал, барабан, караул. И в общегосударственном: ямщик (ямылчи), деньги, казна, таможня, безмен, кирпич, башмак, сундук, кафтан, стакан, таз, штаны, кузов, базар, тулуп…

Даже наш боевой клич «Ура!» — татаро-монгольское Хур-ра!

А тумен — военный отряд, пугая своей численностью (10 000 всадников) и скоростью наступления, — обернулся русским словом «тьма» (темнота), дошел и до «тумана»… Так что первая строка гениального романса «Утро туманное, утро седое…» могла напомнить его автору, Ивану Сергеевичу из древнего (тухума) рода Тургена — и тумен, водимый его далеким предком.

Претензии России на статус «особой цивилизации» (упоминание, открывавшее первые строки этой книги) основаны на преемственности, идущей от Улуса Джучиева. Своими границами этот Улус словно «напророчил» очертания нынешней РФ^[2]. А татары во всех упомянутых смыслах и есть носители, человеческое измерение этой преемственности.

3.

Чтоб не ограничиваться лишь военной сферой (хотя казаки, повторю: не только «война», но и мощная, живучая социальная модель) — вспомню один парадокс из своей недавно вышедшей книги «Люди российских путей» (Голос-пресс, 2020).

Превосходная дорожная служба в Улусе Джучиевом, Золотой Орде, система почтовых станций — ямов, где менялись лошади и ямщики, стала нашей общей отраслью. «Ямская гоньба»: государственная почтовая служба, включала сеть почтовых станций — ямов и целое сословие ямщиков, получавших за службу государево жалованье, земельные наделы, создававших даже свои поселения — ямские слободы.

А в чем мой объявленный «парадокс»? Ямщик, самая русская из профессий, считая хотя бы по числу упоминаний в русских народных песнях, фольклоре, происходит от тюркского слова jam (татарское «дзям»)…

«Татары, татаро-монголы» — нельзя допустить, чтоб за мельканием этих ярлыков скрылся пласт истории потрясающей важности. Отношения тюрок и монголов столь же интересны, поучительны, как и тюрко-славянские.

Первую из империй Великой степи создало два-три века до нашей эры племя (племена) хунну, включавшее множество тюркских, монгольских, скифских, тунгусо-маньчжурских родов.

Этот союз хунну/гуннов после Аттилы распался, но на одном из осколков предки монголов создали государство Сяньби, подчинившее и тюрок. Позже тюрки подчинялись другому протомонгольскому государству — Руран. Но к VI веку тюрки победили монголов, пошли в Среднюю Азию, где встретились, смешались с другими «коллегами» по Хуннской империи — скифами и создали первое свое мощное государство: Тюркский каганат. А то, что правящим в их каганате был монгольский по происхождению род Ашина, — это свидетельствует: их борьба не имела и тени национализма, геноцида.

Была отражением «сквозной» сквозь тысячелетия вплоть до наших дней важнейшей тенденции: соперничество в военной доблести возносило наверх то одно, то другое племя, выставлявшее своего вождя/хана, но племена-«лидеры» не накапливали могущество, а скорее наоборот — расходовали себя! История хунну, сяньби, рода Ашина повторится и с потомками Чингисхана.

Темучин победил татар с типичными уже упомянутыми следствиями: вожди перебиты, две татарки взяты в жены, все татары — в общую армию, где особо отличились и… По сей день от Татарского пролива и до Польши — Литвы проживают их многочисленные потомки. Правда, имеет хождение иной сюжет: будто Чингисхан казнил всех татар, «кроме детей ростом ниже тележной оси»… Кстати, эта зловещая мерка «высота тележной оси» часто встречается в корпусе околомонгольских легенд. Хороша она и яркой зримостью (каждый легко представит очередь, понуро бредущую к той «эталонной телеге»), наверняка она, легенда, пускалась в ход как хорошее психологическое оружие: запугать, морально подавить противника. И на практике применялась наверняка — но к отдельным семьям, родам.

Но чтобы всех татар уничтожить (а детей «ниже оси» заставить забыть свое происхождение) — этой мрачной фантазии как раз и противостоит простой, неотменимый факт: распространенность в Азии этого имени. Кто, кроме татар армий Чингисхана, Батыя, мог принести его на берега Волги? И так принести, что булгары (даже ещё без нажима всемогущей «Советской власти» — привет профессору Н. Давлету!) взяли имя «татары»…

Считается, что из тюркских народов к монголам более всего по культуре, генам приближены тувинцы (их этническая одежда практически монгольская), якуты, затем — казахи и киргизы.

Так что Орда, кодекс Ясы (и её, выражаясь по-современному: «правоприменительная практика», протяженностью в тысячелетие), залиговала не только булгар и татар, но и татар с монголами. В одной из глав я уделю место научным попыткам строгой классификации народов по «гаплогруппам хромосом», но генетика никак не может воспрепятствовать и самому здравому подходу к этой проблеме (к тому, что кажется проблемой).

Знаменитый Стивен Сигал, звезда Голливуда, а еще и музыкант, сэнсэй, подпоясанный черными поясами нескольких восточных единоборств, однажды дал гениально простой ответ смущенному интервьюеру, желавшему разузнать, но боявшемуся обидеть такого грозного собеседника.

— Моя национальность? Бурят!

— М-м… извините, Стивен, а кто, что такое: бурят?

— Бурят — это русский монгол!

Чеканно… Прямо, точно, мощно, кратко. Как его, Стивена, карате-удар с выдохом: «Кья!»

Так бы и со всеми терминами разобраться. Когда не терпится скорее шагнуть в глубь Евразии, тысячелетней Истории, а тут цепляются, как репей (татарник), болтаются, как безразмерные штаны — все эти термины, названия, самоназвания. Споры, драки из-за них порой даже смешны, если вдуматься в самые первопричины такого обилия именований, то объединяющих, то перенакрывающих друг друга. А первопричины эти, по-моему, таковы: слишком огромен наш континент, слишком много племен и народов кочевало или сидело на нем и слишком долгая История — за время которой многие успевали выбиться в лидеры, распространить свое имя и семя, а потом ослабеть, задумчиво затихнуть, встретив новую волну.

Приведу еще один подход. С этим обильным титулованием разбирается филолог, религиовед Айрат Равильевич Бахтияров:

— Необходимо распутать навязчивое «татаро-монголы». «Татары» — это самоназвание того древнейшего народа, от которого ведут свою родословную многочисленные тюркские народы и народности. Причем самоназвание «тюрк» или «терек», означающее «живой», — более позднего происхождения, чем самоназвание «татары». Когда в свое время часть татар решили взять себе новое имя «терек», в глазах окружающих народов они оставались татарами. Поэтому возникло словосочетание «терек татарлары» или «татары-тюрки».

Внутри же татарского мира каждая народность имела собственное самоназвание. Например, булгары — часть тюркского и породившего их древнетатарского мира. Причем в каждом историческом периоде самая сильная и знатная часть этого мира, сохраняя, вновь брала на себя самоназвание «татары».

Время возвышения Чингисхана пришлось на очередной период упадка татарского мира. Естественно, самый большой упадок наблюдался у элиты «татар» того периода. Против этих татар и начал войну за обновление татарского мира Чингисхан. Чтобы отделить себя и своих сподвижников от этих «татар» (а не от татарского мира), они взяли себе самоназвание «мәңгел», означающее «вечный», «вечная держава». Так возникли всем известные сегодня «монголы». А поскольку они все равно оставались частью татарского мира, то появилось словосочетание «татаро-монголы» или «мәңгел татарлар» (…)

Все вышесказанное — лишь краткая «историческая справка». Основу книги составят и реальные судьбы наших современников, с кем мне довелось познакомиться, беседовать и наблюдать, как их характеры, деяния иллюстрируют закономерности, «исторические тренды». Отдельная глава представит двух крупных российских военачальников: генералов Махмута Ахметовича Гареева и Расима Сулеймановича Акчурина.

А одним из человеческих измерений упомянутой, зафиксированной этнографами близости якут (тюрок) и монголов станет рассказ о жизни, творчестве моего друга, якутского классика российской литературы Николая Лугинова, давшего в своем романе «По велению Чингисхана», лучший из портретов великого монгола, легший в основу международного киноблокбастера: «Тайна Чингисхана» (Россия, Монголия, США, 2009).

В нескольких статьях, ТВ-передачах я предлагал дополнить, увенчать русско-тюркский лексикон еще одним важным, многомерным тюркским словом: Кысмет — Судьба (Язмыш у татар, Тыгдыр у якутов). Словосочетание, вынесенное в подзаголовок, возможно, кому-то напомнит «невидимую руку рынка» Адама Смита, самый знаменитый и фундаментальный термин политэкономии из его книги «О богатстве народов» (1776):

«Они работают, ведомые этой невидимой рукой, способствующей тому, что не входило в их намерения. Преследуя собственный интерес, они способствуют интересам общества более эффективно, чем если бы реально желали делать это».

Термин с репутацией, несколько подмоченной в одно всем известное десятилетие, когда его особенно часто повторяли, а ту «невидимую руку» постоянно «ловили в карманах» — вполне видимых!

Но сам образ, «Невидимая рука», вполне применим к действиям многих миллионов тюрок и русских, тысячам нойонов и князей, десяткам великих вождей, государствостроителей и полководцев. Он даже необходим, чтоб картина великого итога деятельности этих вождей, народов, поколений никак не походила на чей-то удачно реализовавшийся хитрый политический расчет, план, а данная книга — на развернутый комплимент этим вождям и народам…

Действительно, объективное сравнение некоторых итогов распространения евразийской цивилизации с результатами работы Испанской, Британской, Французской колониальных империй^[3] может быть воспринято как дежурная пропаганда, славословие.

Подчеркивая главный итог деятельности двух тысячелетий: Северная Евразия оказалась единственной незатронутой религиозными войнами, тотальным геноцидом, в современных выражениях: территория «геноцид-фри». Не затронутой и работорговлей. Единственное исключение: крымские татары, втянутые в этот «бизнес» генуэзцами. А массовый захват пленных в походах Чингисхана все ж не превращал их в «международный товар». Им более соответствует вполне официальный термин: «перемещенные лица». Например, к миллионам «перемещенных лиц» Второй мировой войны часто прилагают термин «их рабский труд», но НЕ «работорговля».

Сей итог, который может быть предъявлен и на Страшном суде, никак нельзя свести к казенным славословиям в адрес своих царей и ханов.

Батый, покоряя Русь, Иван Грозный — Казань, наверняка думали о приращении своих личных владений и богатств. Строгановы, Ермак, Хабаров, Дежнев, дошедший до Якутии, Чукотки… думали о хабаре (особенно покоритель Камчатки Атласов). Хотя объективно были заметны и великое любопытство, и поиск «Беловодья», «Опонского царства» — земли праведной жизни, но все ж главный «мотор» был хабар!

Но упомянутый абзацами выше глобальный итог наших движений, итоговое отличие Северной Евразии от Америк, Африк, Австралий^[4]… показывает: Невидимая рука Судьбы, подобно «невидимой руке рынка» незримо, неизменно обращала даже самые корыстные усилия Батыя, Грозного, Ермака к величественному, достойному результату…

С примера начну частного и весьма непростого, вызываюшего сегодня споры (слышал и отчасти в них участвовал) и даже неприятие некоторых героев этой книги, то есть татар. Советовали мне убрать сей «случай» куда-нибудь в глубь книги, после примеров, радующих любую аудиторию, картин, приятных, проверенных на многих лекциях, встречах с читателями. Но выслушав, подумав, оставил как есть. Решил, пусть и на этих страницах будет некое подобие нашей Истории, всегда начинавшейся непросто, порой кроваво: как у татар — с монголами, как у русских — с татаро-монголами. И если не отбросят книгу на первой же главе, то уж дальше дочитают точно.

Памятник трудной судьбы

Трудной, но и единственной. Многозначительное татарское Язмыш (Судьба, предначертанное) говорит о том же: Язмыштан узмыш юк — от Судьбы не уйдёшь…

Впервые о том памятнике я услыхал в 2014 году. Известный сибирский издатель, общественный деятель Аркадий Елфимов пригласил к себе в Тобольск поговорить с читателями, выступить писателя Александра Проханова, ученого, космонавта Юрия Батурина и автора этих строк. Поделился планом поставить памятник Ермаку на Чувашском мысе, месте решающей битвы Ермака с Кучумом, — где и Василий Суриков рисовал знаменитую картину «Покорение Сибири». Но сообщил: некоторые представители татарской интеллигенции против памятника «обидчикам Кучума»…

Поспешной инициативу Елфимова никак не назовешь: только к 2020 году проект памятника воплотился в граните, а те «возражения» — в виде писем:

Председателю Тюменской областной думы

Сергею Корепанову,

губернатору Тюменской области Александру Моору,

главе Тобольска Максиму Афанасьеву

Обращение

8 июня 2020 в «Новостях Тобольска» сообщили, что в день 435-летия со дня гибели атамана Ермака в парке «Ермаково поле» планируется установить поклонный крест.

Инициатором установки очередного памятника Ермаку является председатель фонда «Возрождение Тобольска» Аркадий Елфимов. В последние годы проходит активная и упорная пропаганда господином Елфимовым имени неоднозначного исторического персонажа Ермака, очень настораживает, с каким постоянством он делает выпады в сторону болезненной для коренного населения темы…

Татарская общественность г. Тобольска и Тюмени обращается к руководству города и области с просьбой остановить провокационные действия господина Елфимова.

Председатель Совета РТОО «Наследие» по Тюменской области Л.А. Шамсутдинова

Председатель Совета НКА Сибирских татар Тобольска З.А. Тычинских

Кандидат филологических наук Г.Х. Ташкеева

Схожее письмо властям Тюмени, Тобольска подписали:

Председатель Совета НКА Сибирских татар Тюменской области Ф.Ф. Марганова

Глава Тюменского филиала РОО «Татарское дворянское собрание» мурза Д. Ахметов

Правда, в Тобольске есть и другая НКА «Сибирские татары», и её глава тюменский экс-депутат Динар Абукин обратился к губернатору с просьбой проверить, наоборот, деятельность «коллег» Ф. Маргановой, угрожающих национальной безопасности России.

Но важность темы не позволяет ограничиться ссылкой на «Обращение» уважаемого Динара Абукина, «побив» им как козырем «Обращение» не менее уважаемой Файзии Маргановой!

Более того, и сам проект памятника, и даже возражения Аркадию Елфимову могут в случае честного разговора послужить на общее благо русских, татар, Сибири, России. Эти выяснения напоминают известный вопрос на церемонии регистрации брака: «Если у кого-то из присутствующих есть возражения, сомнения — пусть он выскажет их здесь и сейчас, или уж молчит о них вечно».

Возражения были. Возражали уважаемые Л.А. Шамсутдинова, Ф.Ф. Марганова, мурза Д. Ахметов, и я начну с того, что соглашусь с их определением: «неоднозначный исторический персонаж Ермак»… В чем неоднозначность?

Да, Ермак пленил знаменитого царевича Маметкула, наследника и фактического главу войска старика Кучума — и… Через полгода после пленения Маметкул с честью принят Иваном Грозным в Москве, чуть позже он: «воевода полка левой руки» (третий по чину!) в русской армии, сражающейся со шведами! Вот уж действительно — неоднозначно.

Давно размышляя над нашей Историей, я как-то представил: а если Ермака, вдруг отозвав из Сибири, послали б на тот же «шведский фронт»? Маметкул, разумеется, начальствовал бы над Ермаком! Для иностранцев, не понимающих суть нашей Истории это может и дикость, но мы-то, уважаемый мурза Д. Ахметов, слава Богу, не иностранцы и прекрасно знаем, как в Москве относились к татарским царевичам! Всю русскую армию Иван Грозный вверял бывшему казанскому хану Шиг-Алею, на которого некоторые татары тоже ворчат. Но и на это есть возражение. Известный историк Марат Сафаров: «И когда теперь некоторые казанские историки пишут о татарофобии Ивана Грозного на основании покорения Казани, христианизации и прочего, они упускают из вида то, что Иван Грозный вырос фактически внутри татарского мира»!

Точно подмечено. Взятие Казани — пример тогдашней борьбы за первенство в Улусе. В историографии XIX века была популярна формула, суммирующая преемственность: «Хан переехал в Москву». Либеральные историки повторяли это с упором: цари — столь же «непрогрессивны, недемократичны», как и ханы, и вообще: «поскреби русского — увидишь татарина»…

Не только хан Шиг-Алей, «главком» армий Грозного, но и его официальный «сменщик», русский царь Симеон Бекбулатович, касимовский хан… А в войске, бравшем Казань, начальствовали: крымский царевич Тактамыш, царевич Кайдула, шейбанидский царевич Кудаит, царевич Дербыш-Алей, и доля там татар была не меньшей, чем у защищавшего Казань Едигера. А писатель, ученый, депутат Госдумы Ф.С. Сибагатуллин^[5] в книге «Великие татары — строители и защитники государства Российского» пишет: «Даже большая доля татар была в войске Грозного, чем у Едигера, в составе которого были: черемиса, мордва, марийцы».

И подтверждение Ф.С. Сибагатуллину — с другого, противоположного политического фланга.

Историк, востоковед Камил Галеев, диссидент, не раз арестовываемый властями, в интервью порталу «Миллиард. Татар» прокомментировал татаро-башкирские споры и ответил на обвинения в пантюркизме в свой адрес:

— Понятно, что в формировании народа принимали участие разные тюркские группы, кипчакские, булгаро-огурские, мадьяры, разнообразные финноугры (марийцы, удмурты). А в случае татар-мишарей еще и мордва. К примеру, огромные территории современного Татарстана еще в веках XVII–XVIII были марийско-удмуртские. Сейчас они полностью татарские. Процесс татаризации, исламизации финноугров — это во многом ХVII–XIX века. Таким образом, татарская нация — многосложная, многосоставная, в которой принимали участие в первую очередь разного рода тюркские компоненты и, кроме того, финно-угорские. Поэтому всякого рода споры, мы все-таки кипчаки или булгары, абсурдны, потому что в нас есть и то и другое.

Собеседник из «Миллиард. Татар» уточняет:

— Так много ли марийской крови в казанских татарах?

— Полагаю, что очень много. Прямых доказательств нет, но, судя по всему, в момент падения Казани на территории Казанского ханства марийцев было не меньше, чем тех, кого мы сейчас называем татары. Причем их было не меньше не только на той территории, которую мы сейчас ассоциируем с марийцами, но и в Заказанье, которое мы сейчас считаем практически полностью татарским (…)

Вот и ответ на одно из обвинений Ивану Грозному: преследовал-де татар! Да он, объективно говоря, со своей армией, где начальствовали царевичи Тактамыш, Кайдула, Кудаит, Дербыш-Алей… взяв Казань — фактически… татаризировал территорию нынешнего Татарстана! То есть Иван Грозный, как бы неожиданно это ни прозвучало, один из «отцов»-создателей татарской нации в том виде, в каком она и есть сейчас, с включением булгарских, марийских составляющих. Да, волей Судьбы (Язмыш) — он один из создателей всей, настоящей и единственной нынешней татарской нации, а не её частей, предпочтительных для националистов разных уклонов (примеры уже приводились: одни чтут булгарский компонент, другие — татаро-монгольский)^[6]. В самом избирательном предпочтении одного из составляющих компонентов нет ничего предосудительного, но… старательное, противоречащее объективным фактам Истории игнорирование, стирание памяти о других… — это можно сравнить с презрением к одному из родителей. Что ж, наверно, бывают не только «Иваны», но и Равшаны, «не помнящие родства».

Да, участников казанской битвы делят на «горную и луговые» стороны. Горные, правобережные татары, черемиса поддерживали Грозного, луговые — Едигера. Но… противопоставлять те армии по национальностям — чистый абсурд.

А в отряде Ермака начальствовал Матвей Мещеряк, да и сам отряд, казаки — несмываемый оттиск тюркского мира: от имени косак-кочак до атамана, есаула, коша, сабли… Хорошо б «раскопать этнический состав» отряда Ермака. Но и так понятно: никак не мог он отличаться «по пятому пункту» от армий Ивана Грозного.

А собственно и снарядившие, отправившие Ермака в Сибирь Строгановы? Тут, если вдуматься, даже одна историческая неточность и её «разоблачение» работают на ту же идею! Знаменитые промышленники Строгановы, со временем ставшие в различных своих ветвях баронами и графами, с гордостью вели свой род от татарского мурзы Золотой Орды. Только в начале XIX века историки, вслед за Николаем Карамзиным поработав в архивах, убедились, что Строгановы происходят не от мурзы, а от знатного новгородца Спиридона. Но три с лишним века они гордились предком-мурзой, все их именно так и воспринимали. И Ермак с казаками был уверен, что его посылают в Сибирь татары Строгановы!..

Да, Ермак «покорял Сибирь», как и гласит знаменитая картина Сурикова. Но с другой стороны, он и покоритель Казани воссоединяли наш Улус Джучи, уже 300 лет раздираемый войнами, «замятнями» от Москвы до Казани и Сибири. Язмыш в том и состоял, что «Великая Замятня» могла быть преодолена только так.

Последний казанский хан (царь в русских летописях) Едигер-Махмет стал почетным пленником, а затем крестным сыном Ивана Грозного с именем Симеон. Его крестный предоставил Едигеру — Симеону особого боярина. «Полное собрание русских летописей» указывает: «Едигер участвовал в военных походах Ивана Грозного».

А настоящими сибирскими ханами были Едигер (тезка казанского хана) и Бекбулат. Сын бухарского правителя Муртазы Кучум с отрядом узбеков напал на них, и это, строго говоря, было прямое нарушение воли Чингисхана, проведшего в Сибири границу меж Улусами сыновей Джучи и Джагатая! (Кучум из Джагатаева вторгся в Джучиев). Хан Едигер в 1555 году отправил послов Панчады и Тягрула с просьбой царю Ивану: «всю землю Сибирскую что бы взял во свое имя и от сторон ото всех заступил и дань свою на них положил и дорогу прислал, кому дань собрать». Царь «принял Сибирь под свою руку», прибавив к титулам «всеа Сибирской земли повелитель». Первый ясак в Москву (соболями) из Сибирского ханства пришел в 1555–1557 годах.

Но в 1563 году Кучум, получив новую, значительную помощь из Бухары, нанес поражение и убил попавших в плен Едигера и Бекбулата… Семь лет окруженный бухарской охраной Кучум закреплял свою власть кровавыми репрессиями. Но нельзя выводить Кучума каким-то особым злодеем. Так, почти обычный «деятель эпохи Великой Замятни». Но дело-то в том, что эта «Замятня» заканчивалась и заканчивалась тем единственным способом, которым в итоге и закончилась!

Да, не мирным было покорение Казани и Сибири, но… придумывая и живописуя «унижения», унижают не только память ханов Едигеров (обоих, казанского и сибирского), царевича Маметкула как «предателей», позже возглавивших русские войска. Так ведь можно дойти до образа закованного раба, зверушки в клетке бродячего цирка, до… привязанного попугая на плече пирата!

Унижают и все сословие, к которому, кстати, принадлежит и возражавший против тобольского памятника нынешний мурза Данияр Ахметов! И Ермак в Сибири ничего не придумывал, заложив основу сословия сибирских «йомышлы», — лишь повторил, «реплицировал» модель отношений, принятую и Иваном Грозным в Казани. Йомышлы — так называли себя «юртовские служилые татары», причисленные к гарнизонам Тобольска, Тюмени, Тары, потом и Томска, Кузнецка и Красноярска. Вместе с русскими казаками, служилыми гоняли по Южной Сибири остатки отрядов Кучума, затем охраняли новоприсоединенную российскую территорию. А в Смутное время пошли с Мининым — Пожарским отбивать у поляков Москву…

Как известно, российское дворянство примерно на 70 % — выходцы из Орды (остальные: Гедиминовичи, потомки Рюриковичей, и «с миру по нитке»). Мне довелось опубликовать немало статей (в том числе в ВАКовских журналах) по этой теме. Большая честь, удача писателя, историка: не раз мне довелось беседовать с ярким представителем древнего рода, генерал-полковником Расимом Сулеймановичем Акчуриным, командовавшим войсками ПВО страны, позже возглавлявшим все патриотическое воспитание департамента образования Москвы и татарскую общину столицы. Пример генерала Акчурина помог раскрыть важную тему: «Аксюек и естественный отбор». Древне-тюркское аксюек, «белая кость», стало и русским обозначением благородного сословия.

Тогда, в 2014 году, в Тобольске я завершил доклад (подработанный позже был опубликован в газете «Завтра») поздравлением всех россиян с окончанием: «Ига термина «иго». Как раз в 2013 году термин «татаро-монгольское иго» (если проследить летописи: подарок «наших польских друзей»^[7]) в учебниках был заменен на вполне объективное «татаро-монгольское владычество». Повторил и давнюю свою формулировку: «Русь «освободилась» от Орды — вместе с Ордой, в придачу». Придача: Поволжье, Урал, Сибирь… Предложил вместе вдуматься, поразиться рисунку Судьбы, явленному в объективных, документально зафиксированных фактах и датах:

Всего лишь 60 (шестьдесят!) лет прошло от взятия Казани Иваном Грозным до освобождения Москвы в 1612 году ополчением Пожарского и Кузьмы Минича Анкундинова (если уж точно давать ФИО нашего героя)! Среди татар и 20 татарских мурз в ополчении 1612 года, отбивавшем свою новую столицу, был и мурза Искера — Тобольска! «Российский стаж» которого был и вовсе — 25 (двадцать пять!) лет^[8].

Вот гениальная тема для исторических писателей: какой-нибудь воин, проживи он до 75 лет (в ту эпоху редко, но случалось: мой предок Прокоп Шумейко — нежинский полковник у Богдана Хмельницкого, погиб в Берестейской битве 80 лет от роду), этот гипотетический воин, которого следовало бы почитать, как сегодня чтут похороненного близ Кремля Неизвестного Солдата… он, действительно, мог поучаствовать: и в обороне Казани от Ивана Грозного, и в походе Минина, освобождении Москвы!

Да, для Европы подобный «фокус» просто невероятен, но как раз Иван Грозный, Ермак в пределах их матрицы мироустроения действовали вполне обыденно. Взяв Казанское, Сибирское ханства, включали, «инкорпорировали» население в соответствующие российские сословия (в армейских терминах: «перевод без понижения в званиях»). И татарские мурзы, став российской знатью — они даже не должны были благодарить царя Ивана Васильевича за какую-то там… «гуманность»! Привычное дело. Примерно так присоединял татар и Чингисхан! Правда, взять, как Чингисхан в жены двух татарочек, Иван Грозный не мог. Но овдовев, взял одну. «Кавказская татарка», она же кабардинка, черкешенка Мария Темрюковна, от брата которой пошел знаменитый русский род князей Черкасских.

Перемещения центра тяжести внутри одного общего государства были часто связаны с войнами — не колониально-завоевательными, а внутрисемейными «войнами за старшинство». Взаимопопреки «за сожженные Москву, Рязань, Казань, Искер — Тобольск…» опровергаются как Большой Историей (краткий пунктир в предыдущих абзацах), так и «историей малой»: тобольской, последних десятилетий. Судьба — Язмыш так подстроила (это вообще — Её почерк), что жаловавшиеся на обидчика Кучума и татар — Аркадия Елфимова, попали, что называется, «с точностью до наоборот»!

Именно он, отчаянно рискуя служебным положением, помог татарской общине Тобольска в самый трудный период её становления. Сначала два документа:

25 апреля 1988 № 102

В исполком городского Совета народных депутатов обратилась группа верующих мусульман г. Тобольска с просьбой предоставления им каменного здания, бывшей мечети в пользование для отправления религиозных потребностей, мотивируя тем, что нынешнее, не приспособленное здание по своей архитектуре не соответствует проведению обрядов.

Исполком городского Совета народных депутатов РЕШИЛ:

Передать общине верующих мусульман г. Тобольска здание бывшей мечети по ул. Пушкина, 27. Принять предложение верующих мусульман о передаче бывшего молельного дома (ул. Басова, 23) для использования под клуб по месту жительства. Председатель исполкома А.Г. Елфимов.

И через год, подтверждая неслучайность этого решения:

25 мая 1989 № 210.12

Исполком городского Совета народных депутатов РЕШИЛ: Произвести прирезку 366,25 кв.м. к территории Тобольской мусульманской общины по ул. Пушкина, 27. Прирезку произвести за счет отчуждения от территории объединения «Тобольсклес», учитывая согласие администрации. Председатель исполкома А.Г. Елфимов.

И необходимые пояснения. Сегодня кто-то, может, усмехнется: «группа верующих мусульман» — а что, могут быть и «неверующие мусульмане»?! Но жившие не на Луне, а в нашей стране — поймут и оценят. Неуклюжи обороты — потому, что это были самые первые шаги навстречу: бывшеатеистическая власть еще только (мучительно) подбирала словесные обороты для разговора, в частности, с татарскими мусульманами Тобольска!

Я знал, что Аркадий Елфимов был известный, успешный строитель Тобольска, в предисполкомы попал без политического капитала, опыта, и расспросил его подробнее. Действительно, за те три решения: мечеть, клуб, прирезка земли, он практически «вылетал с должности» и на прежнюю стезю возвращался не начальником стройтреста — хорошо, если просто бригадиром. Помогло приближавшееся знаменитое «1000-летие Крещения Руси» — и «потачки религиозным мракобесам» были прощены.

И здесь «лунатики» будут удивлены, но соотечественники понимают: не по «разнарядке» в президиумах Всемирного Русского Народного Собора рядом сидят Патриарх и Верховный муфтий России Талгат Таджуддин. И тот шаг власти навстречу православным, «подарок 1988 года» на Тысячелетие Крещения, обернулся благом и для мусульман, и для всех верующих россиян.

Есть еще пример, совсем, может, неожиданный. Знаменитый режиссер Владимир Хотиненко мне рассказывал, что фильм «Мусульманин» (это тоже была — Веха! — тот фильм) он снимал больше даже для православных! Помните сюжет? Из Афгана односельчанин Коля вернулся мусульманином. И его спившийся брат (великолепный Балуев: «Я пахал в гальваническом цеху! Я гвозди ел! Мне плевать на Ад и Рай!»), и оцепеневшее в равнодушном атеизме село — все встрепенулись. Искреннюю веру (пусть и чужую) ощутили как ежедневный укор себе, стыдно стало «оставаться никем». Вспомнили, достали свои иконы.

В общем, связь наших «базовых исторических религий», русских и татар — неслучайна! Это, возможно, интуитивно и почувствовал тобольский предисполкома весной 1988 года, «пробивая» мусульманам здание мечети…

И сегодня тобольская история может и должна обернуться к общему благу. Например, татарские активисты во главе с Л.А. Шамсутдиновой, однофамилицей (?) прекрасной российской поэтессы Марины Шамсутдиновой, обратятся к Аркадию Елфимову с предложением (ничего зазорного — ходили же к нему в 1988 году!): рядом с поклонным крестом Ермаку, что так их взволновал, — поставить памятник и царевичу Маметкулу, ставшему большим русским военачальником.

Это была бы дань исторической правде, настоящий мемориал, просветляющий смысл прихода Ермака в Сибирь, евразийства, российской миссии вообще. Дөреслек утта да янмый, суда да батмый (правда в огне не горит, в воде не тонет).

Необходимая корректировка «идиллий» (1)

Перемещения центра тяжести внутри одного общего государства были часто связаны с войнами… не колониально-завоевательными, а внутрисемейными «войнами за старшинство».

Радик Салихов, Рамиль Хайрутдинов справедливо пишут: «Оставшееся в живых после битвы (взятия Казани Грозным. — И.Ш.) мусульманское население было выселено за пределы города. Только участвовавшим в покорении края и лояльным по отношению к русскому правительству, но не пожелавшим креститься служилым татарам была выделена земля для поселения за озером Кабан. Таким образом в районе современных улиц Ш. Марджани, К. Насыри, Ф. Карима и З. Султана было положено начало Старо-Татарской слободе. 18 июля 1593 года увидела свет «Царская грамота в Казань» о построении слободы с церковью и переводе туда из уезда новокрещенов, поколебавшихся от соседства с иноверцами в православной вере, о разрушении татарских мечетей, «с запрещением впредь строить оные».

Как государство сживалось с этой новой «вводной» (разность религий), его меры, удачные/неудачные приемы — предмет внимания значительной части этой книги. А пока…

Столица Улуса Джучиева не в Сарае теперь, не в Казани, а в Москве, ясак платить надо туда, молиться за здравие царя Ивана Васильевича. Как двести лет до того русские крестьяне молились за «доброго царя Джанибека». «Добрый царь Джанибек» тоже сохранился в русском фольклоре. Ханы и были наши первые цари. Их дети — царевичи, как «царевич Арапша». Центр силы в Улусе Джучиевом перемещался — легитимность оставалась!

Душевная широта, способность увидеть татаро-монгольское нашествие, что вначале считалось «карой Господней», оказалось более сложным явлением и наказанием и испытанием. Былинный, «архетипичный», как выражаются, сюжет. Выдержать удар, не озлобиться, не дойти до тупой национальной ненависти: татары, через 130 лет побежавшие на Русь, спасаясь от «Великой Замятни», принимались по-братски.

Не погружаясь в волны умиления, необходимо признать: лидерство в Орде было совсем не «сахарной службой». Монголы, первые из племен-лидеров, на той службе особо не разбогатели, наоборот — иссякли. Обязанность «собирания и защиты» земель и народов требовала быть первыми в битвах, но была и более тяжелая сторона лидерства, о которой часто забывают.

Необходимость строгой централизованной власти неизбежно оборачивалась постоянной борьбой за эту власть. Жестоко конфликтовали и потомки Чингисхана. Борьба за власть в Улусе Джучиевом со временем вылилась в ту самую «Великую Замятню», столетнюю резню, погубившую верхушку Орды. Пользовались ли русские князья «Замятней»? Конечно! Задерживали, не платили «выход» — ясак, усиливались бежавшими из Орды нойонами… Как и слабевшие татары, играя ярлыками, стравливали московских и суздальских, потом московских и тверских князей.

Упомянуть об этом надо ввиду появления множества националистических статей и книжек, фиксирующих внимание на особых достоинствах своих и негативе, издержках власти других… Тут кивать или не кивать на западные феодальные усобицы, Войну Алой и Белой розы — дело десятое! Как бы, кем бы ни использовались ханские ярлыки (на великое княжение) — надо помнить главное: в нашей единственной Истории это были единственные вестники создания единой России. Для какой-то альтернативы ярлыку только и остается — выдумать и «Альтернативную историю» (ныне модный жанр чтива, компьютерных игр).

В единственной Истории нашего Улуса — власть была постоянно сопряжена с риском «Великой Замятни». Смута эпохи Годунова — Шуйских, 1917, 1991 годы — это всё о том же… Вообще, продолжи я эту книгу хоть еще на 1000 страниц, мне не уйти дальше гениально подмеченного Львом Николаевичем Гумилевым главного различия: «На Западе требовали прав, на Востоке — службы». Я могу лишь добавлять некоторые иллюстрации, примеры из своего багажа.

Например. Более 20 лет я дружу с Голицыными. Ныне потомки этого древнего княжеского рода ученые, лауреаты Госпремии РФ, академики РАН, народные художники, изобретатели, инженеры… Об их деяниях, подвигах, 612-летнем служении России мне довелось опубликовать более 200 статей, две книги (одна в 2017 году получила Грант Президента РФ).

В 2013-м отмечалось 400-летие дома Романовых. Возможность обсуждать те давние события с прямым потомком их участников — настоящее пиршество для писателя-историка, подарок сродни «машины времени»… И я, конечно, не мог не спросить профессора Михаила Владимировича Голицына, выдающегося геолога, открывателя важнейших месторождений, автора энциклопедии «Угли России»:

— Михаил Владимирович! А не обидно ли Вам, что Ваш предок, князь Василий Васильевич Голицын^[9], дважды оставался «на втором месте» при выборах царя? Был вторым — и когда выбрали Василия Шуйского, и когда Михаила Романова.

Михаил Владимирович взял паузу, потом совершенно серьезно ответил:

— Это же слава Богу! Что не выбрали князь Василия, и наш род сохранился!..

Много чего стояло за этим восклицанием, а главное: великое Понимание — неизмеримой тяжести Власти, Службы… Романовы истощились, израсходовали себя на этой Службе. Как ранее — Рюриковичи, Чингисиды. Подобно им и татары, затем русские принимали эстафету у «надорвавшихся» монголов.

Конечно, было бы крайней недобросовестностью истолковывать^[10] ту важную мысль Льва Гумилева, что-де «На Востоке не было Права» (а на Западе — Службы?) Но подлинное понимание восточных прав и служб невозможно без (предшествующего) вникания в восточное понятие Судьбы (Кысмет, Язмыш у татар, Тыгдыр у якутов)… Такое, «восточное» отношение к Службе, по-моему, сложилось от того, что Службу воспринимали как часть Судьбы.

Об этом будет отдельный разговор, а впервые мне довелось узнать слово «Кысмет» в его отчасти даже… утилитарном применении.

Поскольку Суворов громил 100 — и более тысячные турецкие крымско-татарские армии, то и пленных у него собирались многие тысячи, и высокая смертность среди них весьма огорчала будущего генералиссимуса. Улучшая в пределах возможного условия содержания, он вникал и в особенности менталитета. Видя, что моральный дух бывшего противника подтачивает факт поражения, плена, он в беседах объяснял/утешал: «Значит, Кысмет у тебя такой». И точное слово помогало.

Бездонность этого слова, многозначность, отличия его от западного «рока, фатума» потребует еще многих к нему обращений. В определенном смысле и вся эта книга: попытка уяснения значения Кысмета для нашей цивилизации.

Уважение к Судьбе — часть фундамента, построения личности русских, татар.

Книга «Россия при старом режиме» главного «советолога» США Ричарда Пайпса будет ещё не раз цитироваться. Добросовестное, честное (и в своих ошибках) суммирование западных взглядов на Россию:

«Подлинной религией русского крестьянства был фатализм. Когда к концу XIX в. мужик начал знакомиться с Библией, он перво-наперво заучивал куски, в которых подчеркивалось смирение и покорное принятие судьбы. Крестьянин редко относил какое-то событие, особенно несчастье, за счет своих собственных поступков. Он видел везде «Божью волю» — даже в тех случаях, когда вина явно лежала на нем самом, например, когда по его неосторожности случался пожар, гибла скотина. Русские пословицы пронизаны фаталистическими настроениями…»

Тут всякий вспомнит, что в такой же или большей мере эти качества свойственны и мусульманам (на всё воля Аллаха!), и в наше общее полуоправдание я дополню Ричарда Пайпса: не только несчастья русские и тюрки «списывали на Судьбу, волю Божью»! Но и честь своих крупнейших побед, коммерческих удач, успехов… наши крестьяне, купцы, полководцы тоже приписывали Судьбе, воле Божьей. Критерий вспоминания Судьбы был не удача/неудача, +/—, а скорее… размер события. Слишком мелкие, незначительные не связывались с Судьбой. И в этом, если вдуматься, тоже было своеобразное уважение к Судьбе, не вмешивающее её в «мелкие дрязги».

А еще, как известно, склонны разглядывать в событиях черты Судьбы люди, близко видевшие множество смертей: войны, битвы были высшей «Академией фатализма». Даже «просвещенный» полководец, создатель Гражданского кодекса Наполеон. Можно долго цитировать его «максимы», изречения или ограничиться одним примером. Когда его спутник при свисте ядра наклонился, прямо стоявший Наполеон с величайшей убежденностью воскликнул: «Да будь это ядро предназначено тебе, ты бы не скрылся, даже зарывшись на десять метров под землю!»

Впрочем, западное понимание Рока, Фатума отличается от восточного понимания Судьбы (Кысмета).

В главе 9 я подробнее цитирую Айрата Равильевича Бахтиярова, известного религиоведа, в 2013 году издавшего Коран в новом переводе на русский язык. Он мне предлагал вместо «Кысмет» — использовать татарское «Язмыш». Уточнял, что «Кысмет» не тюркское слово, взято турками, азербайджанцами и крымскими татарами из арабского. «Кысмет» в Коране встречается три раза и там не означает «Судьбу» — таким качеством его наделили богословы оттоманской эпохи. Но я все же сохраняю ещё и турецко-крымско-татарское слово — как оно впервые встретилось Суворову и, главное, как (!) было им использовано.

Примечания

2

А вся империя Чингисидов просто подозрительно, до чего напоминает географические очертания ШОС (Шанхайской организации сотрудничества). Так же схожи и страхи, подозрения в XXI веке, как и в XIII.

3

Давно зафиксированные «рекорды», Величайший геноцид в истории человечества — истребление народов обеих Америк, африканская работорговля, свободная охота на туземцев Австралии, Новой Зеландии, Океании, Опиумные войны за право «посадить на иглу» (точнее затащить в опиумокурильни) крупнейшую нацию планеты.

4

«Право открытия» там отменено в 1960-х годах. Регулировало оно отношения между белыми: кто раньше открыл — тот хозяин. Встреченные на «открытых землях» аборигены по юридическому статусу не отличались от скакавших рядом кенгуру.

5

Роль Ф.С. Сибагатуллина как «популяризатора истории» положительно оценивает научный руководитель Института истории АНТ академик Рафаэль Хакимов. О современной роли «фолк-хистори» и полемике вокруг неё — в главе 3.

6

Примерно об этом говорил и Пушкин: «я принимаю всю историю России, как нам дал её Всевышний Бог». Наверно, и этим пониманием Пушкин был так дорог его духовному, поэтическому последователю Габдулле Тукаю. Подробнее: глава 8 «Татарстан вокруг и рядом».

7

Подробно и доказательно об этом — в главе 2.

8

Датой присоединения края к России можно считать 1587 год основание Тобольска близ Искера и городка Бицик-тура.

9

Сегодня в популярных историях более известен князь Василий Васильевич Голицын, «фаворит царевны Софьи». А здесь речь о событиях эпохи Смуты, когда другого князя Василия Голицына называли (в том числе князь Пожарский): «столп Отечества».

10

Впрочем, это можно сказать и без «было бы». Именно так недобросовестно Льва Гумилева часто и истолковывали — одна из причин трудной судьбы его работ.