Отсчёт пошёл!

Игорь Фёдоров

Мир обречен на погибель, и было бы хорошо затопить Землю еще в первый раз, полностью, безжалостно и бескомпромиссно. И резвились бы сейчас дельфины в чистой воде. Без людей было бы лучше. Не так интересно, но лучше.

Подвальный

Это существо появилось в подвале неожиданно, хотя утверждает, что находится здесь с начала постройки дома. То есть, очень давно, при прежних хозяевах. А мы переехали сюда, когда я был еще ребенком.

В нашем доме никогда не было подполья, как такового. Зато был подвал. Вход в него шел с улицы, лестница диагональная, а сам подвал был разбит на две части. В одной находились соленья, запасенные на зиму, вторая была отдана под инструменты и прочий хлам. И вот однажды появился он.

Первой познакомилась с ним моя супруга. Она спустилась в подвал за банкой то ли помидоров, то ли огурцов, но тут же позабыла, зачем пришла, увидев его. Он, чем-то похожий на зверька, сидел на одной из полок и не сводил с нее глаз. Непостижимо, что женщина, разменявшая седьмой десяток, не упала в обморок или не завизжала от страха. Но удивление, охватившее супругу, с лихвой покрывало испуг и даже любопытство. Она разглядывала его, как новую вещь в магазине. Необычное существо тоже не оставалось в накладе. Так они какое-то время смотрели друг на друга.

— Можно, я банку возьму? — спросила, наконец, жена и для пояснения показала на ряд солений.

Зверек развел руками и пожал плечами, как бы говоря — это твои банки, женщина, делай, что хочешь.

Жена схватила первое, что попалось под руку и стала подниматься по ступеням, то и дело оглядываясь на странного, но, как казалось, не враждебного незнакомца.

На мой закономерный вопрос она всплеснула руками:

— Ну как он выглядел? Как кошка, или хомяк на двух ногах.

— Так он стоял?

— Сидел на полке, но руками жестикулировал, будь здоров.

— И ничего не говорил?

— Да он, вроде, и говорить-то не умеет, — предположила жена, — зверь это.

— Но жестикулирующий?

— Будь здоров, как жестикулирующий. Как мельница. А! — вспомнила она, — У него в руках были палка и нож.

— Палка и нож, — задумчиво повторил я.

Значит, зверь вполне разумный и обладает пальцами.

— Он вроде затачивал эту палку, как кол, — она закрыла глаза, воссоздавая картинку по памяти, — только очень маленький кол. Колышек.

Это известие и встревожило меня и заинтересовало одновременно. Не тратя времени на обдумывание данного феномена, я спустился в подвал, щелкнул выключателем и…

На полке на уровне глаз сидел зверек, одинаково не похожий ни на кошку, ни на хомяка, да и ни на что иное. Но он все же, видимо от скуки, вертел в руках заточенную палку. Нож лежал рядом. Я не представлял, какими должны быть мои действия, но как только раскрыл рот, то услышал.

— Привет, командир, оселок есть?

Голос был вполне подобен человеческому, а сам он смотрел на меня так спокойно и расслабленно, будто знал не первый год.

— Ч-чего? Оселок?

— Точильный камень. Нож надо заточить, затупился малость.

Что ему сказать? Совершенно ничего в голову не приходило.

— Я покопался в твоих инструментах, не нашел.

Я пытался соединить концы с концами (зверь, оселок), но не выходило.

— Коса есть, значит и оселок должен быть.

Я кивнул, но промолчал.

— Очень надо.

Ни слова с моей стороны.

— Для работы.

Так как я продолжал молчать, он ожидающе поднял брови:

— Ну?

— Есть оселок, да, — пришел я в себя, — он тебе срочно нужен? Прямо сейчас?

— Да я как бы настаивать не могу, но вот крысы повсюду шастают. Ни тебе, ни мне они особо не нужны.

Вот, значит, для чего колышек.

— И много крыс в нашем королевстве? — улыбнувшись, поинтересовался я.

Он глубоко вздохнул и удрученно покачал головой. Видимо моя веселость была ему в тягость.

— Ну, как сказать? — он показушно посмотрел на потолок, — Пока тянешь с оселком, их становится все больше и больше.

— Не проще ли яд купить? — не торопился я с его просьбой.

— Если только желаешь моей смерти.

— А крысоловку?

— Крысы стали умнее, — возразил он, и добавил, как бы намекая, — вот люди не торопятся умнеть, а крысы — да.

Видя, что я не уловил эту мысль, он оставил недосказанность и перешел в лобовую атаку:

— Командир, я что, многого прошу? Просто одолжи оселок, и разбежимся по своим делам. Чего вас так тянет болтать по пустякам!

Было видно, что ему не хватает в жизни толкового собеседника, и я не тянул на такого.

— Сейчас принесу.

Я поднялся на несколько ступенек… и ничего не мог с собой поделать.

— А ты кто такой?

— Подвальный, — отозвался он и поторопился пояснить, — ну есть Домовой, а я Подвальный.

— А, — кивнул я, будто все понял, — а я-то вначале подумал…

— Оселок, — напомнил Подвальный.

— Иду.

Не смотря на свой почтенный возраст, я молодым козликом вылетел из подвала, забежал в дом, влетел на кухню, напугав жену, с шумом повытаскивал ящики из стола, и наконец нашел точильный камень, небольшой и мелкозернистый, как раз под его нож.

— Подвальный просит, — объяснил я жене.

— Кто?

— Ну тебя, — махнул я рукой и поспешил обратно.

— Вот, — я протянул камень.

— Благодарю, — Подвальный радостно принял оселок и не мешкая начал точить ножик.

Про меня он будто забыл, что меня не устраивало.

— Можно вопрос?

— Да-а-ва-ай, — обреченно кивнул он.

— А вот в полуподвальном помещении кто живет, Полуподвальный?

Тогда мне казалось это смешным. Я ожидал от нового знакомого улыбки или легкой усмешки. Хоть что-нибудь. Мимо!

— А на чердаке Чердачный? — хмуро произнес он, — Если следовать твоей логике.

И видя мое смятение, пояснил:

— Полуподвальным помещением заведует или Домовой, или Подвальный. В зависимости от обстоятельств, как то: общий объем здания, количество этажей и жилых комнат, наличие складских помещений. Вентиляция тоже играет важную роль. Ну и так далее.

О как! Целая наука!

— А у нас ты давно?

— С закладки фундамента.

Он воодушевленно точил свой нож и я уже не хотел его отвлекать, а просто любовался работой. Странный тип, непохожий вообще ни на что, но с вековой мудростью в глазах. И смотрит на меня, старика, как на несмышленого.

Вот он закончил заточку и с удовольствием попробовал пальцем острие ножа.

— Благодарю, командир, — он отсалютовал и скрылся за банками.

— А много крыс уже убил? — крикнул я.

— Тебе нужны их трупы? — донеслось из темноты.

— Да нет, не очень.

— А живые?

— Тем более.

— Вот и мне без надобности.

Из темноты вылетел оселок, я ловко перехватил его на лету.

— Я их отпугиваю.

Мысли, как надоедливый рой пчел, накинулись на меня. Каждый ли день встречаются Подвальные, учитывая, что раньше я о них ничего не слышал? О Домовых — да, о Подвальных нет вообще никакой информации. Даже Википедия молчит.

— А тебе там комфортно? Может принести что-нибудь? Одеяло, плед? У меня есть. А может телевизор поставить? Скучно же.

Из темноты раздался голос, будто терпеливо объясняющий неразумному ребенку:

— У меня всего ровно столько, сколько нужно. Вашего ничего не надо. Пропадаете сами, так меня не тащите с собой в пропасть.

— В какую еще пропасть? — удивился я.

— В пропасть пустоты.

Явно он знает больше, чем объем нашего дома и отпугивания крыс, подумал я.

— Пояснить можешь?

Подвальный вышел на свет.

— Помнишь, как ухаживал за женой?

— Ну…, — начал было я, но он перебил.

— Вспомни, что говорил ей, какие комплименты выдумывал, что из всех ухажеров она выбрала тебя. Каждое твое слово в предложении было как жемчужина в бесценном ожерелье. Заслушаешься! А сейчас?

— А что сейчас? — но было уже все понятно.

— А сейчас из красноречивого оратора ты превратился в пустозвона. Говоришь много, но твоя речь не ярче осколков стекла в ночное время. Тебя слушают так же равнодушно, как шум холодильника, а не прислушиваются, как к прекрасной мелодии. Твоя речь пуста, а пуста она у пустого человека.

Так как мне нечего было сказать, настолько его слова оглушили меня, он закончил:

— Бывай, командир. Без обид.

Послышался шорох, звякнула одна из банок, стало тихо.

— Ну что? Что? — набросилась на меня жена, как только я вошел в дом.

— Да ничего, — пробормотал я.

— Ну, как это, ничего? — не унималась она.

Почему-то захотелось побыть одному, что раньше за мной не замечалось.

— Кто это там такой был? Я поняла, что «подвальный», но…

— Ты можешь хоть немного помолчать? — устало попросил я.

— Это я-то помолчать?

Никогда еще жена не была такой удивленной.

С того дня, как говорит супруга, меня будто подменили. Да я и сам это чувствовал. Стал чаще уходить в лес, особенно вечером, чтобы просто посидеть на каком-нибудь пне и послушать пение птиц и шум ветра в ветвях сосен. И если раньше я не затыкался, особенно подвыпивший, то теперь тошно стало болтать без передыху и тем более — нести какую-нибудь околесицу. В гости ходить стал реже. Вначале больше слушал, потом и слушать перестал. Где что продается, кто кому морду набил, извините, осточертело. К нам тоже соседи перестали заглядывать после того, как я решил процитировать Бродского. Телевизор хотел выбросить, да жене он был ну очень необходим. Там же эти ток-шоу…

К кому я не изменил свое отношение, так это к внукам, уж с ними-то отрывался по полной. Думаю, Господь не взыщет…

А через полгода после знакомства с Подвальным у нас случилась беда. Уж не знаю, Домовой ли не доглядел, или старая проводка закоротила, только дом пылал так сильно, будто говоря — один раз живем.

Все снесло огненным ветром — мебель, одежду, накопления на похороны. Супруга бегала вокруг пожарища и рыдала, а мне, честно говоря, было жаль только фотоальбом и… Подвального.

В день нашего отъезда (дети позвали к себе в город) я выломал остатки почерневшей двери и осторожно спустился в подвал. Банки с соленьями, до которых не дошла очередь, стояли целехонькие на полках и пусть стоят себе дальше. Инструменты я тоже решил оставить. Коса, лопаты, грабли — ничего из этого в городе не понадобится, хотя и они остались не тронутые пожаром. Огонь не проник сюда, только доски в потолке обгорели, и щели между ними стали шире, сквозь которые виднелось небо.

— Эй, сосед! — позвал я.

Извне доносились звуки дня, переговаривались сыновья, ожидающие меня возле машины, но в самом подвале было тихо. Я даже слышал стук сердца.

— Мы это… уезжаем…

Я достал из кармана новый оселок, купленный накануне, и положил на полку.

— Вот, вдруг понадобится.

Я постоял еще немного и повернулся назад. Вдруг за спиной послышался шорох. Я резко обернулся, но оселка уже не было. Я облегченно вздохнул, значит, жив мой Подвальный. Теперь крысам не на что надеяться.

— Удачи на новом месте, командир, — послышалось из темноты, — спасибо за подарок.

И вроде все прошло хорошо, и попрощались по-доброму, но я поднимался наверх с чувством тяжести на душе, думая, что бросаю друга. Почти незнакомого, но искреннего, честного друга.