Битва за Танол

Игорь Чужин, 2010

Встав во главе клана хуманов, простой парень Игорь Столяров превратился в могучего воина и мага, которому нет равных под небом Геона, и теперь его называют князем Ингаром. Принцесса Викана ждет своего суженого в мрачном монастыре на далеком острове, а на Таноле – родине хуманов идет страшная битва на уничтожение. Снова сердце Ингара разрывается между любовью и долгом. Сумеет ли он встретиться с любимой и спасти свой народ от гибели? Для князя Ингара, кажется, нет невозможного – он соединяет геонскую магию с земными знаниями, спасая друзей. Победа уже близка, но судьба вновь преподносит кровавые сюрпризы.

Глава 4

МОРЕ ЗОВЕТ

С первыми лучами солнца я был уже на берегу возле шатра «проклятых». Воины добросовестно выполнили мой приказ, соорудив походную кузницу и верстак столяра. Меня очень обрадовали кузница и набор инструментов по дереву, превративших пустырь во временную мастерскую. Разъяснив помощникам, какие материалы мне нужны, я отправил четверых на поиски, а с остальными занялся восстановлением чертежей на песке, которые за ночь немного пострадали от ветра и осыпались. Следующим шагом стало изготовление эталонной линейки, ставшей основным измерительным инструментом. Линейка имела длину приблизительно около метра и была разбита на десять отрезков, один из которых также был поделен на десять частей. Через пару часов работа была закончена, и я, еще раз убедившись в том, что не наделал ошибок, приступил к резке труб. К полудню заготовки заняли свое место на песчаном чертеже, а мы сели обедать.

Во время еды я разъяснял своим помощникам, что за чертеж я нарисовал на песке и какие функции несут те или иные отрезки труб. Чтобы хоть как-то донести до них мой замысел, я сказал, что трубы — это кости летающего дракона, и, когда мы их соединим в одну конструкцию, останется только вдохнуть в них жизнь с помощью магии.

После обеда почти все время заняли расчеты объема поплавков и вычерчивание на обрезках четырех брусьев, принесенных с галеры, контуров шасси. Озадачив будущих летчиков обтесыванием заготовок, я отправился инспектировать работы по ремонту обгоревших галер. Дела продвигались ни шатко ни валко, но менее пострадавший корабль обещали к завтрашнему вечеру отремонтировать, а потом совместными усилиями за пару дней восстановить и вторую галеру.

Помимо ремонта вовсю продвигалась и подготовка к отплытию. Тысяча человек за три недели съедает гору продуктов и выпивает море воды. Нужно проверить и пропарить бочки под воду, перетряхнуть запасы еды, отсортировать испортившиеся продукты, заготовить дрова для очагов. Сделать в трюме гамаки для детей, подготовить отхожие места, перебрать такелаж и залатать паруса, проконопатить обшивку. Трофейное оружие и доспехи необходимо отремонтировать и подогнать под новых владельцев. Всеми этими проблемами занимался казначей с десятком своих помощников.

На каждую галеру и дракар необходимо определить команду гребцов, проверить весла и изготовить запасные. От этого «необходимо» голова идет кругом, слава богу, этим мне заниматься не пришлось. Колин с Куртом организовали отличную команду, и дела шли без моего непосредственного участия. У меня хватило ума не лезть во все вопросы своим княжеским рылом и довольствоваться только отчетами Колина или подбадриванием трудящихся указаниями типа «давай, давай».

После ужина, выслушав доклады, я завалился спать, обняв Тузика, но вместо снов в голове крутился перечень дел, намеченных на завтра.

Утром, проверив заготовки поплавков и внеся в работу столяров небольшие поправки, я приказал продолжить работу, а сам занялся изготовлением стапеля для гибки труб и сварки рамы дельтаплана. На коленке такую работу не сделаешь, нужна ровная поверхность и возможность закрепить детали и забазироваться. К полудню деревянный помост для стапеля был готов, и мы приступили к сварке. Собрав конструкцию на прихватках, я отдал команду на обед, в процессе которого выслушивал доклады о положении дел в лагере.

После проверки геометрических размеров каркаса мы приступили к изготовлению шарнира подвески крыла. Работу в кузнице остановила наступившая темнота, и нам пришлось разойтись на ужин и сон.

С рассветом работа закипела с новой силой, спрессовывая часы в минуты. Когда работаешь, время летит незаметно, казалось, что только что взошло солнце, а уже пора обедать. Полуденный доклад Колина был прерван посыльным с известием о подходе каравана с женщинами и детьми из замка Аммалаэль. Распустив совещание, я вернулся к работе. Нам удалось уже полностью закончить каркас дельтаплана, когда пришло известие, что караван входит в лагерь.

Обняв Арчера, я расспросил его о состоянии дел в караване. Арчер доложил, что без потерь не обошлось, утонули в болоте три женщины, два ребенка и воин, попытавшийся их спасти. Я похвалил его за успешное окончание похода и, накормив, отправил отдыхать. Многодневный переход по болоту в составе каравана, где в основном женщины и дети, — тяжелейшая задача. Гать в наиболее опасных местах не шире метра и скрыта под водой, поэтому потеря всего шести человек — несомненная удача.

Работы над дельтапланом снова пришлось отложить и заняться ранеными и больными из пришедшего каравана. Травмированных оказалось около двадцати человек, в основном у них были вывихи и переломы ног, с ними особых сложностей не возникло. Я вправлял вывихи и сломанные кости, а Тузик зализывал больные места. Главной проблемой стали больные болотной лихорадкой. Эта болезнь имела инфекционную основу и требовала комплексного воздействия как на больной организм, так и на сам возбудитель, циркулирующий в крови. Больных и зараженных лихорадкой оказалось больше пятидесяти человек. На наше счастье, болезнь была не очень заразной и передавалась через грязную болотную воду. В большинстве заболели дети, не вытерпевшие жажды и напившиеся болотной воды. Семеро взрослых заразились, скорее всего, через порезы и царапины на ногах. Симптомами болотная лихорадка напоминала земную дизентерию, и я сразу же организовал карантин в стороне от лагеря, рядом с источником Силы. Попытка получить действенную помощь от знахарей кланов провалилась. В клане «Зорг» имели смутное представление об этой болезни, потому что Танол находится много севернее и эта болезнь на острове неизвестна. Знахарь клана «Желтая змея» лечил лихорадку отваром из коры деревьев и обильным питьем, но болезнь, по его словам, уносила до половины заболевших. Такой расклад меня не устраивал, и мысль о Викане тисками сжала мое сердце. Гвельфийка наверняка легко бы справилась с лечением больных детей.

Череда событий и проблем загнала тоску о принцессе в самый потаенный уголок души. Наверное, эти воспоминания и образы уходят от нас вместе с последней каплей жизни или вздохом. Я буквально разрывался на части между отчаянными попытками спасти от гибели кланы и любовью к Викане. Долг требовал от меня заботы о доверившихся мне людях, а душа истекала кровью от одной мысли о любимой. Эта тоска могла легко свести с ума или заставить натворить дел, за которые потом невозможно оправдаться перед Богом и своей совестью, поэтому я поступил с образом Виканы как с дорогой фотографией, убрав ее с рабочего стола и положив поближе к сердцу. Сейчас, глядя на угасающих детей, я разбередил душу воспоминаниями и понял, в какую засаду попал.

Если не знаешь, как решить проблему научными методами, то нужно попытаться действовать в лоб. Я мысленно попросил Тузика помочь мне и приступил к лечению самого тяжелого пациента. Действовал я испытанными методами, не выдумывая ничего нового. Для начала подкачав ауру умирающей девочки Силой, я стал тупо прогревать зараженную кровь, проходящую через бедренную артерию. Возбудитель болезни начал погибать от перегрева, но у девочки началась сильная интоксикация, и печень перестала справляться с очисткой крови. Мало того, у больной резко поднялась температура и она начала сгорать на глазах. Я приказал лекарям протирать кожу ребенка слабым раствором уксуса, чтобы согнать температуру, а мысленно снова стал умолять Тузика помочь. Малхус после некоторого колебания впился зубами в ногу девочки выше колена и застыл лежа на животе. Испуганные знахари попытались разжать зубы Тузику, но я окриком отогнал их в сторону. Наверное, подобным образом малхус очищал кровь от яда, когда Лили пыталась меня отравить. Постепенно нам удалось стабилизировать состояние девочки и переломить ситуацию. Через полчаса кровь пациентки очистилась, и она пошла на поправку. Но какой ценой нам это удалось! Меня шатало, как тростинку на ветру, а Тузика рвало, казалось, собственными кишками. Вторым пациентом мы занялись только через час, после того как я полностью зарядил собственную ауру и ауру Тузика. Малхус выпил целую бочку воды и смылся куда-то в кусты, но вернулся из них свежий как огурчик.

К утру нам удалось вылечить таким образом только двенадцать больных, на большее у нас просто не хватило сил. Частые подзарядки дали побочный эффект, у меня пострадали от перегрева кровеносные сосуды на обеих руках, и их стало сводить от боли, сопровождающейся дрожью, как у алкаша. Все тело зудело, словно у чесоточного. Малхус был не в лучшем состоянии. Мы заснули в обнимку с Тузиком прямо возле последнего излеченного пациента.

Разбудили меня дикая жажда и голод. Малхус тоже проснулся, но лежал не шевелясь, стараясь не потревожить меня. Я встал и осмотрелся. Вокруг лазарета собралась большая толпа женщин, молча смотревшая на нас с Тузиком. Лазарет окружала и сидящая на земле охрана, а по периметру площадки стояли с обнаженными мечами «проклятые».

— Что происходит? — испуганно спросил я находящегося рядом Колина.

— Все хорошо, Ингар, просто женщины решили устроить молебен за ваши души, а «проклятые» буквально взбесились и заявили, что если кто-то потревожит ваш сон, то они его зарубят к чертовой матери. Я приказал охране сесть, чтобы вас с Синим волком было видно.

— И давно они так стоят?

— С самого утра, — ответил Колин.

«Мне еще бабской секты имени Ингара животворящего не хватало для полного счастья», — подумал я, озираясь по сторонам.

— Женщины, с Синим волком все в порядке, мы просто очень устали. Возвращайтесь к работе, у нас очень много дел, скоро выходить в море, и от вас во многом зависит, когда мы отплывем.

Толпа начала потихоньку рассасываться, и мы смогли приступить к водным процедурам, а затем и к еде. Ночное бдение в лазарете сильно сказалось и на нашем с Тузиком внешнем виде. Малхус стал похож на скелет, обтянутый облезлой шкурой, а я на узника концлагеря, настолько сильно стали выпирать мои ребра. Обед, прерываемый сладкой дремой, плавно перешел в ужин, и сон окончательно сморил меня прямо с куском жареного мяса в руке.

Утром я был свеж и бодр, как юноша, а Тузик почему-то стал напоминать беременную волчицу, настолько его пузо раздулось от еды. Я после завтрака выслушал доклады командиров и приказал форсировать работы по подготовке к отплытию. Как ни убеждали подчиненные, что мы отплывем послезавтра с утра, мне с трудом в этом верилось. Знахари доложили, что все больные идут на поправку, даже жизням тех, которых мы с Тузиком не лечили, ничего больше не угрожает. Скорее всего, сработал эффект психотерапии, и организм, мобилизовав скрытые резервы, победил болезнь.

Этот день оказался самым удачным и плодотворным за все прошедшее время. Мы сделали стапель и лекала для изготовления пропеллера и подготовили заготовку. После обеда женщины по моим чертежам из запасного паруса раскроили обшивку крыла и приступили к его шитью. К ужину мне удалось ободрать пропеллер вчерне и проверить его геометрию. Окончательную шлифовку и покрытие пропеллера водостойким лаком можно было отложить до выхода в море.

* * *

Свежий ветер надувал паруса кораблей нашей эскадры, все дальше уходящей от побережья Тереба. Через пару часов берег должен был скрыться за горизонтом. На палубе самой большой галеры царило веселое оживление, которое всегда сопровождает начало долгожданного путешествия. Как я и предполагал, мы отплыли с задержкой на сутки от планируемого срока, но нам повезло с погодой, и ветер оказался попутным, что позволяло идти только под парусом. За оставшиеся перед отплытием два дня мне удалось практически закончить дельтаплан, оставалось только установить мотор, а затем проверить балансировку пропеллера на рабочем двигателе, после чего можно приступать к испытаниям. На данный момент я с «проклятыми» занимался самым сложным делом: устранением недочетов и завершением необходимых мелочей. На мелочах в основном и гибнут самые великие планы и начинания. Женщины шили привязные ремни и сиденья, я ковал для ремней пряжки, а «проклятые» обклеивали и красили поплавки и пропеллер.

Обстановка вокруг моей разношерстной эскадры оставалась спокойной, и регулярное ее сканирование не обнаруживало ничего подозрительного, поэтому я полностью отдался работе у походной наковальни.

— Парус на горизонте! — раздался крик матроса, сидящего в бочке на вершине мачты.

Сразу погрузившись в транс, я начал сканирование окружающего пространства. Действительно, на горизонте виднелось несколько слабых засветок от человеческих аур, ослабленных дымкой магического тумана. Это являлось очень плохим знаком, потому что на корабле находился сильный маг с набором магических девайсов, мешающих обнаружить корабль. Какое вооружение имеется на борту корабля противника, можно было только гадать. Если мы смогли засечь корабль визуально, то наша эскадра тоже обнаружена. Ненужный свидетель должен уйти на дно или быть захвачен, такова логика войны, и не важно, кто плывет на чужом корабле, враг или обычный купец.

Я отдал команду капитану галеры плыть прежним курсом, а сам просигналил на баркас подойти к нашему борту. Через несколько минут мы с охраной и «проклятыми» спустились на его палубу. Приказав спустить парус, я запустил мотор и направил корабль в сторону нежданного свидетеля.