У ваших стен есть уши. Фантастика для молодых людей любого возраста

Игорь Маранин

Эта тропинка оказалась в нашем мире случайно, выпала из какой-то сказки. В сказке по ней ходили волшебники в высоких шляпах цвета ночного неба. Со шляп встречным прохожим подмигивали звёзды, а волшебники останавливались, чтобы пожать руку и осведомиться о здоровье. – Не болеет ли птица счастья, которую ваша жена купила у меня на прошлой неделе? – Так это была птица счастья?! О, горе мне! О, горе! Видно совсем помутился рассудок у моей жены. Она запекла её в духовке вместе с яблоками.

© Игорь Маранин, 2017

ISBN 978-5-4485-3072-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПЕРВОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПИРОГОВА И КАПУСТИНА

— А может не рисковать? — Гоша застегнул «молнию» на куртке и посмотрел на себя в зеркало. — Может того этого… ну, крыло ей оторвать для начала. И посмотреть, что получится.

— «Того этого», — передразнил Гарик. — Сказки все это про эффект бабочки! Сам подумай, как судьба мира может зависеть от какой-то там…козявки?

— А вдруг? — вид в зеркале не понравился Гоше, и он расстегнул «молнию»: ниспровержатели…. или опровержители?…нужно будет спросить у Нины Ивановны, когда они вернутся в школу… в общем, опровергатели устаревших научных догм должны выглядеть по—революционному. А тут какой-то малолетка, застегнутый до подбородка. Им с Гариком уже по четырнадцать! Гарик вон вообще уже два раза целовался. Если не врет, конечно.

— Вдруг, вдруг… — проворчал в ответ опытный целовальщик — Залезай давай! Мне отец башку оторвет, когда узнает, что я его машину времени брал… а ты «крыло надорвем, вдруг чё случится…».

Машина времени была старой и неудобной. Одна из первых отечественных моделей: медленная, неказистая, некомфортная. Пластик местами отлетел, крышка панели управления треснула, провода то тут, то там перемотаны изолентой. На такой стыдно даже в ближайший век прокатиться, но чего не сделаешь ради научного открытия. Вот дадут им Нобелевскую премию за опровержение эффекта бабочки, тогда Гарик отцу новейший образец купит, «Колу—бентли». И пусть сосед Брамович от зависти лопнет! Ну что, вперед?

— Поехали! — вслух сказал Гарик и нажал клавишу «старт». — 210 миллионов лет назад, триасовый период. Это тогда, когда первые бабочки появились.

— Дотянем… того этого? — тревожно спросил Гоша.

— Не боись! Отец почти до девона добирался, когда к нам бабушка… ну его теща… в прошлом месяце приезжала. Целую неделю там просидел на подножном корму: одними хвощами да папоротниками питался.

Триас встретил путешественников теплым ветерком. То тут, то там росли странные растения с бочонковидными стволами и большими рассеченными листьями. «Цикадофиты», припомнил Гарик. Они с Гошей бодро шагали вдоль опушки, разглядывая огромные хвойные деревья с толстыми — в несколько охватов — стволами.

— А воздух-то, воздух какой! — восхитился Гоша. — Эх, испортят его китайцы.

— Это почему? — удивился гошин спутник, остановившись у самого большого ствола дерева и вытащив перочинный ножик.

— А… ты ж на последнем уроке экономики не был… Китайцы решили теперь фабрики и заводы выносить в эти… как их… доисторические времена. Ты чего это делаешь?

— Оставляю доказательства, — ответил Гарик. И вырезал на толстой коре дерева «Здесь были Пирогов и Капустин». Придирчиво осмотрел надпись, подмигнул однокласснику и вдруг заметил за его спиной большую разноцветную бабочку.

— Вон она! — прошептал мальчишка. — Оборачивайся, только не спугни.

Гоша медленно повернулся к бабочке, крепче ухватил сачок и, кивнув товарищу, стал осторожно подкрадываться к жертве. Но осторожность не понадобилась: жертва вовсе не торопилась куда-то улетать. Будто специально ждала его, Гошу Капустина, ученика 8 «б» класса Новокочковской средней школы, будущего лауреата Нобелевской премии.

— Ты чего это носом шмыгаешь? — спросил Гарик, глядя на понурившегося приятеля.

Они сидели прямо на земле, прислонившись к корпусу машины, и обедали захваченными в дорогу пирожками с картошкой.

— Бабочку жалко! — буркнул Гоша.

И тут же вскочил на ноги: из сгустившегося коконом воздуха вышел пожилой седеющий мужчина в черном комбинезоне. Рукава комбинезона украшали два одинаковых рисунка: зеленая крона дуба и три буквы: ЭЗВ. Экологическая защита времени.

Эколог сделал несколько шагов навстречу, остановился и скучающим взглядом посмотрел на застывшие фигурки мальчишек.

— Значит, эффект бабочки решили опровергнуть? — строго спросил он.

— Уверен, что опровергли! — запальчиво ответил Гарик. — Между прочим, нет такого закона, чтобы за бабочку в тюрьму сажать — я в уголовном кодексе смотрел!

— Какая там тюрьма… — устало отмахнулся от его слов мужчина. — Вы у меня сегодня уже шестнадцатые, кто на бабочек покушается. Нет, ну ладно, пацаны. А то ведь и балбесы тридцатилетние и даже те, кому на пенсию пора. Кошмар какой-то… Да если бы вас всех в тюрьму сажали, там давно места не осталось бы.

— Значит, он все—таки не работает? — встрепенулся Гарик. — Эффект бабочки? Если их каждый день убивают?

— Почему не работает? — пожал плечами эколог. — Очень даже работает.

— Но как же… А что теперь будет? С миром?

— И с нами… того этого… — добавил Гоша.

— С миром — ничего. А вот с вами…. — эколог сделал паузу и спросил. — Вы генную инженерию проходили уже? Ну вот… придется вам теперь бабочками побыть.

— Как это?! — одновременно выдохнули мальчишки.

— А вот так… Перестроим ваши гены и станете бабочками. Будете летать, пока какой-нибудь ниспровергатель вас не прихлопнет. А как вы думали, равновесие мира поддерживается? Убил бабочку — будь добр пожаловать на ее место.

Мужчина посмотрел на испуганные лица мальчишек, нагнулся и подобрал трупик убитой ими бабочки.

— Ладно, не переживайте, дольше месяца это не продлится. А вот этому оболтусу, — эколог аккуратно положил трупик в пакет, — вообще крупно повезло: часа не пролетал. Теперь восстановим обратно человеком, и к вечеру отец его уже ремнем лупить будет. По крайней мере, обещал…