Тысячелетний воин Ярополк

Игорь Осипов, 2020

Клин клином вышибают – так решили в отделе по контролю нечисти и магии, зачислив нашего героя в отряд охотников за городскими монстрами. А герой проклят, и проявляется это в самые неподходящие моменты. Но самое большое его проклятие – новые товарищи, которых придётся постоянно удерживать от сумасбродных поступков. И в компании необычных друзей наш герой будет очищать мегаполис от обнаглевшей нечисти и ставить на место зарвавшихся божков. Ну и спасать мир, как без этого. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 9. Зелёная банда

Мы шли, но самому было немного боязно. Нет, не за жизнь, а за то, что могу не справиться и подвести остальных. Не зря Тихон учил, что воевода должен думать не только о поле боя, но и о вдовах и сиротах, что за его спиной останутся. И хотя войско моё невелико, сие не умаляет ответственности перед ним.

Я достал лук и трёхгранную стрелу, вглядываясь в чахлую рощу, где никого и не было на первый взгляд. Лишь кучи ржавых железяк, разбросанных меж стволов деревьев. Но здесь кто-то был, это я чуял.

— Дмитрий, — обратился к чародею, — а какая нечисть в этих местах обитает?

— Да разная, — пожал он плечами, — славянские после первой волны либо притихли, либо ассимилировались. Сейчас или из Европы бегут, где их прижали с тотальной зачисткой, или боги северных народов. Эти вааще дикие. Могут из Китая или Монголии попасться. Остальные редкость. Я только один раз в метро кицунэ видел.

— Асеменились? — не понял я.

— Очеловечились, как Несмеяна, — кивнул на девушку чародей, — она дочь змеиного народа.

— Ужалка? — переспросил, приглядевшись к бледной спутнице, которая молча стояла рядом с нами.

Приходилось общаться с подобными ей, невредные, если не трогать. Я почесал в затылке и поглядел в сторону, где остались Василий и Соколина.

— А кто такие тролли?

Дима открыл рот, замер на несколько мгновений, а потом неуверенно спросил:

— Ты пошёл на тролля, но не знаешь, кто это?

— Настоящий княжич, — восхищённо произнесла Несмеяна своим шипящим голосом, но я лишь коротко бросил на неё взгляд.

Да, это было глупо, но сейчас отступать уже поздно.

— Нет, подожди, ты пошёл на тролля, но не знаешь, что это за хрень? — снова спросил Дмитрий.

Он замолчал, поглядев сперва в небо, а потом на каркающих на ветках ворон.

— Псих, — наконец, выдавил он, на что я пожал плечами, не зная такого слова. — А с чем ты на него пошёл?

— Ну, лук, меч, ножи. Думаю, осилим, — ответил я, коснувшись своего оружия пальцами.

— Точно псих, — тихо повторил Дима. А потом протянул ладонь. — Дай хоть меч гляну. Если это древний артефакт, то можно без напряга долбануть того выродка.

Я ещё поглядел по сторонам, надеясь, что моего позора сейчас никто не видит, а потом вытащил из ножен клинок, подав чародею. Тролль, не тролль, какая разница? Не с богом воевать будем, и то ладно.

Дмитрий взял меч, зажмурился и провёл по железу пальцами, отчего оно тихо зазвенело под пальцами, как струна. Так продолжалось достаточно долго, а я глядел по сторонам. Что он тянет? Убежит ведь тролль, ни с чем вернёмся. Стыдоба-то будет.

— Хороший клинок, — наконец, произнёс чародей, протяжно вздохнув. — Для артефактора просто замечательный.

— С древними чарами? — с надеждой спросил я. — А что, неплохое подспорье.

— Он чистый, как белый лист. Делай с ним, что хочешь, и не нужно соскрёбывать магемы предыдущего мага. Давай так. Если выживешь, я с ним поковыряюсь, недавно у отца много всяких схем позаимствовал. Может, что хорошее и выйдет.

— Послушай, кудесник, — произнёс я и положил Дмитрию руку на плечо, отчего тот немного растерялся, — я новенький в этом ремесле, ты новенький, стало быть, вместе держаться надобно. Я тебе часть доли отдам, а ты мне с колдунством поможешь. На упыря надёжи нет никакой. Он неплохой, но не то, что мне надобно.

— Ты сегодня погибнешь, — немного нервно ответил чародей.

— Не-е-ет, — протянул я, — если всё толково сделаем, то и сами целы будем, и подвиг свершим.

— Да ты даже кто такой тролль не знаешь, — вдруг начал повышать голос Дима. — Я не о таком геройстве мечтаю. Отец без потерь чужие миры прошёл, а что про меня скажут? Что я укокошил товарища в первой же битве? Нет!

— Значит, у тебя папенька из знатных? — переспросил я, обдумывая, как быть.

И чему же меня учил Тихон? Что есть в сём добром молодце? Не гордыня. Не зависть. И не за злато он встал на путь охотников.

Что же Тихон сказал бы? Вот, вспомнил, кажный сын хочет доказать своему отцу, что он не нуждается в опеке, что он уже взрослый. И чем больше слава предка, тем сильнее это желание. Правда, это он про Ратибора говорил, но тут что-то похожее есть. Жаль, Тихона нет, не у кого спросить мудрого житейского совета. Придётся самому думать.

— Ладно, — произнёс я, убирая руку с плеча Дмитрия, забирая меч и отходя в сторону, — сам побью его, и вся слава моя будет. А ежели сдохну, то все будут знать, что ты испугался, из-за чего человек погиб. Да и невелика потеря, подумаешь, псих какой-то.

Я отошёл ещё дальше, а потом встал, зажмурившись. Если попадётся на эту детскую уловку, то совсем велика его обида на отца. Или наивен, как дитя.

— Ну ты и скотина, — послышалось сзади, — на совесть давишь?

— Ага, — как можно самоувереннее произнёс я.

— Да чёрт с тобой, — выругался Дмитрий, а потом зазвенел чем-то. — На, хоть, ва́кумки с чарами.

Он догнал меня и вручил несколько склянок со светящимся нутром. Среди них была обычная лампа, наполненная светом. Я улыбнулся, взяв всё это добро и рассовав по карманам, а потом поднял меч вверх.

— На поиски славы, славяне. Несмеяна, ты что умеешь?

Бледная ужалка приподняла большое ружьё, показывая, что именно им она и будет бить недруга. Я же перевёл взгляд на Дмитрия. Тот снова вздохнул.

— Она снайпер.

— Это что?

— Это стрелок с дальней позиции, — пояснил чародей. — Трёхлинейка Мосина, конечно, древнее оружие, но нелюдю автоматику в город не дадут. И так еле разрешение выбили.

— Подревнее буду, — усмехнулся я, легонько взмахнув мечом. — И подыхать не собираюсь.

Дима достал из кармана небольшую штучку, положив на ладонь, а потом та взмыла в воздух, как мыльный пузырь.

— Снимать будешь? — переспросил я, глядя на небольшой огонёк, зажёгшийся на вещице.

— Это не помешает. Твои камеры тоже, кстати, работают, — согласился он, отчего я притронулся к хрустальному оку, висящему на краю бронежилета.

Так мы направились в рощу. Чем дальше уходили, тем больше звуков слышалось. Звуков, чуждых лесу. Гомон, крики, звон железа.

— Мой лес! — наконец, разобрал я девичий звонкий голос. — Прочь, выродки!

Мы переглянулись и прибавили шаг. Обогнув густые заросли ивняка, поселившегося вдоль какого-то пруда, и взобравшись на небольшой холм, увидели около трёх десятков странных существ, тащивших пилы, топоры и прочий инструмент. Все они были мне по пояс ростом, зеленокожие, носастые, с длинными ушами. Одеты в лохмотья, какие можно на свалке подобрать. А вокруг них бегала босая девушка, почти подросток, одетая в рваные синие мужские порты и футболку. Только цветной пояс, выполненный по завету предков, был привычным и знакомым. Берегиня, а это именно она, кидала в них ветки и шишки да выкрикивала проклятия, боясь подойти ближе.

— Гоблины? — вдруг произнёс Дмитрий, — а эта-то гадость откуда? Их у нас никогда не было.

— Знакомые? — переспросил я, вслушиваясь в непривычный говор существ и крики берегини.

— Это из Европы. Их раньше дальше Урала никогда не видели. На редкость неприятные твари.

— Я вам глаза выцарапаю! — визжала берегиня, бегая по кругу, как собака вокруг выводка кабанов. И лает, и подойти боится. — Уроды!

Гоблины, горлопаня меж собой и не сильно обращая внимание на девушку, подошли с пилами к большой берёзе.

— Не надо! — взмолилась берегиня. — Ну, пожалуйста, не трогайте.

Я прищурился и приладил стрелу к тетиве.

— Не вздумай, — прошептал стоящий рядом Дмитрий, хотя сам достал пистолет, щёлкая им и зло играя желваками, — у нас на них заказа нет. Нас за это могут оштрафовать. Или вообще отнять лицензию.

— И ты будешь глядеть, как обижают невинных? Берегиня без берёзы — мёртвый дух. Их у нас ещё берёзынями звали, а промеж византийцев ангелами. Берёза — священное светлое древо. И ты будешь глядеть, как чуждые твари святыню попирают?

— Их нельзя убивать, — повторил чародей, скрипнув зубами.

— А кто об убийстве говорит? Так, попортим шкурку малость.

Я вскинул лук, прицелился и выстрелил. Стрела со звоном железа о железо выбила из ручонок одного из гоблинов пилу. А после этого я поднял руку с жетоном и громко свистнул.

— Всем стоять! Охотники!

В лесочке повисла полнейшая тишина, а берегиня и зеленокожие обернулись и замерли. На лице девушки медленно проступила улыбка. А глаза, на которых навернулись слёзы, просияли. Из кучки гоблинов же вышел один, одетый почище и побогаче. Даже шкурка дворового кота на плечи была накинута.

— Хантур, охотаник, — произнёс он по слогам, блеющим, как у барана голосом, даже жёлтые глаза его были как у барана — с лежащим на боку овальным зрачком, — лорд-хозаин сказал, не боятса. Это землиа оф лорд. И мы делат, щто лорд сказал.

— Да мне плевать, что вы делаете! Вы человека убили!

— Это не тролли, — прошептал мне на ухо подошедший Дмитрий.

— Не мешай, — едва слышно ответил ему, а потом закричал: — И вы примете за это кару!

Гоблины загоношились и начали шумно что-то обсуждать, тыча пальцем то друг в друга, то в мою сторону. Предводитель совсем разошёлся, хватая за грудки своих помощников и раздавая тычки. Я наблюдал за всем этим с откровенным любопытством, пока, наконец, старший гоблин не заблеял на всю поляну.

— Шар ап!

Зелёные смолкли, а вождь достал из складок лохмотьев потресканный смартфон и несколько раз в него ткнул, приложив у длинному уху.

— Хозяин, хантур хиэ, он говорит, мы убили хуман. Еес. Да.

Гоблин широко улыбнулся, показав острые зубы, и убрал смартфон.

— Это не мы убить. Мы не знать, кто убить, — проблеял вождь и достал тонкую потёртую плашку, — у меня виза есть. Ю кэн нот меня бить.

— У тебя — да, а у твоих работников? Я не уйду, пока не узнаю, кто убил человека.

Я убрал лук, достал меч и медленно пошёл вперёд, срубая им верхушки трав и листья папоротника. Гоблин оглянулся и снова противно залепетал.

— Это не мы.

— Тогда я хочу сам поговорить с хозяином. Дай смартфон мне.

— Нет, нет, не дам! — вдруг завизжал зеленокожий, сжав пальцами вещицу.

— Дай! — протянул я руку и совсем приблизился. И непонятно, что его так напугало. Неужели настолько боялся повелителя? — А то я берегиню спрошу, кто убил. Она не могла не видеть.

— Дрю-ю-ю! Кам хиэр! Дрю-ю-ю! — завопил на всю поляну вожак, а гоблины начали доставать из-под лохмотьев оружие — короткие кривые сабли, плохенькие луки и небольшие топорики.

Для меня всё это детские игрушки, но слишком много их было. Даже игрушками можно насмерть зацарапать.

— Дрю-ю-ю-ю! — истошно вопил вождь, а через некоторое время раздались скрежет и грохот.

Одна из куч железа начала рассыпаться. Из-под ржавого остова большой машины показались сперва длинные темно-зелёные руки, а потом большая голова со скошенным лбом и маленькими свинячьими глазками.

— А вот это уже тролль, — услышал я голос Дмитрия позади себя.

— Значит, этого, с визой, оставляем в живых, остальных убиваем, — произнёс я, разглядывая огромную тушу.

Чудище было тяжелее матерого тура не менее чем в два раза. А лапищи, которые сейчас держали огромную дубину, толще самого человека.

— Это твой план? — изменившись в лице, спросил Дмитрий.

Он кусал губы и глядел на тролля странным взглядом. Словно ещё не решил, отступить или биться. А зелёный великан откинул остов машины в сторону и пошёл к нам, волоча дубину по земле.

— Про план ничего не ведаю, но таков мой замысел.

— Псих, — буркнул чародей, быстро глянув вверх.

К этому моменту над головами появилась жужжалка, которую Василий называл «ковротоптом», как-то так. А это значит, что за нами сейчас наблюдает весь мир. Опозориться никак не можно.

— Это как степняков бить. Я их много бил. Сперва мелочь, а потом тролля. Тролль неповоротливый.

В этот миг гоблины все скопом завизжали и начали стрелять из луков. Я приготовился принять на себя болезненные уколы мелких стре́лок, но те зависли в воздухе в трёх шагах от нас, словно воткнулись в нечто незримое.

— Вот зараза! — выругался Дмитрий, вытянув перед собой руку, вокруг которой пылал холодный голубой пламень.

Он тряхнул ладонью, и стрелы упали на траву к превеликому недовольству зелёной орды.

— Несмеяна, бей по глазам тролля! — выкрикнул я, а сам бросился к гоблинам.

Те завизжали и кинулись в разные стороны как стадо баранов — блея, спотыкаясь и прячась друг за друга. Но я и не хотел их рубить, лишь вспугнуть. А потом направился к великану. Тот проделал уже половину пути от своей железной берлоги до нас.

Со стороны холма раздались выстрелы. Несмеяна попыталась выбить троллю глаза, но тот лишь прикрыл лицо рукой, дёргаясь при каждом попадании пуль в толстую морщинистую шкуру. Это он зря. Я оценил ситуацию, сменил меч на лук и выстрелил на разрыв. Стрела попала точнёхонько туда, куда хотел. А именно в болтающуюся между ног тролля елду. По ней было сложно промахнуться, так как она была толщиной с мою голень.

Тролль неистово заревел, но вместо того, чтоб отступить, бросился вперёд, размахивая дубиной и свободной рукой. По его коленям и внутренней стороне бедра потекла чёрная кровь, пузырясь серой пеной от серебра, а стрела цеплялась за ногу, и это, голову даю на отсечение, было очень больно. Вдобавок колдун ударил по чудищу яркой молнией, от которой шкура на левом плече задымилась и лопнула, как кожа поросёнка на вертеле.

Ничего не соображающий от ярости великан подбежал к опешившему Дмитрию и опустил дубину на то место, где стоял чародей. Вспыхнуло. Колдуна охватило белесое марево, быстро сложившееся в огромный пузырь, который бил нестерпимо ревущий тролль.

Сзади стреляла ужалка, каждый раз отшатываясь от отдачи вырывающегося грома. Я уже прочитал о таком явлении, и только диву давался, как девушка ещё плечо не отбила. Но змеиный народ живучий, даже мелкую гадюку палкой не сразу перешибёшь. Тролль не обращал внимания на пули, а всё бил и бил, хотя уже лишился одного глаза.

— Ярополк, помоги! — кричал Дима, упав на колени и выставив вперёд руки.

Он из последних сил держал защитный пузырь. На земле перед ним валялся пистолет, от которого сейчас не было никакой пользы.

Я выхватил из кармана склянки со светом и стал кидать в чудище, словно камни. Одна разбилась, рассыпав радужные искры, вторая просто отскочила от шкуры, упав на траву. Лишь третья грохотнула так, что уши заложило. Тролль отшатнулся, тряхнул головой и снова заревел, бросившись на этот раз в мою сторону. Я ещё раз выстрелил, всадив стрелу в большую волосатую мошонку, и отбросил лук подальше, чтоб его не сломали в бою дубиной. А потом выхватил меч. Толку от него мало, но и отступать не было возможности.

Выписывать сейчас клинком красивые кренделя не имело смысла, тот сильнее и попросту раздавит. Нужно кружить в слепой доле. Когда тролль замахнулся дубиной, я подбежал вплотную и со всей силы ударил по ноге, оставляя небольшую рану. Меч с трудом пробил толстую шкуру, которую впору на щит натягивать.

Великан дёрнул рукой, старясь меня задеть, а я совершил рывок, оказавшись за спиной. Пробить кожу на спине не представлялось возможным, поэтому сделал укол самым остриём в уже раненное мной место — в мошонку, из которой торчал стрела. Тролль завопил, схватившись лапищей за задницу, и сделал взмах дубиной наотмашь, отчего я едва увернулся. А чудище схватило пальцами стрелы и с ещё большим рёвом вытянуло сначала одну, потом другую. Я аж сам скривился, представляя, насколько это больно.

Великан на некоторое время остановился, тяжело дыша, как загнанный вепрь.

— Сдавайса! — раздалось рядом блеяние вождя гоблинов, а когда я поглядел в сторону, то вождь стоял позади двух уродцев покрепче.

Перед зелёными созданиями на коленях стояли Несмеяна и давешняя берегиня, а к их горлам были приставлены чёрные кривые клинки.

— Не угадал, — процедил я, доставая из петелек метательные ножи.

Против тролля они бесполезны, а вот супротив таких коротышек — в самый раз. Напав на членов одного из отрядов, когда тот в своём праве, гоблин сам себя поставил вне закона. Я быстро метнул один нож, потом второй. Зелёные твари завизжали, схватившись за лица. Нож не убьёт, но серебро подобно яду шершня — болезненно до слёз.

Было видно, как ужалка извернулась, схватила руками торчащий из скулы гоблина нож, зашипела и стала остервенено бить им в шею, из которой начала брызгать чёрная кровь, заливая девушку с ног до головы. Со змеёй шутить не нужно, ужалит. Даже неядовитый уж может вцепиться мёртвой хваткой в обидчика. Берегиня же начала отползать на четвереньках от места своего пленения.

Ужалка подхватила короткий кривой клинок, готовясь рубануть второго уродца, но её опередил Дмитрий. В гоблина ударила молния, заставив вспыхнуть и упасть на траву. Вождь истерично заблеял и помчался со всех ног в рощу.

— Яр! — услышал я, а потом отпрыгнул, уворачиваясь от дубины тролля.

Та вспахала траву совсем рядом со мной. Придётся бить его в совсем ближнем бою. Но что ему можно сделать мечом? Наверное, ничего, если не бить по мошонке до полного обескровливания. Но он не дурак, второй раз к ней не подпустит.

Наверное, я слишком сильно замешкался, так как в меня прилетело большой веткой, выбив дух и откинув назад. Тролль радостно заревел и бросился на меня, я не успевал отползти и выставил вперёд руки и одну ногу, готовясь принять удар громадной дубиной. Лишь в последний миг в голову чудища ударила молния, заставив отдёрнуться. Дубина снова упала мимо, но везение не могло продолжаться бесконечно, нужно действовать. Я вскочил и снова ударил в больное место, чуть не оглохнув от рёва. На конце клинка осталась новая порция чёрной крови. Слово само всплыло из памяти в ненужный миг — в разгар боя. Но да хрен с ней, с порцией. Меня схватили за ногу, и я взлетел вверх тормашками.

Конец ознакомительного фрагмента.