Встречи с ангелами

Игорь Владимирович Зарайцев, 2020

Эта книга рассказывает о жизни и духовном пути нашего современника, человека, который, получил возможность прикоснуться к неизведанным тайнам бытия. Процесс духовного взросления был непростым, а главному герою пришлось пройти через многие испытания и познать удивительные откровения. И прежде чем он смог увидеть Божественный Свет, его сознание претерпело долгий путь от крайнего негативизма воинствующего атеиста до признания Божественной Иерархии. Реален ли астральный мир? Таинственные духовные сущности, высокие Учителя человечества и их посланники, ангелы и демоны – существуют ли они на самом деле? А, может быть, они находятся рядом, среди нас? Что общего в мировых религиях, выдающихся духовных учениях? Ответ вы найдёте в этой книге.

Глава 2. Прозрение

Измена

— Выпей, выпей сто граммов. Легче будет, — навязчиво, пьяным голосом бормотал Борис.

Для Александра Борис еще со школы был закадычным дружком, которому доверялись все сокровенные тайны. Забияка, редкий хвастун и болтун, но все же, закадычный. Вот как бывает.

Борис, сын вполне обеспеченных родителей, несмотря на скромные во всех отношениях возможности Козловых, почему–то всегда завидовал им, а терзающее его мучительное чувство зависти успокаивалось лишь в периоды, когда этой семье бывало нелегко. Вот, например, как сейчас: только недавно Саша похоронил отца, а тут еще любимая девушка Лариса предала и бросила его.

–Выпей, тебе говорят. Забудь ее, — Борис произнес бранное слово, вспомнив определение всех неверных женщин на свете.

— Лучше найдешь. Наплевать и растереть.

Он совал в руки опечаленного друга стакан с водкой, демонстрируя при этом невиданное участие.

Саша, рассеянно глядя куда-то в пространство, взял неуверенной рукой протянутый стакан. Выпил, залпом, не морщась.

— Молодец, настоящий мужик, вот как надо, — не без удивления глядя на него, пролепетал Борис.

После выпитой водки сознание Саши затуманилось, и в этом кружащемся тумане стали возникать образы и картины недавнего прошлого.

Вот они с Ларисой на озере, весело плещутся в воде. Вот нежно обнимая, он целует ее, застенчиво закрывая глаза, а она дрожит всем телом, обмякшая в его объятиях. Вот они на разгульной дружеской пирушке, и в дискотеке. Молодость в своей беспечности ликовала и праздновала на торжестве беззаботного бытия.

Казалось, что жизнь будет вечно такой же радостной и счастливой.

Страстное, опьяняющее чувство первой любви, как бушующее море, подхватило и понесло к неведомым ощущениям молодую, неокрепшую душу. И она, душа неприкаянная, безудержно отдалась во власть чувственной стихии, не подозревая о грядущих опасностях…

Нарисованная воображением картина идеальной семьи, в которой верная, заботливая, внимательная, добрая и нежная жена готова ради любви преодолевать любые трудности, в одночасье потускнела, когда на предложение руки и сердца Саша услышал:

— Замуж, ты с ума сошел! На что ты жить то собираешься, на зарплату инженера в сто рублей? Её мне даже на джинсы не хватит.

Лариса раздраженно затрясла головой.

— Я подрабатывать буду, да хоть грузчиком, — окончательно уничтожая остатки униженного отказом любимой мужского самолюбия, хрипло, поникшим голосом промолвил он.

— Я выйду замуж за состоятельного, самодостаточного человека. Так что у тебя все впереди, Сашенька. Старайся дорогой. Ну а пока и так как есть, хорошо. Чего тебе не хватает?

Лариса, преодолев раздражение, снова стала ласковой, как прежде, словно ничего особенного не произошло, и никакого разговора не было.

Конечно, в создавшейся ситуации, предельно понятной по существу, Александру следовало сделать правильные выводы. Но, увы, выводов не последовало. Ведь он был влюблён по-настоящему, а большинству влюблённых, глядящих на мир сквозь призму обожания объекта амурных воздыханий, свойственно не замечать очевидное.

Он продолжал с благоговением взирать на свою любимую. Во время свиданий, приводящих его в особое восторженное состояние, много говорил о литературе, ведь Саша просто боготворил Толстого, Достоевского, Камю, рассказывал об астрономии, которой увлекался еще с детства, читал стихи поэтов серебряного века. Однако его спутницу все это занимало мало, а иногда она откровенно скучала. Но ведь что-то привлекало Ларису в ее обожателе? Да, ей нравились в Саше необычайная открытость, искренность и какая–то детская наивность, позволявшая бесцеремонно, как с ребенком, играть с ним. Но это был не её избранник, и в результате столь стремительно вспыхнувший роман закончился быстрее, чем предполагалось.

Сродни финалам второсортных бульварных романов, развязка, в своей банальности, оказалась весьма примитивной. Лариса случайно была уличена в неверности и близости с другим мужчиной, неким мистером Икс, сотрудником Министерства внешних экономических связей, а Александр обречен был испытать всю силу нахлынувшего шквала страдания и разочарования.

Спасители из другого мира

Александр вот уже четвертый час медленно брел по улицам Москвы, не отдавая себе отчета в том, куда он идет. Мимо пролетали автомобили, пробегали вечно спешащие куда-то пешеходы, изредка задевая его и пуская в ход крепкие ругательства, справедливо возмущаясь рассеянностью, или даже некоторой неадекватностью этого странного молодого человека. А он все шел и шел, не замечая ничего и никого вокруг.

Нельзя даже сказать, чтобы он в данный момент только и думал о столь неожиданном и драматичном разрыве с Ларисой. Какие–либо мысли вовсе оставили его воспаленный мозг. Мысли просто остановились, и организм, пребывавший в шоке, осуществлял свои функции исключительно автоматически, не допуская никаких произвольных действий и не подчиняясь воле, ибо последняя была полностью парализована.

Он пришел в себя где–то на окраине города, у станции метро, когда снова вернулось чувство ориентации в пространстве. Посмотрев на часы, Саша понял, что путешествовал по городу около шести часов, о чем свидетельствовала, в том числе неимоверная усталость. Нужно было возвращаться домой, но вот этого как раз хотелось меньше всего.

Во время долгой обратной дороги, сидя в вагоне метро, он все время повторял один и тот же вопрос: «Что теперь делать?». А вместо ответа помутненное сознание выдавало единственное утверждение: «Все кончено!».

Это «все кончено» распространялось сейчас и на весь окружающий мир, который бескомпромиссно рушился дурною силою воинствующего юношеского максимализма.

Александр шел к дому.

«Кончено, кончено, кончено…», — сверлило в мозгу.

Ритмичные, медленные, тяжелые шаги гулко отдавались на лестнице слабо освещенного подъезда.

«Кончено, кончено, кончено…», — смысл настоящего сводился только к этому слову. Оно не имело альтернативы, и означало — предел, конец всему, чего хотел, что любил, к чему стремился.

Искоса, он увидел свое отражение в окне лестничной площадки и остолбенел от неожиданности. На него смотрело его, Сашино, отражение, но курьез состоял в том, что оно, отражение, вопреки острому драматизму настоящего момента, криво улыбалось, щуря маленькие злобные глазки, всем видом как бы говоря: «Так тебе и надо». И в этом отражении Саша, не без страха, узнал своего двойника из кафе. Его замутило от отвращения к этому омерзительному лицу и к самому себе.

«Необходимо прекратить все разом, покончить с собой, вот единственный выход», — пришло неожиданное решение.

Он вдруг вспомнил недавно, скоропостижно умершего отца, о котором сильно тосковал, и которого искренне любил с каким-то особенным трепетным восхищением и преклонением перед его непререкаемым авторитетом. Как нужна была сейчас Саше его поддержка и совет! Вспомнились многолюдные похороны, слезы на глазах друзей и родных, тягостное ощущение всё заполняющего беспросветного горя. Почетный караул, гора цветов у обитого красной материей гроба, в котором лежало то, что трудно было как-либо назвать, и что осталось от человека, всего лишь три дня до того жившего активной наполненной жизнью и даже не представлявшего себе, что эта казавшаяся долговечной жизнь так внезапно оборвется.

Трагические воспоминания только усугубили и без того отчаянное состояние. Саша, словно лунатик, прошел по квартире, машинально буркнув что-то в ответ проснувшейся матери.

Вдруг мелькнуло: «А как же она, мама? Ведь она не переживет еще одной смерти». Но навязчивое желание, сейчас же освободиться от невероятно мучительного чувства все заслоняющей убийственной тоски победило в эту минуту даже любовь к матери.

Замок в ванную щелкнул хлестко, как выстрел, и захлопнутая с силой дверь как бы отгородила нашего страдальца от бурлящей вокруг, суетливой и жестокой жизни. Освобождение, казалось, было близко. Но как его осуществить?

В безумии он схватил ножницы: «Вскрыть вены! Нет, тупые, не получится. Черт! Что же делать? Нет сил терпеть!».

Мысли метались, словно в горячечном бреду. Выступивший от напряжения обильный пот заливал лицо. Саша спешил, душевная внутренняя боль была уже вполне физической. Сердце рвалось из груди, и готово было разлететься на части.

Вдруг осенило: «Повеситься!».

Глаза лихорадочно бегали по потолку и стенам ванной комнаты, тщетно пытаясь найти на них какой-либо крюк.

«Труба полотенцесушителя, вот что надо!» — трясущимися руками Саша снял поясной ремень и, сделав на нем петлю, накинул на шею, а другой конец ремня кое-как привязал к трубе, которая была почти на уровне его головы. Резко присев, он обмяк всем телом, повиснув на ремне…

В глазах начало темнеть, на фоне застилающей зрение темноты стали возникать яркие вспышки и плавающие разноцветные круги. Боли не было, вслед за непродолжительным ощущением слабости появилась невероятная легкость, а земля стремительно уносилась куда-то вниз. Возникало ощущение полета и освобождения. Саша, словно, парил в воздухе, а в мозгу пронеслось: «Вот оно, слава богу!»

Не успел он мысленно произнести эту фразу, как вдруг осязаемо почувствовал, что парение в воздухе прекратилось. Он как бы был остановлен перед незримой стеной. Из возникшей перед его взором синеватой пелены появился отчетливый образ той прекрасной Феи, которую он видел когда-то в детстве, во время операции. Её невозможно было не узнать.

Фея нежно, с любовью и даже, Саша чувствовал это, с состраданием смотрела на него. Неземной, волшебный свет и покой исходили от нее.

— Где же ты была? Я так долго ждал тебя! — Саша простер к Фее руки с желанием приблизиться к ней и раствориться в этом манящем прекрасном свете, но не сумел сдвинуться с места.

— Не спеши, дорогой мой, — нежный, мелодичный голос Феи лился как музыка, успокаивая и маня — еще не время для встречи. Ты поторопился и тем самым нарушил Закон.

Мелодия голоса приобрела серьезные ноты.

Саша ничего не понимал.

— Я не понимаю! — в разочаровании закричал он.

— Внемли! — вдруг прозвучал густой, раскатистый, словно громовой голос, исходящий от какого-то неземного существа, незримое присутствие и невероятную силу которого Саша ощутил всеми фибрами своей заблудившейся и отчаявшейся души. Его затрясло, как в лихорадке.

— Самоубийство являет собой тягчайший из всех грехов, на искупление которого требуются иногда тысячелетия, — четко продолжал декламировать голос.

— Сейчас ты не ведаешь себя, но впереди путь трудный и прекрасный, где все зависит лишь от тебя самого. По незнанию совершен грех, потому возвращаешься обратно, в лоно трудностей и испытаний. Молись, чадо, и помни час сей!

При последних словах пелена перед взором Саши спала, и на один только миг увидел он невообразимо прекрасное, бездонное, божественно голубое небо, из бесконечных просторов которого изливались неисчислимые, переливающиеся тысячами оттенков лучи неведомого, беспредельно удаленного, но и в тоже время вездесущего света. В одном из лучей возник и тут же исчез образ седовласого старца в длинных белых одеждах.

Александр стремительно полетел куда-то вниз, к земле, и через мгновения снова ощутил себя в ванной комнате. Тело его продолжало содрогаться. Он лежал на кафельном полу, рядом валялся развязанный ремень. В дверь колотила испуганная мать, плача и причитая. Саша с трудом встал, и, отряхнув ослабевшими руками помятые брюки, открыл дверь.

Мать, донимая расспросами, принялась целовать сына, который с отрешенным видом застыл, словно, глядя куда-то в пространство. Мысли его были далеко.

Манифестация веры

Время шло своим чередом, изменяя людей и окружающие их декорации на сцене вечной драмы под названием «жизнь».

Вроде все у Александра стало понемногу налаживаться, но пережитые события не давали покоя, как ни пытался он гнать от себя неприятные воспоминания. Что же случилось, кого он все-таки видел? Было ли это реальностью или видением, сном, в конце концов. Однако что-то слишком много странных «снов» привиделось наяву. Все чаще возникала мысль, что всё это было далеко не случайно. Но почему это происходило именно с ним? Будто кто-то специально указывал на то, что существует другая реальность, отличная от привычной реальности, которая день за днем окружала его. В то, что ему реально довелось встретить некие существа, которые явно не походили на представителей рода человеческого, Саша почти поверил. Но если это были пришельцы из каких-то других измерений или, страшно подумать, иных миров, то все становилось с ног на голову. В таком случае рушились все сформулированные современной наукой представления о мироздании, в которых не было места подобным феноменам, более того, они категорически отрицались. Получалось, что ученые не знают ничего. Но здесь что-то не вязалось.

«Да нет, не могут ученые ошибаться, ведь практически всему есть объяснение», — размышлял он.

«Надо только поискать в литературе, энциклопедиях различных, журналах».

Однако, пытаясь убедить, прежде всего, себя, Саша все больше понимал, что объяснений увиденному в научной литературе он не найдет. Мало того, даже обращаться за советом к кому-либо не стоило. Вопрос был настолько деликатным, что его обсуждение могло вызвать подозрения во вменяемости вопрошающего.

Единственное, что настойчиво приходило в голову, это упоминание об ангелах господних из бабушкиной библии, но очевидная нереальность подобных допущений только смущала. Перебирая в уме книги писателей — фантастов, Александр вроде бы даже находил какие-то аналогии, но ведь герои фантастов были плодом их воображения, вымыслом автора, так сказать. Вспоминались даже детские сказки, но это было, пожалуй, уж слишком неправдоподобно.

Временами, проходя по улице, он осторожно оглядывался по сторонам, боясь увидеть еще одного «пришельца», а в зеркала старался глядеться реже, каждый раз, со страхом выискивая в зеркальном отражении признаки присутствия ужасного двойника. Конечно, этого не могли не заметить близкие.

–Ты, Сашенька, что-то очень нервным стал, будто опасаешься чего-то и молчишь все время, — бабушка внимательно посмотрела на внука.

— Я уж всякое передумала и молюсь за тебя каждый божий день. Что тревожит то тебя, милый мой?

— Ничего страшного, бабуля, не волнуйся. Да, кстати, — вдруг встрепенулся Саша, словно вспомнил что-то.

— А где книга то твоя, ну эта, Библия, — промолвил он смущенно.

— Да вот она, возьми, — указывая рукой в сторону прикроватной тумбочки, не без удивления ответила бабушка.

— Совет тебе дам, прочитай, только не торопясь, прежде всего, евангелия.

Саша совершенно с другим чувством, нежели в первый раз, можно сказать, с интересом принялся за чтение.

Он читал и перечитывал тексты евангелий, останавливался, глубоко задумавшись, и снова читал. Временами, не понимая сути прочитанного, отбрасывал в раздражении книгу. Затем, спустя какое–то время возвращался к ней снова.

Воображение постепенно формировало образ Иисуса. Он представлялся нашему герою выдающимся человеком, пророком, целителем, философом, святым, учителем, исполненным безграничной любви к людям. Но эти люди, тем не менее, предали и растерзали его! Его, который во имя все той же любви простил их и принес великую жертву.

Саша вспоминал слова из заповедей Христа: «Не убивай; не гневайся на брата напрасно; если брат твой имеет что-нибудь против тебя, пойди и примирись с братом твоим. Не прелюбодействуй, всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своём. Прощайте врагам вашим, прощайте людям согрешения их и прощены будете. Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким и будете судимы, а какой мерой мерите, будет отмерено вам. Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. Будьте совершенны, как Отец ваш небесный. Служите Богу, не можете служить двум господам — Богу и мамоне (богатствам земным)…».

Так вот, логика осознания евангельского учения подводила еще к одному непростому вопросу. А заключался он в том, что если бы люди, считающие себя христианами, и составляющие не менее трети населения земного шара, на деле соблюдали эти заповеди Христовы, разве был бы мир таким, каким мы его наблюдаем — жестоким и несовершенным? Вопрос естественно был риторическим. Получалось, что провозглашенные нравственные идеалы остались, в большинстве своем, недостижимыми в обществе, погрязшем в грехах и терзаемом непрекращающимися войнами.

"Не послал Бог сына своего, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через него. Суд не состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы", — читал Саша.

"Получается, что человеческое общество во многом основано на лжи и лицемерии", — рассуждал он. — "Люди думают одно, делают другое, верят в свет, но зачастую насаждают грех, потворствуя тьме. Боже, как несовершенен мир! Или, может быть, несовершенен, прежде всего, сам человек?

Кто есть Отец небесный, о котором говорил Иисус? По всему получалось, что Бог, Бог — Отец, Отец небесный — это равнозначные определения некой могущественной, вездесущей ипостаси. Также было очевидно, что понятия Царства небесного и Высшего суда являлись атрибутами этой самой Божественной ипостаси. Но кто, или что есть Бог? Александр настойчиво спрашивал себя, и не находил ответа. Он понимал, что не будет больше ему покоя, пока не поймёт, зачем живёт он на земле, и не ответит на все явленные растревоженным разумом вопросы. Но как прекрасен был образ Христа!

Как-то ночью, чувствуя усталость после подобных напряженных размышлений, испытывая непреодолимую потребность излить накопившееся душевное напряжение, Саша отчетливо представил лик Иисуса с бабушкиной иконы, которую она тщательно прятала от посторонних глаз. И вдруг, неожиданно для себя самого, он зашептал слова молитвы:"Отче наш сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам; и прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки веков. Аминь". Сердце трепетало в радости преодоления уже сломленных барьеров воинственного атеизма. В конце молитвы Саша, чуть вздрогнув от возбуждения, осенил себя крестным знамением, подивившись, ведь этого он не делал никогда, и даже не задумывался над тем, как следует креститься.

"Да будет воля твоя. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь", — и снова Александр перекрестился.

Он произносил молитву воодушевленно, будто проснувшись от долгого сна неведения, с пылом обращал слова прекрасному образу Христа, куда-то в пространство, в котором, казалось, жило нечто прекрасное, доброе, справедливое, все понимающее и все прощающее. Никогда не испытываемое раньше чувство блаженного спокойствия наполнило его. И, похоже, это было первым актом, манифестацией пробуждающейся веры…

Саша стал периодически захаживать в находящийся неподалеку православный храм. Он старался максимально проникнуться атмосферой и духом христианства. Однако, несмотря на то, что вера уже пробудилась в его душе, пытливый ум продолжал искать рациональное объяснение извечным тайнам мироздания. Все еще не найдены были ответы на вопросы возникновения и развития окружающего мира, происхождения человечества. То, что говорила об этом наука, до конца не удовлетворяло. Сомнения, сомнения, они не давали покоя! Именно поэтому Александр старался, по возможности, посещать различные лекции, интересные встречи в самых разных просветительных учреждениях и клубах. И вот однажды на одном из таких мероприятий он встретил человека, которого, похоже, уже давно искал.

Судьбоносная встреча

Небольшой конференц-зал библиотеки имени Н.А. Добролюбова был почти заполнен посетителями. С минуты на минуту здесь должен был начаться вечер, организованный клубом с интригующим названием — «Космопоиск», члены которого занимались изучением различных необычных, в том числе аномальных, явлений природы.

Из-за стола президиума поднялся степенный мужчина среднего возраста с аккуратной, слегка тронутой сединой, бородой и, поправив черный галстук-бабочку в белый горошек, не очень подходивший к его мешковатому костюму и серой сорочке, предоставил слово гостье вечера Аделаиде Михайловне, так он ее назвал. Ведущий представил ее как человека, обладающего даром ченнелинга, то есть способностью каким-то образом устанавливать контакт с внеземным разумом. При этом он слегка пожал плечами, будто выказывая сомнение, и затем несколько театрально протянул руки к залу, как бы приглашая слушателей к дискуссии.

Александр обвел взглядом присутствующих. Было заметно, что большинство из них привело на встречу, скорее, простое любопытство. Некоторые из пришедших были настроены весьма скептически, о чем свидетельствовали их настороженные взгляды и напряженные лица. Но были и те, кто ожидал встречи с героем вечера, демонстрируя неподдельный интерес.

Аделаида Михайловна сначала сидела в президиуме с сосредоточенным видом. Она то периодически обводила пространным взглядом зал, то поднимала глаза кверху и застывала в этой позе не некоторое время. Вообще она производила необычное впечатление. На вид ей было лет под шестьдесят. Длинные с проседью волосы спадали на худые плечи, которыми она периодически подергивала, что выдавало чувствительную организацию нервной системы. За строгим костюмом старомодного кроя угадывалась почти аскетическая худоба, которую подчеркивали достаточно высокий рост и длинные тонкие руки.

Аделаида Михайловна на призывы ведущего, выступать сидя, ответила, что ей удобнее стоять во время общения с аудиторией. При этом она обошла стол президиума и предстала перед слушателями.

То, что она затем поведала, повергло всех присутствующих, не исключая Александра, в полнейшее изумление.

— Прошу отнестись ко мне снисходительно, так как я никогда не выступала публично, — начала Аделаида Михайловна. — Также прошу выслушать меня без преждевременного осуждения и скепсиса. Ну а те из вас, кому мой рассказ покажется шокирующим, могут сразу же покинуть зал без каких-либо условностей. На вопросы оставшихся я буду потом готова ответить.

Далее она без всяких вводных частей перешла к главному.

— Я являюсь контактером, то есть могу при необходимости вступать в контакт с разумными существами, находящимися за пределами Земли. Необходимость эта определяется или моей потребностью, когда у меня возникает тот или иной вопрос, или внеземные существа сами, по своему произволению обращаются ко мне в зависимости от тех задач, которые они перед собой ставят. Опережая вопросы, скажу, обитаемых миров в нашей галактике, а также в других галактиках достаточно много. Лично со мной контактируют представители союза цивилизаций. Большинство из этих представителей совсем не похожи на нас, землян. Некоторые из представителей этих цивилизаций скорее напоминают нас внешне. Но уровень их развития значительно превосходит наш. Сама я их могу видеть, как бы внутренним взором, только временами, и на краткий миг. Весь контакт происходит телепатически или через голоса, но всё же чаще методом телепатии. Эти цивилизации достаточно доброжелательно настроены к нам и готовы помогать, при необходимости. Но есть в космосе, как мне рассказывали, и достаточно воинственные цивилизации, которые относятся к нам с большим недоверием. Моя задача состоит в том, чтобы получать информацию от тех внеземных существ, которые со мной контактируют. Часть информации мне разрешено записывать, некоторые получаемые мной сведения предназначаются для каких-либо людей, и до них я эту информацию доношу. Но я не могу сказать, какого рода информацию получаю, так как мне это делать категорически запрещено. Рассказываю только то, что мне разрешено открыть. Однако далее по ходу нашей встречи, дабы не превращать ее в фантасмагорию, я готова ответить на ваши вопросы, — Аделаида Михайловна сложила руки ладонями на уровне груди, как это делают индусы, и слегка поклонилась, ожидая реакции публики.

Пока она говорила, в зале стояла «мертвая» тишина. Затем стулья заскрипели, задвигались, слушатели заметно оживились. Однако трое молодых людей с явно недовольным видом, бросая недоумевающие взгляды в сторону президиума, все же покинули зал.

— Итак, мы ждем вопросов, — снова вскочил ведущий, нервно теребя свою бабочку в горошек. Похоже, он не совсем ожидал, какого характера информацию придется услышать.

— Скажите, откуда у вас появились эти способности, о которых вы говорите, ведь это, просто, уму непостижимо? — прозвучал первый вопрос.

— Это случилось около двадцати лет назад, когда я, будучи сотрудником института биофизики, находилась в командировке в одной из, как сейчас говорят, аномальных зон. Но об этом, пожалуй, лучше расскажет мой бывший коллега по институту, Петр Иванович, — сказала Аделаида Михайловна, указывая на сидящего в первом ряду полноватого немолодого мужчину.

Петр Иванович неспешно встал, обернувшись к залу лицом, и, оглядев присутствующих, спокойным голосом начал рассказ:

— Да, мы с Аделаидой, в составе небольшой экспедиции, по заданию института находились в Самарской области в зоне, считавшейся аномальной. Аномалия выражалась в том, что в этой зоне фактически не работал компас, стрелка крутилась как бешенная. Также глючили все измерительные приборы и радио. Так мы до конца и не поняли, в чем была причина. В общем, чертовщина какая-то. Так вот, однажды Аделаида пошла за водой к источнику с нашим коллегой инженером и пропала. Нашли мы ее только на следующий день, но одну. Инженера так и не нашли. Она была в норме, только ей казалось, что она отсутствовала всего полчаса, до источника то всего сто пятьдесят метров. Очень она удивилась, что искали ее сутки. В поисках и милиция участвовала и местные, все вокруг обыскали, и, вдруг, обнаружили Аделаиду на тропинке от источника, как ни в чем не бывало, и с полным ведерком воды! Ведь сто раз по этой тропинке во время поисковой операции пробегали, а тут такое. А куда делся наш инженер, так никто и не узнал. В общем, походило все это на некое искривление времени, как бы изменение пространственно-временного континуума в конкретном месте. Хотя, конечно, звучит фантастически, и нам в Москве мало, кто верил. Но мы — то все это наблюдали своими глазами. А насчет инопланетян не скажу, не видел.

— Так, вы, Аделаида Михайловна, вспомнили, что с вами произошло? — раздался второй вопрос.

— Нет, я ничего не помнила, только, как уже сказали, думала, что отсутствовала всего тридцать минут. Инженер, который со мной пошел, как мне казалось, сразу на тропинке куда-то исчез, я позвала его, но он не откликнулся. А потом я ничего не помню, была, словно, во сне. После этого случая меня стали беспокоить частые головные боли, такие упорные, что таблетки обезболивающие плохо помогали. А через пару лет боли прекратились, но я стала ощущать какие-то звуковые сигналы, исходящие, казалось, из глубины мозга. Потом, через какое-то время звуки стали более гармоничными, как бы систематизированными, и я стала различать отдельные слова. Сначала я испугалась, думала с ума схожу. Но затем поняла, что кто-то пытается установить со мной контакт таким необычным способом. И когда мне сказали, кто они, я не поверила, сомневалась. А потом они, кто вступил со мной в контакт, назвали мне два события, которые должны были произойти, и эти события действительно произошли, в том числе Чернобыльская авария. Вот тут я, конечно, сильно была поражена и поверила…

Дальше вопросы сыпались один за другим.

— Кому конкретно предназначалась информация, которую вы получали, вы сказали для каких-то лиц?

— На этот вопрос отвечать мне запрещено, это конфиденциальная информация.

— Почему представители внеземных цивилизаций, как вы говорите, не войдут в официальный контакт с соответствующими структурами, в том числе научными?

— Насколько я знаю, такие контакты осуществлялись неоднократно, но они были отвергнуты, видимо по разным причинам. Но главное было — недоверие. Поэтому они, представители внеземного разума, выбирают по определенным критериям отдельных землян, и осуществляют необходимый контакт через них.

— Почему вы говорите, или там кто-то вам говорит, что обитаемых миров много, а наша наука это отрицает и никого в космосе не видит?

— Наука не может видеть обитателей этих миров, поскольку отрицает существование других видов, или состояний материи, за исключением видимой физической материи. Соответственно никакие исследования в этом направлении, очевидно, не проводятся. А вот эти миры и их обитатели, о которых я говорю, как раз и состоят из этой невидимой нам материи.

— Почему же, раз эти внеземные существа расположены к нам доброжелательно, то они не могут вступить с нами в контакт каким-то другим, убедительным способом, чтобы мы все поняли?

Конец ознакомительного фрагмента.