И это уже не легенда…

Игорь Ривер, 2021

Молодой девушке, студентке последнего курса журналистского факультета, нужно написать рассказ для литературного конкурса. Для рассказа необходим сюжет и за сюжетом она обращается к старому инженеру Метростроя… Содержит нецензурную брань.

Книга первая. Ржавые рельсы

Сюжет про темноту

— Дядя Саша! Дядя Саша!

Идущий по двору человек обернулся на крик. Выглядел он самым обыкновенным образом: серый плащ, черные джинсы, кепка, армейские ботинки и пакет-майка в руке. Пакет оттягивали вниз полторашка пива, батон и пачка замороженных котлет. Внешне: типичный пенсионер, которым дядя Саша на самом деле и являлся.

От крайнего подъезда к нему быстрым шагом шла светловолосая девушка. Пенсионер усмехнулся и спросил, когда она подошла:

— Привет. На хвост сесть хочешь, Леночка?

— Я не люблю пива. Вы же знаете.

Да, дядя Саша знал, что она не любит пива. Их знакомство как раз и состоялось в такой ситуации, когда подвыпившая компания собиралась напоить этим самым пивом проходившую через подворотню Лену. По итогам короткого разговора пенсионер убедил троих пьяных малолетних идиотов немножко отдохнуть, в чем ему помогла лежавшая в рюкзаке пластиковая бутылка с водой. Выяснилось, что она действует не хуже молотка, если рюкзаком как следует размахнуться. Полицию дядя Саша звать не стал, а побыстрее увел Лену в подъезд. Пиво он тогда тоже прихватил с собой, здраво рассудив, что стонущим на бетоне щенкам оно совершенно ни к чему.

Лена потом справедливо указала ему на то, что это переводит бытовую драку в самую настоящую уголовную статью, на что он ответил, что то, о чем полиция не в курсе, ее и не побеспокоит.

Тогда он и узнал, что пиво она не любит.

— Тогда зачем ты кричишь на весь двор? Что люди подумают?

— Да пофигу! Смотрите, что тут.

Лена достала из заднего кармана джинсов телефон с треснутым дисплеем и включила его. На экране высветилась страничка электронной почты с одним открытым письмом. Пенсионер прищурился.

— Литрес какой-то… Конкурс… “Стань легендой метро”… Ну и что?

— Как что? Вы же работали в метро.

— Я что-то пока не очень хочу легендой становиться. Поясни.

— Это литературный конкурс. Я хочу туда рассказ написать.

— Да? — дядя Саша пожал плечами. — Молодец. Пиши, мешать не буду.

Он повернулся было, но девушка удержала его, поймав за рукав плаща.

— Подождите! Мне сюжет нужен.

— Сюжет!? Ну, я же там не сказочником работал! — ему явно не терпелось заняться лежавшей в пакете бутылкой. — Обычный инженер по охране труда. Давай я тебе лучше что-нибудь из милицейского опыта расскажу? Или про армию. Там я сюжетов много знаю. Не зря так рано на пенсию вышел.

— Конкурс-то не про армию, — Лена сделала обиженное личико. — Ну пожа-а-алуйста!

— Девочка, ну ты чего? Какие сюжеты? Как крыса в душе мастера смены за пипирку укусила?

— Про крыс — это было уже. Надо новое что-то. И не пошлое!

— До чего же ты приставучая… Ладно, пойдем на мою базу. Подумаю.

Базой он называл свою однокомнатную квартирку на первом этаже. Из мебели там были только диван, кресло, стол и большой стеллаж с книгами, да еще древний, советских времен, кухонный гарнитур. Перегородка между кухней и комнатой была убрана и усевшаяся на диван Лена прекрасно видела, как пенсионер не спеша выкладывает котлеты на сковородку.

— Будешь бутерброды с котлетами? Мне одному многовато. Все равно местным котам скормлю.

— Давайте.

— Тогда чайник еще поставлю.

Скрутивший с полторашки крышку дядя Саша расположился в кресле и сказал:

— Итак, что я могу сказать тебе за сюжет?.. Работал у нас обходчиком придурок один. Однажды он за вентиляционной решеткой припрятал бутылку водки, а когда сунул руку за ней (так как раз щель была, чтобы руку просунуть), вентилятор взял и включился. Он руку убрать не успел и ему рубануло лопастью по пальцу. Несчастный случай.

— И это все? — разочарованно протянула Лена.

— Еще нет! — пиво булькнуло и зашипело. — На следующий день идет комиссия разбираться. Я, мастер смены и еще один мужик из отдела по безопасности труда. Мастер показывает: “Вот эта решетка, вот так он руку сунул…” — и тут вентилятор снова включается и ему тоже шарахнуло лопастью по пальцу. Там проводка к пускателю была коряво сделана, провода оголились и коротили. Мастер их задел. Нормально?

— Не очень.

— Ну, у меня все сюжеты вот такие.

Он поднялся, перевернул котлеты на сковородке и вернулся в кресло. Лена вздохнула и спросила:

— Дядя Саша?

— Оу?

— А почему у вас даже компьютера нет? Не разбираетесь в них?

— Включать умею. Но он мне не нужен.

— И телевизора тоже… Одни книги.

— Это, девочка, чтобы не так жалко было из дома уходить. Хотя… Книг тоже жалко. Но об этом я тебе потом расскажу, если сюжет понадобится. Давай знаешь что сделаем? Завтра воскресенье. Делать мне особо нечего. Пройдемся вместе со мной по метро, если ты конечно не против. Походишь, посмотришь, поглядишь… Может быть и придет что-то в голову.

* * *

Свет стекал по бронзовым колоннам Пражской и они казались мокрыми. Час пик уже кончился. Народу было не то, чтобы много, но и не мало. Вполне порядочно. Справа прошумел и остановился идущий в южном направлении поезд. Лена посмотрела на дядю Сашу, но тот молча покачал головой.

— На север поедем? — спросила она.

Такой же молчаливый кивок.

— А там что?

— Ты наверное всю ночь молчала?

— Мне же интересно!

— Кольцевую тебе покажу. Изнутри.

— Это как?

— Увидишь. На самом деле по “кольцу” можно пройти пешком, безо всяких поездов.

— Правда?

— Правда. Нарыто там — мама, не горюй! Да и не только там. Вот хотя бы здесь, на Пражской… — дядя Саша поднял руку и посмотрел на часы. — Сейчас пустой поезд подойдет.

— Совсем пустой?

— Да. Здесь оборотные тупики есть. Знаешь, что это такое?

Лена смотрела на него широко открытыми глазами.

— Нет.

— Это такие отрезки пути, в которые можно загнать поезд. Потом машинист из первой кабины переходит в последнюю, та становится первой и поезд едет в обратную сторону. Нет смысла до конца все поезда гонять. Часть их отправляется обратно. Поняла, почему они пустые? Вот такой мы и ждем. Кроме всего прочего, Пражская долго была концевой, так что такие тупики здесь просто должны быть.

— А откуда вы знаете, когда этот поезд будет?

— Солнышко, я здесь восемь лет проработал. Знаю, где расписание посмотреть, а интернет никто не отменял.

— У вас же нет компьютера.

— Зато есть телефон. А вот и он!

Пустой вагон остановился и двери открылись прямо перед ними. Лена радостно заняла место на сидении. Дядя Саша остался стоять. Его взгляд равнодушно скользнул по расклеенной на стенах рекламе. Он не стал доставать ни мобильник, ни книгу. Просто стоял и глядел на пролетающие мимо вагона стены тоннеля. Одна за другой они проезжали станции линии. На Серпуховской Лена вопросительно посмотрела на своего проводника. Тот опять молча покачал головой.

Они проехали центр и на Менделеевской наконец вышли из изрядно надоевшего девушке вагона.

— Всю попу отсидела, — сказала она. — Куда теперь? На переход?

— Да, к Новослободской.

— Вы там работали?

— Я здесь везде бывал.

Они поднялись по двойной лестнице перехода. Лена все время ждала, что вот-вот дядя Саша свернет к какой-нибудь неприметной двери и они окажутся в служебных помещениях, но тот не особенно торопясь вышел на платформу кольцевой линии и там остановился.

— Мы снова поезда ждем? — спросила она.

— Угу.

— Я думала…

— Не спеши, — он усмехнулся, снова посмотрев на часы. — Можно и пешком, но зачем ноги ломать? Нас довезут.

— Опять какой-то секрет?

— Никаких секретов. Поезда не могут кататься по кругу бесконечно. Время от времени их надо выводить на техобслуживание.

— Мы такой и ждем? Поедем в депо?

— Да. Но ты варежку-то не разевай. Там ничего особенно интересного нет. Потом покажу тебе нерабочие тоннели. Вот там — интереснее, по крайней мере для тебя. Страшнее.

— А крысы там водятся?

— Конечно. Только не мутанты, а обычные. Если боишься их — лучше вернемся.

— Не боюсь. А “Метро-2” существует?

— Конкретно к даче Сталина ветки нет.

— Может быть, вы просто не знаете про нее?

— Если бы была, я бы знал. Любые пути иногда нуждаются в ремонте. После ремонта их освидетельствует комиссия и подписывается акт. Я в таких комиссиях и ходил чаще всего.

— А если там поезда не ходят и ремонт не нужен?

— Тогда все равно техническое обслуживание проводится. Вообще-то вокруг нас тоннелей столько, что туда три таких станции поместится. Тупики, разъезды, служебные помещения всякие. При Союзе копали с размахом… Вот он, наш!

Народ повалил из вагонов остановившегося состава. Пассажиры повалили наружу, а те, кто собирался войти в вагоны были остановлены стандартным объявлением о том, что поезд направляется в депо. Дядя Саша, потянув за собой Лену и не обращая внимания на механический голос, вошел в вагон, потом вытащил из кармана удостоверение в синей корочке и подержал его перед глазком видеокамеры. Этого оказалось достаточно. Двери закрылись, вагон тронулся.

На этот раз ехали не долго. Поезд затормозил у неширокой бетонной платформы. Они вышли и увидели, что со стороны первого вагона к ним идет человек в форме машиниста.

— Сан Саныч! — крикнул он издали. — Какими судьбами? Ты же на пенсию вышел.

— Попросили помочь, — ответил дядя Саша, улыбаясь, когда тот подошел поближе. — Вот, девушка книгу про метро пишет.

— Хорошее дело. В контору сейчас?

— Да. Возьмем провожатого и прогуляемся.

— Удачи.

Когда машинист скрылся в коридоре, Лена сказала:

— Я уж думала: сейчас задержат.

— Дел у него других нет — нас задерживать.

— А где мы?

— Это отстойник депо. Давненько я здесь не был…

Дядя Саша огляделся, потом направился к дальнему концу платформы. Лена пошла за ним. Их шаги гулким эхом отражались от стен.

— Мне уже страшновато! Кажется, сейчас призраки вылезут.

— Не вылезут, — ответил на ходу пенсионер. — Нету здесь призраков. Да и нечего им тут делать, по большому счету.

— Почему нечего?

— Потому что! Ага… Вот он.

Они свернули в совсем уж слабо освещенный парой лампочек длинный, узкий коридор и прошли его до конца, выйдя в довольно низкий тоннель с проложенными в нем рельсами. Свернули направо. Под ногами заскрипел щебень.

— Ты про “Метро-2” спрашивала? Вот эти пути еще при Сталине проложены были. Сейчас конечно не используются, но состояние вполне рабочее. Хоть сейчас дрезину пускай. Иди между рельсами, там легче.

— Темно…А если сейчас поезд пойдет?

— Не пойдет. Держи фонарь, присмотрись к путям.

Дядя Саша протянул Лене дешевенький китайский фонарик. Та включила его, направила под ноги и добросовестно присмотрелась.

— Ржавые. Поняла. Поезд бы ободрал ржавчину. А почему здесь призраков нет? Разве это не заключенные строили?

— В том числе. А призраков нет, потому что место такое.

— Место?

— Да. Ты ведь видела вход в Новослободскую?

— Конечно. Колонны, как в греческом храме.

— Верно. Это и есть языческий храм. Рядом тут церковь стояла — ее снесли. А у греков за преисподнюю отвечала Геката, вот потому и нет здесь призраков. По той же причине и ветки эти заброшены. Здесь люди с ума сходили, да и сейчас бывает, если кто сдуру забредет. И это уже не легенда, я-то знаю! Прислушайся.

Остановившись, Лена подняла голову. Тишина была мертвой, но потом сверху послышался глухой, на грани слышимости, раскат грома.

— Что это? — спросила она. — На поезд не похоже…

Никто не ответил. Даже эха сейчас не было. Ее голос как будто увяз в стенах.

— Дядя Саша, что это было?

Снова никто не ответил. Лена обернулась, посветила фонариком. Она была в тоннеле одна.

— Дядя Саша! — уже в голос крикнула она, крутясь по сторонам. — Ну не смешно же, мне уже страшно! Где вы!?

На всякий случай она направила луч света вверх. Тот же самый бетон. Девушка тихо выругалась. Надо было отдать пенсионеру должное: красиво он ее развел, оставив одну в пустом тоннеле. Впечатлений надолго хватит!

Надо было возвращаться и тут она поняла, что не знает, в какую сторону шла. Следов на плотном гравии не осталось, а повернуться она успела несколько раз. Сверху снова послышался почти беззвучный удар, как будто вдалеке что-то взорвалось. Она вспомнила, что в войну у входа какой-то из станций в войну упала немецкая бомба, как раз когда туда заходили люди. Страх понемногу нарастал.

Девушка пошла вдоль тоннеля, посвечивая фонариком по сторонам. Проход должен быть недалеко. Пройти сто шагов в одну сторону, если не найдется выход — идти обратно. Все просто. Но ста шагов она не прошла. Рельсы вскоре кончились полосатым заборчиком. Тупик.

Ну и хорошо, что тупик! Она повернулась и вдруг заметила в кромешной темноте белую точку. Та вроде бы даже немного покачивалась в воздухе, но на фонарь была не похожа. По ее ноге вдруг прошла слабая вибрация и посмотрев вниз, она поняла, в чем дело. Дрожали рельсы. Но если сюда шел поезд, то ведь должен же был быть и стук колес, шум какой-то? Нет, это точно были не вагоны…

Что он тогда сказал? Храм Гекаты… Не легенда!? По спине потекла струйка холодного пота, а страх превратился в ужас. Такой, что она сейчас не смогла бы сделать ни шагу. Белая точка в темноте приближалась, успев превратиться в маленький кружок. Снова тяжелый удар, уже громче и ближе.

Лена все-таки нашла в себе силы направить луч света в ту сторону.

Фонарь погас.

Что делать, если не устраивает оценка

Светлое пятно, плывшее во мраке на высоте человеческого роста, приближалось. Была абсолютная тишина и Лена совершенно отчетливо слышала сейчас удары своего сердца. Она лихорадочно ощупывала корпус фонарика, ища кнопку, нашла ее на торце, но нажатие не привело ни к чему.

Неожиданно девушке стало смешно. Нет, ну что такое? Двадцать первый век, Москва, вокруг цивилизация, а она в каком-то подземелье и с нею творится откровенная чертовщина. Что делают в храмах? Жертвы приносят. Древние греки только этим и занимались. Вот и ее сейчас кажется принесут… Что может быть забавнее?

Она истерически хихикнула. Светлое пятно дернулось и знакомый голос спросил:

— Ты куда делась?

— Дядя Саша!?

— А ты кого-то другого ждала?

— Я вообще не ждала. Я… Я тут чуть не описялась от страха!

Свет приблизился. Немного привыкшая к темноте Лена (ее фонарик, пока он работал, светил очень ярко и слепил ее) разглядела, что это всего-навсего тусклый светильник, закрепленный на самой обычной строительной каске. Каска, соответственно, находилась на голове пенсионера. Рефлектор был направлен вниз и вперед, но лампочка светила еле-еле.

У девушки отлегло от сердца. Ноги дрожали и ей пришлось сесть на рельс. Тот по-прежнему вибрировал, но теперь она понимала, что это всего лишь отзвук проходящих где-то неподалеку поездов метро.

Подошедший мужчина сказал:

— Там каска с фонариком висела на вешалке, вернулся за ней, да не светит нихрена. Батарейки подсели. А ты чего фонарь выключила?

— Это не я. Он сам.

— Барахло китайское… Дай-ка его сюда.

Послышался скрип сворачиваемой крышки. Что-то щелкнуло и они снова на минуту остались в полной темноте. Потом последовал еще один щелчок и вспыхнул свет, опять ослепивший ее. На этот раз лампа на каске светила гораздо ярче.

— Так-то лучше, — пробормотал дядя Саша и спросил ее: — Пойдем, или еще тут посидим, пока ты вдохновения наберешься?

Лена энергично замотала головой.

— Нет-нет! Давайте уходить. А куда?

В ответ послышался тихий смех.

— Куда? Давай посмотрим, куда. Раз тут тупик, то нужно идти в другую сторону. Легко выбирать, когда выбора нет.

Он поднялся. Девушка тоже вскочила и на всякий случай схватилась за рукав его плаща. Так было как-то спокойнее. Все-такие страх еще не ушел до конца, сидел где-то в подсознании и оглядываться назад ей совсем не хотелось. Дядя Саша взглянул на ее руку и снова усмехнулся.

Идти пришлось недолго, минут пятнадцать. Тоннель сделал длинный поворот, потом еще один и впереди Лена разглядела дневной свет. Выход был загорожен решеткой, но в ней не хватало двух прутьев и пролезть наружу никаких проблем не составило. Судя по обтертой ржавчине, они не первые это делали.

Выходившие из-под решетки рельсы шли к стрелке, а дальше была самая обычная железная дорога. Пока Лена, стараясь не сильно испачкаться, выбиралась на свободу, мимо прошел тепловоз.

— Где мы? — спросила она снявшего каску мужчину.

— Рядом с Савеловским вокзалом, — ответил тот и показал рукой вверх. — Вон там Бутырский вал проходит. Слышишь машины?

Она кивнула.

— Слышу. Теперь поняла. Удивительно! Сразу все знакомое вокруг, а только что как будто в другом мире была.

— Хочешь обратно?

— Ни за что! Мне до сих пор страшно.

— Тогда забирайся наверх, по откосу. Там как раз автобусная остановка.

— А вы?

— А мне каску надо вернуть. Она ведь тоже на ком-то числится.

Кивнув, Лена начала карабкаться вверх по заросшему травой склону. Пенсионер смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом снова полез за решетку и вскоре растворился в темноте.

Фонарь он при этом включать не стал, как будто свет и не был ему нужен.

* * *

— Тройка, не больше.

“Толстая свинья! Верно девчонки в группе говорили: докопается до какой-то фигни, начнет вопросы задавать, а потом отрабатывай ему “отлично” в койке. Сейчас он скажет: ”Я ведомость буду заполнять завтра. Приходите на пересдачу”.

— Приходите завтра. Я ведомость заполняю в среду. Подготовьтесь как следует.

Преподаватель протянул ей зачетку. Их пальцы соприкоснулись и Лене показалось, что она притронулась к гнилому мясу. Зачетка отправилась в рюкзак, она повернулась и зашагала к дверям, с трудом сдерживая слезы. Как раз этой пятерки ей и не хватало до красного диплома.

“Этот гандон знает, что делает!”

Ей было противно. Очень противно. Никто в шаге от диплома не станет поднимать шум. Дать один раз — и ты свободна. В презервативе, конечно… Без поцелуев… Но все равно противно! Если бы два дня назад под землей и правда оказался бы храм Гекаты, то она попросила бы…

Сзади послышался стук, а потом раздался женский крик. Лена недоуменно оглянулась и, сделав пару шагов назад, заглянула в дверь. Экзаменатор лежал на полу. Над ним стоял один из студентов, приложив к толстой, мясистой шее два пальца. На ее глазах он поднялся, машинально вытер руку о штаны и спросил:

— У кого есть номер медпункта?

Лена не стала слушать, что он там скажет дальше. Ее трясло. Свернув в маленький проход, к аварийному выходу, у которого иногда втихаря курили студенты, она оперлась на подоконник. Вовремя! Сильная судорога встряхнула все ее тело, заставив выгнуться и прижать руку к животу.

Сзади кто-то пробежал по коридору и она оперлась локтями об подоконник, постаравшись принять нормальную позу. Девушка плачет после экзамена, глядя в окно. Что необычного? Ничего необычного! Глубокий вдох… Справиться с собой… Что это было?

— Ленка! — крикнули сзади. — Ты не видела?

— Что? — спросила она, обернувшись.

Подружка. Ее очередь была сдавать экзамен следующей.

— Препод ласты склеил! Прикинь: нормально сидел, потом на бок завалился и упал. Тоха пульс проверил, а там уже все. Ужас! Я как вспомню, как он падал, так и обмираю. Наши в медпункт побежали.

— Да ты что? — пробормотала девушка, чтобы не молчать.

— Ага! Слушай, ты сегодня едешь?

— Куда?

— Так на днюху же! Забыла?

— Да… — она все еще пыталась прийти в себя. — Забыла.

— Ну, я же приглашала! Сегодня встречаемся у метро, под портиком. Вспомнила?

“То прикосновение… Это я его убила. Помню, как что-то во мне тогда сдвинулось. Не знаю как, но это была я”.

— Вспомнила. Когда?

“Надо нажраться! Пофиг всё, этот экзамен должен был быть последним. Он и стал последним. Его перенесут. Да! Конечно его перенесут, не в аудитории же труп оставлять. Ха-ха!”

— Сегодня в три, не опаздывай. У Университета встречаемся.

Подружка убежала. Лена снова повернулась к окну.

“Прикосновение… Это я его убила… Точно знаю, что это я! Но как!?”

Она пыталась ответить на этот вопрос, пока сзади не простучали уверенные шаги приехавшей на вызов бригады “скорой помощи”. При виде людей в белых халатах в ее голову пришла мысль, что сейчас мимо потащат труп и Лена побежала к лестнице.

* * *

Сначала она долго стояла, прислонившись к одной из колонн, окружавших вход в станцию метро. Как ни странно, очень быстро успокоилась. Пока сюда шла, всю трясло, а как только из дверей станции дунуло теплым подземным воздухом, сразу отпустило. В конце концов, могло ведь и показаться? Могло. Приступ мог у человека случиться сам по себе? Мог. А она накрутила себя, как дура! Как только эта простая мысль заселилась в голову и обосновалась там, Лена окончательно успокоилась.

Она сняла кофточку. Осеннее солнышко ласково грело сверху обнаженные плечи, теплый ветерок продувал платье и Лена направилась к ближайшей скамейке. Расположилась на ней с удобствами, глянула на часы (куда спешила?) и достала из рюкзака книжку. Почитать, однако, не получилось. Сюжет казался каким-то вымученным, а герои бестолковыми. Поэтому она просто сидела, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу, пока не увидела идущую по тротуару подружку. Приготовилась было подняться, но та быстрым шагом прошла мимо.

— Эй!

Наташка обернулась и сделала круглые глаза.

— Я что, невидимая? — спросила Лена.

— Веришь, нет — не узнала. Ты какая-то…

— Какая?

— На себя не похожа. Взрослее стала, что-ли? Нет, правда! Что ты с собой сделала? Накрасилась? Я тоже так хочу.

"Так, фигня. Человека убила!" — подумала Лена, но вслух сказала:

— Не узнали, значит богатой буду. Скоро народ подтянется?

— Я всем напомнила. Думала, что они уже подошли.

Лена пожала плечами.

— Никого не видела, а я давненько здесь.

— Это из-за того, что препод умер, наверное. Не часто такое увидишь, да?

— Не часто. Но вдвоем ехать — как-то оно не то.

— Тоха говорил: на машине поедет. Может быть, с ним кто-нибудь будет?

— А ты позвони.

— Точно!

Она вытащила телефон из сумки.

— Антончик, алё!.. Ты едешь?.. Полная машина?.. Деньги есть… Хватит… Мы тоже едем… Давай у остановки?.. Ну пока, целую.

Она повернулась к Лене и с улыбкой сказала:

— Едут, полная машина. И опять денег на бензин просит. За что я только люблю этого нищеброда?

— Не важно, что он нищеброд, — усмехнулась Лена. — Важно, что у него"мерс".

— Это да! Но у него не только"мерс". Он еще и в науках шарит. Кто бы мне дипломную написал, если бы не он?

— Замуж за него хочешь?

Наташа кинула телефон в сумку и ответила:

— Почему бы и нет? У него машина, у меня квартира. Идем в метро?

"А я до сих пор помню прикосновение человека, который еще не знает, что уже мертв".

— Идем.

Когда поезд тронулся, подруга спросила Лену:

— Что там за окном интересного?

Девушка вспомнила, как позавчера точно так же смотрел в окно вагона дядя Саша и ответила:

— Там все интересно.

Наташа повернулась, покосилась на пролетающие мимо бетонные стены и недоумевающе посмотрела на нее.

— Что, к примеру?

— Мне тут на днях экскурсию по метро устроили. Знаешь, сколько здесь тоннелей выкопано? Вот мы едем, а там, возможно, целый город подземный.

"Нет, здесь только один тоннель," — подумала она вдруг. — "Севернее, под Лосиным островом, есть бункеры. Старые узлы связи. Но откуда я это знаю?"

— Ух ты! А крыс-мутантов видела?

— Нет никаких мутантов.

— В газетах писали!

— Врут. Крысы самые обычные.

— Интересно было, наверное?

— Страшно.

Прикрыв глаза, Лена вспомнила дрожащие рельсы и мертвую тишину, окружающую ее. Все-таки что-то произошло там, в темноте.

"Неужели на самом деле это храм? Я сегодня подумала, что если бы это было в самом деле так, то… и толстяк свалился на пол вместе со стулом. Нет, надо прекратить истерику! Это совпадение, это всего лишь совпадение. Сейчас приедем, выпьем пива и я все забуду. Экзамен перенесут и его наверняка будет принимать декан, строгий пожилой дядька. Красный диплом практически в кармане, все отлично! А этот, из-за которого плакало не одно поколение студенток, пусть отдохнет в морге".

Девушка перевела дыхание, поправила висящий на плече рюкзак и снова уставилась в окно.

Звери в сумерках

Синий"мерсовоз"весьма потертого вида уже ждал их рядом с расположенной у садоводства остановкой. Три студента и две студентки из их группы сидели в тени растущей у дороги березы, передавая по кругу пивную бутылку. При появлении девушек они приветственно зашумели.

— Что, завтра на консультацию никто не идет? — спросила Лена, подойдя.

— Отменили, — ответила ей одна из девушек и протянула Наташе бутылку. — Мы только что из деканата. Завтра и послезавтра занятий нет, сессию продлят. Бухай смело!

— Я поехал машину ставить, — сказал Антон. — Вытаскивайте мясо.

Из багажника было извлечено пластмассовое ведерко с замаринованной в нем свининой, мешок с остальными припасами, две упаковки пива и"мерс"уехал, обдав всех на прощание бензиновой гарью.

— Вы что, осаду собрались выдержать? — спросила Лена, оценив размеры мешка.

— Все сожрем, никому не оставим! Берите бутылки.

Сад наташиных родителей был совсем рядом, куда идти она знала. Неся в руках шесть запаянных в пленку"полторашек", девушка первой направилась на узкую, только-только легковушке проехать,"линию", через сотню метров свернув на полузаросшую травой тропинку между заборами. Знакомая калитка была заперта на висячий замок и Наташа полезла в сумку за ключами. Они вошли. Пиво сразу отправилось в наполненную дождевой водой эмалированную ванну, девушки начали накрывать на стол, парни — разжигать мангал. Потянуло дымком. Послышалось жизнерадостное чихание и смех. В маленьком двухэтажном домике включился радиоприемник. Вечер обещал быть удачным.

Однако расслабиться никак не получалось. Выпила Лена изрядно (не пива, разумеется, а вина), но вместо приятного опьянения получилось что-то непонятное: вроде бы и окосела, но было это как фронтовые сто граммов перед атакой. Несмотря на хорошую закуску, ее слегка мутило, поэтому когда начало темнеть, она вызвалась сходить за дровами, решив, что если уж стошнит, то хотя бы не при всех. Взяла в прихожей старую куртку-ветровку и пошла. Лес был рядом, но заходить в него не было необходимости. К садоводству выходила просека, в конце которой с прошлого года были свалены тонкие деревья, оставшиеся после осенней вырубки. Их даже не вывозил никто. Дачники за лето все растаскивали на дрова.

Присмотрев березовый ствол толщиной в руку, девушка ухватилась за него и потянула. Тот сначала не поддавался, но потом вылез. Она, не рассчитав усилия, села на задницу и обругала себя за то, что не надела джинсы.

— Осторожней! — сказали сзади.

Она обернулась. Это произнес Тоха, протягивавший ей руку. Опираясь на нее, девушка поднялась и спросила:

— На помощь послали?

— Я сам пошел.

— А как же Наташа?

— Наташа нажралась в сосиску. Там еще вино было, она два стакана махнула. На втором этаже дрыхнет. Остальные танцуют.

— А ты?

— Я здесь, как видишь.

Он стоял очень близко и откровенно пялился в вырез ее платья.

— Ты что? — спросила она, хотя и так все было понятно.

Лена сделала шаг назад, потом вбок. Парень повторил ее движение, оттесняя к деревьям.

— Только не кричи, ладно? — тихо прошептал он.

Был бы смысл кричать? Начало мая, середина недели. В садоводстве почти никого нет.

— Ты мне еще с первого курса нравилась и как ты на меня смотрела, я тоже видел.

— Нет! Ай!

Лена сделала еще шаг в сторону, но нога поскользнулась и она полетела в неглубокий овражек, по краю которого шла просека. Тоха, машинально схвативший ее за руку, тоже упал, но съехал вниз на коленях. Оказался сверху, удачно прижав ее руки. Лена дернулась изо всех сил. Ничего не вышло. Спина плотно лежала между кочками, освободиться не удавалось. Без труда удерживая ее одной рукой, Тоха расстегнул второй пряжку ремня и наклонился.

— Удачно вышло, — прошептал он. — Ты…

* * *

Она так никогда и не узнала, что он хотел сказать. Сзади послышалось тихое рычание. Парень вскинулся, выставил перед собой руки и какая-то черная тень буквально снесла его прочь. Лена услышала шум борьбы и громкий хрип.

Руки и ноги теперь были свободны. Ее ничего не удерживало и девушка, перекатившись на бок, начала подниматься. Начала и сразу остановилась, стоя на четвереньках в довольно пошлой позе. Тоха оценил бы, если бы сейчас не хрипел и не дергался там, за спиной, а зверю, с которым она оказалась буквально нос к носу, на ее позу было наплевать.

Здоровенная черная собака глядела ей прямо в лицо, причем глядела сверху вниз, наклонив голову. Вот только не бывает у собак таких глаз. Обычно у них не виден белок, а у этой зрачки были совсем маленькими и… Лена с ужасом осознала, что глаза у пса человеческие. Шум сзади затих. Вторая собака, копия первой, появилась перед ней и уселась, вывалив язык и скаля длинные окровавленные клыки. Шерсть на ее морде слиплась и ясно было, от чего.

Сверху что-то зашуршало. Мужской голос позвал ее по имени.

— Лена!

— А? — машинально отозвалась она, не отрывая взгляда от собачьих глаз.

— Что тут у тебя творится?

Собаки не шевелились. Девушка наконец вспомнила, что надо дышать и шумно втянула в себя воздух, ощутив странный слабый запах.

— Дядя Саша! Вы?

— Да. Что с тобой?

— Осторожней! Тут собаки.

— Где?

Повернув голову, Лена увидела перед собой только заросшее травой дно оврага. Осмотрелась. Нет, никого! А Тоха…

Тоха уже не дергался. Лежал, раскинув руки и даже в полутьме было видно, что вместо лица и горла у него кровавое месиво.

Вот что это за запах был! Пахло кровью. Спрыгнувший сверху мужчина протянул ей руку.

— Вставай. За что ты его так?

— Это не я! — она замотала головой. — Тут были собаки. Он хотел меня… А они… Ох, даже вспомнить страшно!

— Собаки, говоришь? А ты как здесь очутилась?

— За дровами пошла.

— Ясно. Ну, тогда берем твои дрова и валим отсюда.

— А он?

Дядя Саша мельком взглянул на труп и сплюнул.

— Чем ты ему поможешь? Уходим, пока не увидел никто.

Странно, но выпитое пиво так и не попросилось наружу.

* * *

Появлению дяди Саши никто из студентов не удивился. Сосед по даче, услышал музыку, подошел, помог дотащить четыре березовых дрына. Ничего странного, наоборот: спасибо надо сказать. Ему сразу налили стаканчик водки, он выпил, не поморщившись, закусил кусочком колбаски и начал рассказывать, как они с Леной в выходные ходили по закоулкам метрополитена и как он со своей ротой строил всякие спецсооружения по всей стране.

— Убежища всякие, укрытия, линии связи подземные и тому подобное. Вы думаете, что под Москвой много нарыто? Много, да… А в Севастополе базу подводных лодок видели? Там половину Черноморского флота спрятать можно, если корабли нырять научатся. В Москве конечно тоже много всего, но не такое объемное. Здесь рыли метростроевцы, а у них все стандартно: проходческий щит шесть метров в диаметре поставили — и поперли! Или вообще с поверхности…

— Как с поверхности? — спросила Наташа, которая к ночи проснулась, поинтересовалась, где Тоха, получила ответ, что его видели идущим в сторону стоянки, проворчала:"Опять пьяным катается!" — и начала набираться по-новой.

— А так! — дядя Саша поддержал её, чокнувшись с нею. — Выкапывается котлован, бетонируется и готово! Станции метро на окраинах Москвы так и делаются.

— Я слышал, что метро от ядерной бомбы не защитит, — сказал кто-то из парней.

Пенсионер снова налил водку в стаканчик.

— Смотря от какой бомбы и смотря какое метро. Когда испытывали ядерные бомбы в Семипалатинске, под полигоном рыли тоннели и проверяли их на устойчивость. Те, что поглубже, вполне выдерживали. Сейчас конечно заряды помощнее стали, но зато и конструкции покрепче. В общем, можно отсидеться. Однако я вам страшную тайну сейчас открою! Метро не предназначено для того, чтобы людей спасать. Если туда хотя бы миллион народу загнать, то они просто задохнутся через пару дней. На поверхности ещё пожары не прогорят, а под землёй уже будет кладбище.

— А для чего тогда!? — возмущенно зашумели студенты. — Там и в войну прятались люди.

Дядя Саша в ответ только рассмеялся.

— В ту войну термоядерными не кидались, а в следующую обязательно будут. Нет, ребята. Метро — это транспорт, а не укрытие. Если вам повезет там оказаться во время бомбежки, то не отсиживайтесь, а топайте к концевым станциям. Смотрите, откуда воздух идет и — навстречу ему. Тут конечно может так оказаться, что вы пошли и в тупик уперлись, а сзади народ напирает. Тогда плохо. Задавят. Но задохнуться нисколько не приятнее. Кто успеет по тоннелям выйти — тот выйдет. И не надо думать, что удастся там, под землей, какую-то жизнь наладить, как в книжках пишут. Не выйдет.

Потом он начал рассказывать армейские истории. Голос его действовал усыпляюще и вскоре изрядно пьяные студенты расползлись по брошенным на пол фуфайкам. Наташка заснула прямо на столе и дядя Саша при помощи Лены перетащил её на кровать. Пока он её нёс, она назвала его Тëмой и попыталась поцеловать. Оставив её обнимать подушку, дядя Саша вернулся к Лене.

— Знаешь, я ведь тридцать седьмого года рождения, — сказал он. — Совсем мелким был, когда война началась. Бомбежки начались, налеты… Мы на ночь в метро спускались, на кольцевую линию.

— Не надо больше историй, дядя Саша! — сказала Лена. — Что происходит? Что это за собаки были? Я знаю, что вы знаете.

Он покачал головой.

— Погоди, не гони. Если я тебе сейчас все разом выложу, то ты сначала не поверишь, а потом у тебя чердак поедет. Помнишь, что я тебе говорил? Случаи были, так что не спеши узнать все и сразу.

— Я хочу знать!

— Кто понял жизнь, тот не спешит. Тебе и так сегодня неплохо досталось. Пойдем-ка ко мне. Я ведь не соврал, что у меня дача здесь. Мир тесен, девочка и это очень хорошо.

Он поднялся и совершенно трезвой походкой, хотя выпил не меньше бутылки, пошел к калитке. Лена тоже встала и послушно последовала за ним.

Идти было недалеко. Два поворота — и её провожатый толкнул ногой дверь в проволочном заборе. Та жалобно заскрипела и распахнулась. Домик у него был совсем маленький, обсаженный какими-то кустами. Какими — Лена в темноте не разглядела.

— Проходи. Сейчас печку затоплю, а то ночь холодная будет.

Пока девушка осматривалась, он забросил в стоящую посередине комнаты железную печурку несколько поленьев, плеснул туда же полстакана какой-то жидкости и кинул спичку. Внутри вспыхнуло и загудело пламя, высветившее из мрака стол с парой табуреток.

Сняв металлическую заглушку сверху, мужчина поставил на огонь чайник, сел и сказал:

— Садись и ты. Рассказ не то, чтобы долгий, но и не короткий…

Много лет назад

Первые пару дней, вернее ночей, ночевать в метро было интересно. Сверху иногда бухало, люди вокруг шептались, потом замолкали. Время от времени проходил дежурный с красной повязкой. Из тоннеля дул слабый, пахнущий пылью ветер. Плохо было только то, что в туалет было далеко ходить, но пятилетний Саша быстро научился делать это сам, без мамы, чем очень гордился.

Потом такие ночевки надоели. Однажды, когда особенно не хотелось спать, он подошел к дальнему концу платформы и посмотрел вниз. Туда спускалась короткая металлическая лестница. Мальчик оглянулся. Дежурный был далеко и смотрел в другую сторону. Тогда он осторожно начал спускаться, пока с замиранием сердца не поставил ногу на гравий.

Совсем рядом разговаривали и шевелились люди, но он сейчас не принадлежал к их числу. Он вообще был для них недосягаем. Он их видел, а они его нет, как будто он был привидением.

Какое-то время Саша стоял в темноте, наслаждаясь этим ощущением. Потом сделал еще несколько шагов вдоль поблескивающих рельсов, уйдя глубже во мрак. Здесь уже было страшновато и он хотел было вернуться, но в стене тоннеля вдруг обнаружился узкий проход, рядом с которым висела табличка с надписью:"Служебный вход". Читать он уже немножко умел, а отсветов дежурного освещения с платформы хватило, чтобы разобрать буквы и сложить их в слова. Снова стало интересно: что это за слуги такие и зачем они туда ходят. В глубине коридора горел свет и мальчик сказал себе:"Я только посмотрю и сразу назад, к маме".

Он успел сделать несколько десятков шагов. По сторонам попалось несколько дверей, но надписи на них были непонятными, а сами они заперты. Потом сверху особенно сильно грохнуло и свет впереди погас. Саша присел от испуга, споткнулся, упал, потом поднялся и понял, что не знает, куда идти.

Нельзя сказать, что он испугался. Баба Яга, как известно, обитает в лесу, Кощей — очень далеко, за тридевять земель, а остальных сказочных персонажей он не боялся. В конце концов, он был советским мальчиком, с которым в столице Советского Союза не могло случиться ничего плохого. Поэтому он просто вытянул руки в сторону, нащупал одной из них стену и, держась за эту стену, пошел вперед.

Несколько раз он сворачивал, а когда свет наконец снова загорелся, обнаружил себя в большой комнате, полной одежды. Конечно он не знал слова"бытовка", но бояться окончательно перестал. Пройдя вдоль ряда вешалок, он нашел душевую и с удовольствием напился из умывальника. Потом обошел комнату и решил, что будет ждать людей здесь. Мама учила его, что если заблудился в лесу и вышел в место, где часто бывают люди, то надо там и оставаться. Здесь тоже был в какой-то мере лес.

Саша сел на подвернувшийся стул, поболтал ногами. Было скучно и он решил поиграть с тенями. Сложил из пальцев собаку и тень от дежурной лампочки послушно сложились в ее силуэт. Движение пальцев — и собака открыла рот, а потом зашевелила ушами. Потом тень вдруг стала двоиться. Мальчик повернул голову, чтобы узнать, кто там решил присоединиться к игре и встретился глазами с большой серой крысой.

Он снова не испугался. Крыс он в их дворе видел не раз и знал, что те боятся людей. Эта не боялась, просто сидела и смотрела, а потом пробежала по столу, рядом с которым стоял его стул и начала обнюхивать дверь тумбочки. Снова посмотрела на Сашу.

— Открыть? — спросил тот.

Крыса пискнула. Тогда он потянул дверцу на себя. Внутри, в ящике, лежал большой кусок черного хлеба. Конечно мальчик сразу схватил его и собрался было откусить кусок, но вспомнил, кто показал ему еду. Отломив черствую корочку, он протянул ее крысе.

— На, ешь!

Крыса понюхала хлеб и взяла его передними лапками, как человек.

И вот тут что-то изменилось в нем. Он сейчас не просто видел крысу, но ощущал ее голод, жажду, страх и радость от найденной пищи. В следующий момент он понял, что крыса не одна, что их много вокруг, что из темноты на него глядит не меньше десятка глаз-бусинок и осознал себя в ИХ мире. Словами этого объяснить было нельзя. Конечно он оставался человеком, но от людей-то он уже ушел и вдруг выяснилось, что в темноте есть другая вселенная, со своим населением и порядками.

Еду надо делить поровну — это Саша знал. Со вздохом сожаления он разломал кусок хлеба и положил кусочки на пол, оставив один себе.

* * *

— Потом они меня вывели к станции. Двое бежали впереди, пищали, если я отставал и так довели до платформы. К свету не пошли конечно же, но я уже мог видеть себя их глазами. Позже, когда я дома представил, что передо мной на полу сидит крыса и открыл глаза, она действительно там сидела. Ей неоткуда было взяться, но она была. Что может подумать ребенок? Что это волшебство. Других разумных объяснений не было. А раз существо волшебное, то ничего удивительного, что я мог видеть ее глазами и приказывать ей. Вот только никакое это было не волшебство. Много позже я услышал слово"оборотень"и еще позже понял, что оно означает.

— Вервольф?

— Вервольф — это человек, который превращается в волка, а оборотень — это тот, кто ушел из этого мира и вернулся другим. Самим собой, но другим. Понимаешь?

— Нет.

На печурке запыхтел и заплевался брызгами чайник. Дядя Саша поднялся, поставил его на стол, а проем в печке закрыл заглушкой.

— Будешь чай?

— Давайте. Пить хочется.

Он достал с полки коробку с пакетиками"Липтона"и пару стаканов.

— У тех собак были человеческие глаза… — прошептала Лена.

— Так и должно было быть. Это ведь не собаки на самом деле.

— А кто?

— Это была ты.

Хорошо, что она не держала в этот момент стакан в руке. Точно бы кипятком себя облила.

— Вы что, хотите сказать, что это я ему горло перегрызла!?

— Не кричи. И называй меня на"ты". А то неловко получается. Ты мне"выкаешь", а джентльмену"тыкать"даме не к лицу.

— Нет, вы… ты… подожди! Значит это я в них как-то обернулась?

Он вздохнул.

— Еще раз повторю. Слушай внимательно. Слушаешь?

— Ага.

–"Обернуться"не означает"превратиться во что-то". “Обернуться” означает покинуть наш мир, побывать в другом и вернуться обратно. Иногда оттуда можно принести знания и умения. Совершенно чужие и непривычные, но ничего сверхъестественного здесь нет. Просто происходит качественный скачок и человек меняется. Так это понимаю я.

— Чьи знания?

— Это уже второй вопрос. Да и какая тебе разница? Ты это умеешь, вот и принимай, как факт.

— Но как!? Как я могла стать собаками, да еще и двумя? — Лена расплакалась. — Я ничего не понимаю… Сегодня утром сдавала зачет, а у препода инфаркт случился. Это что, тоже знания из других измерений?

— Не знаю. Излагай, что там было.

Он выслушал ее короткий рассказ и пожал плечами.

— Нужно предполагать, что это не совпадение. Будь очень осторожна. Похоже, тогда в метро ты действительно научилась многому.

— Но у кого? Как?

— Давай на эту тему потом? Расскажу, что знаю, но сейчас отдохни. Ложись на мой топчан. Там моя шинель лежит, накройся ею.

Лена легла, накрыла ноги колючим серым сукном, но заснуть конечно же не смогла. Какое-то время лежала, глядя на отсветы пламени, потом спросила:

— Это то, что вы тогда сказали про храм Гекаты?

— Ты.

— Ну ладно, ты.

— Представь себе какого-нибудь неандертальца. У него есть палка и у него есть камень. Он может привязать камень к палке и получить вполне серьезное оружие. Почему он этого не делает?

— Не знает, как?

— Да. Не придумал еще. А потом раз! — и придумал. Вроде бы человек тот же самый, но раньше не мог, а теперь изобрел. Значит, какой-то качественный переход с ним произошел. Верно?

— Ну, да!

Под шинелью было хорошо. От печки шло тепло и приятный еловый запах. Угли тихонько потрескивали и Лена понемногу успокоилась. Вот только сна не было ни в одном глазу.

Дядя Саша продолжил.

— Сам неандерталец тоже это понимает и понимает, что если не сам придумал, значит подсказали. Кто? Он думает:"Надо разобраться…"Где был, когда идея в голову пришла? На берегу ручья. Значит в ручье есть кто-то, кто внушил это. Невидимый, но полезный. И вот нам с тобой от этой логики смешно, а что если так оно и есть!?

— Дядя Саша, вы чего? — Лена даже хихикнула. — Что, духи природы нам изобретения подбрасывают?

— Давай разбираться дальше. Даже с точки зрения современной религии есть несколько миров. В том, где мы сейчас, существует человеческое тело и его дух. Ну, или душа, по-другому. В других мирах — только душа. Что мешает ей на время перейти в другой мир и там с другими душами пообщаться? С точки зрения шамана: ничего. А если у ручья есть какая-то душа, то с ней можно поговорить и чему-то у нее научиться. Что в этом странного?

— Даже не знаю. Но все равно что-то не так. Это ведь умереть надо, чтобы душа куда-то там отправилась.

— Кому-то надо, а кто-то и без этого может обойтись. В шаманы не каждый годится.

Снова тишина и потрескивание углей. Закат за окном погас окончательно, стали видны звезды. Лена подумала, что в Москве редко видно звездное небо.

— Значит ты — шаман? — спросила она. — А я?

— Ты дальше слушай. Вернемся к нашему неандертальцу. С его точки зрения духи есть у всего. Индейцы американские называли такие духи"маниту". Слышала такое слово?

— Ага.

— Но маниту привязан к какому-то объекту, или месту. А как быть с такими понятиями, как удача, война, или смерть? Это уже не вещи, а отвлеченные понятия. И вот тут человеку нужно переходить на следующую ступень: осознать, что есть что-то изначально нематериальное, но существующее, а потом и научиться с ним общаться. Это уже полноценная религия.

— Значит, ты не шаман, а жрец? Который много жрёт?

Он рассмеялся.

— Ха-ха! Подумай сама, чем жрец от шамана отличается?

— Жрец жертвы приносит, ритуалы там всякие…

— Конечно. Но ритуал — это такая штука, которая доступна каждому, поэтому и жрецом может быть каждый. А вот шаманом — нет, так что от жреца, или от попа пользы обычно немного. Но и это еще не все. Если душа шамана общается с другой душой, то значит они взаимодействуют, верно? А взаимодействие должно как-то менять участвующие в нем объекты и вот это как раз очень опасно, потому что меняется и сам человек. Конечно он может и в хорошую сторону измениться…

— Например, дубину изобрести?

— Да! — мужчина кивнул. — Заметь: ты сама пришла к выводу, что это не дух ручья человеку идею подсказал, а он сам все придумал. Но он изменился перед этим — это очень важно и на самом деле это необходимое условие.

— Но ведь тогда получается… Если изменение слишком сильное, то…

— Да. У человека съезжает крыша. Конечно, таких сущностей, чтобы нельзя было выдержать контакта с ними, мало. Но они есть. С одной из них ты и столкнулась.

— Геката… — прошептала Лена.

— У нее много имен. Черная собака — это как раз ее зверь, так что ты можешь быть уверена, что это она. Воплощение тайны, волшебства и выбора. Повезло тебе, что мы сейчас разговариваем, потому что иногда и вовсе человеком можно перестать быть.

— Но что ей от меня нужно?

— То же, что и всем, в том числе людям: хлеба и зрелищ. Хлеб — это жертвы, а зрелище — то, что с жертвами происходит.

— А отказаться? Никак?

— В одну реку дважды не войдешь. Ты изменилась, причем очень сильно. Теперь вы с нею связаны. Ты не шаманка, потому что ни один природный дух к тебе не приблизится. Побоится. И не жрица, потому что тебе не нужны ритуалы. Смотри.

Он протянул руку вперед и у него на плече вдруг появилась крупная серая крыса. Лена испуганно вздрогнула. Быстро перебирая лапками, крыса сбежала по руке на стол и посмотрела на девушку. В ее глазах плавали отблески огня.

"Мир полный темноты, шорохов и запахов… Пробежать по траве, забраться на дерево, осмотреться… Птичье гнездо… Прыжок! На резцах хрустят тонкие птичьи кости, а потом вкусная скорлупа… Осмотреться, понюхать ветер… Опасности нет…"

Когда Лена открыла глаза, небо за маленьким окном было ярко-синим. Дядя Саша доставал из полиэтиленового пакета кусок хлеба.

— Это был не сон? — тихо спросила девушка.

— Сон, — спокойно ответил он. — Но не твой. Кто-то ведь должен был нас охранять?

— А где она сейчас?

— Перед тобой.

Он улыбнулся и откусил большой кусок от ломтя.

* * *

Когда они вернулись к остальным, почти никто еще не проснулся и только Наташа сидела за столиком, положив голову на локти. Ей явно было нехорошо и на скрип калитки она не отреагировала, зато сразу оживилась, когда дядя Саша поставил на стол пару бутылок пива.

— О-о-ой! Хорошо-то как… Наши вчера все выжрали. Вот скажите, как так можно?

Дрожащими руками она скрутила крышку и набулькала себе полный стаканчик.

— Похмелье в таком возрасте — плохой признак… — сказал ей дядя Саша, присаживаясь на обшарпанный табурет. — Надо уметь останавливаться.

Та махнула рукой.

— Так-то я не пью почти. Это же раз в году, сессия и день рождения сразу. Слушайте! Просыпаюсь сейчас — Машка рядом дрыхнет, а я думала, это Антон. Обняла, а там титька. Я сразу проснулась, причем уже трезвая.

Лена рассмеялась.

— А она?

— Она лифчик расстегивать начала. Не просыпаясь.

— А ты?

— Я пошла таблетки искать.

— Противозачаточные?

— Да ну тебя! — Наташа наконец опрокинула стакан, задержала дыхание, а потом шумно выдохнула. — Ох, хорошо! Дядя Саша, вы волшебник.

— Был бы я волшебник — сейчас сделал бы ведро пива.

— Так можно же сходить! — Наташа хлопнула себя ладонью по лбу. — Тут ларек есть у остановки, а я как раз деньги Тёмычу на бензин прихватила. Сейчас!

Она вскочила было, но дядя Саша поднял ладонь, останавливая ее.

— Если идти, то со всех собрать нужно. Пусть проснутся, осознают положение дел. Еда, я вижу, еще осталась и вы никуда не торопитесь?

— Не-а, никуда! — Наташа энергично помотала головой. — Ну, то есть ребята — я не знаю, а я с Тёмой тут до воскресенья останусь. Кстати, где он?

"В овраге, неподалеку!" — подумала Лена. — "Ему, видишь ли, горло перегрызли".

— Вчера к стоянке ушел и не возвращался, — сказал дядя Саша.

— Ну вот! Кто он после этого!? Эх, все мужики одинаковые, кроме вас конечно.

Она налила второй стакан. Было понятно, что если Маша, с которой Наташа провела ночь на одной кровати, вскорости не проснется, то утро у нее начнется с воды из чайника.

— Дядя Саша, а вот вы вчера рассказывали про всякие подземелья…

— Не подземелья, а объекты специального назначения.

— Слушайте! У меня скоро практика будет, в журнале одном. Можно про это написать?

— Можно. Часть информации давно рассекречена, хотя и не вся.

— Ой, отлично!

Он хитро прищурился и спросил:

— Что я с этого буду иметь?

— Ну-у-у… Не знаю… Гонораром поделюсь!

— Ладно, поговорим потом на эту тему. Заходи ко мне, как время будет. Видишь вон ту синюю крышу? — он ткнул пальцем через плечо. — Это мой домик. Заглядывай. Я все лето там живу.

— Ага. — Наташа кивнула и тут же широко улыбнулась. — Смотрите! Явление народу Марии Магдалены. Степень лохматости — повышенная!

Появившаяся в дверях Маша действительно имела весьма взъерошенный вид. Волосы торчали в разные стороны, рубашка с левой стороны вылезла из джинсов, на одной ноге была кроссовка, на другой только носок.

— Доброе утро, — сказала она. — О, пиво!

Бутылка мгновенно оказалась у нее в руках. Девушка скрутила с нее крышку и спросила:

— Кто со мной на кровати сегодня спал?

— Да кто там только не спал! — ответила Лена, улыбаясь и глядя на расстегнутую почти до джинсов рубашку.

— Ой! Расстегнулось… Нет, серьезно, кто? Храпел мне в ухо, как слон.

Лена посмотрела на Наташу. Та возмутилась:

— Я не храплю!

— Храпишь! И обниматься лезла.

— Неправда!

— Правда! Душа радуется, спасибо говорит — сказала Маша, глядя на пустую бутылку. — Еще хочу. И жрать хочу. Мясо кончилось?

— Кончилось, — уныло подтвердила Наташа. — Надо в магаз идти.

— В чем проблема?

— В капусте.

— В какой? А, поняла! Сейчас растолкаю этих спящих красавцев.

Она скрылась в домике. Дядя Саша усмехнулся и сказал, вставая:

— Ладно, пойду я. Заглядывайте.

В домике между тем начался шум. Судя по всему, Маша без церемоний пинала парней ногами с целью сбора денег на предстоящий день.

Когда он ушел, Наташа пригнулась у Лене и прошептала:

— Слушай, я так и не поняла. Он кто?

— Сосед. Пенсионер военный.

— Какой еще пенсионер!? Ему лет сорок пять, а то и меньше. Ну, край — полтос.

— Нет, ему больше, — сказала та и подумала, что он и правда смотрится лет на сорок. Плотный такой, животик незаметен, седина есть, но в глаза не бросатся… И не скажешь, что старый.

"Что он там говорил? Тридцать седьмого года? Мне бы так в семьдесят выглядеть!"

— Ленка, алё!

Она встрепенулась.

— Что? Я задумалась.

— Кто в магаз идет?

— Как кто? Парни конечно.

— Они не хотят. Говорят: “Мы денег собрали”. Сходи ты, а? Ты самая трезвая вчера была.

— И что, я одна все поволоку!? Ну уж нет. Пошли вдвоем.

— Ладно. Заодно покажешь мне, где этот сосед тут живет.

“Тоже решила сюжетов поискать? Давай-давай. Тут одна уже нашла на свою голову. На приключенческий сериал хватит. Что будет, когда в следующей серии труп найдут? Лучше об этом не думать. Я ничего не знаю, я ничего не видела! Даже если я всем расскажу, что оставаясь собой, одновременно стала двумя собаками и загрызла парня, пытавшегося меня изнасиловать, то что подумают люди? Запрут в психушку и будут правы”.

В итоге, с ними пошла и Маша. Сказала, что пройтись — это лучшее лекарство от головы. Лена показала им домик, в котором проспала всю ночь, а Наташа сказала:

— Я знаю, куда мы загорать пойдем! Смотрите: кусты кругом, а сзади, с южной стороны, полянка. С дорожки ее не видно. Вы как хотите, а я — сюда.

— Может быть, сначала разрешения спросим? — предложила Маша.

— Поставим перед фактом!

— У тебя есть купальник?

Конец ознакомительного фрагмента.