Браслет Рангана

Игорь Павлов

Во время посещения музея Тунгусского метеорита в поселке, недалеко от эпицентра происшествия 100-летней давности, подростки натыкаются на странный экспонат в виде браслета, который неожиданно перемещает их во времени, делая ребят свидетелями таинственных событий. Главные герои, сталкиваясь с опасностями, постепенно узнают тайну Тунгусского происшествия.

Грачёв и Натка

По «убитой» дороге, подпрыгивая на ухабах и упрямо фыркая, полз внедорожник. Шестиместный, достаточно комфортабельный, он без нагрузки нёс четверых пассажиров, считая и водителя. Трое из сидящих — уже знакомые нам Тарас Михайлович, Лёня и Андрей. А четвёртый, водитель, был похожим на кавказца мужчиной лет сорока, крутолобым и горбоносым. На нём были потёртая кожаная куртка и такая же кожаная кепка с вытянутым вперёд, как у бейсболки, козырьком. Он поглядывал в зеркало заднего вида насмешливыми глазами, а продольная морщинка в основании рта и паучьи лапки у глаз, выдавали в нём человека, не чуждого юмору. Звали его Олег Витальевич Грачёв и был он единственным сыном старинного друга Семёнова старшего. Того самого Виталия Игнатьевича, умершего позапрошлым летом, участника второй тунгусской экспедиции и основателя частного музея в Ванаваре (куда они собственно и ехали). Олег Витальевич, имея хорошее образование, занимал должность начальника метеостанции. Он был разведён, но не особо переживал по этому поводу, так как жил не один, а с дочерью. Любил музыку, охоту и всё, что связано с погодой. А сейчас он с искреннем сочувствием наблюдал за прыжками пассажиров в салоне, непривычных к таким таёжным «автобанам».

— Потерпите, уже недалеко, — Грачёв весело подмигнул мальчишкам и извиняюще кивнул Тарасу Михайловичу. — Метеостанция в новое здание переехала. Думаю разместить вас там. Хотел к себе сначала, да стыдно стало. Холостяцкое жильё, удобства во дворе. А там — всё как положено! Душ, зимний туалет и даже интернет работает. Не против?

— Нам всё удобно, — старый геолог успокаивающе махнул рукой и чертыхнулся, стукнувшись головой о крышу салона на очередном ухабе. — Как вам лучше. Не вы же к нам, а мы к вам напросились.

— Тарас Михайлович! Что это ещё за разговоры? Вы меня с детства знаете! — выразительные губы Грачёва очень точно показали степень его обиды, — Я очень рад, что вы нашли время приехать. А тем более с такими орлами!

Он снова подмигнул Лёньке и Андрею:

— Сейчас отдохнёте, умоетесь, покушаете, а завтра с утра — я в вашем распоряжении. И музей тоже…

— Да я же шучу, Олег! Знаю, что ты рад, — Тарас Михайлович вздохнул, — Жаль, Виталю, папу твоего уже не застал.

— Да… он незадолго до смерти часто вас вспоминал. Спрашивал. Но… — Грачёв резко поменял тему, показав рукой на будто вынырнувшее из-под земли строение, и радостно провозгласил:

— Приехали! Вот и ваши хоромы!

Внедорожник притормозил у большого прямоугольного здания, выкрашенного небесно-голубой влагоустойчивой краской. Здание располагалось почти на самом берегу реки Подкаменная Тунгуска, где царственная тайга безнаказанно окружала улицы Ванавары — упрямый росток человеческой цивилизации — спокойно и по-хозяйски. Мальчишки буквально выкатились из надоевшего и растрясшего все мозги джипа.

Андрейка подпрыгнул и радостно завопил:

— Вау!!! Наконец-то, земля! — он с удовольствием озирал величественные перекаты строго-зелёного лесного моря с вкраплениями бурых обомшелых скал. — Гляди, как здорово!

Более сдержанный Леонид, улыбаясь, произнёс:

— Да, я на фото всё это видел. Но живьём… даже сравнивать нельзя.

— Ещё бы! Какая фотография с этим сравнится!

Стремительно развернувшись к Лёнькиному деду, белобрысый просительно проканючил:

— Тарас Михайлович, мы на речку сбегаем?

В это время Семёнов старший, пыхтя, доставал вместе с Грачёвым вещи из салона.

— А помогать кто будет? — но искреннее огорчение на усталых мордашках его рассмешило и растрогало. — Ладно, ладно. Даю десять минут. Хватит?

— Ура! Хватит. Мы быстро!

Мальчишки, став очень похожими, побежали в сторону говорливой и беспокойной Подкаменной Тунгуски.

— Десять минут! Через двадцать минут ужинать будем!

Ленька оглянулся и помахал деду рукой:

— Хорошо! Понятно!

Грачёв, улыбаясь, достал последнюю сумку и деловито попинал покрышки:

— Пацанам — везде дом. Потому что пацаны.

Тарас Михайлович хмыкнув, достал коротенькую трубочку-носогрейку и, чиркнув зажигалкой, выпустил облачко душистого дыма:

— А мы с тобой Олег? Разве не такие же, а?

— Да, только немного постаревшие.

Они засмеялись и, взяв багаж, направились к метеостанции.

Подкаменная Тунгуска не скучала. На её берегу стояла непонятная фигура, облачённая в большую, явно не по росту, брезентовую куртку и потрёпанные голубые кеды. Она выглядела даже комично, если бы не блестящий, абсолютно новый спиннинг, цена которого возможно, превышала цену средней руки ноутбука.

— Гляди. Суперский спиннинг, — с завистью прошептал Андрейка, — телескопический. И с пробковой рукояткой. Мечта! Только дороговато такое удовольствие.

— Телескопический? А что это значит?

Белобрысый старожил воззрился на городского незнайку с лёгким презрением:

— Жесть! А ещё москвич! Телескопический — это выдвижной, его вообще можно сложить до размера линейки и в сумку спрятать, понял? Удобно. И в рыбалке он надёжен. У вас что, в Москве никто такого элементара не знает?

— Я ж не рыбак, — смущённо двинул плечами Леонид, — у меня другие интересы.

— Да я уж заметил, когда вы с дедом рыбу червями кормили, — состроив ехидную гримасу, Андрейка помахал рукой местному рыбаку:

— Эй, мэн, как поклёвка?

Рыбак обернулся и ребята увидели, что перед ними девочка, примерно их возраста, с живыми голубыми глазами, коротко остриженная и с курносо вздёрнутым носом. Она оглядела вновь прибывших с невыносимо противным высокомерием и недружелюбно отрезала:

— Ты слепой? Женский пол от мужского не отличаешь? Мэ-э-эн… ваще!

Последнее слово «ваще» сопровождалось поворотом к реке, снова выставив на обозрение растрёпанную ветром копну тёмно-русых волос на затылке.

— Извините, мы только что приехали. Не хотели мешать… — Лёнька дёрнул своего спутника за локоть и прошипел:

— Идём!

— Подожди, я ей сейчас в шарабан закатаю, чтоб не выделывалась, а потом двинем.

Было очевидно, что белобрысый Андрейка видел продолжение знакомства немного по-другому, чем его новый друг. Он сделал шаг в сторону девочки, но Лёнька крепко схватил его за руки:

— Ты что серьёзно? Она же девчонка!

— Да какая она девчонка? Мухомор на ножках! Пусти, ботан!

Но вырваться из железных рук Семёнова-младшего оказалось непросто. Разгневанный таким предательством, вспыльчивый как порох, Андрейка с криком «Тогда не обижайся! Начну с тебя!», набросился на маменькиного сынка, ни секунды не сомневаясь в финале. Он наскакивал на Лёньку, молотил руками как опытный боксёр в весе пуха, но ловкими, почти незаметными для глаз ударами, Леонид неизменно сваливал своего товарища с ног, стараясь, по возможности, не причинять ему боли. Девчонка с интересом наблюдала за поединком, сдувая чёлку со лба. Наконец, Андрейка выдохся. Когда Лёнька в очередной раз поймал его руку в зажим и завернул её за спину, он сдался:

— Отвали Джеки Чан… всё!… всё, сказал!

Потирая руку, он с уважением уставился на своего противника:

— Блин! Никогда бы не подумал, что ты такое можешь! Ботан ботаном, а руки как батины плоскогубцы. В Москве научили?

— Ага, — немного виновато сказал городской, — занимаюсь, когда время есть. Это айкидо. Три года, как тренируюсь.

Подошедшая ближе девчонка, одобрительно цокнула языком:

— Здорово! А мне покажешь пару приёмов? Кстати, я — Натка. Наташа, если правильно.

— А я Лёня. Леонид.

Ладошка у девчонки оказалась мягкой и тёплой.

— Угу. Он же царь Спарты и сёгун… — Андрейка, презрительно хмыкнув, сделал вид, что не заметил протянутую ему руку.

Лёнька, примирительно улыбнувшись, кивнул в сторону белобрысого:

— А это — Андрей. Мы вместе с дедушкой к Олегу Витальевичу приехали. Грачёву. Музей посмотреть.

— Во! А сразу нельзя было сказать? Олег Витальевич Грачёв — мой папа! — девчонка с торжеством и насмешкой уставилась на новых приятелей, — И чтобы это узнать, необязательно было устраивать восточные единоборства.

— Щас точно допросишься. И папочка не поможет, — настроение Андрейки явно оставалось пониженным.

Натка, или Наташа, высунула ему навстречу язык и, обернувшись к Леониду, кокетливо промурлыкала:

— А зачем папа? Когда такой рыцарь рядом?

Завертев катушку спиннинга, она деловито предложила:

— Ну что, пойдём? Я вам Ванавару покажу. А если успеем, то ещё сегодня и в музей сходим.

— Пойдём. Давай помогу…

Подхватив её рыболовное ведёрко и небольшую матерчатую сумку, Лёнька затопал ей вслед, стараясь попадать в такт её упругим и каким-то невесомым в своей лёгкости шагам.

Что касается Андрейки, минут пять он оставался на месте, изображая независимость, но потом не выдержал, сплюнул и, насмешливо пробормотав «Рыцарь… печального Образа…», побрёл следом за удалившейся уже на приличное расстояние парочкой.