2. Субэдэй. Яростное сопротивление

Игорь Николаевич Евтишенков

Друг Чингисхана и великий монгольский полководец Субэдэй-багатур вынужден лично отправиться на север, где дерзкое племя туматов посмело оказать сопротивление его нукерам из племени уйгуров. Лесные охотники отказались платить дань. В столкновении погибло много всадников. Это было возмутительно. Для других племён такое поведение могло послужить плохим примером. В то же время монголам надо было решать другие проблемы на юге, с многочисленными и опасными народностями, живущими за Великой Стеной.

Глава 4. Знахарка и одежда

На следующий день туматы встали до рассвета. Надо было проводить умерших в долину предков и отправить юных охотников за буйволами. В это время в стойбище пришёл Богдан. У него возникли две проблемы. Первая, шаман и его сын ещё не пришли в себя и лежали, как брёвна, в мрачном холомо. Причём на его шкуре. Есть было нечего. Вторая проблема была в том, что ночью стало холодно. Сон был прерывистым до самого утра, пока не появилось солнце. Даже разминка и купание в реке не изменили настроение.

К тому же Богдан понял, что пора менять одежду и убогий шалаш. Если начнутся дожди, то вся эта прекрасная природа сразу превратится в отвратительную, мерзкую, грязную и холодную растительность. А земля станет медленно вытягивать тепло из дрожащего тела, пока он не умрёт. Надо было срочно подумать об одежде и жилище. Даже если шаман разрешит жить в холомо, зимой без тёплой одежды всё равно будет холодно.

Тропинка привела Богдана к крайним гэрам, но сердце заставило пройти дальше, к жилищу вождя. Там он замедлил шаги и, увидев женскую фигуру, осторожно приблизился.

— Привет! — окликнул он девушку. Та повернулась и вздрогнула от неожиданности. Это была Аруна. Она сразу нырнула внутрь и вскоре оттуда появилась Уйгулана. — Привет! — повторил он. Дочь вождя подошла ближе и улыбнулась.

— Покажи, — вместо приветствия сказала она, протягивая руку к плечу.

— А-а, это! — хмыкнул Богдан. Раны уже подзажили, но они всё ещё ныли.

— Ты — охотник! — важно произнесла Уйгулана. — Это хорошо.

— Да, наверное. Вот, смотри, — пунктирная полоска была не такой широкой и чёрной, как у взрослых, и в нескольких местах кожа вздулась, но его это не волновало. Главное, дочь вождя была рядом и с ней можно было поболтать. — Прямо, как у бурундука на спине, — пошутил он, но неудачно. — Шов такой большой, да… вот…

— Бурундук — глупый. Билбэт — умный. Это — хорошо. Ты теперь охотник и сын племени. Ты не должен просто так смеяться, — назидательно заметила она.

— Ну да! Что я, старик, что ли? Без шуток можно умереть. Ты вон тоже совсем не шутишь. Такая суровая, как лёд на реке. Не растопишь.

— Я не суровая. Я осторожная, — поправила его Уйгулана.

— Да, сама матушка осторожность, — пробубнил Богдан и, заметив, что из-за полога за ними подсматривает её сестра, решил сменить тему. — Слушай, у меня тут проблема… Вот чёрт, опять это слово. Короче, мне надо одежду сшить. Понимаешь? Где вы её берёте?

— Одежду? Зачем? — почему-то удивилась она.

— Как зачем? Чтобы не замёрзнуть. Дожди, осень, потом зима, холод, снег. Знаешь такие слова? — с насмешкой в голосе спросил он.

— Я знаю такие слова. А ты, что, не умеешь делать одежду? — в очередной раз поставила его в тупик дочь вождя.

— Делать одежду? Э-э… Как? Сам? — опешил Богдан, с трудом понимая, что в племени, наверное, каждая семья, каждый род делали одежду сами. Это звучало логично. — И охотники тоже? — с сомнением спросил он. Уйгулана утвердительно кивнула. А потом рассмеялась.

— Ты такой хмурый, как барсук! Я тоже пошутила! Охотники делают только зимние шкуры и штаны. Остальное — женщины. Если у тебя в холомо нет женщины, тебе надо к Сигхе.

— Что там, Уйгулана? — послышался за спиной голос матери. Айлана подошла ближе.

— Билбэту холодно, — прыснув в ладонь, ответила дочь и повернулась к ней. — Холода боится. Одежды нет.

— А-а, понятно. Тогда тебе к Сигхе прямая дорога, — повторила совет дочери Айлана. — Она скажет, сколько зайцев и белок надо. Может, рыбу попросит или косулю. По-разному бывает.

— Угу. Торговаться, значит, будет. Это можно, — прилив крови к голове прошёл, сердце немного успокоилось, и Богдан понял, что бояться матери Уйгуланы не стоит. — А она только из шкур делает? — спросил он.

— А из чего ещё? — удивилась Айлана.

— Из ткани. Ну из хлопка или льна… Ну как на тебе. Из такой вот штуки.

— О-о! — с изумлением протянула жена вождя. — Много охотиться будешь. У неё, наверное, нет накидок. Надо к ней идти. Проводи его, — сказала она Уйгулане. Та положила на землю скребок со шкурой и повела Богдана к старой знахарке.

По дороге Богдан узнал, что Сигха не только «делала одежду». Она лечила травами, принимала роды и ещё много чем помогала своим соплеменникам. Однако она не была женой шамана или ворожеей, просто так сложилось, что она умела собирать травы, как и её мать и мать матери, передавая по наследству эти секреты. Уйгулана весело щебетала, но ничего необычного или странного в её словах не было, пока они не дошли до холомо. Там Богдан понял, что значит «странность» на самом деле.

— Уйди! Не подходи к моему гэру! — воскликнула старуха, едва завидев его на тропинке. Её жилище располагалось на противоположном краю стойбища, ближе к лесу, и они даже не успели к нему приблизиться, остановившись шагах в десяти.

— Чёрные духи! Чёрные духи! Уходи! Смерть идёт, смерть идёт, — худые, костлявые руки заметались в воздухе, как сухие листья камыша на ветру, узкое, изборождённое глубокими морщинами лицо исказилось в ужасной гримасе, а синие губы, растянувшись, обнажили беззубый, шамкающий рот старого человека. В своём порыве первобытного испуга знахарка была похожа на чучело, которое отгоняет в поле ворон. Но Уйгулане, в отличие от улыбнувшегося Богдана, было не до смеха.

— Сигха, Сигха, это — я, Уйгулана! — миролюбиво произнесла она и медленно подошла к старухе. Богдан остался стоять на месте, с интересом наблюдая за происходящим. Похоже, надо было придумать, как обмануть эту воинственно настроенную женщину, чтобы она стала относиться к нему по-другому. У старухи в голове явно застряло какое-то предубеждение. Она постоянно повторяла, что у чужака чёрная кровь и за его спиной стоит дух смерти. Богдану надоело это слушать, к тому же сильно кусались комары, которых возле леса было огромное количество.

— Подожди, — прервал он Уйгулану и обратился к старой туматке сам: — Кровь у меня такая же, как и у тебя. Красная. Вот, видишь? — он показал руку с припухлостями, придавил в одном месте — там выступили сукровица и красная кровь. Знахарка ничего не сказала, но продолжала насуплено смотреть исподлобья. — Слушай, ну можно ведь как-то меня проверить, а? Ты чего боишься? Что я ужасный шаман? Дух смерти или что там ещё? Страшный лесной зверь? — видя, что старуха слушает, он продолжил: — Ты ведь жива до сих пор, правильно? Значит, у тебя есть защита. Есть защита от духов? А? — по выражению лица Сигхи было видно, что он попал в точку. — Ага! Значит, есть! Тогда ты можешь защититься от меня, так? Ты можешь прогнать злого духа?

— Могу, — угрюмо согласилась Сигха. — Но ты умрёшь! — в её голосе было столько торжественной важности и уверенности в своих словах, что Богдан с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Вот и отлично! Давай, изгоняй дьявола! Вот ёлки-палки, я хотел сказать, давай, говори свои слова, только не бей меня. Хорошо?

— Подожди! — неожиданно схватила его за руку Уйгулана. Лицо девушки покрылось красными пятнами, и голос задрожал. Она явно волновалась.

— Ты что? — Богдан снисходительно улыбнулся. Ему не хотелось, чтобы она отпускала руку. Само ощущение близости, внимания и заботы вскружило голову. Он с трудом взял себя в руки и снова обратился к старухе: — Я готов. Что надо делать?

— Ложись! — коротко приказала та.

— Ой, не надо! — воскликнула Уйгулана и закрыла лицо. Но её уж не слушали.

Знахарка сходила в холомо и принесла корзину с кишками животного. Вокруг распространилась страшная вонь. В другой руке она держала самые обыкновенные штаны. Короткие, до колен, как у всех остальных. Только эти были уже очень старые и явно грязные.

— Надевать? — с иронией спросил Богдан.

— Нет. Сиди! — сурово оборвала его Сигха. А Уйгулана, увидев штаны, запричитала ещё больше и отбежала в сторону.

Старуха достала белую кишку с жиром и отделила от остальной требухи. Затем обмотала её вокруг головы Богдана и громко произнесла: «Уйди! Уйди! Уйди!» После этого ударила штанами по голове три раза и отошла назад, явно боясь того, что должно было последовать дальше.

— Ну что, всё? Наигралась? — недовольно морща нос и брезгливо фыркая, спросил Богдан. Сигха стояла, разведя руки в стороны, и с ужасом смотрела, как он срывает с головы вонючую кишку. Беззубый рот открывался и закрывался, она шамкала и тяжело дышала, пытаясь что-то сказать, но ничего не получалось. — Вода есть?

— Билбэт! — послышался за спиной радостный голос Уйгуланы. — Ты… ты жив?

— Э-э… — ему очень хотелось нагрубить, но ведь она была не виновата. Это всё старуха затеяла! Хоть бы извинилась. — Жив, жив. Вода у неё где?

— Зачем вода?

— Шутишь? Воняет, как дерьмо.

— Вот, возьми, — старая знахарка протянула корешки. — Мешок — там. Помоги ему, — сказала она Уйгулане. Та быстро открыла пробку и показала Богдану, как надо помять траву, чтобы она хорошо мыла. Оказалось, что она пенится! Такого он ещё не видел. И хотя пена была не мыльная, жир и грязь отмылись.

Пока мылся, в голову пришла мысль, что пора бы уже постричься. Почему-то стало смешно. Он расхохотался, но объяснять двум женщинам, что такое парикмахерская, ножницы и машинка, не стал. Не до этого было. Это можно было потом обсудить с Тускулом, когда тот придёт в себя.

— Хорошо! Вот спасибо! — довольно фыркая, поблагодарил Богдан. — Ну что, теперь возвращаемся к нашим баранам? Вот беда! К штанам и рубашке, я хотел сказать.

Уйгулана стала объяснять Сигхе, что им нужны длинные штаны и короткая рубашка. Знахарка только качала головой и вздыхала, продолжая бросать в его сторону настороженные взгляды. Дослушав до конца, старуха недовольно поморщилась.

— Тархэ ему, да? Короткую? — проскрипела она, смотря на рисунок. Богдан нарисовал на земле короткую рубашку. — И караи тоже из накидки? Две тархэ и две караи? С дырками по бокам? Не дырки? Карманы? Что такое карманы? А-а, поняла, мешки для трав, да? Вижу, вижу, маленькие мешки по бокам, — ворчала старая туматка, глядя, как он рисует штаны и карманы.

— Пусть здесь будут карманы, ну… мешки, как ты говоришь, — кивнул Богдан. — Но мне надо две пары. И четыре шкуры. Попробую сам сделать тёплую накидку для зимы.

— Для зимы? О-о, нужна хорошая шкура, мягкая. Медведь не получится. Волк или овца. Но где овцу взять? Только у уйгуров, — с сожалением прошепелявила старая Сигха.

— Придумаем потом. Давай сначала сделаем нормальное что-то. А то комары одолевают. И холодно уже по ночам.

— Не кричи! Слышу! — оборвала его знахарка. Она приложила к нему свои штаны, потом разложила их на земле и обвела палкой. После этого снова приложила и стала увеличивать рисунок на глаз. Богдану было чудно видеть такую швейную мастерскую, он снова хотел пошутить, но успел сдержаться. Сейчас нельзя было спугнуть удачу.

Однако удача оказалась тоже с довольно неприятными последствиями. За всё это надо было платить. Но не деньгами. А счёт ему выставили немаленький: две лестницы, тридцать жердей, две воловьих шкуры, шкуру медведя, десять тонких каменных скребков и нож.

— Да где же я его возьму?! — возмутился он.

— Караи нужны? — последовал короткий вопрос.

— Да.

— Тархэ нужна?

— Да.

— Тогда принеси нож.

— Вот ядерная сила! Чтоб тебе… Ладно, ладно, это я так, сгоряча, — увидев, что старуха вопросительно подняла брови, добавил он. — Ты делай, а я найду всё. Найду. Точно. Ты только побыстрей, пожалуйста.

Его слова остались без ответа. Сутулая фигура Сигхи скрылась в гэре. Им с Уйгуланой пришлось вернуться назад.

— Сделает? — спросил Богдан, чтобы поддержать разговор.

— Да. Только сначала надо нож принести. Потом всё остальное.

— Да ну! Как же я успею? Я думал, она мне быстро всё сделает.

— Сделает. Только нож принеси.

— Ну что ты заладила, принеси да принеси. Принесу. Вот придёт в себя шаман и принесу. Он знает, где нож взять.

— Дзэтай свой нож не отдаст, — с сомнением произнесла девушка. Она всё время смотрела себе под ноги и была явно не в настроении.

— Чего ты расстроилась? Старуха обидела?

— Нет. Сигха хорошая. Она маму вылечила. Только… где ты нож возьмёшь?

— Так ты за меня, что ли, волнуешься? — Богдан чуть не подпрыгнул на месте от радости. Ему было приятно.

— Да. В племени нет лишнего ножа. Тебе не найти нож. Охотники не дадут.

Конец ознакомительного фрагмента.