Мечи свою молнию даже в смерть

Игорь Резун, 2015

Книга основана на исторических источниках и глубоком изучении истории секты так называемых ассасинов – исламских фанатиков, возникшей около X в. н. э. В самом начале XXI века ассасины, чьими руководителями теперь являются респектабельные миллионеры Запада, снова делаю бросок к власти над всем миром: используя древнюю магию, парапсихологию, обман и террористические методы. Им противостоит малоизвестное Специальное управление ФСБ России: управление «Й», занимающееся магами, экстрасенсами, колдунами и паранормальными явлениями. Однако в борьбу за мировое господство под знаком Эры Водолея – Эры Женщины, втянуты и другие силы: алтайские шаманы, мечтающие провести реинкарнацию священной мумии с алтайского плато Укок и наследники загадочной «цыганской принцессы», рассеянные по всему миру. Битва трёх мистических сил, трёх «Царевен» идет по всему миру, на нескольких континентах, в нескольких мировых столицах. А тем временем в глубине Сибири молодые люди с удовольствием постигают веселое и красочное психологическое учение СИМОРОН, дающие средства для самореализации, избавления от комплексов и повышения самооценки… Автор использует источники из Сети Интернет, реальные архивные документы и иные материалы ограниченного доступа.

Точка сборки-1

Лондон. Гайд-парк

Али Орхан и слушатели

Прошли те времена, когда выступающие в лондонском Гайд-парке взбирались на дубовые бочки, цепляясь грубыми башмаками за отставшие ободы, а в ораторов, не угодивших толпе, летели гнилая брюква и селедочные головы; теперь в просторах этого большого парка возвели легкие конференц-залы, которые быстро оказались заняты по часам проповедниками новых сект и модных бизнес-проекций. Слово обесценилось в Гайд-парке, а точнее, привязанное параллельным курсом к фунту и евро, колебалось с ним в ритмах разноименных бирж.

Али Орхан Джемаль ронял свои слова в публику гулко и размеренно, точно метал камни из пращи — точно, в лоб.

–…Дни американского колосса сочтены. Мы считаем их в десятилетиях. История считает иначе. В секундах. Это — ступени Голгофы, по которой идет Иисус. Для торговца они долги, сколько бы их ни было. Для Сына Божьего они коротки, ибо, сколько бы их ни было, они конечны. Он считает каждую. Европа должна думать о том, что будет ПОСЛЕ ТОГО, как новый Вавилон бывшего Дикого Запада падет под смертельным и обжигающим броском исламского этноса. А этот Вавилон падет, ибо гордится своим высокоточным оружием, но не понимает, что в предстоящей войне победу обеспечит только безмерный фанатизм, прилагаемый к этому оружию… А фанатизма у американцев нет давно. Они сожрали его с гамбургерами и запили кока-колой! Их фанатизма хватает только на то, чтобы вставать при звуках государственного гимна…. И тут мы не можем не вспомнить пример Персии и Византии. Нет! Не Восток тогда противостоял Персии, хотя именно он считался ее самым заклятым врагом. Восток, которого Византия не знала… и не хотела знать, начинал свой мощный разворот на Запад. Древние силы Гаспара, отчасти принадлежащие Валтасару, готовились начать свое торжествующее шествие. Монгольские орды уже подмяли под себя Сибирь, перевалили за Урал, брали дань со славянских племен. И что делает Европа? Она посылает на Восток Крестовое воинство. Но, как известно, все это оказалось не более чем авантюрой. Только два первых похода были удачными. Потом все пошло вспять. Последние Крестовые походы вышли бесславными. А удачными они были только для итальянских и немецких оружейников да иудейских спекулянтов, снабжавших Конрада Монферратского упряжью и провиантом… Но! У Европы тогда была сильная разведка. И эта разведка нашла способ повернуть орды восточных завоевателей на низкорослых лошаденках — ВБОК! Орды потомка великого Чингисхана, носившего титул Хулагу, брата не менее великого Менгу-хана, сокрушили Персию и, лишь остановленные в Сирии, обескровленные, прервали свой путь. Сил достигнуть галльских и немецких замков у них уже не было. Так спаслась Европа, так русские оказались на века соседями монгольских правителей, так родился Восток, который никогда не поймет Запад, и Запад, извечно презирающий Восток. Так родились Редъярд Киплинг и аятолла Хомейни. Так родились мы все, пребывающие в этом разорванном состоянии — между новоизобретенным нами Мельхиором, царем Запада и вечным Гаспаром, непонятым нами царем Востока.

Джемаль помолчал. Он мог, по условиям договора, выступать с сигарой, дерзко презирая нормы политкорректности; но его чудовищно длинная сигара типа Diadema давно погасла, и он только взмахивал ею, как амазонка лингамом, рассекая пространство; нет, скорее всего, его коричневый одиннадцатый палец был бритвой Оккама, утверждающей, как известно, будто все, что может быть доказано просто, невозможно объяснить сложней.

–…Мои слова сейчас не нужны. Они не нужны ни вам, ни мне. Они будут нужны через пятьдесят… нет, через сто лет! Когда Соединенные Штаты Европы столкнутся с окрепшим натиском ислама, уже разбуженного кровью, — как была разбужена новыми завоеваниями, новой кровью и новым золотом империя Аббасидов! — и поймет, что ничего, кроме своей протухшей политкорректности, она противопоставить уже не может. Французские бунты недавних лет — это так, крошки. Крошки сухаря на Божьих усах… а кто-то сомневается, что у него есть усы? Думаю, что у него есть и усы, и хорошая, добрая грудь, и длинный толстый пенис… не надо кривиться! Бог есть все, это Пространство, это все, и все это есть Любовь. Так вот, тогда Европе придется реанимировать свои разведки. Но это искусство состоит не в том, чтобы виртуозно владеть отравленными зонтиками и сливать компроматы. Нет. Это искусство посредничества. Это венецианская торговля. Принципами, благами, верованиями. Лучше всех это понимали низариты-исмаилиты, а точнее, те, кого сейчас с легкой руки романистов стали называть ассасинами. Хасан Гусейн ас-Саббах был мудрым старцем. Он создал преуспевающую «фирму» по выполнению заказов на устранение неугодных… не гнушался ни сотрудничеством с крестоносцами, ни дружбой с мамлюками, ни щедро оплачиваемыми поручениями Аббасидов. Но он проторговался! И в этом заключалась единственная правда истории. Он был самым крупным и сильным игроком на восточной бирже, в разваливающемся царстве Сельджукидов, и его игра пошла на понижение. В конце концов именно европейские купцы от разведки… а тогда функции разведчиков выполняли именно купцы! Они сначала направили на его крепости Хулагу-хана, а затем договорились с Бейбарсом Первым, возможно, соблазнив его рассказами о неимоверных богатствах ассасинов, которые, кстати, ищут до сих пор, и двинули на него мамелюкские войска. Крестовые походы к тому времени уже выдохлись, последние солдаты Людовика IX гнили заживо в пустынях Туниса, уничтожаемые жаждой, бескормицей и чумой. Но Бейбарс взял Мусайаф, последнюю цитадель ас-Синана, и повесил ее последнего коменданта, Девятого Старца, не успевшего формально занять этот инфернальный престол. Как это было — неважно. Арабский мир снова погряз в распрях, монголы, укрепившиеся в Иране, приняли мусульманство, и Восток на долгие столетия зажил под пятой будущей Блистательной Порты. Европа жила спокойно, решая свои мелкие, в формате истории, династические недоразумения. Сможет ли Европа сделать то же самое почти через десять веков? Сомневаюсь. Европа развращена сытостью и толерантностью, она гибнет. Здесь нет фанатизма, здесь есть политкорректность — этот сифилис слабого ума и робкой души!

Какой-то «невнятный», сотканный из намеков на пол и неясных теней молодой человек принес Али Джемалю стакан воды, бесшумно ступая по паркету в белых теннисных туфлях. Лектор взял ее, полюбовался прозрачностью на свет и сначала протянул его юноше. Тот покорно отпил. Только потом Джемаль опрокинул его в глотку, выпил, а затем выдвинул вперед круглую голову — шар, увенчанный окладистой курчавой бородой, — взмахнул сигарой и проревел:

— Мы умрем, если не научимся торговаться, но не на аукционах Christies и виртуальных биржах! Мы умрем, если не поймем, что Восток — это торговля, это баланс интересов! Нам надо найти посредников на Востоке, а пока им, как жирной костью, кормятся лишь симуляторы от политики! Сейчас Европа успешно направляет агрессию Востока против США — я об этом говорил и буду говорить в своих газетных колонках. Но настанет время, когда Соединенным Штатам… Европы! — придется столкнуться с фанатичным исламом. Точнее — с тем, что принято считать фанатичным исламом. Хотя на самом деле он не столь фанатичен и не совсем ислам, как многие думают…

Из первых рядов кто-то, очевидно, не сдержавшись, заорал: «Мусульманский экуменизм, Хо-мей-ни!» Но Али Джемаль отбил этот незримый теннисный мячик одним движением огромной ладони-лопаты.

— Мусульманский экуменизм, провозглашенный аятоллой Хомейни лет пять назад, — невозмутимо проговорил он, — не более, чем восточная хитрость в ключе чисто западного трюкачества. Суннит никогда не будет братом шииту, а суфий никогда не примирится с исмаилитом. Нет! Европа путает две очевидные вещи. Это Смысл Веры и Направление Веры. Иудеохристианский мир монолитен только на вид, но его гибель — безверие. Направление Веры есть — это вера в Иисуса Христа, Сына Божьего, а Смысла Веры — нет! Зачем верить, когда ученые, клонировав овечку Долли, уже подменили собой Руку Творца?! Восток отличается тем, что Смысл Веры там един и неделим, незыблем и вечен. Верить там — означает жить. А вот Направление Веры может быть разным. Можно верить в седьмого имама Исмаила, а можно в двенадцатого Али, но это не колеблет не то чтобы веры в Коран — это не колеблет решимости мусульманина умереть за Священную Книгу Пророка. А Европа пронизана гнилостным размышлением: а за какую Библию я буду умирать — за «вашу» или за «нашу»?!

Джемаль сорвал бешеную волну аплодисментов; она катилась наперекор всем законам физики — снизу, и хлопали сначала богатые интеллектуалы, купившие билеты на первые места, а затем уже и галерка, опомнившаяся от простоты и гениальности высказанного обвинения. Джемалю тот же юноша принес еще один стакан воды.

–…Восток и его ислам разнородны. Раздроблены. Между группами противоречия, которые вполне может найти талантливый исследователь. А умный человек просто сделает на этом базаре свою торговлю. И выиграет! Но политика Европы по-прежнему остается «огнем и мечом» в отношении врагов и «словом и умиротворением» в отношении друзей, в то время как восточная традиция диктует стиль поведения с точностью до наоборот. На Востоке уважают сильных и дружат с ними, а врагов заманивают хитростью и показной лаской.

В одной из лож конференц-зала, отделенных от общего пространства пуленепробиваемым экраном (ложи VIP научились хорошо охранять от чересчур буйных слушателей!), сидели Сара Фергюссон, сэр Реджинальд, Капитоныч и молодой араб, по специальности физик-атомщик, работавший в Нью-Йорке, в МАГАТЭ^[1]; он был приглашен Сарой и только ухмылялся, хлопая своими пышными, как у женщины, ресницами, слушая пассажи Джемаля. Герцогиня Йоркская, сбросив на ковер туфли, сидела на диване с бокалом разбавленного скотча, без стеснения возложив босые ноги в брюках лилового цвета на колени Капитонычу — тот боялся пошевелиться. Но папарацци здесь не было, и герцогиня могла себя чувствовать совершенно свободно. Она, правда, явно скучала.

— Он славно говорит! — отметила она, щурясь и откидывая назад голову с превосходной рыжей гривой, обработанной лучшими парикмахерами. — Он такой милый, этот буйный араб… Как ты думаешь, Реджи?

Сэр Реджинальд почтительно хмыкнул.

— Думаю, что мистер Джемаль знает, что говорит, — заметил он. — Как мне известно, он крупный держатель акций ряда нефтяных концернов, и акции арабских компаний после его лекции явно поднимутся на пару пунктов… я вижу внизу пару брокеров!

Араб слушал их разговор и только махал ресницами. Он был в европейском костюме: безупречно-черный с безупречным белым. Но на голове его прочно сидела чалма бедуина.

— А вы что скажете, мистер аль-Талир?

Араб склонил голову, медленно произнес необыкновенно мелодичным, как у певца Ла-Скала, голосом:

— Он говорит, как первые глашатаи Корана на базаре в Медине… В его сердце, несомненно, живет Аллах!

Между тем Али Орхан Джемаль внизу, закончив изобличать погрязнувшую в безверии Европу и советовать ей торговаться, перешел к вещам, напрямую не касавшимся темы лекции. Его черная борода обрамляла шар белого лица, как мох.

— И, завершая сегодняшнюю лекцию, не могу не сказать, дамы и господа, о моей коллеге, профессоре Сорбонны, госпоже Марике Мерди, которая пострадала в результате покушения, расследуемого сейчас органами французского правосудия… Как вы знаете, сбор от лекции пойдет на оплату ее лечения. Марика Мерди всегда говорила о символах. Символ в ее концепции — это самоценный элемент цивилизационной структуры. Камень под вашей ногой по пути к Свободе Сознания по топкому болоту нынешнего Бытия! Поэтому я скажу о символах. Когда-то и Запад, и Восток жили символами. Одни искали чашу Грааля, а другие обожествляли михрабы — на самом деле, не более чем ниши в стене мечетей, по определению Жоржа Соважэ, всего лишь «уменьшенная копия дворцовой апсиды»! Символ двигал Жизнь. Но потом просвещенный Запад ушел в знание, которое было занято лишь развенчанием символов, а Восток остался на том же пиитическом уровне символизма. И вот что я скажу…

Он дерзко и демонстративно раскурил сигару, достав зажигалку из необъятных карманов; в два счета и гневно пыхнул дымом в сторону аудитории, словно Дракон.

–…я расскажу вам старую суфийскую легенду, упомянутую в книге ал-Кушайри, в книге тысяча сорок шестого года, «Послание к суфиям». Кстати, ал-Кушайри был современником перса ал-Худаири, написавшего в тысяча пятьдесят седьмом теоретический труд о суфизме, который сейчас изучают в обязательном порядке студенты философского факультета Кембриджа… Итак, в далекой стране было когда-то совершенное общество. Люди в нем жили в радости и гармонии — как друг с другом, так и с миром. Но мудрецы узнали, что через какое-то время их материк скроется под водами океана, и разработали план переселения на острова, которые лишь отдаленно напоминали их прежнюю страну. Те, кто перебрался туда, прошли тяжелые испытания: суровый климат новой земли и гибель многих из своих сородичей в процессе привыкания. И люди приспособились к холодам и каменистым полям, но огрубели их души, зачерствело сознание. Чтобы смягчить боль, которую приносили жителям мысли о прошлом, мудрецы уничтожили их воспоминания. Но у тех немногих, кто жил мечтами о возвращении в старый мир, постоянно возникали в сознании образы, приходили сны — о Золотом веке! Эти люди упорно не хотели забывать страну грез! Они рассказывали о своих снах другим соплеменникам. Но люди интерпретировали их слова, используя огрубленный язык и сознание, и смысл того, что было открыто внутреннему сновидению визионеров, ускользал. Тогда ясновидящие стали образовывать сообщества знающих и обучать своему искусству людей одаренных, способных понять символ и интерпретировать его. Их науки были многомерны, сверкали глубоким смыслом и жизнью. То, чем владели эти мудрецы, можно назвать искусством символического постижения реальности, доступным лишь немногим. Результатом такого обучения стало появление великого множества метафор, аллегорий и эмблем…

Из первых рядов вновь кто-то заорал:

— Да видал я ваши аллегории в гробу! Все масс-медиа — аллегория мастурбаторов!

Но Джемаль опять не заметил выкрика.

–…да, аллегорий. Вы можете справедливо возразить, что нынешнее общество тоже мифологизировано. Действительно, чем отличается миф о возможном полете в космос американского президента в две тысячи десятом году на суперчелноке «Спайрс» от мифа о вознесении Пророка на Седьмое небо крылатым конем Буракой? Мифы творят масс-медиа. Но эти мифы вторичны. Они бескровны, в них нет плоти — и нет веры. Наши символы — набор гремящей пустоты. Рекламисты безуспешно стараются вызвать сакральную любовь с помощью наготы, забывая о том, что символ обнаженной женщины означает презрение к земным вещам, отрицание их, а пламя в ее правой ладони символизирует любовь к Богу. То, что они хотят вызвать, — это как раз профаническая «любовь», которую олицетворяет женщина в дорогих одеждах и с сосудом в руках, наполненным золотом. Символ достигает обратного эффекта, воздействуя из глубины веков! Посмотрите на картины Тициана, и все поймете… Алмаз на эмблеме «Рено»? Так это символ постоянства и неподкупности — но о чем говорить, когда модели меняются, а скидки все лукавей с каждым годом? Реклама парфюма La Perla — ворота, ведущие, скорее всего, в ад, ибо в рай по древнейшей традиции ведет Лестница… Опять подмена понятий и символов! Эмблема ООН, по замыслу создателей, содержит идею центра, представленную Северным полюсом, и здесь же пальмовые листья… Но эмблема нарисована так, словно перед нами мишень! Кто тогда стрелок, который целится в этот мир? Кто поразит его в самое сердце?! А глаз, парящий над усеченной пирамидой на однодолларовой бумажке? Ну, ну, поройтесь в карманах… У вас там безликие кредитные карточки! Огненный глаз возлюбленного Кали — Шивы — уничтожает иллюзорный мир в конце очередного цикла или мантавантры. Так и доллар, символ американской мощи, уничтожит сам себя, и мы увидим еще этот бесславный конец так называемого Нового Света!

Махаб аль-Талир снова усмехнулся. Сэр Реджинальд посмотрел на него:

— Бисимиллах! В тысяча девятьсот тридцать седьмом профессор Маллован в Месопотамии, у местечка Телль-Брак в Хабурской долине, откопал святилище с тысячами глазастых идолов — примитивных трапеций с двумя очами на вершине. Храм датировался трехтысячным годом до нашей эры… Скорее всего, это шумерская богиня Нинхурсаг, а ее глаз — это магическая веб-камера горнего мира, призванная наблюдать за всеми ее детьми. Так что за США наблюдает само Небо.

— О! Я никогда не доверяла доллару! — глубокомысленно заключила Сара Фергюссон, делая большой глоток скотча. — Мы с Эндрю держим капиталы только в старых добрых фунтах.

Капитоныч ничего не сказал, только посматривал на царственные ступни, лежащие на его джинсовых коленях. Ступни иногда лениво почесывались одна об другую.

–…масс-медиа, предназначенные обеспечивать адекватное функционирование общественных и прочих механизмов воздействия, выступили массированным фронтом против знания, сохраненного в символах, забивая грязными потоками извращенной символики, сумбурности информации важнейшие стороны нашего существования, связанные с интеллектуальной интуицией, эвристической деятельностью и снами. Символы, предназначенные для разговора с Душой, превращаются в средство социального манипулирования и формирования человека Толпы. Я не говорю об Америке — ее дни сочтены, мене, тэкэл, фарес! Я говорю с тобой, Европа. Посмотри на себя! Что ты с собой сделала?! Опутанная сетью Интернета, ошельмованная новостями CNN, ты утратила вкус мифа. Миф стал мифическим, сиречь — нереальным, лишенным собственной энергии и хладным, как персидская мифология, как руины Колизея. А ведь на восточных базарах Его Величество Миф и сегодня живет активной, самостоятельной жизнью! В этом — крах Европы. Из мифа она в своем двухтысячелетнем иудеохристианстве выварила все, всякое тектоническое и космогоническое содержание — осталась одна шелуха, слышите: ше-лу-ха! — едва ли связанная с каким-либо инобытийным смыслом, кроме рекламного.

— Я слышал, что аятолла его проклял, — задумчиво проговорил сэр Реджи. — Вот почему он отсиживается в Лондоне, а на его лекции приезжают даже из Австралии.

— Мир символов — это промежуточный мир соответствий — мир correspondance totale^[2]! — и его отлично понимали поэты-символисты конца прошлого века. Это мир отражения Нарцисса (которое не является ни водой, ни Нарциссом) и видений Орфея (которые не принадлежат ни этому миру, ни подземному миру Гадеса), и это зеркальный мир Рильке и Жана Кокто. Но мы этого не понимаем… Для нас, перешагнувших в третье тысячелетие христианской эры, это ощущение должно быть еще острее и актуальнее, чем во времена пережитой нашими предками античности. Мы снова знаем из нашего повседневного опыта об «инциденте в Росуэлле», о пришельцах с летающих тарелок, о посланцах таинственных махатм, и вестниках, и фантастических мафиях, и гигантских муравьях, и оживших трупах, и таинственных крестах, и всесильных кругах заговорщиков… Оглядитесь! Мир населен мифами и живет ими. В наше время на наших глазах разыгрываются гигантские магические баталии и приносятся человеческие жертвоприношения, масштаб и изощренность которых недоступны воображению самых яростных фанатиков прошлого. Сейчас это видят многие… Но надо быть опытным и хладнокровным путником, способным преодолеть деформацию реальности, связанную со страхом и азартом от необычной схватки — вспомните борьбу Иакова с ангелом и Муххамада с Джебраилом! — и войти в сферу высокого созерцания, где перед нами открывается мир символов и закон соответствий.

Джемаль второй раз сорвал порцию аплодисментов, от которых, казалось, завибрировало пуленепробиваемое стекло. Герцогиня Йоркская посмотрела на замершего Капитоныча, потом убрала ноги с его колен и со вздохом опустила их на ковер. Капризно обратилась к сэру Реджи:

— Реджи, составьте мне компанию… я хочу еще виски! А то потом опять таблоиды распишут, что Сара напилась в одиночестве.

Сэр Реджи погрузил в рыжую бороду сотовый телефон и сделал заказ. Через минуту служащий, высокий индус, внес в ложу бутылку на подносе.

А Джемаль заканчивал. Его сигара погасла, изжеванная до пепельного кончика, — так яростно он терзал ее белыми здоровыми зубами.

–…но Европа не должна забывать, что мировое господство — это химера. Закон больших чисел пресекает безудержную экспансию! США об этом все-таки забыли — история ничему не учит президентов с бумажных купюр! Одурев от успеха завоевания прерий, они возомнили неприсоединенными прериями весь остальной мир! Ассирийцы в погоне за покорением других народов превратили страну в один большой военный лагерь, и страна пришла к экономическому краху. Александр Македонский умер бездетным, не дожив до сорока и успев захватить только Переднюю Азию и Восточное Средиземноморье, а его диадохи растащили могучее государство. Карл Мартелл разгромил арабов при Пуатье, вынудив их прекратить завоевания. Смерть Чингисхана заставила Батыя уйти из Восточной Европы, лишив монголов возможности выйти «к последнему морю». Френсис Дрейк уничтожил «Непобедимую Армаду», подкосив испанский флот и лишив Испанию возможности колонизировать весь мир. Поляки (и не только они) разбили под Варшавой войска Михаила Тухачевского, провалив Мировую революцию. Сибирские дивизии встали на пути гитлеровцев под Москвой, похоронив тысячелетний Рейх. Сатьяграха Махатмы Ганди расшатала изнутри Британскую империю. Русский «Терминатор» Горбачев тихо развалил Советский Союз. Если государство развивается вовне, экстенсивно, значит, оно рано или поздно достигнет пределов своей мощи и рухнет. Так рухнет и Европа, если после разгрома США она пойдет в Новый Свет владыкой или начнет экспансию на Восток. Европе надо быть в своем историческом гнезде и торговаться, торговаться, торговаться… Sic!^[3] Я все сказал. Ваши вопросы. Черт, и дайте мне сигару!

Сара Фергюссон, отпив из бокала новую порцию виски, пожаловалась Капитонычу, которого она называла фамильярно — «Кэппи»:

— Кэппи, с тех пор, как вы меня научили ходить босиком по углям, у меня болят ноги от каблуков. А Эндрю не умеет делать массаж ступней… Вот вам тема нового семинара! Вы не сделаете мне его сейчас?

Но Капитоныч, обычно охочий до любой помощи, почему-то застыл, как котлета в морозилке, и сидел не шевелясь. Едва поняв вопрос Сары Фергюссон, он вздрогнул и промямлил:

— Ваше высочество…

— К черту! Бросьте! Сара.

— Да, леди Сара… потом… у меня сейчас холоден эгрегор.

Женщина покорно кивнула и стала нашаривать ногами туфли.

Между тем Мими, Сурия и Ли Хань сидели внизу, в задних рядах, оборудованных микрофонами на стойках. Они действовали ловко и организованно: не успел Джемаль швырнуть в зал короткое свое «sic!», как черная Мими рванула к микрофону. Она выбрала самый короткий путь, и, так как была по обыкновению босой, полезла прямо по головам, цепляясь гибкими голыми ступнями за жесткие сплетения дрэдов, безнадежные лысины, чьи-то плечи и за спинки пластиковых стульев. Этому натиску никто не успел ничего противопоставить. Сурия — не в сари, а в обтягивающем струящемся платье, проскользнула за спинами, а Ли Хань, с вежливой улыбочкой Брюса Ли раскидав толпу, занял третий, последний микрофон. Первой «выстрелила» Мими, с сильным акцентом она бросила в микрофон:

— Мистер Джемаль, означает ли, что вы в своем выступлении натравливаете Европу на Соединенные Штаты?

Философ возвышался над кафедрой, как Колосс Родосский. Черный мох лез их белоснежного воротника медвежьими клоками. Он пыхнул сигарой.

— Я говорю только то, что Европа должна сохранять себя, а не думать об интересах Атлантики. Европе хватит Средиземноморья! Следующий вопрос!

Микрофоном завладела Сурия, посещавшая курсы философии в Принстоне, — она тоже умела резать словами, как бритвой:

— Как вы думаете, Европа может договориться с так называемыми ассасинами?

Джемаль двинул мощными плечами:

— Один раз, по моим данным, Европа это уже сделала… Сегодня низариты-исмаилиты представляют самую практичную шиитскую группу. Но им не хватает мистического центра… Если Европа оживит шейха аль-Джабаля, чье имя наводило ужас на крестоносцев, то — возможно. Или возродится кто-то из рода Великих Старцев… Это будет хороший торг!

— Что вы думаете о символизме у большевиков?

Джемаль гортанно рассмеялся. Сделал широкий знак рукой, призывая аудиторию к тишине, — видимо, вопрос его раззадорил.

— Вот у кого надо учиться Европе! Россия за семьдесят с лишним лет коммунистического господства насквозь пропиталась символизмом… там тоже живет Вера! Русские манифесты, декларируемые с красными знаменами в канун нашего праздника Всех Святых, — это мистерия Адама; человеческий цикл в один год и божественный пятилетний — их экономические пятилетки. Правитель Израиля, хранитель Иакова, правитель Четвертого Неба, Ангел Михаил воевал с Драконом — и низвергнул Сатану так же, как Михаил Горбачев низвергнул «Империю Зла». Русский медведь — символ бессознательного, области инстинктов… Пять ран Спасителя стали эмблемой русской революции. Она же, Революция, в откровениях Иоанна Богослова предвосхитила Конец Мира. А не забыли ли вы русский Чернобыль?! А серп и молот?..

Тут Джемаля опять прервали. Чей-то очень нетрезвый голос из первых рядов вклинился в его безупречный английский и с интонацией завсегдатая пивного киоска выпалил:

— Справа молот, слева серп! Это наш советский герб… Хошь ты жни, а хошь и куй, все равно получишь…

И он смачно произнес то самое сакральное слово, которое большинство присутствующих попросту не поняло. Из всех улыбнулись лишь, наверно, Капитоныч и Мими, которую русский маг тайно обучал навыкам матерщины, взамен перенимая от нее искусство изощренной негритянской ругани.

Джемаль начал что-то объяснять про молот и серп, но народ уже расходился. Слушатели остались довольны, хотя, конечно, Джемалю не хватало экспрессии. Капитоныч с сожалением посмотрел на холеные ступни Сары Фергюссон, уже спрятанные в босоножки, на бутылку виски, но, бросив сэру Реджи: «Старина, я на минуту!» — рванулся к выходу.

Герцогиня Йоркская грациозно потянулась на мягком диване:

— Куда это он, Реджи? Я заказала пати в Millenium Mayfair на Гроссвенор-сквер… Кейт тоже приедет, она говорит, что хочет научиться танцевать на битом стекле, это для нее ново. Он придет?

— Придет, Сара, — успокоил ее сэр Реджи, поднимаясь. — Наверно, он хочет насыпать бисера за шиворот нашему философу… Мистер аль-Талир, вы с нами?

Араб почтительно поклонился, приложив смуглую руку к черному борту костюма.

— Прошу принять мои извинения, сэр Реджи и ваша светлость… У меня неотложные дела в нашем офисе. Вы сможете найти меня на следующей неделе по телефону.

…Джемаль выходил из этого шале, общий вид которого изуродовал, по мнению лондонцев, Гайд-парк, к своему автомобилю, скромному «Ford Mondeo», а за ним, приплясывая, колесом перекатываясь, двигался Капитоныч в тельняшке, камуфляжных штанах, одеваемых в России «на картошку», и в тапках с деревянной подошвой, как у монахов Шао-Линя; тапки грохотали о плитки тротуара, словно кастаньеты. Капитоныч метал бисер легко и привычно, ничуть не сбиваясь на английском и находя новые грани англосаксонских идиом:

–…что вы скажете о Тридцати Пяти, мистер Джемаль? Тридцать пять миллиметров — это формат пленки для арт-хаусного кино… «Догвилль» Ларса фон Триера — а у нас в России настоящий дог-вилль, собачья жизнь! Наш эгрегор растет вместе с проклинаемой вами Америкой, там едят горячих собак, а мы позволяем им гадить на улицах! Не значит ли это, что нам все-таки удастся нагадить на голову Америке?! Нам всем, вместе со старушкой Европой?

— Возможно, — бурчал Джемаль, ошеломленный и очарованный натиском этого рыжебородого русского, говорившего по-английски, тем не менее, с каким-то странным ирландским акцентом.

— Тридцать пять человек погибло и более девяноста трех получило ранения в результате взрывов двух заминированных автомобилей в багдадском районе Мадинат ас-Садр, населенном преимущественно шиитами… Вы слыхали? Это из новостей! Об этом сообщил катарский телеканал «Аль-Джазира»… Джазир ас-Салам — это пятый правитель династии, основанной Саладином. Ее второстепенная ветвь начала править в Йемене в тысяча сто семьдесят четвертом, а закончила в тысяча двести двадцать девятом… то есть сорок пять лет, верно? Вроде не сходится, а вспомните еще десять лет под протекторатом… а? Йемен — это круто, сэр Джемаль! У нас говорят «е-ка-лэ-мэ-нэ» — звучит почти как «Йемен». Не ИЙМЕН сто рублей, а ИЙМЕН сто друзей!

— Что вы хотите? — У философа потухла сигара во рту.

Но Капитоныч азартно выплясывал. Сандалии били по ушам лектора автоматными очередями, колотясь об асфальт. Джемаль уже взялся за ручку двери машины, но тут Капитоныч припечатал его убийственно точной тирадой, выученной будто наизусть:

–…Energy Solutions считает, что оптимальным вариантом для Украины в долгосрочной перспективе является транспортировка каспийской нефти. В то же время, согласно расчетам Energy Solutions, положительный чистый денежный результат от эксплуатации нефтепровода Одесса — Броды в режиме трехлетнего временного реверса в соответствии с предложениями ТНК-BP составит тридцать пять миллионов долларов. Подъем акций ровно на три-пять пунктов… А? Что вы об этом думаете?

Али Орхан Джемаль застыл с вытаращенными глазами; от изумления он едва мог нашарить толстыми пальцами хромированную ручку машины. Он прижался к ней, пятясь от приплясывающего Капитоныча.

— Черт подери! Да что вам нужно?! — захрипел он. — Я не даю частных уроков! Я не знаю, где расположен ближайший паб! Я не знаю, разводят ли гусей в Северном Корнуолле!

— Тридцать пять тысяч одних курьеров, — шарахнул его в упор Капитоныч. — Так наш Хлестаков говорил. Гоголь, «Ревизор». Помните? Кроме того, с тех пор, как мир сотрясли могучие звуки «In Rock»^[4], прошло уже тридцать пять лет. И вот свершилось! В далеком, затерянном среди тайги и бездорожья городе Иркутске выступили короли рока! В это бурное время, в старой доброй Англии, один джазовый клавишник по имени Джон Лорд и блюзовый гитарист по имени Риччи Блэкмор создали группу «Deep Purple». А вы помните?

Джемаль взвыл и бросился в салон «форда», как в омут. Но он захватил лапой клавишу, управляющую стеклом, и оно поехало вниз; в образовавшуюся щель Капитоныч сделал контрольный выстрел — в голову.

— Ровно тридцать пять лет назад, пятнадцатого февраля, в СССР была принята на вооружение и поставлена на боевое дежурство система предупреждения о ракетном нападении… Что у вас спрашивал человек по имени Робер Вуаве?!

Али Орхан Джемаль побелел. Он только сейчас понял, чего добивался этот странный, грохочущий, как грузовик с жестью, рыжебородый. Джемаль навалился на руль, ударил ногой по педали газа и выкрикнул с ужасом:

— О, Бог мой! Я не помню!!!

Он действительно не помнил. «Ford Mondeo» сорвался с места, обдав Капитоныча запахом плохо прогретого двигателя. Маг вздохнул, сбросил гремящие свои тапки и повернулся в сторону небольшой толпы, собравшейся на тротуаре и азартно наблюдавшей за ним — с улыбками. Маг погрозил им тапком в руке:

— Как дал бы сейчас!.. Нет, с бобами в марле было проще. Эгрегор проще пер! А ну, басурмане, разойдись, раз, два!

— Кэппи! — раздался голос. — Кейт уже там… Нас ждут!

Сара Фергюссон стояла у голубого «RR Silver Seraph» уже в полном великолепии своего белого костюма, но без туфель, и, разговаривая по телефону, махала магу рукой. Капитоныч нагнул голову, как бычок, и понесся через толпу к ней — публика расступилась. Хлопнули дверцы. Капитоныча приняло роскошное заднее сидение «Серебряного Серафима». А герцогиня бесцеремонно плюхнула на его колени свои ножки, чуть испачканные пылью Лондона.

— О, Кэппи! Я вас умоляю… этот ваш эгрегор… Он такой большой! Это у всех русских? Ну, помассируйте меня, черт вас подери, я буду потом рассказывать об этом моей подружке Кейт Мосс.

А в противоположную сторону от них удалялся вишневый «Ford Mondeo». За рулем почему-то вспотевший Джемаль, стиснув зубы, смотрел вперед и понимал, что рыжебородый ткнул его носом. Да, он разговаривал на прошлой неделе с каким-то арабом, готовившим якобы статью для швейцарского журнала. Но — что было удивительно! — обладавший превосходной, феноменальной памятью Али Орхан Джемаль совершенно не мог сейчас вспомнить ни лица этого странного интервьюера, ни того, как его зовут.

И это отчего-то пугало Джемаля невообразимо.

Документы

Подтверждено источником: https://wikileaks.org/wiki/Assasin 090123-7567500-p255_confidential_reports

Строго секретно. Оперативные материалы № 0-895А-8987875546546

ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»

Отдел оперативной связи

Шифрованное сообщение в рамках операции «Тетрада»

Лондон, источник: RMR

…Согласно сообщению источника в Лондоне, глава Организации, некто Вуаве Робер, провел встречу с Али Орхан Джемалем, являющимся одним из крупнейших экспертов по исламу… Также источник настаивает, что вышеуказанный Вуаве, используя биоэнергетические технологии запрещенного спектра, провел масштабное сканирование мозга последнего… с целью неявного (против воли субъекта) извлечения информации и использования ее в негативных целях. Приказано резидентуре Управления в Лондоне организовать наблюдение за Али Орхан Джемалем с целью недопущения его гибели. Также предписывается развернуть временную операцию по отслеживанию передвижений упомянутого Вуаве для обеспечения… полного контроля над развитием ситуации…

Новости

«…последнего скандала, связанного с откровениями бывшего младшего помощника начальника концлагеря Заксенхаузен Родольфо Штоффа, скончавшегося недавно в Бразилии. Дневники Штоффа стали известны благодаря бразильским журналистам…

…шокирующие подробности того, как во время войны немецкое оккультное общество „Аннэнербе“ буквально охотилось за молодыми восточноевропейскими цыганками в возрасте от тринадцати лет. Как утверждает Штофф, все концентрационные лагеря получили строжайший приказ отправлять любой поступивший контингент, подходящий под эти параметры, на базу „Аннэнербе“ в Нюрнберг для проведения опытов. Видимо, на Штоффа также ложилась обязанность сопровождать несчастных до места, потому что в его дневниках содержится немало шокирующих подробностей…

Нацисты искали нечто, связанное с необычным строением половых органов цыганок… Для этого молодых девушек привязывали к некой конструкции наподобие дыбы, а затем подвергали их гениталии воздействию раскаленного металла, кислоты, проводили электрический ток — и все это в поисках некоего знака, который, по мнению нацистов, должен был проступить на коже и обеспечить разгадку какой-то тайны…

Через лабораторию в Нюрнберге прошло несколько сотен молодых девушек цыганских кровей, и все они в итоге, искалеченные, оказались в печи…»

Присцилла Хаперс. «Ночь Европы»

The Daily Telegraf, Лондон, Великобритания

Примечания

1

МАГАТЭ — Международное Агентство по Атомной Энергии — организация, учрежденная в 1957 году в соответствии с решением Генеральной Ассамблеи ООН для развития международного сотрудничества в области мирного использования атомной энергии.

2

Correspondance totale — всеобщее соответствие. (фр.).

3

Sic! — именно так! (фр.).

4

«In Rock» — «В роке», название песни. (англ.).