Испания

Игорь Райбан

Друзья! Это сборник двух частей из цикла «Испания», плюс небольшой анонс продолжения дилогии, новой книги – «Испания. Журавли летят на Юг».

Длинная дорога домой

Рассвет растекся кроваво—алым цветом утренней зари по безлюдной земле,

окрашивая окрестности пейзажа старинного города, близлежащих домов и улиц, прилегающих к Алькантарским воротам.

Куда я, прогуливаясь по пустым улицам, пришел с новой лошадью, ведя за собой под уздцы, под мерный цокот копыт.

Тихо и мирно казалось в призрачном безмятежности, в процессе проходящей жизни, уже однажды казалось минованной.

Вчера весь день прошел в хлопотах и делах, и подготовке к новому переходу—путешествию в «свое» имение под домашний арест.

Выйдя из замка иезуитов, нашел юношу поводыря по городу, провожатого по нужным мне местам. Конечно, не бесплатно: еда за мой счет и пара серебряных монет, которые пообещал потом отдать.

Вот во столько обошелся проводник по городу.

Первым делом мы наведались в городскую казну, типа нашего современного банка. Там я получил жалованье за несколько месяцев: четыре десятка золотых дублонов. Не без проволочек, конечно: бюрократия была, как и везде. Пришлось прибегнуть к угрозам, козыряя знакомством с приором Амбросио.

Потом совместный обед в подвернувшийся таверне, где присмотрел вполне приличную ночлежку, находившуюся по соседству с таверной.

С поводырем сходили на местный рынок, там прикупил лошадку со сбруей, не за дорого.

Потом прокатились на лошади, обкатывая её, до гвардейцев на воротах Алькантаре. А именно до капитана, у которого находились изъятые вещи: клинки, плащ со шляпой, безделушки, дорогие как память предшественнику в «моем» теле.

Да и оружие не помешает иметь при себе здесь, на всякий случай.

Жирный капитан с удивлением узрел меня, когда я потребовал выдать изъятое оружие и мои вещи. Наверно, он глаз положил на них, рассчитывая на то, что я не вернусь из тюряги.

С бледным лицом капитан попросил удостоверить сей факт, что я на законных основаниях здесь, а не сбежал из-под стражи.

С улыбкой на устах показал бумагу о своём освобождении.

Натужно кряхтя и вздыхая, капитан выдал вещевой мешок.

Вскрыв его, при нем сверил наличие имущества, пугая приором и тюрьмой в случае их недостачи.

Но всё оказалось на месте. Повезло капитану на этот раз.

Так и сказал ему прямо, на прощание.

Потом мы вернулись в приглянувшийся ночлег при таверне, запоминая при этом дорогу. Снова накормив и рассчитавшись с проводником, устроился на ночлег. Размеренно выполнив комплекс вечерних упражнений и немного помедитировав, лег спать, заодно планируя завтрашнее время. Так и прошел день после освобождения.

На закрытых в столь утренний час воротах, дежурила пара сонных гвардейцев из стражи. Хмуро и неприветливо взглянув на меня, снова оперлись на алебарды.

Вскоре послышался шум приближающейся конной повозки, она катилась, громыхая колесами по каменной брусчатке.

И точно, показалась скромная карета черного цвета с кучером и парой сопровождающих её всадников.

Подкатившись ко мне и воротам, карета остановилась, кучер натянул вожжи лошадей, тормозя движение. Гвардейцы мигом очнулись, подгоняемые криком спутников экипажа. Ринулись откупоривать массивные ворота, с трудом приоткрывая их.

Занавеска в карете отдернулась, не полностью открывая лицо приора Амбросио. Знаком пальца он велел двигаться вслед за кортежем.

Ворота открылись, и я запрыгнул на лошадь, направляя на выезд из города, на мост, где катилась карета приора.

Переехав мост, кортеж направился по безлюдной дороге на восток, удаляясь от города, там мы развили большую скорость скачки.

Кучер кареты непрерывно погонял длинным хлыстом, запряженную четверку коней, не отставая от нас, одиночных всадников.

Через два часа непрерывной и быстрой езды, движение отряда замедлилось, давая уставшим коням передышку.

Карета встала на месте, видимо по приказу прелата.

Кучер обратился ко мне:

— Синьор, передаю просьбу падре Амбросио: он хотел бы с вами побеседовать. Только оружие отдайте, а лошадь им, — кучер мотнул головой, показывая на охрану приора.

Подчинившись, слез с лошади, отводя к одному из охранников, потом разоружился, снимая перевязь с клинками, отдавая её кучеру. Зайдем, раз приглашают, почему нет. Открыв дверцу кареты, залез внутрь, усаживаясь на сидения, напротив приора.

— Сын мой, дорога дальняя, давайте поговорим, о чем-нибудь, — предложил падре.

— О чем, например? — отозвался, разглядывая небогатое убранство кареты и аскетичного приора.

— Двоим умным людям, всегда есть о чем поговорить, не так ли? — ответил на вопрос приор, снова спрашивая. — Например, о церкви и религии: что об этом, известно, в ваше время?

Я усмехнулся, приор не был так прост, каким казался быть.

Ладно, поделимся с ним некоторыми историческими фактами, личными наблюдениями:

— В моё время церковь и религия, утратит влияние, на власть и на жизнь людей. Например, в России, к власти придут большевики на семьдесят лет, во главе Лениным и Сталиным, почти полностью искореняя церковь и религию.

Приор задумался, поглаживая перстень на пальце, было видно его что — то гложило изнутри, через минуту молчания он предложил:

— Давайте вино попробуем. Его вчера вечером принесли подношением, один гранд из столицы, это вино пятилетней выдержки.

Я кивнул головой, в знак согласия, дорога дальняя, а так веселеё будет, да и беседа пойдет. Прелат достал фляжку из сундука, потом пару кружек, передавая одну мне.

На ходу, разливая вино по кружкам, приор проговорил молитву, приурочивая её к обеденной мессе.

— Amen, — приор отпил вино, задумчиво глядя в окошко кареты.

Последовав примеру падре, смаковал настоящее вино.

— Что вы понимаете под понятием кафолическая церковь? — спросил падре.

Я пожал плечами, — извиняюсь, но я полный профан, в таких делах.

Падре Амбросио оживился, говоря:

— Тогда небольшая лекция, на эту тему. Кафолическая — означает по всему целому, то есть во всей полноте, целостности, часто сближается со словами — вселенская или всеобщая. Это из греческого языка.

Католическая — произошло из латинского языка, заимствовав в тоже время из греческого языка это понятие.

Оба два понятия схожи по смыслу, и в то же время нет.

Христианство после Никейского Собора, разделилось две ветки: Византийскую, распространившуюся на землях Ромеи, то есть православную.

Которая, потом прошла на северо—восток, принесенная славянскими князьями из византийских походах, на землю Руси.

И на римскую, то есть латинскую и греческую, превратившуюся в католическую церковь и веру. Было произведено десять крестовых походов, огнем и мечом распространяя эту веру по миру, под предводительством наших святых Пап. Вы пейте вино, давайте ещё налью вам Риккардо, или как вас, там называют, на самом деле?

Я подставил кружку, под горло фляги, выговаривая забытое имя:

— Евгений, там такое имя у меня.

Прелат продолжил, после паузы:

— Евгений, давай небольшую тайну открою. В латинской, католической вере, Святую Троицу отрицали, и будут отрицать.

И будут поклоняться папе римскому и богу Христу.

Сам Папа — это Человек, олицетворявший бога на земле.

Папа, является как, живым апостолом на земле. Оттого католическая вера называется апостольской. Оттого у нас, католиков и протестантов, всегда было двуперстие и двойное пение «аллилуйя». Во имя отца-Бога и человека-Спасителя.

Святой дух отсутствует, его олицетворяет Спаситель.

В этом и есть, главное отличие, нашего латинского учения от православного.

И самое главное: готовится переворот, на землях вашей русской Империи. Церковный переворот. Сейчас его сдерживает, только один фактор.

Молодой русский император — Романов Алексий Михайлович.

Ваш Царь Алексий Михайлович, он есть вовсе не второй, безродный боярский Романов, якобы сын патриарха Филарета, а является прямым потомком великого князя Владимира Святославовича. По родству, а не по воле вашего нелепого голосования от 1612 года.

То есть, приходиться внуком императора Феодора Иоанновича, от рода Рюриковича.

Сам Михаил Федорович, является потомком, тайным сыном, Феодора Иоанновича.

Ты что ли веришь: что ваша династия Романовых, пошла от малоизвестных бояр, «Захарьиных-Кобылиных-Кошкиных-Романовых», откуда и вышел якобы первый Романов, сын священника Филарета, Михаил Федорович?

Мол, его признали царем двухраундовым голосованием, что само по себе есть глупость великая. Ведь монархия и демократия, антагоничны в принципе.

Признаюсь честно, Евгений — это наши интриги.

Тем паче, патриарх Филарет, не мог быть отцом царя Михаила, по определению.

Стать патриархом, мог только священник из черного духовенства, то есть следовавший монашескому обету безбрачия, на протяжении всей своей жизни. Наши прусские агенты, здесь здорово промахнулись, приняв за истину, немецкий перевод вашего понятия «патриарх» — как отец.

Но они, были уверены в своей безнаказанности, и решили, что сойдет и так. А он вообще, детей иметь не мог по-вашему, церковному укладу.

При этом, наши агенты упустили, совершили ещё ряд ошибок.

Вот как, обосновать претензии Романовых на царский трон?

Придумали мы следующее: мол, этот самый Роман Юрьевич, был отцом первой жены царя Ивана Грозного — вот тебе и обоснование.

Но согласно древнему закону, ваши русские князья наследовали трон, только по мужской линии. Это есть незыблемый канон, и не только в твоей, холодной России.

Родственники по женской линии, никаких легитимных прав на княжеский, а тем паче, на царский, великокняжеский трон иметь не могут.

Они не являлись принцами крови.

Если учесть, что все ваши Захарьины, то есть боярские будущие Романовы, были полностью уничтожены во времена великой Смуты. Сами три последующих царя тоже были настоящими. Все эти ваши Шуйский, Годунов, Лжедмитрий он же Сигизмунд Третий Ваза. Да, смута была, но все это мелочные интрижки, против правления русских Императоров. Какие «медные» бунты? Если у вас даже пушки отливали из серебра.

Ваши «ефимки» являются твердой мировой валютой, в нашей католической Европе.

Ты веришь, что ваши цари болели цингой? Бред!

Это наши, при дворе агенты, травили ваших царей, различными ядами.

Слишком долго рассказывать теперь, Евгений, о происхождении ваших Романовых, по-гречески Romonoves.

О том, как они приняли титул Царей, как Василий Третий, отец Ивана Грозного, сто пятьдесят лет тому назад, привел в зависимость меньших Князей Русских.

Сам термин Romonoves, заметь, не Romanovs, означает попросту новых римлян, от латинского слова «nova roma», то есть новых, римских императоров, властителей Европы. Они появились задолго до первого, вашего безродного боярина Романова Михаила.

Вот так, что скажешь? Не так все просто, а? Признайся, Евгений.

Сколько сил мы положили на это, оцени немного!

В душе поднималась ярость, к иезуитам—католикам, которые чинили интриги, убивали и травили русских царей, сеяли непонятные смуты: много чего творили, против русских людей…

Лицо исказило гримаса злости, непроизвольно ладони сжались в кулаки, с силой выдохнул:

— Для чего, вы это все затеваете? Ответь, чертов католик!

Приор заметил мои жесты, со зловещей ухмылкой, проговорил в ответ:

— Вот такие тайны мадридского двора. Совершили мы десять крестовых походов, захватывали Иерусалим и Константинополь.

А что толку? — прелат огорченно махнул рукой, затем продолжил развивать мысль:

— Сейчас воюем: Испания с Францией, Франция с Англией.

Всё это мышиная возня. Негде нам развернутся, Евгений! Наши католические короли жаждут власти и земель, церковь и наш Папа желает распространить католичество по всей восточной Европе, а нам постоянно мешают русские цари вместе с Россией.

Приор всё говорил и говорил, но я его не слушал.

В голове проносились всякие мысли. А что если прямо сейчас завалить этих католиков, да и свалить в Россию, да к царю батюшке, предупредить его о заговоре. А как же трупы? Или просто позже свалить в Россию?

Да и царь поверит ли мне? Навряд ли.

Он скажет: «Переодетый испанец». Да на кол посадит.

Как тогда моя миссия? Считай, провалил задание.

Да и Хозяин, велел не вмешиваться, в ход пройденной Истории.

«Да, дилемма. Как поступить мне?» — бесполезно гадал и ломал, голову.

Стоп. Надо успокоиться и взять себя в руки.

От тяжких раздумий, отвлек резкий толчок, карета остановилась.

— Евгений, давай проветримся, ноги разомнем, — громкий голос католика прелата, проник в уши.

«Да, надо отвлечься, от быстрых и безумных идей», — подумал, вылезая из кареты, на свежий воздух, немного опьянев от вина.

Ноги почему-то подкашивались, не слушаясь совсем.

Выходя на зеленую прогалину лужайку, окруженную густым лесом.

Покачиваясь, отошел на несколько шагов, любуясь природой, незагаженной цивилизацией. Почувствовав близкую угрозу, резко обернулся — меня обступили католики.

Два гвардейца стражника, с клинками наголо, держали под прицелом шпаг, во главе с падре Амбросио, который стоял поодаль.

— Ну что, Евгений, как самочувствие ваше? — деловито осведомился падре, потирая озабоченно руки.

— Вино отравленное. Яд меня не возьмет, я принял противоядие, а вот тебе придется сдохнуть, если откажешься от моего предложения. Здесь и сейчас. А как ты думал: такие тайны, только мертвые умеют хранить, и верные, преданные мне, люди. Хочешь противоядие? Не слышу ответа, Евгений?

«Вот уж, с хрена с два вам!» — подумал слабеющим мозгом, запоздало применяя практику «Зеркало Изиды», экстренной нейтрализации, таких поражений организма. Но необратимо, яд проник в кровь, начиная воздействовать внутри на органы.

Всё. Мои ноги окончательно подкосились.

Бесконтрольно разуму, я рухнул на землю, на колени.

Подойдя ближе приор, высказал предложение, от которого нельзя отказаться:

— Мне нужно, чтобы ты, Евгений, выполнил одно, маленькое поручение. Небольшую услугу, в знак дружбы и оплаты за свое спасение.

Говори громче, Евгений, я не слышу тебя.

Теперь стало понятно, прелат хотел использовать меня в качестве пешки, в своей шахматной партии!

— Si has ido a un miembro de la, — послал прелата на чистейшем испанском языке, далеко и подальше.

— Ты сам сделал выбор. Вот и всё, славянин, отправляйся в свой рай, или к себе в тело, если сможешь, — с едкой ухмылкой, ответил приор.

Оперившись на руки, не хватало воздуха, было трудно дышать, я тихо выговорил:

— Отчего же, давай поговорим немного, перед моей смертью.

Ты же мне, умирающему, не откажешь в исповеди и в отходной молитве? Так ведь, падре?

Прелат подошел ближе, опустился на колени, возле меня.

С трудом выговаривая слова, онемевшим языком, я обратился к приору:

— Вот ты падре проповедуешь веру, веришь в бога — а всё это есть бессмыслица, на самом деле.

Падре со вниманием слушал, почти прильнув, упрашивая:

— Говори, говори, дьявол тебя задери! Что есть там, на самом деле?

— Да нет ничего вашего, придуманного, иллюзорного мироздания.

Религия — часть механизма паразита, убивающего наш реальный мир.

В ней нет ничего необходимого людям, ничего не рухнет без неё.

Приобщение к любви в религии — вообще ваш сущий бред, тем более там подменены во всех религиях понятия.

То, что подсовывается людям, не имеет особого отношения к тому, что есть в реальном мире.

Фактически, прелат, твоя религия, (любая, а не конкретная): механизм блокирования врожденных сил и способностей человека, гармонии с миром, через иллюзию религии и церкви, через подключение к системе «паразита».

Есть четыре разных вида внешнего управления или божественного фактора (для обычных людей), который может влиять на нашу реальность и восприниматься под понятием «Бог».

Не в смысле разных религий, а в смысле совершенно разных элементов реальности, не тождественных друг другу.

Среди этих частей, нет негативных факторов, но они не одно и то же.

Каждое вкладываемое понятие, например: полюс, сила, сущность, или сумма того и другого и третьего. Всё может восприниматься, как Бог или Творец.

Просто это связано с глобальной позицией, по отношению к нашему Миру. Обращение «Господи», адресовано к тому, что называется «паразит».

Принцип формирования здорового социума, или минимальная социальная единицы, больше двух человек, или группа людей, это и есть, в изначальном смысле церковь.

И не идет речь о каких-то рамках, ограничениях. Идет речь о сотворчестве, в гармонии с высшим разумом.

— И что нужно сделать, или делать? — спросил падре.

— Сделать нужно не «что» — а себя. До «моего» времени, человек являлся частью, большой церковной системы.

Но если, человек видит в линии поведения религии, тупик для своего личного творческого пути — то смысл держаться за это?

Можно попробовать найти компромисс.

То есть, поддержкой религии пользоваться, а делать все самому, в рамках своего понимания жизни.

Но проще научится самостоятельно, контролировать все жизненные процессы вокруг себя, поскольку это стимул к росту.

Там где религия — нет опыта самостоятельного контроля, а он нужен».

— Хочешь сказать, бога нет совсем, в нашем мире? — изумился падре.

Я ответил бессильным голосом, переходящим на глухой шепот и хрип, задыхаясь от удушья, продолжая делиться предсмертными знаниями:

— Можно сказать, что людей, искусственно привели, к упрощенному пониманию положения вещей, и хихикают над тем, как они повелись над этим. В религиозном плане — нет бога, прелат.

Поскольку все люди, или приличное большинство, сами Боги по сути, в потенциале, если их восстановить до нормального состояния.

Относительно этого, нашего Мира, прелат, есть не Бог, а Боги.

Но среди них, однозначно был тот, кто вел процесс как главный.

Влияние на мир: в смысле его конструирования, собирания — оказывали все участники «процесса». Их было много.

Плюс — этот наш Мир, далеко не единственный.

Люди здесь находится в непонятном состоянии.

Часть людей на Земле, очень малая: сами местные «боги», не осознающие себя в этой роли. А другая часть людей, как бы «боги в гостях».

Это те люди, кто может аналогично создавать свои миры, но застрял в этом мире, искусственно введенном в состояние низких вибраций.

Вроде куска янтаря, где насекомое влипло на пару миллионов лет.

Блокировка, текущего убитого состояния, этого Мира.

Соответственно: Бога, в понимании некоего существа, следящего, помогающего или наказывающего, ответственного за наш частный вариант этого мира — Нет.

В разных ветвлениях Мира, есть причудливо иные религии.

Есть искусственно созданные, магические машины, для контроля толпы, воспринимаемой их Создателями, как животного быдла.

Есть пораненное сознание планеты, напрямую связанное с нетронутыми проявлениями биосферы. Оно себя идентифицирует как личность, как дитя Творцов, создавших этот мир. (Ноосфера)

И по нашим человеческим меркам, его возможности божественны и безграничны.

Как и возможности другого полюса системы, в котором сидит имплант внешней цивилизации, как загипнотизированный человек, позволяющий думать только заданным образом. («Паразит»)

Но это все дети, все они порождение «Тех, кто создал этот Мир».

А эти все люди, воплощаются в нём же. Или в подавляющем большинстве.

Некоторых людей, «отловили» так, что они не воплощаются.

Некоторые, находятся во внешних мирах.

— Как я… — с трудом выговаривая слова, темнело в глазах от удушья, от сильного яда, руки сводило судорогой, изо рта пошла рвота с отравленной кровью.

Падре поднялся с колен, отряхивая руки, пойдя к дороге и карете, бормоча латинскую молитву, приказывая своей страже: «Оставьте его здесь, вместе с вещами и лошадью. Amen».

Стражники, подойдя, брезгливо бросили около меня вещи, оставляя на дороге одинокую лошадь. Бросая одного в безлюдном поле.

Затем садясь на коней, удаляясь в дали дороги, вместе со звуками, топота скачущих копыт лошадей, вслед за каретой прелата.

«Зеркало Изиды», помогало ещё существовать и бороться с отравой.

Преодолевая безумную слабость, поднялся на колени, двигаясь по инерции, в направление к краю дороги, надеясь выползти, тихо подзывая лошадь к себе.

Необходима вода — срочно.

Обычная вода, в большом количестве, чтобы немного очиститься.

Вода находилась в моих вьючных сумках на лошади.

Проваливаясь в принужденную, смертную кому от яда, перед глазами поплыли сюрреальные, бессвязные видения.

Они двоились и троились в затуманенных глазах, коверкая визуальную картину. Рыжий лев, с развевающейся гривой, рыча и разевая огромную пасть, обдавая жаром, приблизился ко мне.

Одновременно преобразуясь в рыжую лису.

Рыжее животное — в рыжеголовую морду лисицы, пытающееся сказать, безмолвно открывая пасть. Потом переходя в образ рыжеволосой женщины, в тот далекий, давно забытый образ девушки с рыжими волосами, которая появилась тогда в землях Зоны Отчуждения.

«Воды, воды, дайте воды», — бредил, обращаясь к миражу, умоляя не зная кого. На лицо полилась жидкость, заливаясь в рот.

Словно во сне, не ощущая её вкуса и влажной прохлады.

— Кто ты Лиса, Алиса Лиса, что ты здесь делаешь, ты Анна что ли? — спросил в забытье, расплывчатый образ, или образы, крутящиеся передо мной. Её далекий голос, эхом отозвался в голове:

— Это я, Анна, всё будет хорошо, Джоник.

Все будет хорошо: успокоившись, наконец, позволил себе окончательно отключиться.

…Я открыл глаза, пытаясь понять, где и что со мной произошло, но ничего не увидел, не разглядел в окружающей тьме.

Ослеп, промелькнула мысль, напугав меня.

Протянув руку к лицу, нащупал влажную повязку, пахнущую резкими запахами лекарств.

Сдернул повязку и понял, что нахожусь в темной комнате, лежащим на жесткой кровати. Мягкий полумрак, окутывал неприхотливую комнату, свет давала только одинокая свеча, стоящая где-то на столе.

Я не знал, сколько прошло времени, с того момента, когда вырубился, но чувствовал, что довольно прилично, видимо наступала ночь.

Привыкнув к мутному полумраку, разглядел силуэт женщины, неподвижно сидящей возле. Она держала в руках мои шкатулки и безделушки, из вещевого мешка, внимательно разглядывая их.

Да, я не ошибся, она удивительно чем-то похожа, на тот образ из забытья, в тоже время, она совсем другая.

— Кто вы, как я сюда попал? — обратился к ней, приподнимаясь на постели, скорее желая встать на ноги.

— Сеньор, я вас подобрала, лежащего на дороге, совершенно без чувств, когда я отправилась в Толедо, посмотреть новую премьеру театра, — ответила молодая женщина, певучим голосом, улыбаясь:

— Но сердце билось. Поэтому я вас, привезла сюда, вместе с вашими вещами и лошадью, в ближайшую деревню. На ваше счастье, здесь оказался местный лекарь, который помог прийти в себя от сильного отравления.

Позвольте представиться: я герцогиня Ребекка де Мендоса. Замужем за грандом, герцогом Антонио де Мендоса-и-Пачеко, владельцем поместья Торре — Пачеко, входящие в Арагонское королевство. Это совсем на другом краю Испании. Поместье расположено около моря Средиземноморья, —

Мягким, грудным голосом, рассказывала необычная

женщина—спасительница, появившаяся из ниоткуда, словно с небес.

— Благодарю вас от души, за помощь, — сдержанно поблагодарил её. — Простите, наверное, я бредил в забытье, но вам ничего, не говорят странные имена: Анна и Джоник?

Ребекка вздрогнула как от удара, прошептав:

— Неужели я вас нашла.

…Я проснулась от назойливого шума.

В голове мелькали обрывки красочного сна, и потому глупо улыбалась: «Где же я, где герцогиня из моего сна? Это надо такому присниться!»

Но открыв глаза, с ужасом лицезрела, совсем не свою спальню.

Огромная кровать, на которой проснулась, украшена тяжелым красным балдахином, да и представившаяся пред мной комната, как из исторического фильма.

Посмотрев на себя, увидела: я одета в мешковатый, белый балахон, похожий на «ночнушку». Зеркала нигде не нашла, но заметила, вместо короткого, привычного рыжего каре, на плечо спускается тяжелая коса, медного цвета. Все-таки помнила, что по природе шатенка, просто перед уходом в Зону, коротко постриглась и перекрасила волосы в рыжий цвет.

А женщины в Испании, имели преимущественно, натуральный черный цвет волос. Но им хотелось разнообразия. С появлением «хны», женщины стали красить волосы в рыжий цвет. Согласно испанской моде того времени. Да и фигура явно получше.

Определенно я себе нравилась: «Но что за черт возьми, здесь происходит?! Сон во сне?»

Я ущипнула себя за запястье, и тут не сдержавшись, закричала от боли.

Значит не сон. Не успела обдумать положение, как резная дверь комнаты растворилась, зашла молодая девушка, в белом переднике.

Она принесла блестящий поднос, с предметами для утреннего туалета, набором разных расчесок, поставив на туалетный перламутровый столик:

— Герцогиня, сеньора Ребекка, вы встали? Герцог Антонио вас ожидает внизу. Ваше платье готово. Прикажете нести? — спросила девушка.

Я стояла в ступоре. Герцогиня…

Тут вспомнила все, испытывая шок и потрясение:

Как рассталась, с несостоявшимся женихом. Потом пропажа отца.

Поиск его в Зоне Отчуждения, в группе проводника Джоника.

Отца нашла, на окраине Мертвого Города, захоронив наскоро его труп там, с помощью новых друзей сталкеров.

Потом нас захватил Хозяин, шантажом заставляя отправиться выполнить его задание. Согласившись, проводник, полез внутрь «перемещателя», но все пошло не так. Джоник застучал там изо всех сил, пытаясь вырваться, но все тщетно. В тот момент, Хозяин, оценив ситуацию, попросил отправиться туда, с помощью «перемещателя». На бегу, кратко рассказав конец инструкций.

Мне терять было нечего, и полезла, в «прибор».

Не задумываясь о последствиях, осознанно шагнула в пропасть, такая моя женская натура. Проваливаясь в сон, летела на облаке вверх, потом бесконечно вниз, до полного потери ощущения времени и пространства…

Закинуло так закинуло, вот я попала так попала.

Интересно у них блага цивилизации есть: туалет или ванная, да хотя бы душ? А то, помня историю, пора взвыть, так как в то время купание было большим грехом. И даже богатые купались пару раз за всю жизнь.

Блин, раз герцог ждет, я и замужем, для полного счастья?!

Полная идиллия. У меня только забыли спросить: нужно оно мне или нет.

Но все ради нас, части той самой, поисковой группы, проводника Джоника. Может он, где-то здесь, в сумасшедшем, призрачном мире.

Пока мысли лихорадочно скакали в голове, молодая служанка терпеливо смотрела, ожидая ответа. Герцогиня, так герцогиня! Поиграем!

И злорадно улыбнувшись, произнесла:

— Наряд должен быть на мне! Что за нерасторопность? Выгоню тебя к черту!

— Донна герцогиня, простите, — голос девушки предательски задрожал.

Моё сердце на минуту вздрогнуло, но вспомнила для чего я здесь.

Надо быть жесткой и сильной, потому пресекла девушку:

— И никаких слез! Ненавижу их. Если через минуту не буду одета, уйдешь с работы без пенни.

— Я мигом, — девушки—служанки и след простыл в дверях.

Задумчиво смотрела из окна на высоте, на утренний туман, который немного скрывал очертания огромного, нового убежища или приюта.

Вдали виднелась морская, темно—синяя гладь, манящая бескрайностью.

Всё так походила, на страсть к горам.

Я подошла к столику с подносом, выбрала расческу, стала медленно расчесывать свои новые, шикарные, цвета темной меди, длинные волосы.

Всегда мечтала о таких волосах и прическе, да и о доме, похожим на настоящий замок из сказок.

«Ну что Анна-Ребекка, ты сильная! Ты справишься!» — улыбнулась привлекательной девушке, то есть, вполне зрелой женщине.

Женскому образу, промелькнувшему в стекле оконной рамы.

Тут вбежала запыхавшаяся служанка, с ворохом тряпок, белья и нарядов в руках.

«Боже мой, это средний век, придется терпеть кринолины и корсеты!» — ужаснулась мысленно.

Я больше по характеру, пацанка: все рюшечки—вышивки ужасно бесили.

Не кисейная барышня, что там скрывать.

А теперь придется, соответствовать всем приличиям и нравам.

Еле вытерпев экзекуцию с надеванием одежды, с помощью служанки, величественно стала спускаться вниз по лестнице, вслед за служанкой.

Величественно — а по-другому, никак не получиться.

Попробуйте сами вальяжно ходить, когда на тебе, как минимум, пять юбок с кольцами. Да ещё палка в спине, по-другому это орудие пытки, называемое корсет, назвать не могла. Хотя, он выгодно подчеркивал фигуру, делая грудь больше и аппетитнее, а талию тоньше.

В предвкушении необычного, ожидала встречи с «мужем» герцогом.

Интересно, какой он будет: старый, молодой, симпатичный или не очень?

Будем надеяться, не совсем дряхлый старичок.

И вообще, проснулась сегодня без него, значит у нас разные спальни.

Не хотелось бы проколоться, не зная как ведет себя Ребекка в постели.

Мелькали мысли сымитировать несчастный случай с якобы потерей памяти, надо будет объяснять, почему вдруг изменилась.

Мысли о супружеском долге и потери памяти улетучились, стоило зайти в просторное помещение, служивший столовой, судя по длинному столу, накрытому разнообразной едой. Разбежались глаза, а желудок не преминул напомнить, что не ел давно много времени.

Стала оглядываться по сторонам, в поисках супруга, и тут глаза загорелись гневным огнем. Я нашла, почувствовала законного муженька.

Вместо того, чтобы встречать супругу, он зажал в углу служанку и нагло залез ей под юбки. Сказать, что я зла, ничего не сказать. Я в бешенстве!

Да как он посмел, так унижать при прислуге. И я что должна это терпеть?!

Я конечно, понимаю: средние века, любовницы, фаворитки, да пусть хоть гарем устроит, но унижать себя не позволю!

Поэтому подойдя к супругу, с милой улыбкой похлопала по плечу, хотя хотелось врезать в скулу, и ангельским голоском произнесла,

— Антонио, милый, я здесь. Прости, что заставила ждать. Но смотрю, тебе не давали скучать, — к концу этой фразы, в голосе послышался металл.

И потаскушке сказала, пока растерянный Антонио приходил в себя:

— Пошла вон отсюда! В твоих услугах больше не нуждаемся.

Затем подозвав знакомую служанку, которая меня одевала, спросила шепотом:

— Тебя как зовут? А то всех ваших имен не упомню.

— Конни, донна Ребекка, — ответила служанка, делая реверанс с поклоном.

— Передай всем, Конни, остальным служанкам, что если я только увижу, что-нибудь подобное: будет плохо всем, — громко озвучила строгий наказ.

В остальном, весь завтрак прошел в благопристойной атмосфере.

Антонио оказался приверженцем пословицы: «Когда я ем, я глух и нем».

Так что, мне не надо бояться попасть впросак, с неизвестным вопросом. Быстро поев, супруг, дон герцог, этот Дон Жуан, умчался по мужским, наиважным делам. Не ставя в известность, гремя шпорами, поручив все дела по дому и поместью, мне конечно.

Женщина — она лишнего слова тут сказать не может.

Супруг, кстати, оказался чуть больше среднего возраста, старше лет на десять, вполне, себе так симпатичный, с аккуратной бородкой и усиками.

И может понравился бы при других обстоятельствах, но сейчас не до отношений.

Надо попытаться найти Джоника, да уходить с непонятного времени.

После завтрака, решила исследовать владения и замок.

И попытаться найти библиотеку. Надо узнать побольше, о месте куда я попала. Информация во все времена, разменная монета.

На первом этаже, наткнулась на кухню, где вовсю кипела работа, там прислуга суетилась, приготавливая кушанья.

Потом даже, нашла своеобразную ванную.

Хотя одна проблема решилась, все-таки здесь мылись.

Сделав памятку в голове, чтобы не забыть её местонахождение, пошла дальше и увидела дверь, которая вывела во внутренний двор, вымощенный красивой узорчатой плиткой.

Во дворе раскиданы различные постройки, видимо дома прислуги, конюшни и склады.

Решила, что двор исследую позже, вернулась в дом и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Пройдя пару комнат, тронутые следами затхлости и нетронутой пыли, гости давно не приезжали, не навещали этот дом, я наткнулась на комнату, которая представляла собой и библиотеку, и по совместительству кабинет мужа.

Пройдя вдоль стеллажей с книгами, с удивлением осознала, что на обложках написано. С временным телом передались умения Ребекки.

Зачитавшись книгами, с историей времени и места, не стала спускаться вниз, чтобы поесть, благо Конни отыскала меня и принесла сначала обед, а потом и ужин в кабинет. Мелодично звонили колокола, на колокольне храма, отмеривая прошедшие часы, во время служения литургии и мессы.

Я узнала из книг: что сейчас на дворе 17 век, то есть 1643 год, нахожусь в местечке Торри — Пачеко, на берегу Средиземноморья, в королевстве Арагона.

Не знаю, может настоящая Ребекка, тоже любила засиживаться с книгами, или после утреннего разноса, Конни боялась меня как огня.

Но факт остается фактом, меня не беспокоили, поэтому и не заметила, как задремала, за столом. Ну что ж первый день, в новом теле, прошел почти без эксцессов. Посмотрим, как будет дальше.

Проснулась на следующий день, как не странно, в своей кровати.

Видимо, Конни позаботилась, чтобы перенесли, в опочивальню.

Позавтракала в одиночестве, Антонио укатил по делам поместья и государства. После завтрака, решила изучить дворы при поместье.

Выйдя гулять, по застеленному плиткой двору, внезапно набрела на конюшню, да так и застыла. С детства, мечтала научиться ездить верхом. Но отец не разрешал, боялся, что затопчут, да некогда ему было на занятия водить.

Судя по удивленному, вытянувшемуся лицу конюха, сделала вывод, что Ребекка не приближалась раньше к лошадям, так пусть думают, что это новый бзик госпожи.

Конюх чистил рыжего, статного жеребца, а тот недовольно фыркал и перебирал мощными копытами. Я влюбилась в него с первого взгляда, а когда посмотрела, в умные, карие глаза, пропала окончательно.

— Я хочу, чтобы вы научили меня, на нем ездить.

— Да, слушаюсь, ггг еёерцогиня, — заикаясь, сказал конюх, — подождите немного, сейчас подготовлю коня, нужно найти дамское седло, под вас.

Дамское седло или женское, было придумано и сконструировано в 14 веке, чтобы придать элегантности, посадке женщины, верхом на коне. Его особая форма позволяет дамам располагать ноги с одной стороны лошади, при этом одна нога, чаще левая, вставляется в стремя, а другая располагается на верхней луке.

Я подошла ближе к жеребцу, немного боясь дотронуться, коснулась кончиками пальцев, до бархатистой головы, поглаживая за ушком, давая ему прозвище.

— Здесь не получиться, слишком мало места. Вот у нас, есть конное поле за двором, — предупредил подошедший конюх, оседлывая жеребца, дамским седлом.

— Хорошо, если так, веди туда.

На выездном поле поняла, что совершенно, не знаю как на жеребца залезть не то, чтобы удержаться. Нет, теоретически конечно видела, но на практике жеребец казался огромным, и я не знала, как к нему поступиться.

Конюх помог залезть, подсадив на лошадь, я раскачивалась в седле, пытаясь поймать шаткое равновесие. Наконец, это удалось, кое-как управляясь с поводьями, пуская коня тихим шагом.

Я была довольна, даже на время отвлеклась, от тяжелых мыслей и своей миссии. Да конечно, до скачки галопом, с развеванием волос по ветру далеко, но по крайней мере, не свалилась с седла, что уже достижение.

Совсем скоро я буду скакать как в кино!

На следующий день, предварительно покатавшись на Рыжем, решила выйти за ворота замка и посмотреть детально куда меня занесло.

К удивлению и радости, почувствовала соленый, пряный запах моря. Недоверчиво повела носом.

Наверное, синее безбрежье, которое тогда видела из окна.

Не может быть, но вскоре, двинувшись в том направление, увидела вдали голубую полоску шелестящего моря, находящегося ниже, относительно нашей возвышенности, где расположен замок герцога.

Ласковое море, оказалось почти рядом, на расстояние около четырех километров.

Через некоторое время, прискакала на Рыжем, к пенному прибою, и чинно прогулялась по золотистому берегу, песочного пляжа.

А вдруг, кто-то смотрит.

Я потрогала морскую воду, она приятно холодила руку, учитывая изнывающую жару.

Хотелось с визгом и смехом, окунуться полностью, смыть все печали.

Но тут же одернула: «Ты леди, то есть сеньора, тебе нельзя!»

Но хотелось снять к черту, кринолин и окунуться в прохладную гладь.

Море, море: сколько себя помнила, всю жизнь мечтала жить у моря и высоких гор. Теперь, когда терять нечего, а дома всё равно никто не ждет, неплохая перспектива.

Очень хотелось искупаться, но пообещала вернуться ночью и даже искупаться нагишом, и поспешила в дом.

Скоро ужин, не стоит вызывать лишние подозрения.

«А вот после ужина, когда все уснут, пролезу через лаз в стене, который заметила при утреннем обходе. И поплаваю в своё удовольствие!» — задумала я план.

Еле дождавшись ночи, пока весь дом затихнет, накинула темную накидку прямо на сорочку, не стоит одеваться, всё равно надо будет раздеваться.

На небе сверкала полная луна, а я пробиралась по—пластунски, через лаз и чувствовала себя беззаботной девчонкой.

По пути к долгожданному морю, вспоминалось, как в детстве с соседскими мальчишками, залазили в сад к деду Макару, а он иногда ловил нас, с дробовиком с солью: если не успевала убежать, потом больно, ровно сидеть ещё неделю.

Вскоре дошла до моря, отойдя чуть подальше от дороги, сбросила с себя все и с разбега запрыгнула в теплое море, полностью войдя в него.

Красота. Моя душа успокоилась. Я просто наслаждалась моментом.

Только я, море и сияющая, желтолицая луна.

Но возвращаться назад, немного долго и страшновато одной.

Конец ознакомительного фрагмента.