Караван

Игорь Стенин

Афганистан. Середина 80-х. Идёт необъявленная война. Четверо советских разведчиков, находясь во вражьем тылу, преследуют караван с оружием. Смертельная опасность подстерегает их на пути. Тучи сгущаются над головами. Под покровами случайной встречной самый юный из солдат встречает дар, ниспосланный свыше. Свою защиту и опору. Любовь по имени Мадина.

Глава третья

Лейтенант передвигался быстро и бесшумно — по-кошачьи. Ночной мрак был оживлён. Свет, шум и человеческая речь роились где-то впереди. Они сближались.

Душманская разведка представляла собой большой отряд пеших и конных. Припав к огромному плоскому камню, подобно ящерице перед броском, лейтенант замер. Не более ста метров отделяли его от кишащей врагами ложбины. Бряцание оружия, лучи электрических фонарей, топот множества ног, разговоры между собой и механические отклики рации — одержимая средневековая орда просеивала собой пространство.

Их путям предстояло пересечься.

Душманским был облик ночи. И воздуха. И гор. И воина, шагнувшего из ниоткуда.

Ничто так не сближает, как общность цели. Сливаясь с «соплеменниками», лейтенант сковал язык, навострил уши, открыл глаза пошире. До утра, когда будут сброшены маски, оставалась уйма времени. И он был готов мучиться, идя, собирая и впитывая информацию — чужим за своего.

Ночь. На переднем крае бодрствующий Архимед. Животные и люди спят. Юноша и девушка коротают время сном с открытыми глазами. Между ними пропасть — день, год, век бежать — не обежать. Но её рука находится в его руке, глаза обоих устремлены в небо, две души, вознесясь над земной суетой, узнают друг друга. Два мира. Две судьбы. Два слова. Олег и Мадина.

Ночь праздника. Глаза открыты. Витают звёзды в поднебесье… Важно успеть проснуться вовремя.

Первая остановка. Каменная стена на пути. Прозвучала команда. По реакции задравшего вверх голову товарища лейтенант понял: приказано подниматься. Он начал было искать глазами приметы безопасного пути вокруг, как вдруг его товарищ, презрев опасность, с проворством и мастерством прирождённого альпиниста бросился вперёд на скалу. Не стоило тратить время попусту. Отчаянный пример призывал проявить мужество и устремиться следом.

Душманский бог оказался милостив. Руки и ноги не подвели — путём подающего надежды спортсмена лейтенант одолел скалу. Отдохнуть не удалось. Снизу прозвучала новая команда. Резче и требовательнее первой. Тяжело дыша, лейтенант и душман уставились друг на друга. Момент требовал общения. Словарный запас лейтенанта был на нуле, душманский, вскипая эмоциями, был готов прорваться неудержимым потоком наружу.

— Иншалла! — выпалил лейтенант любимое заклинание Сулеймана.

И остановил бурю.

Работа на износ продолжалась.

В середине ночи усталость взяла своё, чужая шкура приелась. Пастушьи дух, азарт и инстинкт, безжалостно гонящие себя и своих воображаемых баранов вперёд, не ведали милосердия к чужому. Пастухи, бараны… Бараны, пастухи… Лейтенант чувствовал, как бег в никуда, постепенно превращая в подобие животного, лишает опоры. Заклание было недалеко. Уйти по-тихому не удалось. Яркий сноп электрического света, ударивший в лицо, и громкая речь остановили его. Всё, опознали. Финал игры. Лейтенант закинул уже бесполезный автомат на плечо и сунул руку под полу — за гранатой.

Рука застыла на полпути. Из пятерых душманов, обступивших его, двоих вдруг вывернуло наизнанку. Объятия открылись навстречу. Призыв не дать растратить чувства попусту. Грех было строить из себя недотрогу. Момент требовал взаимности. Автомат упал с плеча, граната осталась висеть на поясе, лейтенант Дёмин, офицер ВДВ, встретился со своими однополчанами. Где, когда, в каких краях им довелось сражаться бок о бок, делить одно лихо и проливать вместе свою кровь — знал только ветер.

Конец ознакомительного фрагмента.