Под сенью звезд

Игорь Середенко

Эта история начинается в Канаде, в небольшом городке, где в частном пансионате живет мальчик-аутист. Две женщины работают с ним, стараясь вернуть его в общество людей. Но вот, что-то в поведении мальчика изменилось, и он втайне от всех убегает. Спасатели ищут мальчика несколько дней, и неожиданно находят его сидящим на камне у залива. После возвращения в пансионат психолог, работающий с мальчиком-аутистом, обнаруживает в его сумке странные рисунки. Разгадка этих рисунков кроется в древнем проклятии, которое связано с давними событиями на Фарерских островах, расположенных на той же широте, что и залив Святого Лаврентия.

Глава 4

— Начало представления в двенадцать, — сказала Голди.

Бетти посмотрела на часы.

— Еще час, — сказала Бетти, ее глаза выдавали какое-то скрытое волнение, которое не ускользнуло от Голди.

— Мы поедем на моей машине, — сказала Голди.

— Хорошо, я пойду за мальчиком, — она еще раз посмотрела на часы каким-то озабоченным взглядом, словно забыла что-то сделать.

— Бетти, у вас что-то случилось? — спросила Голди. Она посмотрела на юную Бетти тем особым взглядом, который испытывают на себе ученики, когда на них смотрит учитель, пытаясь понять поступок ученика.

— Нет, нет, все в порядке.

— Бетти, — протянула Голди, давая понять, что тревожность девушки не прошла незамеченной. — Я ведь не девочка…

— Ну, хорошо, я познакомилась с парнем, и он…

— Назначил свидание, — догадалась Голди. — Ну и чудесно.

— Мы договорились встретиться в час, — пояснила Бетти.

— В час? — раздумывая, спросила Голди.

— Да, вы понимаете, он в пять уезжает…

— Вот и отлично.

Бетти посмотрела обескуражено, она не поняла, что отличного в том, что она не может встретиться с парнем.

— Понимаешь, Бетти, у меня полно дел, нужно заполнять массу бумаг, а тут еще Перес Пирс хотел со мной поговорить. Возможно, это касается Алана.

— Алана?

— Да, нашего подопечного. На следующей неделе приезжает его отец, — пояснила Голди.

— Я думала, он сирота.

— Так и есть, но у него есть биологический отец. В прошлый раз, когда я беседовала с ним, он казался заинтересованным в развитии сына.

— Так что, на счет цирка? Вы идете с нами или отложим?

— Нет, нет, ни в коем случае, — ответила Голди. — Он ждет, мы обещали ему, а обещание нужно сдерживать. Как я поняла, у вас встреча с молодым человеком в обед?

— Да, мы так договорились, потом он уезжает в Торонто, он спортсмен.

— Вот вы втроем и идите.

— Без вас?

— Я думаю, вы справитесь. Позвоните…

— Майку.

— Да, позвоните Майку и идите. Правда, вот машина…

— Он на машине.

— Вот и отлично.

— Следите за Аланом, потом мне расскажите, как он вел себя. Подробно.

— Хорошо, — на лице девушки засияла улыбка.

В машине Алан сидел с Бетти на заднем сидении, машину вел Майк — высокий, широкоплечий спортивного телосложения молодой человек двадцати восьми лет. Бетти, улыбаясь, кокетничала с Майком, а Алан прижался к двери, приложив левую щеку к прохладному стеклу. Мальчик смотрел на пролетающие мимо деревья, одноэтажные дома, его взгляд уловил в синеве черных перелетных птиц, летевших клином. Разговор между взрослыми проскальзывал мимо него, не задевая сознание, словно он был глух ко всему.

Выходя из машины Алана взяли за руку. Бетти вела мальчика к передвижному цирку. Он шел послушно. За огромным шатром, где проходило цирковое представление, находился огороженный участок, в котором располагались вольеры с животными. Билеты продавали в кассе — небольшой будке у циркового шатра. Здесь была очередь. У входа толпились люди в ожидании. Среди людей ходили клоуны, веселя детей забавными трюками. У одного артиста, по-видимому, акробата, на руках сидела маленькая обезьянка. Дети окружили артиста и тянули руки к животному, желая погладить его. Маленькая пони катала девочку. Дети и родители представляли собой шумящую, колыхающуюся массу. Алан, казалось, не замечал всего этого, он склонил голову и смотрел вниз, переводя блуждающий, пустой взгляд из стороны в сторону. Иногда он поднимал голову и открывал рот, куда-то смотрел. Его взгляд не был направлен, как у всех присутствующих детей, — на клоунов или на животных, он был направлен в пустоту, словно представление шло где-то в другом, невидимом месте.

— Нужно купить три билета, — сказала Бетти.

— Я куплю, — предложил Майк.

— Хорошо, купи билеты, а мы тебя у входа подождем, — сказала Бетти.

Майк присоединился к группе людей, стоящих в очереди, а Бетти, держа Алана за руку, подошла к входу. Несколько мальчиков прошли мимо них, рассказывая друг другу о вольерах с животными, расположенными позади шатра. По окончании представления, для желающих, можно было пройти к вольерам, и посмотреть животных вблизи.

— Алан, хочешь пойти посмотреть на животных? — спросила Бетти.

Мальчик молчал.

Играла музыка, и дети объединились в круг, а веселые клоуны забавно танцевали внутри круга. Мальчики повторяли танец. Музыка менялась, движения танца тоже. Бетти подвела Алана к детям, а сама отошла назад, присоединившись к взрослым. Во время танца Алан стоял, не шевельнувшись, словно веселая музыка не трогала его. К концу мелодии, когда дети, повторяя движения, завершали танец, Алан вдруг побежал по кругу, вдоль детей, потом вышел в центр, сел на траву, затем он лег. Как ни пытался развеселить и затронуть его клоун, ничего не выходило. Бетти подбежала к Алану и присела на корточки.

— Это ваш мальчик? — спросил клоун.

Бетти кивнула головой.

— Как его зовут?

— Алан, — она гладила его по руке, пытаясь пробудить его. Только бы он не впал в истерику, не стал вновь истязать себя, думала Бетти.

Клоун присел к Алану и положил перед его головой несколько мячиков. Но Алан по-прежнему не реагировал. Его голова лежала на руке, второй рукой он теребил траву, не касаясь мячей.

Чей-то голос стал зазывать всех проходить внутрь шатра. Скоро должно начаться представление.

Разукрашенный клоун встал с недовольной миной на лице.

— Какой-то он грустный, — сказал клоун Бетти. — Он всегда такой?

— Нет, он… — Бетти хотела сказать о том, что мальчик аутист, он не такой, как все. Но клоун опередил ее.

— Погружен в себя.

— Да, он особый мальчик.

— Понятно, можете не продолжать.

Бетти поднялась, а мальчик все еще лежал, смотря сквозь цветные мячики.

— Я сам когда-то был аутистом, — сказал клоун. — Это не беда, он еще проявит себя, вот увидите. Главное не сдаваться. Вы не его мать?

— Да, верно, я работаю медсестрой в пансионате, помогаю Алану стать нормальным, таким, как все.

— Таким, как все, — задумчиво повторил клоун. — Таких, как все — много, а он… он единственный, неповторимый. Вы правильно сказали: «он особый».

К ним подошел Майк с билетами в руке.

— Все в порядке, — сказал он, — можем идти.

Заметив Алана на траве и какое-то напряжение в разговоре девушки, он сказал:

— Все в порядке?

— Да, Майк, в порядке.

— Знаете что, — продолжил клоун. — После представления не спешите уходить. Я вас проведу к вольерам животных. Он нуждается в дружеском общении. Животные — это наши друзья, они охотно идут на контакт с ними.

— Вы имеете в виду Алана? — спросила Бетти.

— Да, я буду ждать вас у входа к вольерам, — ответил клоун.

— Как вас зовут? — спросила Бетти.

— Дэвид, можете так меня называть.

Ему было лет пятьдесят, его лицо не напоминало лицо весельчака, да и на клоуна он не был похож. Вне цирка, представления, вне манежа, он выглядел грузным толстяком, не молодым, но и не старым, с отраженной печалью, запечатленной на его лице художником по имени жизнь. Но стоило ему преобразиться, разукрасить лицо, облачиться в клоунский наряд, нацепить клоунский нос, как он превращался в веселого, озорного человека, чьи невинные шутки вызывают у детей и взрослых смех и веселое настроение.

На манеже шло представление, артисты менялись, демонстрируя свои номера, животные, воспитанные на условных рефлексах, выбегали на манеж, показывая чудеса ловкости, шум, гам, музыка, игра света, все это чередовалось, сплеталось, образовывая таинство шоу, приносящее в детские сердца радость, затрагивая их чувства.

Один лишь Алан сидел безучастно, глядя на манеж. Он видел, но не переживал с другими детьми, он слышал, но не осознавал происходящего представления. Его тело раскачивалось вперед-назад, словно одинокое судно на волнах, правая рука была согнута на уровне груди, а пальцы то сжимались, то разжимались, словно рука делала кому-то массаж.

Мальчик сидел между Бетти и Майком. Молодой человек не мог не обратить внимания на странное поведение мальчика. Алан смотрел под купол цирка, тогда как представление шло внизу, на манеже. Не увидев ничего привлекающего внимания, кроме нескольких канатов и карабина между ними, Майк опустил руку на голову мальчика, и, чуть надавив, опустил ее так, чтобы мальчик смотрел на манеж, после этого он быстро отнял руку. Но Алан вновь поднял голову и стал смотреть, изучая купол. Молодой человек еще несколько раз повторил свои действия, опуская голову мальчика, но мальчик всякий раз отводил взгляд от манежа, и переводил свой взор кверху. Бетти не видела этого, она была увлечена представлением. К тому же свет то гас, то вновь появлялся, а Майк опускал голову мальчика только, когда наступала темнота, что бы Бетти не видела.

В антракте у Бетти зазвонил телефон. Это была Голди, она хотела узнать, как ведет себя Алан. Бетти пришлось оставить Майка и Алана, она спустилась вниз, чтобы поговорить с Голди.

Мальчик продолжал раскачиваться, сжимать пальцы правой руки. На этот раз его голова опустилась, и он смотрел вниз на пустой манеж. Люди спускались вереницей, поднимались по ступенькам. Цирк ожил, внутри него люди бегали, словно озабоченные муравьи в муравейнике. Один лишь манеж оставался пустым, не считая пару ребятишек, сбежавших от родителей и разгуливающих по красному полотну манежного парапета.

— Купить три билета, — вдруг по слогам произнес Алан. — Только три билета.

— Что? — спросил его Майк. — Ты что-то сказал?

— Только три, три билета, — повторил мальчик, — купить… три… билета, — с препинанием сказал он.

Майк догадался, что речь идет о тех билетах, которые он купил в кассе.

— Да, да, три билета, — согласился он.

Алан продолжал наклонять и поднимать туловище, его взгляд блуждал, ни на чем не останавливаясь. Он повторял фразу: «только три билета» десятки раз. Майка это начало раздражать. Он огляделся, вокруг них были пустые сидения, все спустились вниз, чтобы купить мороженое и сладкую вату.

— Заткнись, дебил! — строго произнес Майк, поглядывая сверху на мальчика.

Но Алан не умолкал, он с перерывом произносил одну и ту же фразу. Наконец, Майк не выдержал и схватил Алана за руку, ту самую, что мальчик держал у груди, теребя пальцами. Он сжал запястье, давая понять, что ему пора замолчать. Алан затих. Тогда, торжествуя и улыбаясь, Майк отпустил руку Алана.

— Вот и чудно, скоро придет Бетти, — сказал молодой человек.

Неожиданно для Майка мальчик ударил рукой по своему лбу, еще и еще раз.

— Ты что делаешь? — с тревогой спросил Майк.

Но Алан молчал и лишь продолжал бить себя в лоб, который покрылся краской.

— Нет, нет, стой, прекрати! — воскликнул Майк.

Это не помогло. Тогда он, боясь, что мальчик причинит себе вред, и в этом обвинят его, как взрослого, на которого оставили малыша, испугался. Он обхватил Алана и сковал его руки так, чтоб тот не смог бить себя. Алан пытался высвободиться, но ему это не удалось. Тогда он начал дико кричать, да так, что люди, находящиеся внизу, в отдалении, стали обращать на них внимание. Майк тут же освободил Алана и отскочил от него.

— Придурок! — произнес он злобно.

К этому времени появилась Бетти. Она выскользнула из-за спины Майка и подошла к Алану, склонившись над ним, успокаивая словами и гладя его.

— Он что, больной? — в ужасе спросил Майк. — Предупреждать надо.

Бетти бросила на Майка такой презрительный взгляд, что молодой человек тут же замолчал.

— Хорошо, хорошо, я понял, — оправдывался Майк.

— Что у вас произошло во время моего отсутствия? — спросила Бетти.

— Да так, ничего. Он начал бить себя по лбу, я пытался остановить его, — оправдывался Майк. — А потом как заорет. Слава богу, ты подоспела.

Майк сел рядом с Бетти, по другую сторону от Алана. Мальчик начал успокаиваться. Он по-прежнему сжимал и разжимал пальцы правой руки.

— Чего он так делает? — спросил Майк.

— Он взволнован, много людей, шум, — пояснила Бетти. — Давай уйдем. Ему так лучше будет, он должен успокоиться.

— Ладно, давай, — согласился Майк.

Началось представление — вторая часть. Они спустились и вышли из павильона цирка. Оказавшись на улице, Бетти вспомнила о клоуне по имени Дэвид.

— Майк, давай подождем конца представления.

— Зачем? — недоумевая, спросил Майк, — мы ведь не смотрим.

— Я хочу Алану показать животных в вольерах. Это там, за цирком, — пояснила девушка.

Майк взглянул на часы.

— Еще минут тридцать, предлагаю сходить в кафе, перекусить, — сказал молодой человек.

— Отличная идея. Да, Алан?

Вместо ответа он качнул головой и сказал:

— Только три билета.

— Непременно три, нас ведь трое, — поддержала его Бетти.

Спустя время они втроем стояли у входа в импровизированный зоопарк. Дэвид провел их внутрь, за ограждение, и они стали бродить вдоль вольеров, рассматривая цирковых животных: птиц, парнокопытных, змей. В отдельном, огражденном вольере, находился черный волк. На табличке было написано: «Опасно, за ограду не входить!»

Дэвид вернулся к входу. Майк и Бетти шли рядом и, как все молодые люди, чьи судьбы недавно пересеклись, активно беседовали, рассказывая друг другу о себе. Алан шел впереди, один. Он проходил мимо вольеров, не обращая внимания на животных и скопившихся детей у вольеров.

Родители и дети проталкивались поближе к клеткам, один лишь Алан шел в другую сторону. Его что-то привлекло. Он улыбнулся, побежал, столкнулся с каким-то мальчиком, на котором была одета такого же цвета футболка, они разбежались. Бетти и Майк, по-прежнему, одним глазом присматривая за синей футболкой Алана, шли за ним. Иногда на них налетали озорные мальчуганы, сталкиваясь и убегая прочь. Синяя футболка остановилась, потом подбежала к вольеру, где сидели три обезьянки. Дети бросали им кукурузные хлопья. Бетти и Майк остановились за спиной мальчика, продолжая рассказывать о себе. Бетти прервала разговор и дотронулась до плеча мальчика.

— Алан, ты хочешь кукурузных палочек?

Мальчик обернулся. Это был не Алана, но на нем была синяя футболка, как у Алана. Поняв ошибку, Бетти заволновалась и стала с ужасом оглядываться, ища глазами Алана.

— Не тревожься, — успокаивал ее Майк, который тоже начал искать мальчика. — Он где-то здесь, среди детей.

Но в группе детей его не было. Наконец Майк увидел синюю футболку в дальнем углу площадки, рядом с вольером, где находился волк. Бетти от ужаса вскрикнула, ведь мальчик находился не за оградой, а у самой клетки. Видимо, он проник туда, пока все разглядывали обезьян и попугаев.

Майк и Бетти подбежали к ограждению с табличкой, предупреждающей об опасности, и остановились в изумлении. Алан сидел у клетки, где находился хищник. Его руки были внутри клетки, их облизывал черный волк. Хищник не кусал, не рычал, а лишь жалобно завывал, тихо, словно от удовольствия. Волк — молодой самец, отбегал от Алана, пробегал круг, и вновь подбегал к мальчику, чтобы лизнуть его руки. Завывание переходило в щенячий визг.

Бетти и Майк были ошеломлены происходящем.

— Видимо, он понравился волку, — сказал голос за спиной Бетти.

Она обернулась и увидела Дэвида.

— Это не опасно, у вас тут висит табличка? — тревожно спросила Бетти.

— Они друзья, а друг не обидит, — ответил Дэвид. — Если бы он хотел укусить, то уже давно сделал бы это.

— И все-таки я прошу вас помочь.

Дэвид перешел через ограду и за руку вывел мальчика.

Волк тревожно бегал по кругу, останавливаясь перед зрителями на несколько секунд.

— Он молодой, к нам попал недавно. Из дикой природы, — сказал Дэвид. — Здесь, в Канаде, обычно серые волки встречаются. Но этот особый. Ваш мальчик ведь тоже особый. Вот они и встретились. Теперь он в клетке. Ведь Алан в какой-то степени тоже взаперти, в своем замкнутом мире.

Бетти посмотрела на Дэвида с пониманием, она вспомнила его слова: «Он тоже когда-то прошел через это». Но теперь он нормальный, как и все, работает в цирке, нужен людям. Но ведь и Алан нужен, он ведь не потерян для общества. Он живет среди людей, хоть и находится в другом, его собственном мире. Как верно сказал Дэвид, прошедший через это — «находится взаперти». Но как знать, может, это весь мир людей заперт в своей суете, нормальности, обыденности, в законах, мешающих проявить себя, увидеть мир с другой стороны.