Оковы судьбы

Игорь Конычев, 2014

Владение магией не гарантирует безопасности… По воле короля маг Алан Рэвендел расследует серию жестоких убийств, которые происходят в Нэрфисе – столице королевства Аластрии. Странные это убийства. Кто-то зверски расправляется не только с членами Гильдии кукловодов, но и с их подопечными, марионетками, которые неотличимы от живых людей. Положение Алана осложняется еще и тем, что загадочный убийца преследует и его возлюбленную Кристину Кравен, о которой молодой маг заботится с детских лет. Алан и не подозревает, что нити расследования приведут его туда, где ему хотелось бы оказаться меньше всего…

Глава 4

Гости

Башня Безысходности возвышалась над Нэрфисом почти с момента основания города. Она темным безмолвным стражем неизменно стояла в храмовом квартале, на отдельном острове, к которому вел лишь один мост. Если посмотреть на город сверху, то было видно, что сам храм Богов Близнецов — служит весами, а залы Безысходности и залы Надежды — чашами. Светлый и Темный Близнецы отождествляли собой добро и зло, жизнь и смерть, день и ночь, правду и ложь. Точно так же, как свет не может быть без тьмы, без смерти — нет жизни, а без жизни — нет смерти, так и один Близнец не может существовать без другого. Но все должно быть уравновешено. «Если лжи станет больше, чем правды, то наступит хаос, а если правды окажется больше, нежели лжи, то случится то же самое, ибо нельзя жить в мире без лжи, так как преисполнен он будет горькой правды, не прикрытой от слабого человеческого разума, который не сможет долго выносить существующую действительность», — так было написано в едином учении жрецов. Культ Богов Близнецов свято верил, что стоит одной из чаш весов перевесить другую — неизбежно наступит Апокалипсис. Жрецы неустанно наставляли жителей Нэрфиса на путь истинный, стремясь сохранять пусть и шаткую, но все-таки гармонию.

Однако обители темных и светлых жрецов разнились между собой так же, как день отличается от ночи.

В отличие от мрачных залов Безысходности, залы Надежды были почти точной копией главного храма Нэрфиса. Высокое здание, больше напоминающее собор, пятинефную базилику, выполненную так же, как большинство зданий Нэрфиса, в готическом стиле. Высокий шпиль главной башни венчали серебряные весы, остальные шпили украшали серебряные же звезды. Алан хорошо помнил великолепные витражи, украшающие высокие стрельчатые окна. Он часто любовался ими в детстве, пока состоял на службе, куда его постоянно водил дед или родители. Рэвендел живо мог представить себе огромное изваяние двух безликих человеческих фигур, установленное в нартексе залов Надежды. Оно изображало двух близнецов, стоявших друг напротив друга и удерживающих замершие весы в равновесии. Алан вспомнил, как, будучи мальчишкой, он сидел на холодной скамье, в середине центрального нефа, ожидая, когда его дед выйдет из исповедальни, расположенной за рядом ровных колонн, отделяющих левый неф от основного. Он слушал монотонное пение хора, расположившегося где-то наверху и скрытого от его глаз. Разглядывая украшенное мозаикой помещение, маленький Алан с нетерпением ждал возвращения деда, стремясь покинуть эти пусть и красивые, но неизменно давящие на него стены. Задыхаясь от запаха благовоний, Алан иногда даже затыкал уши, чтобы не слышать пения, разносящегося под высокими потолками залов Надежды. Самое главное было сделать все незаметно, желательно спрятавшись за спинку скамьи, иначе, если дед узнает о том, как вел себя Алан — непременно накажет.

Поначалу Алану нравились облаченные в светлые одежды улыбчивые люди, со светло-голубыми символами на лице. От них веяло спокойствием и добротой, а их прикосновения всегда были такими теплыми, но потом все это исчезло, когда он смотрел в улыбчивые лица держащих его людей и, заливаясь слезами, чувствовал, как плавится его плоть под раскаленным металлом. Больше Алан ничего не помнил, он потерял сознание от боли, а когда очнулся, оказалось, что прошло уже три дня, и все это время над ним совершали различные очищающие обряды, призванные изгнать скверну из его крови.

Но жители Нэрфиса не разделяли неприязнь юного Рэвендела ни тогда, ни сейчас. Со всего города в залы Надежды стекались больные, ищущие покаяния люди, нуждающиеся в чем-то большем, нежели обычная служба в главном храме, в который и ходили-то крайне редко.

В отличие от первой чаши весов, залы Безысходности так же оправдывали свое название. В это мрачное, выполненное в виде единой башни строение свозили всех преступников и неугодных власти граждан. Мало кого из них видели после того, как решетка жуткой башни опускалась за его спиной.

С залами Безысходности у молодого человека тоже были связаны не самые приятные воспоминания. Как только он получил клеймо, его каждый месяц водили в Черную башню, где плохо пахнущие жрецы в черных балахонах придирчиво осматривали мальчика, ежегодно обновляя это клеймо. Алану было жутко, страшно, одиноко, но ни его дед, ни отец и даже ни мать не хотели слушать его. Их не трогали слезы ребенка, умоляющего не водить его на страшные острова, они были одержимы идеей очистить свою кровь.

«Тщетно», — грустно подумал Алан, сидевший в удобном кресле и ожидавший, когда лорд Мортимер Тэрис вернется в свой кабинет, располагавшийся на вершине башни Безысходности. Даже самым влиятельным людям Нэрфиса путь сюда был заказан, разумеется, если их не приглашал лично глава темного культа. Алан провел довольно долгое время, погруженный в невеселые воспоминания, прежде чем резная дверь бесшумно отворилась и внутрь помещения вошел лорд Мортимер. Точнее, «вошел» — не самое подходящее слово. Жрец скорее плыл по воздуху, а его ног не было видно из-под черных лохмотьев, едва касавшихся отполированного до блеска пола. Фигура главы культа проплыла по кабинету, столь мрачному, что он больше походил на склеп, нежели на обитель того, кто ежедневно вершит судьбы десятков людей.

«Впрочем, Смерть также вряд ли сидит в вычурных покоях», — Алан едва заметно улыбнулся, столь меткому сравнению. Действительно, иначе как самой Смертью лорда Мортимера Тэриса назвать было нельзя. Пусть Рэвендел никогда полностью не видел его лица, сокрытого за безликой маской, но он знал, что хозяин Черной башни давно утратил не только человеческий облик, но и многое другое, не чуждое живым существам.

— Прошу меня простить за то, что заставил вас ждать, — прошелестел в голове у Алана тихий шепот. Лорд Мортимер обогнул лакированный черный стол и расположился на неудобном стуле, больше напоминающем какой-то пыточный аппарат.

— Ничего страшного, лорд Тэрис, я не скучал, — учтиво улыбнулся Рэвендел. — К тому же у вас здесь довольно весело. — Он обвел многозначительным взглядом просторное, лишенное окон помещение, где единственной мебелью служило кресло, в котором сейчас и сидел Алан, да стол со стулом, занимаемым хозяином кабинета. Висящие под потолком огненные шары лишь добавляли мрачности и без того давящей обстановке.

— Весело… — эхом повторил Мортимер, слегка подавшись вперед и положив острые локти на гладкую столешницу. — Помнится, раньше вы не находили эту башню веселой, — доносящийся из-под маски голос ничего не выражал. — Но, как я вижу, многое изменилось, вы стали сильнее. Сегодня вы сдержались, но что будет дальше? Может, все же прислушаетесь к моему совету и восстановите символ?

— Клеймо, — спокойно поправил собеседника Алан. — Называйте вещи своими именами, лорд Мортимер.

— Как вам будет угодно. Ради вашей безопасности и безопасности окружающих вашу силу следует ограничить.

— Разве мы пришли сюда говорить об этом? — скучающим тоном поинтересовался Алан, поглаживая голову ворона на своей трости. Ему не нравился тон собеседника, словно Мортимер Тэрис знал что-то, чего не знал Алан. Знал и упивался этим. — Мне казалось, что вы звали меня в гости и хотели поделиться результатами допроса. — Рэвендел решил держать себя в руках.

— Результатов нет, — жестко отрезал Мортимер, откинувшись на спинку стула. — Приведенный вами преступник слишком быстро умер, и мы не сумели ничего узнать.

— Как это знакомо, — иронично заметил Рэвендел, вставая со своего места. — Какое поразительное совпадение — очередного покушавшегося на меня преступника смерть забрала к себе раньше, чем он успел открыть рот, точно так же, как пару десятков тех, кто был до него. Вы ничего не знаете, прямо как тогда, когда погибли мои родители или родители Кристины.

— Позвольте, вам известно, что виновные были пойманы и наказаны.

— Исполнители умерли еще до появления солдат, а заказчиков никто не нашел. — Наконечник трости Алана ударил по полу, и резкий звук эхом отскочил от голых стен. — Или сказал, что не нашел. — Он многозначительно посмотрел в черные прорези, служившие глазами безликой маске.

— Все так же одержимы местью, как много лет назад, — прозвучал мягкий голос, и в помещении из ниоткуда появился еще один посетитель. Опрятный старец, с белоснежной бородой, синими рунами на добром улыбчивом лице и светлыми, почти белыми глазами. На нем была невесомая белая туника, а в руке он сжимал прямой серебряный посох. — Бедное дитя, — босые ноги вновь прибывшего легко и едва слышно касались ониксовых плит, когда тот шел вперед.

— Лорд Арнувий, добро пожаловать в мою обитель. — Мортимер поднялся со своего места.

— Башня так же, как храм — обитель Близнецов, отнюдь не наша, вам ли этого не знать, уважаемый лорд Мортимер? — Пусть мужчина в белых одеждах тщательно прятал свои эмоции за добродушной улыбкой, Алан точно знал, ему не нравится находиться в этом месте. Лорд Арнувий Далгрин, глава светлого культа, не очень-то жаловал темного коллегу.

— Ваши слова, как всегда, истинны, — не стал спорить Мортимер. — Но я уверен, Близнецы простят мне сказанное.

— Ибо они всемилостивы, — довольно кивнул Арнувий.

— Не буду мешать вам, господа. — В отличие от глав культа, Алан не делал вид, что ему приятно находиться в их обществе.

— Я бы попросил вас еще немного задержаться, — мягко произнес Арнувий. — Я хотел бы взглянуть на вашу печать, господин Рэвендел.

— К вашему сожалению, я не разделяю подобного стремления. — Не оборачиваясь, Алан двинулся к дверям, но те вдруг пропали, а на их месте появилась гладкая стена.

— Мы настаиваем, — шепот лорда Мортимера стал громче.

— Меня это не волнует. Я служу лишь королю и самому себе. — Обернувшись, Алан с вызовом взглянул на собеседников.

— Короля здесь нет, юноша. — Теперь улыбка лорда Арнувия не казалась такой доброй, постепенно она сползла с его открытого лица.

— И за вас некому заступиться, здесь — наши владения. — Мортимер поднялся и, перелетев через стол, замер рядом с главой светлого культа.

— Я и сам смогу постоять за себя, господа. — Взгляд Алана оставался холодным. Он стукнул тростью о гладкие плиты, и висящие под потолком огни, как по сигналу, погасли. — Или вы считаете, что поймали меня в ловушку? — В кромешной темноте зажглись два горящих злобой фиолетовых глаза.

— Не глупите, вам не покинуть эти покои живым. — Серебряный посох Арнувия засиял, разгоняя тьму, но та лишь слегка отпрянула, став еще гуще.

— Так же, как вам, — голос Алана изменился, стал жестче.

— Не глупите, думаете, что сможете противостоять нам? — Арнувий говорил спокойно и уверенно, а на его добродушном лице не дрогнул ни один мускул, лишь густая борода и длинные седые волосы развевались в стороны под воздействием пробужденной внутренней силы.

— Если бы вы могли меня убить, то давно уже сделали бы это, но вы слишком боитесь короля. Цепляетесь за свою власть и трясетесь за свои никчемные жизни.

— В своем ли вы уме, господин Рэвендел? Мы же хотим вам помочь, спасти вашу душу…

— Не вам говорить мне о спасении, лорд Мортимер.

— Вы не понимаете, как далеко зашли, позвольте нам оказать вам помощь! Мы лишь хотим…

–…подчинить меня, — закончил за Арнувия Алан. — Подчинить так же, как моего деда и отца. Король предупреждал меня, что рано или поздно вы попытаетесь это сделать, но, увы, я вынужден огорчить вас.

— Стало быть, вы подчиняетесь королю, смертному, презрев истинных богов? — Лорд Арнувий напрягся. — Это богохульство!

— Правда? — Не выдержав, Алан громко рассмеялся, но его смех стих так же внезапно, как начался. — Шутки кончились, господа.

— Хватит! — Посох лорда Арнувия вдруг погас. — Довольно, господин Рэвендел, вы можете идти.

В помещении вновь вспыхнули огни. Они осветили улыбающегося Рэвендела, и главы культа увидели, как тени, танцевавшие на стенах, неохотно сползаются, сливаясь с тенью Алана.

— Всего хорошего, господа. — Двери за спиной Рэвендела отворились, и он, слегка склонив голову, покинул ониксовую комнату.

— Разумно ли было отпускать его? — прошептал Мортимер, и его маска повернулась к Арнувию.

— Пусть верит, что силен и в состоянии если не победить, то серьезно потрепать нас. Король уделяет мальчишке слишком много внимания, чтобы мы могли с ним что-нибудь сделать. К тому же Алан Рэвендел по-прежнему нужен нам.

— Возможно…

— Пес не так страшен, пока он на цепи. — Арнувий шумно выдохнул. — А еще Рэвендел нужен королю, — старец улыбнулся в бороду.

— Жду не дождусь, когда все решится, мне уже надоели эти игры. Из них все сложнее извлекать хоть что-нибудь интересное.

— Тихо! — вдруг вскинул руку Арнувий, заметив, что у дальней стены шевельнулась крохотная тень. Подобно живому существу, она встрепенулась, вытянулась в узкую полоску и змеей выскользнула из комнаты.

— Скоро все закончится, — мрачно изрек лорд Мортимер. — Или, наоборот, только начнется, — добавил он, поправив серебряную маску.

Спускающийся по винтовой лестнице, Алан мрачно ухмыльнулся…

— Уже вернулись, господин? — вежливо улыбнулся Винсент.

Дворецкий Рэвендела замер рядом с экипажем, стоявшим недалеко от моста, ведущего на остров с башней Безысходности.

— Как видишь, — отозвался Алан. Он обернулся и взглянул на возвышавшееся над Нэрфисом мрачное строение, темным силуэтом выделявшееся даже на фоне серых дождливых туч. Дождь, ливший с самого утра, уже подрастерял свой былой задор и теперь лишь слабо моросил, бросая крохотные водяные кристаллы в лица жителям Нэрфиса. После мерзкого, пропитанного разложением и тленом воздуха залов Безысходности морская свежесть казалась Алану одним из самых замечательных ароматов на свете. Ему хотелось постоять на улице подольше, подставив лицо дождю и ветру, но на это не было времени.

— Ах, — грустно вздохнул Винсент, — вы так быстро выросли и теперь уже не нуждаетесь в моей защите, господин. Все, что мне остается, так это продолжать служить вам, пока…

— Опять ты за свое? — Алану показалось, что Винсент вот-вот вытащит из кармана белоснежный платок и сотрет готовую пролиться слезу. — Прекрати это представление. Ты выполнил мое задание?

— Как грубо! — недовольно фыркнул дворецкий, разом прекратив быть сентиментальным. — Разве я хотя бы раз подводил вас, господин? — Винсент распахнул дверцу экипажа. — Как вы и приказывали — гость ожидает в поместье. Жак и Жанна составляют ему компанию, чтобы он не скучал.

— В таком случае не станем заставлять его долго ждать, это невежливо. — Сделав несколько шагов к карете, Алан остановился, вглядываясь в пространство перед собой, где капли дождя бесследно исчезали, не долетая до земли, и даже вода в большой луже оставалась гладкой.

— Похоже, у вас сегодня не один гость, господин, — произнес Винсент, глядя, как из мутной лужи вырастает сгорбленная человеческая фигура.

— Здравствуй, Повелитель теней, — уже знакомый Алану темнокожий старик, которого он видел в Доках, в компании гиганта с топором и мужчины в дорогом костюме. — Мое имя Гранга, и я пришел с миром, чтобы сказать тебе кое-что. — Он говорил с сильным акцентом, нещадно коверкая слова, но его речь все же оставалась вполне понятной.

— Какое звучное прозвище, — Винсент позволил себе легкую улыбку и отошел немного в сторону, чтобы не стоять между Рэвенделом и странным человеком.

— Слушаю. — Алан с возрастающим подозрением смотрел на темнокожего старика, изучавшего его заинтересованным взглядом. — Зачем я понадобился одному из щупалец Осьминога?

— Он просил поблагодарить вас за помощь в сегодняшней неловкой ситуации. Также он просил передать, что восхищен вашей силой и приглашает вас посетить его скромное обиталище.

— Интересно, — Алан ничем не выдал заинтересованности в подобном предложении, хотя она была. В конце концов, никогда еще он не получал приглашения в гости от главы преступного мира Нэрфиса.

Конец ознакомительного фрагмента.