Плацебо в мягком переплёте

Игорь Владимирович Леонтьев, 2019

Главный герой теряет близкого человека, но продолжает существовать с помощью образов, и воспоминаниях о ней. Балансируя на острие ножа между мечтами и реальностью, его спасает молодая девушка Элис. С ней он раскрывает свои лучшие стороны, но какой ценой? Порой стоит посмотреть на все с другого угла, и этот человек может оказаться вовсе не тем, кем для вас является.

Часть 1. Крайний пазл

Она сидела на краю кровати, поджав ноги к груди, уткнувшись подбородком в колени, и с интересом смотрела телевизор. Её глаза мелькали в такт смены кадров телепередачи. Нежно-розовая ночнушка выглядела очень привлекательно на её загорелом теле, длинные волосы были забраны в пучёк и одна тонкая прядь паутинкой свисала на плечи. Я лежал, прищурив глаза, делая вид, что ещё сплю, и разглядывал её. На мгновение я задумался:"интересно, смотрит ли она на меня также в такие моменты?"

Глава 1

Уже заканчивался рабочий день, все суматошно передвигались в преддверии выходных. Кто спешил к своим любимым, кто хотел уже поскорее достать из холодильника бутылку вина и идти в гости к друзьям, а я не спеша бродил по улице, слушая музыку. Вакуумные наушники как защитный барьер от окружающего мира, просто видишь, как ездят машины, слепя своими фарами, смеются студенты, одетые в одинаковые смешные шапки, но не вникаешь в происходящее. Выдают только эмоции на лицах людей. Вижу, как женщина отчитывает ребёнка за что‑то, выпучив глаза, широко разевая рот, но мне неважно за что, как, и неважно, кто эта женщина. Это как на пульте нажать кнопку беззвучного режима. Ты вроде как присутствуешь здесь, но мысли заняты чем-то своим. Телефонный звонок прервал мои размышления, беру трубку:

— Привет, ты идёшь сегодня с нами выпить?

Выдержав паузу, отвечаю:

— Да, конечно.

— Тогда в 21.00, как обычно.

— До встречи, — сказал я и положил трубку.

Это был мой приятель. Он старается меня расшевелить, чтобы я не запирался дома, и время от времени зовёт на вечеринки, а я, в свою очередь, то проявляю огромное желание, то говорю, что занят, продолжая лежать на диване и смотреть кино. Я такой человек, мне бывает комфортно как одному, так и в большой компании, просто для этого нужен подходящий настрой.

В назначенное время мы встретились, пожали руки и пошли в бар, где можно и потанцевать, если приспичит. Так оно обычно и бывает: изрядно напившись, все начинают двигаться под музыку. Раньше я не мог представить себя в такого рода заведениях, танцующим под попсовые песни. А сейчас же, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию, я отрываюсь на танцполе как в последний раз. Дискошар окрашивает эти тёмные стены своими яркими лучами, и к толпе танцующих присоединяются эти разноцветные светлячки, мигающие под музыку. Вокруг девушки изящно двигаются под дудочку диджея, покачивая головой и улыбаясь незнакомцам. Кому‑то там и правда бывает весело, а кто‑то приходит сюда в надежде на веселье.

Мы с ребятами вышли на улицу подышать свежим воздухом.

— Сегодня много нормальных девочек тут, да? — спрашивает один из приятелей, с кем я пришёл.

Я кивнул, как бы соглашаясь. И правда, девушки, которые без стеснения танцуют и веселятся, выглядят куда интереснее тех, что уже напились и обтираются рядом с компанией парней. Смотришь порой на таких и думаешь:"вот девушки могут спать с кем захотят, а парни спят с теми, с кем могут, но зато девушки выходят замуж за кого могут, а не за кого хотят". Я непроизвольно посмеялся, как плохой персонаж из кинолент. Стало прохладно и мы вернулись внутрь.

Я пошёл к бару и заказал виски с колой. Стоял и разглядывал всё происходящее, думая, почему сегодня так много людей, больше обычного. Я заметил, как одна девушка, поправляя челку, поглядывала в мою сторону. Невысокого роста, на вид немного за двадцать, светлые волосы не ниже плеч, очень тонкая шея, большие зелёные глаза блестели от вспышек света. На ней была рубашка в клетку и тёмно-синие джинсы с высокой талией. Тут же подумал, что она слишком хороша для меня. Я очень застенчивый, так что непроизвольно избегаю зрительного контакта. Всегда так, для меня это как смотреть на солнце — нужны солнцезащитные очки в виде времени. Она вновь посмотрела, но я отвёл взгляд на стакан, что был в моей руке, и, сделав глоток, начал глазами искать своих друзей. Заметив меня, один из них махнул рукой, как бы подзывая.

— Вы опять ходили курить? — спросил я, подходя к ним.

— Да, мы там заболтались, ты нас не потерял случайно?

Я не успел ответить, как он потащил меня на танцпол со словами:

— Это же тот самый трек. Я понятия не имел, что за песня играла, пока не услышал знакомые слова из припева. Несколько минут спустя я заметил, что танцую рядом с той девушкой с зелёными глазами. Мы улыбнулись друг другу. То она подтанцовывала ко мне вплотную, а потом пятилась назад, смотря мне в глаза, то я подходил так близко, что чувствовал её запах. В этот момент я не думал ни о чём, я просто отдавался полностью звукам музыки, а алкоголь делал своё дело. Я уже продумывал план как с ней заговорить, но так ничего в голову и не приходило. Казалось, уже прошло минут двадцать, а я так и не решался сказать и слова. Задавал себе вопрос:"а нужно ли мне это вообще? А что если она не захочет со мной пообщаться и выйдет неловкий момент". Даже прокрутил ситуацию, где она отшивает меня, и я спокойно это воспринимаю, как будто в глубине души желаю этого. Я отвлёкся на друзей, которые уходили к бару.

— Будешь пиво?

— Да, — сказал я и пошёл с ними.

Мы сделали заказ и шарились по своим карманам, доставая купюры и кладя их на стол. Рядом стоял парень с девушкой, которая не могла сдерживаться в желаниях. Они, практически в метре от меня, засовывали друг другу языки в рот и делали это с такими мерзкими звуками, что мне стало смешно. Я взял свою кружку и пошёл обратно на танцпол, хотел угостить свою партнершу по танцам. Начал вертеть головой в разные стороны, но её так и не нашёл, видимо она уже ушла домой. Интересно было только то, ушла ли она одна, или же кто‑то оказался смелее меня. Танцевать как-то уже не хотелось, я всё думал, что мог хотя бы попытаться, но возможность была упущена. Я увидел своего приятеля, который недавно отошел от барной стойки.

— Привет, ты с кем пришёл? — сказал я, пожав ему руку.

— Да я тут с подругами. Вон они там!

Он пальцем показал на двух пьяненьких девушек.

— Они меня сюда утащили, дома им не сидится, — говорил он, как бы выражая своё недовольство.

— Да ладно тебе жаловаться, всё равно потом вместе с ними уедешь.

Он сделал вид, что не слышал этого, стоял и пил свой коктейль.

Я обратил внимание на то, что половина зала ушла, остались самые отчаянные.

— Так поздно тут делать нечего, все остаются в надежде на какое‑то продолжение, но это как собирать грибы на поляне, на которой уже всё собрали.

Я улыбнулся.

— Вот смотри на ту, в чёрном платье.

Стояла девушка, всем своим видом показывающая, что нуждается в том, чтобы её забрали отсюда. Но к ней подкатывали парни, которые не достаточно хороши для неё, вот она и осталась там в гордом одиночестве и надежде, что подойдет кто‑нибудь получше.

— Я понял, что ты имеешь в виду, но меня что-то не тянет на приключения.

Он улыбнулся и сказал:

— Счастливые люди по клубам не ходят, и уж тем более до 4 утра тут не торчат.

Тут подошли его подруги и я удалился. Кажется, начал трезветь. Как же было весело сначала, мы хорошо сегодня провели время. А сейчас стало так скучно, я почувствовал себя как‑то одиноко, хоть и в кругу друзей. Сказал им, что поехал домой. Мы пожали руки, я вышел и направился прямиком к такси. Сел на заднее сидение, чтобы водитель не донимал меня своими разговорами. Я смотрел сквозь стекло на пустые улицы ночного города. Пролетали лишь баннеры с бегущей строкой и фальшивые улыбки с рекламных постеров. Подъезжая к дому, я вспомнил ту зеленоглазую девицу и подумал, может оно и к лучшему, наверняка ничем хорошим это бы не закончилось, ведь до сих пор никто и сравниться не может с той девушкой, что когда-то украла моё сердце. Эм — имя, от которого бросает в дрожь.

Глава 2

Комната наполнялась солнечным светом, будто это большой аквариум, где протянут шланг, из которого струится вода, медленно растекаясь по всем участкам. На дне аквариума лежит рыбка, плескающаяся в этой луже, надеясь, что скоро вода покроет её полностью. Так и я, пытаюсь набраться сил, чтобы встать с постели. Но я только ворочаюсь и думаю о чём-то своём.

Вспомнил слова приятеля:"Счастливые люди в клубы не ходят"и задумался. А счастлив ли я? Если и был, то когда? Сейчас всё неплохо, но точно сказать, что я счастлив, не могу. Кажется, что это чувство кто‑то вытеснил из моей жизни. Я подумал об Эм, хотя обещал себе никогда больше не думать о ней, так проще. Решил, что сейчас подходящее время ответить на все вопросы, которые накопились. Создав себе собеседника — это был я, до того момента, как сломался. Первое, что бросилось в глаза — это взгляд, такой тёплый и спокойный, даже наивный, но не было той тревожности. Эти глаза не искали подвоха, они не были преданы. Представлять её этими глазами было куда легче. Распахнув двери в чертогах разума, я бродил по огромной библиотеке, пытаясь найти подходящее воспоминание.

27 июля. Проходя у своего дома, я вдали заметил девушку. Она стояла лицом к двери, читая объявления. Повернувшись, она улыбнулась, а я был шокирован тем, что принял её за кого‑то другого. Я, как бы отшутившись, сказал:

— Девушка, вы покорили моё сердце. Могу я узнать, как вас зовут?

— Ну ты и придурок, — сказала она, смеясь.

Я взял её за руку, мы поднялись вверх по лестнице и зашли в квартиру.

Общего у нас было немного, но это ничуть не мешало нам часами разговаривать обо всём подряд. Мы теряли счёт времени, и во рту уже всё пересыхало, но не довести разговор до конца не могли. Она всегда внимательно слушает меня, хлопая своими длинными ресницами, и не пытается перебить, когда видно, что я загорелся этой темой. Одна из немногих, кто меня мог понять, и кому интересно было высказывать своё мнение. Она поджигала во мне фитиль и я не видел ничего невозможного. Мотивировала делать то, чего никогда не делал, и, каким‑то образом, понимала, что именно этим мне интересно было бы заняться. Мы дополняли друг друга, я был сдержан и серьёзен, а она — милая шутница, но когда она начинала дурачиться, я как бы заимствовал часть неё и мы дурили вместе. Когда нужно было становиться серьёзной, Эм без проблем это делала, понимала, что такое уважение и как оно важно в отношениях. Я очень тосковал, когда её не было рядом. Достаточно одного присутствия, чтобы я понимал, что всё хорошо.

Я был уверен в этом человеке. И мы верили во все эти сказки про любовь, потому что могли к ней прикоснуться. Казалось бы, какая миленькая девочка, но когда было нужно, она становилась настоящей дьяволицей, вечно придумывая новый сценарий. Как-то она попросила написать что-нибудь про неё, но я сразу же отказался от этой идеи, потому что она бы вечно спрашивала:"ну что, как успехи?". Я и сам хотел бы подчеркнуть её достоинства, нанося чернила на бумагу, но тайком и не торопясь. Итак, все образы брал с неё, но тщательно скрывал. Все эмоции и переживания персонажей были как собственные. Кем, или чем бы, они не восхищались — всё это принадлежало ей.

Она нахмурила лицо, когда услышала отказ, и молча ушла на кухню. Ничего не подозревая, я смотрел телевизор. Через некоторое время она заходит и, смотря мне в глаза, медленно снимает шорты и футболку, аккуратно складывая их на стул. Я же, как ошарашенный, смотрю на её тело. Она продолжала раздеваться, снимая нижнее бельё. Встала на колени, сложив руки на худые и загорелые ноги. Я любовался ей. Мы немало времени были вместе, но я до сих пор не мог привыкнуть к её красоте, всегда находилось что‑то новое, что я начинал в ней любить. Она тяжело дышала. Мне нравилось, как выглядела её ключица, и как подходил ей небольшой размер груди. В ней не было ничего лишнего, она заводилась от того, как я на неё смотрю, и на четвереньках ползла ко мне. Ей не стыдно было показывать своих демонов, она стягивала с меня штаны и просила взять её здесь и сейчас, чтобы отпустить все наши ссоры и разногласия. Эм было противно от одной мысли, что из‑за глупой обиды, мы могли начать отдаляться. Мы занимались этим везде, и не по разу, читали мысли и желания друг друга и воплощали их в реальность. Мне казалось, будь нам по пятьдесят лет, мы бы могли умереть во время акта от остановки сердца. Было бы прикольно, — подумал я. Настолько сильно мы сходили с ума друг от друга.

Однажды я очень испугался, когда она потеряла сознание. Я начал поднимать её голову, посмотрел на лицо, тушь размазалась, розовые опухшие губы еле шевелились, и вдруг, она открыла глаза и начала смеяться.

— Я отключилась, просто не успевала дышать, — сказала она.

— Не пугай меня так больше.

Она обхватила шею своими тонкими руками и притянула к себе. И мы лежали, тяжело дыша, и улыбались.

Всё, хватит, подумал я, сболтну ещё лишнего. Да и завёлся я от таких воспоминаний. Хотел бы я погрузиться в то время, но в реальности всё иначе, и ничего уже не изменить. И вернувшись назад во времени, я бы не раздумывая прожил эти моменты вновь. Даже зная, к чему это приведёт в конечном итоге.

Глава 3

Холодная струя текла по запястьям, набираясь в ладонях. Резким движением омываю лицо, чувствую, как вода стекает по векам. Умывание по утрам как дефибриллятор для мозга, сразу же включаешься. В отражении зеркала вижу незаконченного человека, будто не хватает нескольких основных кусочков пазла в самом центре картины. Пытаясь заполнить эту пустоту, перебираешь каждый фрагмент, но края не совпадают, ломаешь соединительные элементы стоящих рядом деталей, а время увеличивает эту дыру в геометрической прогрессии.

Слишком много мыслей. Я позавтракал, оделся и пошёл прогуляться. Проходя мимо газетной лавки, меня заинтересовал один журнальчик, на нём было написано большими буквами:"Сколько стоит любовь?".

Я постучал в маленькое окошечко, за прилавком сидела бабушка с повязанным на голове платком, в руках она держала какую‑то толстенную книгу, а на шее на цепочке висели очки. Я расплатился за журнал, поблагодарил её и пошёл дальше. Была хорошая, безветренная погода, но я всё равно накинул капюшон на голову. Мне нравилось смотреть из‑под него, потому что обзор был не таким большим, но достаточным, чтобы видеть, что находится передо мной, видеть самое важное. По дороге в парк я обратил внимание на пожилую женщину, она сидела на старом свитере, но выглядела вполне прилично для человека, который просит милостыню. Здесь была широкая аллея с множеством лавочек. Найдя свободную скамейку, я сел, достал из сумки журнал, и подумал:"как же давно я не держал в руках эту вещичку с глянцевой обложкой". Кажется, последний раз это было в прошлом году у одной знакомой. Вспомнилось, как я, пытаясь развеяться, и, так сказать, заполнить в груди пустоту, ходил на свидание с одной девушкой. Всё развивалось куда быстрее, чем я ожидал, и вот мы у неё в постели, предаёмся плотским утехам. Откровенно говоря, я знал, что второго раза не будет, она не такой человек, с кем бы я хотел идти по жизни. Она казалась милой, пока не открыла рот. Часто бывает такое, когда люди ну никак не могут найти общий язык, расходятся взгляды на жизнь и моральные принципы. Но, изрядно выпив, продолжение не заставило себя ждать. Уже в процессе я понял, что не хочу этого, не хочу при случайной встрече вставать в неловкое положение. Зачем раздувать огонь, если я уже сгорел. Разве что погреться. Она была красива, но не могла показать настоящую себя, или вовсе не умела делать это чувственно. На прикроватной тумбочке лежал какой‑то женский журнал, а на обложке была девушка в тёплом домашнем свитере, и улыбка её такая искренняя, что она мне показалась более живой, чем моя выпившая подруга. Продолжая фрикционные движения, я то и дело смотрел на эту девушку с картинки, и по звукам хозяйки журнала было понятно, что она не против (я надеюсь, она не заметила, что мыслями я был не с ней). Проснулся я раньше неё и взял этот журнал в руки, пролистал всё до статьи об этой девушке. Оказалось, она была талантливой пианисткой, занявшей первое место на областных слушаниях. Вот такая забавная история, — подумал я.

На ощупь тот журнал ничем не отличался от того, что куплен мной сегодня. Разве что этот был холоднее, так как читал я его на улице, а не в постели. Нашёл интересную статью, где опрашивали девушек из столицы, задавая один вопрос:"сколько должен зарабатывать ваш потенциальный мужчина?". Прочитав её, мне не хотелось жить в таком мире, где женщины выбирают себе мужчину по его социальному статусу, по тому, сколько он зарабатывает. И суммы там заоблачные. Меня пугали не их запросы, а сам факт, что любовь можно купить. Да я лучше умру в одиночестве, чем буду знать, что моё счастье проплачено. Я не мог понять, когда мир стал таким? Когда все ценности жизни стали проигрывать мешку с деньгами? Я бы хотел, чтобы и следующее поколение хоть немного ощутило на себе те самые искренние чувства и дружбу. Создавать новую жизнь в такое время — крайне опрометчиво. Я не смогу смотреть на ребёнка, который мотивирован купить себе жизнь, потому все идёт к тому, что эти бумажки вытесняют человека в человеке. Возможно, правильным воспитанием получиться развить лучшие качества, но выходя из дома, всё равно этот ребёнок будет прыгать с разбега в кучу дерьма. Я понимаю, что деньги нужны, чтобы ездить отдыхать, кушать и одеваться, но не надо их так возвышать. Сейчас хорошее отношение, уважение и понимание ценятся меньше набитого кошелька.

Глава 4

Я сидел, перелистывая страницы, в надежде найти что‑то хорошее, что‑то более человечное. Мимо проходил исхудавший пёс. На нём был ошейник, но было видно, что хозяев нет рядом уже давно. Так и скитался он по улице, обнюхивая мусорные урны и пакеты проходящих мимо людей. Он подходил всё ближе, и с осторожностью начал принюхиваться к моей сумке. Я же, в свою очередь, совсем забыл, что у меня был с собой аккуратно упакованный бутерброд с ветчиной и сыром, который насильно запихнула мне мама, когда я заходил её проведать. Ну, вы же знаете этих мам, вечно они хотят накормить, будто их дитя должно есть в пять раз больше обычного. Но как‑никак, это проявление заботы, и жаловаться на это, как минимум, странно. Я достал этот бутерброд, освободил от пищевой плёнки, отломил кусочек и протянул его псу. Он своим сырым носом уткнулся в ладонь и, не задумываясь, съел его. Бедняга смотрел прямо в душу. Его глаза были грустными, как и у всякой нормальной собаки, в их уголках стояли слёзы и казалось, что они вот‑вот прорвутся наружу. Я надломил кусочек побольше и он снова съел. Не хотелось отдавать весь бутерброд сразу, просто потому, что другого у меня не было, а так пёс бы растянул удовольствие. Итак, кусочек за кусочком, он съел весь бутерброд и сел рядом, как бы сторожа меня. Я немного поиграл с ним, кидал этот проклятый журнал, а он мне его приносил. Но вдруг, он как с цепи сорвался, залаял и побежал к дороге. Я видел только, как он зашёл за поворот и лай утих. Я взял пожёванный журнал за уцелевший край и выбросил его в урну с мыслью:"кто бы мог подумать, что выйдя на прогулку, я отлично проведу время с незнакомым псом". Ему не важно, сколько я зарабатываю и, несмотря на то, что я покормил его бутербродом, а не куском мяса, он отблагодарил меня, подарив хорошее настроение.

Выходя из парка, я искал глазами своего нового друга, но его нигде не было. Не спеша, я брёл по знакомому маршруту, смотря на жилые дома. Вокруг кипела жизнь. Мужичок в майке курил приоткрыв форточку, пуская дым, который медленно поднимался и растворялся в воздухе. На соседнем балконе молодая девчушка развешивала постельное бельё, было видно, как ей тяжело справляться с огромной влажной простынью. Всё стало ярче, как будто я шёл другой дорогой, словно к старой фотографии применили фильтр и вдохнули в неё новую жизнь. Так настроение влияет на восприятие всего вокруг. Я услышал знакомый лай, это был мой приятель. Он бежал именно ко мне, а за ним шуршал по асфальту поводок. Он стал кружить вокруг меня и скулить. Я сначала не мог понять, что‑то болит у пса? Или он так сильно оголодал? Я осмотрел его лапы, вроде бы всё в порядке. Пёс взял зубами петлю поводка и пытался вставить её мне в руку. В его глазах было отчаяние от того, что он не мог сказать, чего от меня хочет. А у меня понять его не получалось просто потому, что я был в небольшом шоке от того, что собака хочет, чтобы я взял её на поводок. Пёс побежал и потащил меня вместе с собой в обратную сторону, туда, откуда он видимо и пришёл. Он притормаживал, когда чувствовал, что верёвка, связывающая нас с ним, натягивается, потому что я за ним не успевал. Добравшись до места назначения, он сел на задние лапы и издавал один короткий лай с интервалом в 3‑4 секунды. Мы стояли у белой машины, где на пыльной двери были отпечатки собачьих лап. Наверное, он хотел сказать, что его хозяин — владелец этого автомобиля. Мы стояли на парковке и ждали. Я подошёл к женщине, которая садилась в свой Ленд Крузер.

— Извините, вы не знаете владельца этого авто? — спросил я, показывая пальцем в сторону машины. Она видно торопилась и просто сказала:

— Это служебная парковка, владелец работает в том здании.

Хлопнув дверью, она уехала. Я подошёл к псу и сказал ждать меня здесь. Он понял, что я имел ввиду и завилял хвостом. Провожая меня взглядом, он сторожил машину как свою будку, уверенно стоя на лапах. В холле дежурил пожилой охранник и я подошёл к нему с тем же вопросом. Он сказал, что сейчас посмотрит в журнале фамилию владельца. Мне сообщили, в какой кабинет пройти, чтобы найти нужного человека. Я поблагодарил его за помощь и пошёл к лифту. Это был какой‑то бизнес‑центр и этажей, как и кабинетов, тут немало. Найдя нужную дверь, я постучал. Мне открыл седовласый мужчина в очках. Я не знаю, чем он занимался, но был похож на какого‑то учёного или преподавателя.

Конец ознакомительного фрагмента.