Последнее искушение свободой

Игорь Сотников, 2016

С чего начнёт ангел, случись ему появиться на Земле? Трудно сказать. И скорей всего, всё зависит от того, с какой целью он сюда прибыл. Вот об одном из таких посещений ангелом Земли и пойдёт речь в этом произведении. Содержит нецензурную брань.

«Разделяй и властвуй», — заявил бог и разделил андрогина на мужчину и женщину. «Искушай и властвуй», — добавил дьявол, пряча за пазухой яблоко.

Глава 1-2

Небесная бюрократия

Что и говорить, а человечество всегда относилось насторожено к нашим посланникам. Не знаю, с чем это было связано, то ли человек считал, что никто не вправе лезть в его жизнь, то ли в нём ещё жила память обиды за своё изгнание, но так или иначе, а он весьма критично оценивал действия наших посланников, да и к тому же, кому понравится жить под любым контролем, даже связанным заветом.

Так вначале мы напрямую пробовали наладить контакт с человечеством и некоторым из наших вестников, обозначивших себя, как посланцев небес, даже удалось привлечь на свою сторону довольно не малое количество людей. Они же, уже в свою очередь, донесли до человека, разработанное нашей небесной канцелярией, за подписью её заведующего, послание небес. Так с человеком был заключен договор о взаимном сотрудничестве, в связи с чем, все эти наши миссии были признаны довольно успешными. В дальнейшем же, по мере развития человечества, взаимный контакт всё больше утрачивал своё прежнее значение. Так росло его недоверие к работе нашей службы, человека перестал устраивать двухсторонний договор и он всё чаще стал от него уклоняться. Можно сказать, что прежний завет утрачивал своё былое всемирное значение. И все наши новые попытки — с помощью новых посланников исправить ситуацию, так ни к чему хорошему и не приводили. И наши посланники, будучи пойманными, объявлялись лжепророками или ещё хуже — сумасшедшими. Ну а дальше их судьба определялась согласно выписанному им приговору. Так что, учитывая этот фактор, наша небесная канцелярия, всё чаще прибегала к анонимному способу участия в жизни человека.

Вот и я, под видом молодого специалиста прибыл на одну из знаковых компаний, определяющих вехи современного мира. Но, стоп. Подождите. Всё-таки я слегка опережаю события и для начала, мне, пожалуй, надо немного посвятить вас или другими словами, ввести в курс дела. Хотя я и не имею право святить, но употреблять это слово в другом контексте, есть моё святое право.

Так ветхость прежнего завета требовала от нас принятия новых решений и в связи с этим, было решено направить для исследований новую группу посланников, которые собственно, и должны были опытным путем ознакомиться с образцами современного человеческого бытия, чтобы уже в дальнейшем, передать их нам для более полного своего изучения. Где мы, уже на основе полученных данных, в последующем, могли бы разработать новые поправки для изменения текста нового завета.

Так в результате долгих и мучительных размышлений, решение о направлении нашей миссии, всё же было принято нашим заведующим канцелярии — Годом. Хотя он и считал, что один раз данное слово не имеет обратного хода, и что ветхость завета только придаёт ему силу, но всё-таки его диалогический противник — Денница-Химик, с лёгкой руки Года, прозванный так за его страсть к химическим экспериментам, — мне так и слышаться слова Года: «Что там, он опять нахимичил?», — сумел настоять на своём и добился от Года разрешения на эту новую экспедицию.

Всё же я думаю, что наш патрон пошёл на это совсем из-за других соображений. Не иначе заскучал старик, да к тому же, и нам ангелам-новичкам требовалось своё признание славой. Ведь мы новички, те из нас, кого только что зачислили в Ангельские стажёры, ещё не имея практического опыта, находились в данный момент в подвешенном состоянии. Ведь всем известно, что Ангел без крыльев, не имеет право называться им. Хотя мы, по большей части тщеславные новички, всё же себя так уже именовали. Полноценным же Ангелом считался лишь только тот, кто сдал некий экзамен на право ношения крыльев, заключавшейся в экзаменационной аттестации, где только она могла определить мой вечный ангельский статус. И записавшись в посланцы небес, я рассчитывал для себя, хоть это и не по ангельски звучит, наконец-то, пройти эту самую аттестацию.

Так вот, этот Химик. Хотя, я думаю, что на нём нужно будет остановиться поподробней. Так единолично управляя нашей канцелярией, патрон или Год, как его звали мы (Его внешняя округлость, как символ бесконечности, наводила на мысль об этом элементе вечности. Ну а наиболее дерзкие из нас, дабы выразить своё нетерпение к его имени, пытались присовокупить этот геометрический эпитет), видимо, испытывая одного из ангелов (как слагают предания), решил заодно, через него испытать и саму судьбу. В результате чего, этот ангел, хоть и не прошёл испытания, но при этом испытав судьбу, был выдвинут патроном на одно из руководящих постов в небесной канцелярии.

И вот теперь основная забота этого ангела заключалась в том, чтобы испытывать судьбу уже самого патрона. С чем он, надо признать, прекрасно и справлялся. А что касается судьбы, то она с тех пор уже сама находилась у этого Химика на испытании. И как вы уже поняли, этим ангелом был наш Химик или как для почитателей его таланта — Денница. Ну а Денница, заполучив для себя один из ключевых постов в канцелярии, с необычайным рвением развил здесь свою деятельность, в результате которой он задвинул всех своих конкурентов в тень и тем самым стал для Года его Денницей.

И теперь каждое утро для патрона и в частности для нас, начиналось со встречи с этой новой звездой нашей небесной канцелярии, Денницей. Правда, надо честно признаться, что для многих нас он был весьма симпатичной фигурой, конечно, выражаясь только фигурально. Всё же Денница имел несомненный талант, а его преподавательская деятельность всегда вызывала у многих из нас живой и часто не живой интерес. Если же Год в своём общении больше прибегал к языку дипломатии, где в обтекаемых формах слов старался обойти даже самые резкие выражения, то Денница предпочитал изъясняться художественным языком, который давал ему бесконечное поле для своих смысловых интерпретаций.

Так взгляд на жизнь через прицел художника, через его видение мира, когда можно видоизменять это видение с помощью того же сгущения красок, набросков налёта романтичности, изменения угла просмотра, согласно задумки самого художника, которым в данном случае является Денница, становилось дополнительным фактором влияющим на его убедительность. Вот почему так привлекателен Денница, в котором каждый для себя, в зависимости от собственных пожеланий и предпочтений, найдёт что-то своё.

–Я многогранен. — Заявлял по поводу самого себя сам Денница.

— Я и художник, и по-современному — визажист, определяющий современный облик человечества. Только вот моим инструментом является не кисточка или какое-нибудь косметическое средство, хотя и эти средства нельзя недооценивать, а просто я, для сглаживания возникающих человеческих угловатостей и шероховатостей, прибегаю к несколько другим средствам. К тому же, даже самые ближайшие сподвижники Года, зачастую в этом согласны со мной. — Заявлял Денница. — Ведь не только естеством единым жив человек. Что же насчёт применяемых мною средств, то я не делаю из этого секрета, и если надо, то по поводу них готов поделиться с вами всеми секретами. Но для начала, вы обязательно должны пройти курс моих лекций. — Рассуждал он. Что сказать, его лекции, построенные на диалоге, всегда проходили с несомненным ажиотажем.

— Наш патрон интроверт. Вечно всё держит в себе. Не добьешься от него слова нечеловеческого. — Во всеуслышание заявлял Денница.

— Попробуй с ним пообщаться, он только и делает, что угрюмо слушает, когда мне может быть нужны ответы, — не унимался Денница. — А вот я, в отличие от него, экстраверт, всё держу на виду и ничего не скрываю от окружающих. И если надо, то всегда с наилучшими предложениями для них прихожу первый. Вы никогда от меня не услышите слов отказа, и после всего этого, я отчего-то не могу считаться быть равным ему. — Как правило, на этом с горечью заканчивал свои лекции Денница.

В свою очередь, наш патрон знал подобное к себе отношение со стороны Денницы, но его не реакция на все эти выпады оппонента, с одной стороны приводила Денницу в бешенство, с другой же стороны говорила о крепости естества нашего патрона. При этом лекции Года, хоть и не были столь увлекательны, как у его оппонента, но получаемое благостное ощущение от них, с лихвой компенсировало кажущийся недостаток красноречия самого патрона.

— Естество всегда найдёт выход для себя и как бы вы не старались его обмануть, вам не удастся этого сделать. — Итогово резюмировал свои лекции Год. Впрочем, иногда на этих лекциях присутствовал и его извечный оппонент — Денница. Так саркастическая улыбка Денницы, на протяжении всей лекции Года не сходила с его лица. Ну, а что он думал в тот момент, а чёрт его знает.

Между тем, надо сказать, что наш Год в своей деятельности, отдавая предпочтение естествознанию, в основном и работал в этой области определения физических законов мироздания. По его мнению, все науки имели одну общую основу и грань между ними была очень условна. Денница же в отличие от него, требовал признания своей кафедры химии, отдельной научной дисциплиной. Однако из-за того, что химия в отличие от физики, не могла быть выражена количественно, то по поводу этого возникали существенные споры, а является ли химия количественной воспроизводимой наукой или представляла некий, иной вид познания.

На что Денница упрямо заявлял, что он обязательно это докажет и что только общая политика канцелярии, провозгласившей в своих стенах главенство монотеизма, мешает ему это доказать. Тогда как дуализм, по его мнению, больше подходит к современным реалиям времени. В связи со всем этим Денница возлагал большие надежды на новую редакцию завета. Ну, а для внесения поправок в него, как он заявлял, ему нужны были новые исследовательские данные, которые могли бы обосновать его предложения по вносимым поправкам.

Хотя составление завета находилось в личном распоряжении Года, всё же Денница мог вносить свои предложения в его итоговое содержание. Правда, только в одном из его разделов — греховном. Но, тем не менее, этот раздел признавался Денницей, как наиболее важный и требующий для себя особо пристального внимания. По его словам, именно от верного определения греха зависела вся будущность не только отдельного человека, но и всего человечества. И надо отдать ему должное, в своей работе он не знал отдыха. Его работоспособность поражала очень многих, ну а в особенности его клиентов (так он называл своих подопечных) — тех, с кем он заключал свой кратковременный, исследовательский контракт.

— Всё во благо науки. — Заключал он, подписывая очередной контракт с новым клиентом. При этом его неизменная улыбка, так всегда располагающая к себе и считавшаяся его визитной карточкой, уже после подписания контракта с клиентом, так вбивалась в память клиента, что тот до самого момента его исполнения уже не мог её забыть и выветрить из памяти. И тогда уже клиент, совсем с иным чувством вспоминал эту его приязнь к нему.

Что касается принятия решения об отправке небесных посланников, то ему предшествовал разговор на своих тонах между Годом и Денницей.

— Время не стоит на месте и с ним человек. Всё течёт, всё изменяется. И мы, согласно этому вечному закону, не должны стоять на месте. И как вам, пишущему эти законы, не знать этого. Но нет, мы погрязли в архаичности. А я, как вы знаете, готов ради науки на всё, и даже ради этого отказался от чина Арха. — Начинал свои нападки Денница.

— И что вы хотите, чтобы я сделал? — как правило, вопросительно отвечал Год.

— Как что. Ясно же, что прежние закреплённые грехи, давно уже себя изжили и не соответствуют веяньям времени, требуя апгрейда. — С жаром отвечал Денница.

— А вы, я смотрю, откуда-то новых словечек нахватались. Разве я давал добро на контакт. — Ловит на слове Денницу Год.

— Так ведь всякое слово есть добро. — Увиливал от ответа Денница.

— Но в разных устах, оно звучит по-иному. — Конкретен Год. После чего он делает паузу, внимательно смотрит на Денницу и продолжает. — Ну, впрочем, ладно. Знаю, что от тебя толком ничего не добьешься (пауза). — Так что же ты предлагаешь? — наконец-то, спрашивает Год.

— Надо снарядить посланников и отправить их с миссией к человечеству. Пора бы уже заняться им вплотную. Пусть посланники соберут новый материал для исследований и уж потом, на их основе, мы сможем определить те новые необходимые изменения в наши ветхие правила. — Стараясь быть как можно убедительнее, говорит Денница.

— Складно глаголешь. Но как ты обеспечишь выполнимость миссии? — вопрошает Год.

— Для меня не бывает не выполнимых миссий. — Тщеславно в ответ заявляет Денница.

— Опять ты за своё. Разве тебе одного раза было мало. Снова погореть не боишься. — С небес опускает Денницу Год. — На что уязвленный Денница на миг замолкает, но потом снова берётся за своё, и продолжает. — Мы будем действовать согласно нашему основному правилу анонимности.

— Ты передёргиваешь. Вера, не есть анонимность. — Перебивает его Год.

— Прошу прощения, оговорился. Так вот, мы не будем себя позиционировать посланниками небес, пришедших на Землю с ревизией. А мы возьмём и под видом местной фауны направим их туда. — Как всегда лукав Денница.

— Я смотрю, ты по-прежнему, не испытываешь должного уважения к моим подопечным. — Сурово ответил Год.

— Но на этот раз я не оговорился. Просто та общественная прослойка, где будут задействованы наши посланники, носит название планктон. И это, в общем-то, работа не моего отдела. Так сказать самокритичность социума, всё-таки иногда даёт положительные результаты. — С некоторой долей ревности заявил Денница.

— Но, почему именно туда? — несколько удивлён Год.

— Видите ли, по моему счёту, на данный момент это наиболее перспективная социальная группа. Как и прежде, верхи не могут, так как основная их часть, находится у меня на контракте и работает по горячей сетке, а низы же в свою очередь, не очень-то и хотят. В чём признаюсь честно, больше ваша заслуга. (Денница недовольно морщится) Видите ли, так сказать, близость к естеству укрепляет их веру в вас. Ну, а данная прослойка представляет из себя ещё не определившееся болото, где можно в полной мере встретить всё для нас необходимое. — Очень не зря откровенен Денница.

— Вполне убедительно. Но мне хотелось бы знать основную твою политику действий. (здесь виден проникновенный взгляд Года на Денницу) И к чему собственно, в конце концов, это всё приведёт. — Со своей стороны, очень ко всему внимателен Год.

— Как, разве вы не знаете. — Демонстративно удивляется Денница.

— Мне хочется верить. — Начал было говорить Год, но его перебивает Денница:

— А мне доказать.

— Я знаю, но разве это для тебя что-то изменит. — Сокрушенно поглядывая на Денницу, проговорил Год.

— Да, изменит. — Поспешно отвечает ему Денница.

— Ну тогда, с богом. — Говорит в ответ ему Год, после чего прощается с Денницей.

— Ну уж последнего, мне и даром не надо. — Про себя говорит Денница и отправляется готовить новую экспедицию.

Напутствие

— А ты знаешь, что ты в первую очередь встретишь на Земле? — начал свой напутственный разговор Денница и, не ожидая ненужного ему ответа, продолжил. — Тщеславие мира. Да, этот самый первейший грех и будет лицом этого мира. И можешь мне поверить, уж кто-кто, а я-то разбираюсь в грехах, и скажу прямо, все остальные грехи есть производное от этого первого греха. Правда, ваш патрон считает несколько иначе и даже на зло мне, в квалификационном справочнике не поместил тщеславие на первое место. Но всему виной давняя наша с ним взаимная неприязнь. — Денница покачал головой, помолчал и продолжил. — Но, не я ли первый открыл этот грех. А? Да уж, всё-таки нет справедливости у нас в небесах. Как наказывать, так я первый, но когда необходимо признание, то уж нет, помещаем куда-нибудь в середину списка. Но что поделать, бог ему судья. — Денница ухмыльнувшись, посмотрел куда-то сквозь меня.

Во время этой речи Денница подскакивал с места, ходил из стороны в сторону, в общем, не находил себе места. Когда же он уже подытоживал свою информативную часть высказывания, то с каждым словом всё ближе и ближе приближался ко мне — а я, к слову сказать, всё это время стоял на самом пороге его кабинета. Ну, а что поделать, раз для Денницы не существовало правил приличия или другими словами, он сам определял эти правила. И видимо на данный момент, моё, это пороговое стояние, укладывалось в его видение ситуации. Но вот он подходит ко мне, внимательно смотрит на меня и, как будто впервые замечая, начинает изучать, затем медленно возвращается на место и уже оттуда предлагает мне присесть; пока что только в кресло.

— Что там встал, проходи, это тебе не у Года, здесь-то всегда тебе рады. А он поди что, так и оставляет стоять на пороге и пока не очистишься, так и не пустит тебя дальше. — Денница сделал паузу. — Вот говорят, забудь надежду всяк сюда входящий. А я считаю, что это поклёп на меня. Когда как я, как раз-то только и даю любому попавшему сюда ко мне право на надежду. Так к каждому попавшему к нам, у нас есть свой индивидуальный подход, к тому же, мы всегда принимаем во внимание все частности и при этом, мы совершенно не боимся испачкаться. И только уже после тщательного осмотра и выносим своё решение. Не то что этот чистюля Год. Подавай ему всё чистенькое. Ну, что скажешь-то? А то смотрю, всё молчишь? — после небольшой прерывной паузы, задал вопрос Денница.

— Что сказать-то, разве что одно. Вы зациклились на нашем патроне. — Неожиданно для себя и для него, вдруг вырываются из моих уст эти слова. А ведь ещё никто, таким образом, не осмеливался разговаривать с Денницей, и он можно сказать, впервые за долгое время, потерял дар речи. Ну и как же ему вести себя в данной ситуации? И этот мастер расставлять различные ловушки, когда сам оказался в подобной ситуации, то напрочь забыл, как из неё выбраться. Но всё же, в конце концов, его внутренне самообладание взяло над ним вверх и он, несколько слащаво улыбнувшись, говорит. — Ты, я смотрю, ангел не промах. Такие как ты, мне в легионе всегда нужны. Но об этом потом, ну а пока что давай, вернёмся к нашему общему делу. — Сказал Денница, вновь сделал паузу и продолжил молвить своё слово:

— Тщеславие мира, существовало всегда и я уверен, что оно и сейчас никуда не делось. Но, что оно есть само по себе, откуда оно берёт свою жизненную силу? Ну, что сказать по этому поводу, кроме того, что каждый из живущих в этом мире, несёт в себе частичку своей определяющей его славы. Она, эта слава, есть именно та субстанция, которая и определяет все его жизненные устремления. Год же, в свою очередь, называет все эти частные, без его благоговения целеустремления человека, тщетными. Ну, а те из людей, кто не придерживается заданной предопределенности, то теряет поддержку всевышнего, и отныне, все его попытки изменить программу своего существования, как бы оказываются тщетными. Но я по этому поводу имею своё, отличное от его мнение и считаю, что человек, на любые свои прижизненные действия не обязан у кого-либо испрашивать разрешения. Он просто имеет право на своё частное мнение и всё. И я бы назвал все его такие действия не тщетными, а более точным словом — частными. Но Год, как монополист на определения слова, в этом вопросе не даёт мне расправить крылья. Но ничего, я надеюсь, что наши новые исследования, наконец-то, исправят данную ситуацию.

— Так вот, совокупность всех единиц носителей различных слав и создают тот мир, подверженный частностям или тщеславию. При этом все основные движущие людьми законы, мне по большей части знакомы и уже не очень-то и интересны (Денница в знак этого не интереса даже зевнул). Твоя же задача заключается в нахождении и определении новых ингредиентов, на которых замешаны все эти современные страсти, которые в свою очередь и являются предтечей греха. Как их найти? То я тебе дам одну подсказку. Так притягательность или наоборот, неясное для тебя неприятие окружающих тебя людей, это и есть основной определяющий признак носителя, определенной славы. И как бы носитель не пытался маскироваться, его незримое для него естество, не смотря ни на что, выбирается сквозь его оболочку и тем самым раскрывает его истинную сущность. На что же обратить внимание? Прежде всего, всегда имей в виду женский пол, работа с ним, скажу тебе по секрету, и приносит наибольший результат.

— Но ведь Год рекомендовал быть осторожным с ними, и если что, то лучше всегда обходить стороной данный объект. — Вставил я.

— Ещё бы. Украл мою идею двойственности полов. (Денница несколько разгорячился) Ведь знал же, как важна для меня эта тема исследований. Как я всего этого добивался, но нет, взял и присвоил эти мои идеи. (Вид Денницы говорил, что у него идей целая тележка). Ну да ладно, что уж теперь сокрушаться. (Денница опять улыбчив). Так вот, когда я занялся Евой и достиг с ней определенных успехов, то и вовсе получил выговор с занесением в личное дело. — Уже с возмущением заявил Денница. — Но я тебе скажу одну важную вещь и ты, если хочешь добиться успеха, хорошенько её запомни. Именно женщины есть тот ключ, который откроет тебе те двери, ведущие к успеху. Вот, например, я. Ведь я кроме всех своих различных чинов и наград, также имею звание доктора химических наук. И ко всему прочему, моя докторская диссертация признана самим Годом. А ведь при всём при этом, практически всем известно его особо-критическое отношение к моим исследованием. Но в данном случае, моя диссертация была подтверждена такими несомненными доказательствами, что Году ничего другого не оставалось делать, кроме того, как признать её. И теперь, даже мои работы обрели своё качество естества, которыми всегда так гордится Год. И знаешь, кому я обязан этой моей работой? — заносчиво задал вопрос Денница.

— Неужели, женщине? — вырвалось у меня.

— Да, именно ей, ведь долг платежом красен. И что за работа, спросишь ты. Отвечу. Она называется: «Компенсатор естественного природного естества блонди». — Вид Денницы приобрел свою степень учёности.

— Название интригующее, но малопонятное, — ответил я.

— Все знают, что меня не устраивают лёгкие решения. Это для Года, с его естественностью, не надо много думать. Создал красоту и думает всё. А как же другим жить рядом с этим великолепием. Так глядишь и сник человек, не могущий выдержать подобной красоты. А ведь красота, как сказала одна из уродливых индивидуумов, это страшная сила. Ну, а скажи мне, разве можно найти на свете что-либо прекраснее блондинки, с этой её, заставляющей трепетать сердца, лучезарной улыбкой. И что получается? А то, что Год, создав это совершенство, сидит и в ус себе не дует, а мне теперь значит отдувайся за него. А ведь народ, глядя на эту красоту, уже не выдерживает, жаждет, и теперь очередь ко мне уже расписана на века. А ведь праведники в свою очередь, уже начинают заканчиваться и теперь у Года очень даже пустынно, в связи с чем, он уже сам волнуясь, начинает вопрошать: «Куда же все претенденты на рай подевались? И что же теперь делать? А?» — Денница очень удачно пародирует вопрошающего Года.

— Что и говорить, а теперь все взгляды, явно с мольбой, уже обращены только на меня (Денница показывает, как он смотрит на всю эту пыль под его ногами). Но я ведь не такой уж злопамятный. И вот я, разрабатываю свою, что и говорить, гениальную формулу, которая обезоружив убийственную красоту блондинок, должна тем самым всех спасти. Так на свет и появляется придуманная мною взрывная смесь — глупая блондинка. И теперь, только ей стоит открыть рот, как поток её слов начинает своё отрезвляющее действие на людей.

Ну а как только я запустил эту свою комбинацию, то всё сразу же и вернулось на круги своя, и вследствие чего восстановилась соразмерность очередей из желающих попасть, как к Году, так и ко мне. Правда, хоть и желающих попасть ко мне наблюдается не очень-то и много, или вернее сказать, скудно мало, но скажу прямо — стеснённость жизненных обстоятельств жаждущих, всегда наполняет мою очередь людьми, так что мне сетовать не на что.

Впрочем, со временем, для тех, кто перестал занимать глупость, но при этом, не имея в наличии второго убийственного ингредиента, чувствовал себя ущемленным, я разработал новый продвинутый химический состав. Так в их жизнь пришел гидроперит. Так что, если ты хочешь продвинуться по службе, то всегда должен учитывать фактор женщины. Но это всего лишь один небольшой случай, хоть и наиболее известный, из моей обширной практики по разработке новых формул. Искать новые консистенции, соединять казалось бы несоединимое, разве есть что-то более увлекательнее этого. — Воспылал всем собой Денница.

— Вот, допустим, к примеру, формула успеха. Почему она так важна для человека? А всё просто. Ведь успех, есть та планка, которая несёт в себе определение работы всех жизненных функций человека. Это своего рода знак качества человека. На который у нас с Годом свои различные взгляды, не говоря уже о методах его достижения. Ну а что Год, у него нет полёта фантазии, для него, что тысячи лет назад, что и сейчас, всё одно — главное верить. У меня же дела на этот счёт обстоят несколько иначе. Ведь надо понимать, что составляющие формулы успеха, напрямую завязаны на использовании греховных ингредиентов человека. И уж тут нельзя упустить своего интереса. Всем известно, что в этой формуле успеха, существует своя константа успеха, как богатство, приобретение которого, зависит от различных жизненных факторов. Но здесь всё статично и мало что для меня представляет интересного. Мне же, интересны другие, так сказать слагаемые успеха. И вот здесь-то, для нас и открывается широчайший простор для самых различных экспериментов, где только наша фантазия может ограничить этот простор. На котором для тебя и представляется возможность проявить себя. И если сможешь разработать новый действенный состав, приводящий к устраивающему нас результату, то тогда я буду тебя рекомендовать на получение крыльев и зачисление в мой легион. Только давай, не провались. — Денница похлопал меня по плечу, подошёл к выходу, чем заставил и меня, встав с места, подойти к двери вслед за ним.

— Ну, а пока что, можешь идти, готовиться к отъезду. Все для тебя необходимые инструкции будешь получать по мере выполнения заданий. — Закончил свою речь Денница. На этом эта наша встреча подошла к концу, но меня ещё ждал у себя Год.

Аудиенция у Года, по сравнению с беседой с Денницей, прошла практически незаметно. Год, с присущей ему важностью предстал перед нами и, ограничившись всего лишь одним предложением, сказал:

— Знайте, что только вера в наше дело может вселить в нас надежду на успех нашего дела. И только наполненные любовью наши сердца, смогут помочь нам в нашей миссии. — Затем помолчал и, обведя нас своими покрасневшими глазами, добавил:

— Ну, на этом всё. Давайте, с богом!

Мы же, закончив все свои оставшиеся приготовления, отправляемся в путь — в мир. Для нас новичков, это путешествие было своего рода открытием неизвестного. У каждого из нас в голове, не ожидая своей очереди, скопившись в одну кучу, возникла масса вопросов. Но мы, не ища на них ответа, отделывались от них всего лишь одной фразой:

— Что же нас там ждёт? — Звучал основной вопрос. — Разве что только одному богу известно. — Следовал свой единственно-возможный ответ.