Anabasis. Право на настоящее

Игорь Леонидович Чураков, 2019

В тесной палате онкодиспансера, ухаживая за тяжелобольным сыном, автор пытается пережить настоящее, разобраться с «багажом» прошлого, найти причины и взаимосвязи событий. Перипетии трех постперестроечных десятилетий, достойные авантюрного романа, служат фоном для разговора о главном: подлинном и поддельном, умении «обновляться» и науке «становиться собой», обустройстве бытия и обретении смыслов. Рассказчик – представитель поколения «Х», чье вхождение во взрослую жизнь совпало с началом «перестройки», – характеризуя пройденный путь, проводит аналогию с классическим трудом древнегреческого полководца Ксенофонта «О походе десяти тысяч».

Пролог. «Terra Incognita»,

где мы с Владиком попадаем в иную реальность, а я начинаю погружаться в воспоминания

Ночную тишину, как простынь, резко вспарывает детский крик. Крик переходит в плач, наталкиваясь — как на стенку — на глухую, сбивчивую, раздраженную скороговорку: «Не беси меня,…который уже раз за ночь,… где там тебе больно,… укол совсем недавно сделали,… тебе лишь поныть бы…».

Я тоже отделен стенкой от крика, мне трудно разобрать, о чем он. Хотя слышу я это часто, и днем и ночью, из-за стенки или чуть приоткрытой двери соседнего бокса. Слышен скрип раскладушки, нечто тяжелое грузно становится на пол. Хлопает дверь, коридор наполняется монотонным гулом уходящих вдаль шагов. Я опять погружаюсь в странное состояние полуночного бдения.

Работа моя несложна — услышать писк аппарата, когда зеленый огонек сменится красным, быстро нажать на «стоп» и, сунув ноги в тапочки, бежать за сонной сестричкой — менять лекарство. Менять самому здесь не разрешают — вдруг что-то напутаю в ночи или, не приведи Господь, внесу инфекцию.

Я не представился, прошу меня простить. Зовут меня Игорь Чураков, я предприниматель из города Воронежа. Более четверти века — практически половину моей жизни — я занимаюсь «стартаперской», как это стало модно сейчас говорить, практикой. Термин «START-UP», позволю себе уточнить, означает новый бизнес-проект, с оригинальной идеей и короткой историей деятельности. В этом одна из сторон его сходства с человеческой жизнью. Другая сторона заключается в том, что все «стартапы» изначально обречены на тупики, провалы и неудачи, лишь очень немногим суждено прорваться, что называется, «в жизнь».

Осознание того, что эта деятельность — «стартаперская», пришло ко мне лишь на пятом десятке лет, как и тому герою известной пьесы Мольера, осознавшего вдруг, что говорит он прозой. Так вот и я делал вполне естественные вещи, которые были самой жизнью, как пение птички или проза в речи мещанина, а тут вдруг такое словечко модное вылезло.

Сейчас мы, с сыночком Владиславом, лежим в онкологическом отделении Российской детской клинической больницы в городе Москве. Лежим уже две недели. Владик — второй у меня по счету, через пару недель ему четырнадцать стукнет. Старший сын Леня в армии «срочную» служит. Четверо младших — с мамой в деревне (помимо них, на маме и все наше многочисленное хозяйство). Диагноз у Владика очень серьезный и редкий — саркома Юинга. Это такая опухоль злокачественная, в малом тазу. Когда ее нашли и начали лечить, она достигла уже полутора литров в объеме, затронув крестец и позвоночник.

В начале февраля опухоль обнаружили, Владика положили в больницу в Воронеже, в марте перевели сюда, в РДКБ. Здесь диагноз подтвердили, сделали биопсию, резекцию копчика, стойку-«елочку» поставили: трубочки-пузырьки-бутылочки. И я за всем этим слежу, целыми днями сидя на стуле рядом с кроватью.

До этого Владик учился в Михайловском кадетском корпусе в Воронеже. Я совмещал преподавание на архитектурном факультете с привычной деятельностью предпринимателя-«первопроходца». И были у нас давние мечты. У него — отлежаться-отоспаться-отъесться, кадет как-никак! У меня — засесть наконец спокойно на годик-другой за множество текстов — своих и чужих, да так, чтобы ничего не отвлекало. И выдать «на-гора» то, что давно ищет выход наружу, подобно каким-нибудь Монтеню, Лукрецию или Катону в своих обустроенных поместьях.

Давно известно, что мечты имеют свойство сбываться, однако образом, совершенно для нас непостижимым. И вот мы здесь — при наших мечтах. Владик — отлеживается, я — учусь, пишу и читаю. Палата, капельница, коридор, соседи напрягают здорово, особенно спервоначалу. Постепенно приходит понимание, что прошлая жизнь невозвратимо сзади, что перед тобою — опять чистый лист, на котором должно быть написано нечто новое.

Замкнутое пространство дает о себе знать: вся жизненная активность постепенно фокусируется в пространстве под черепной коробкой. Мысли закипают, поднимаясь, как тесто, в активном броуновском движении. Множество доселе разрозненных фрагментов, вроде бы навеки забытых и упокоенных по неким полочкам и корзиночкам головного мозга, вдруг стало собираться вместе, выстраивая пазлы и цепочки, разрушаться и собираться снова.

Чтобы голова работала лучше, судьба подбросила еще один «ускоритель» мыслительной деятельности. Незадолго до начала работы мои проекты в очередной раз привлекли пристальное внимание следственных органов. Первый условный срок я получил еще шесть лет назад, вложив все свои деньги в обустройство сельской территории. Новое дело, по двум статьям уголовного кодекса РФ, на сей раз — за инновационный проект — уже на выходе. Вот так, личный опыт опять подтверждает — трудно придумать более подходящие условия для работы с мыслью, нежели ситуация «на грани», где завтрашний день — под постоянным вопросом.

Горят зеленые огоньки, капельки — одна за другой, по трубочке — питают спящего Владика. Мартовский монотонный дождь за окном постепенно сливается с сумерками. Я продолжаю собирать свои пазлы.

Российская детская клиническая больница, город Москва, 24.03.2017