Иностранец. Возвращение домой

Игорь Витальевич Шелег, 2021

Рано или поздно это должно было случиться. Я вернулся на родину, в столицу минского княжества. Еще несколько лет назад я бы очень обрадовался этому факту. Вот только кем я тогда был? Нищим родственником, не сумевшим подняться в ранге выше Воина и отдавшим свою жизнь в залог мирного договора двух враждующих кланов. Только позже я узнал, что одним родственникам я был не нужен, а вторые не смогли ничего сделать, когда меня отправили в Китай. Но теперь, когда я вернулся, все изменилось. Мне есть что терять, и для каждой стороны родни я своего рода приз. Большие деньги – это большая грязь, и считаться с моими интересами никто не собирается. Как отбиваться от их загребущих рук, я пока не знаю! Но одно я знаю точно: если они уверены в легкой победе надо мной, то очень сильно ошибаются!

Глава 2

— Ну, встретились, — спокойно сказал я, рассматривая парня более внимательно.

Я ждал, что он как-то отреагирует, но Богрянин молчал, также всматриваясь в меня. Первый урок должен был скоро начаться, и мне не хотелось опаздывать, поэтому мне пришлось подстегнуть разговор:

— Ну, встретились, и что дальше?

— А ничего! Ты меня перед Змушко подставил! Теперь она все брату донесет! И все из-за тебя! Так что за тобой должок! — с нажимом сказал парень.

Его друзья не выражали никакой агрессии и стояли расслабленно, как-то даже с ленцой. Делали вид, словно им это не интересно, и подобная ситуация их напрягала. Возможно, это так и было, и они просто стояли на месте и ждали окончания нашего разговора. Главное, они не вмешивались, и это было просто отличным фактом. Мне никогда не нравилось спорить с толпой. Когда споришь с одним и при этом подключаются еще несколько, они уже совершенно не ждут от тебя ответов, а только задают вопросы. Здесь же все иначе.

— Я никого ни перед кем не подставлял, — отрицательно покачал я головой.

Пусть я и не хотел опаздывать на урок, но и брать на себя какие-то обязательства, признавая, что виноват, не собирался. Да и разговор этот больше походил на попытку запугать, прощупать новичка и, конечно же, навесить должок.

В школьной среде, в которую я попал, очень серьезно могут относиться к данному слову. Это уже не дети, чтобы творить полную чернуху, но и не взрослые, чтобы им доверяли активы рода. А это значит, что молодые клановые дети особенно серьезно относятся к словам, цепляясь за них. По крайней мере, так я рассуждал, судя по клановым из Китая. Но чем обернется данное событие в лицее, я мог только предполагать.

— Парень, я дал тебе шанс откупиться малой кровью. И даже сделал вид, что забыл, как ты надавил на болевую точку на моей руке. Только ты, видимо, из крутых! Парням из простых так себя вести запрещено! Много на себя берешь!

Парень говорил спокойно, и чувствовалось, что он верит в то, что говорит. Вот только во мне начала подниматься волна раздражения. Я только пришел в лицей, еще даже не успел начать учиться, как какие-то типы уже начинают путаться у меня под ногами.

Мне казалось, я спокойно приду и начну учиться. Пойму, чем живет княжество, какие имеет ориентиры. Пообщаюсь с клановой молодежью, заведу нужные знакомства. Сначала скрою свои способности или, по крайней мере, не буду без нужды ими светить. И самой большой своей проблемой я считал директора и какие-нибудь неувязки с договором.

Вот только, как сказал один известный злодей, реальность полна разочарований. Я еще и часа не провел в лицее, а мне уже хочется врубить «электрический доспех» и надавать этому заносчивому упырю по голове. Быть может, тогда и все остальные от меня тоже отстанут. Хотя директор особо обращал внимание на недопустимость решения конфликтных вопросов путем драк на переменах. Он настаивал на том, что классные руководители вполне способны решить возникающие вопросы без побоищ.

Мысли о директоре и его словах заставили задуматься о другом. Я давно не общался со своими ровесниками и, как мне кажется, перестал их понимать. Ведь, возможно, парень просто внаглую нарывается на драку, специально меня провоцирует. Создает условия, при которых я бы не выдержал и проявил агрессию. А это значит, что я должен ни в коем случае не повестись на эту драку.

Поняв эту простую вещь, я взглянул на ситуацию немного под другим углом и заставил себя расслабиться.

— Чего ты пристал ко мне? Тебе что, делать нечего? — приподняв левую бровь, спросил я и, пока Богрянин не успел ничего вставить, продолжил наступать: — Есть вопросы? Чего один не пришел, а с группой поддержки? Боишься?

— Значит, так! — Голос парня мгновенно изменился и потяжелел. Я заметил также, что его друзья стали проявлять больше интереса к беседе, видимо, ожидая, что я не побоюсь и их зацепить. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

— По какому плохому? — перебил я его и ментально надавил на парня.

Не ударил, нет, именно надавил. Такой фокус первый раз получился у меня с капитаном контрабандистского корабля, который вез нас в Китай. Тогда я почувствовал, что он реально размышляет о возможности сдать непонятных пассажиров китайским властям. Ментально атаковать его я не мог: все же капитан был единственным, кто знал, где и когда можно беспрепятственно проплыть в территориальные воды Китая и как расплатиться с командой. И именно мое ментальное давление несколько раз ставило его на место и не давало совершать опрометчивых поступков.

Отсутствие подавителя сделало свое дело, и я смог еще больше раскрыть потенциал своего ментального наследия — так называли в России камонтоку. Ментальные навыки вообще стали для меня очень важны, и очутись я сейчас без них, считал бы, что меня лишили половины моей силы, причем важнейшей ее части.

С каждым днем наследие Зиминых давало мне все больше и больше. Вот и сейчас стремящийся что-то сказать парень попал под мой пресс и застыл, словно кадр в фильме. За время восстановления я провел не одно испытание этой новой для меня техники и узнал, что подвергшийся ментальному давлению понимает, что происходит вокруг, но при этом не может ничего сделать. Этим я и решил воспользоваться.

— Для начала неплохо было бы представиться!

— Что?! — резко вырвалось у парня, когда я на секунду отпустил его сознание. Все же для всех остальных он должен был хоть как-то реагировать.

— Пред-ста-вить-ся! — по слогам произнес я, надавив вновь и не давая парню ответить, а сам тем временем продолжил: — Согласно этикету, если у тебя есть ко мне какие-то вопросы, то ты должен как минимум представиться! К тому же что за наезды! Если есть проблемы, официально вызывай меня на дуэль, и дело с концом… Чего молчишь?! Нечего сказать?! Тогда я пошел!

Расстояние между плечами парней было достаточным для того, чтобы я, хоть и с трудом, но прошел. Сделав шаг в сторону, я немного отодвинул плечо Богрянина и уверенной прыгающей походкой пошел прочь.

От стоящих рядом с Богряниным парней я почувствовал сначала интерес, потом удивление, потом предвкушение, потом недоумение и в самом конце, когда я пошел дальше по коридору, злость. Они явно не понимали, почему их друг ничего не предпринимает. Сначала они не хотели лезть вперед, потом просто не знали, что делать дальше, а теперь было уже поздно.

Пройдя буквально метров пять, я увидел нужный мне кабинет. Хоть я и не знал, куда идти, но по выданному мне расписанию и указанным на кабинетах номерам сориентировался, что необходимый мне кабинет находится совсем недалеко от лестничного пролета.

Помимо моих оппонентов на этаже находилось много другой молодежи, которая наблюдала за инцидентом. От них шли волны различных ощущений, причем настолько сильных, что у меня опять заболела голова. Пришлось срочно гасить «ментальное давление» и вообще закрыться от них.

— Эй! Стоять! — услышал я крик Богрянина, когда моя нога уже переступала порог двери четыреста первого кабинета. Я сделал вид, что не слышу.

В кабинете уже находились одиннадцать человек. Разбившиеся на группки, они так были заняты разговорами друг с другом, что даже не обратили на меня внимания.

Кабинет был на уровне. Просторный, на три ряда по пятнадцать парт. На каждом месте ученика лежал на подставке большой планшет, на столе у преподавателя стоял ноутбук. Яркие лампы под потолком давали мягкий свет, который не слепил глаза.

На стене были три доски: одна, по центру, зеленая меловая; вторая, белая, висела на специальных креплениях и была предназначена для нанесения рисунков маркерами; третья, расположенная у выхода из класса, была интерактивной. На эту доску передавалось изображение проектора, и с помощью специального карандаша можно было рисовать прямо по изображению. Знакомая мне и очень удобная для демонстраций технология.

У задней стены класса стояли стеллажи с закрывающимися ячейками, и, как вишенка на торте, под потолком висел длинный кондиционер. А рядом с кондиционером, в углу, я увидел то, что искал, — камеру видеонаблюдения. Драки, как я понял, весьма порицаются в данном учебном заведении, и, понимая, что Богрянин от меня не отстанет, хотел хотя бы иметь свидетельство того, что не я первый начал.

Поставив сумку на ближайший стол, я осмотрелся. Если вдруг мне придется применять силу, то лучшего места не найти: от первой парты до доски было примерно два с половиной метра — хорошее место для маневра и уклонения в случае необходимости. А чуть позже я, неожиданно для себя, высоко оценил местный паркет и качество работы строителей. Произошло это спонтанно и в боевой обстановке.

Богрянин появился в классе совершенно бесшумно. Я не слышал его шагов. Приняв решение переставить портфель со стола на пол, я поймал направленный мне за спину удивленный взгляд одного из моих одноклассников. Если бы не это, я ни за что не успел бы среагировать.

Осознав опасность, как и то, что стою спиной к проходу, я мгновенно сформировал «доспех духа». И вовремя, потому что удар в него последовал незамедлительно, причем очень сильный. От неожиданности я даже сделал несколько шагов вперед, а потом еще один с резким разворотом — для того, чтобы принять еще один удар.

Вот только на этот раз я оказался готов и, встретив лицом руку, совершенно не пострадал. Раскрасневшийся от злости парень, также набросив на себя «доспех духа», просто бил меня кулаками, отчетливо понимая, что таким образом не нанесет мне никакого урона. Я решил еще больше его позлить, и для этого у меня были все возможности.

Усвоив память молодого шамана, Дима узнал несколько секретных шаманских техник, благодаря которым они и становились такими сильными бойцами. Одним из таких секретов, который он открыл мне, оказался второй этап создания «доспеха духа». Оказалось, с помощью дополнительных упражнений его можно было укреплять.

Названия техники у гвинейцев не было, и мы решили дать ей название «броня духа». Работать с этой техникой я мог только с большим трудом: техник и навыков, которые мне необходимо было освоить и развить, оказалось множество, и приходилось кое-что откладывать на потом.

Секрет «брони» заключался в том, что это был все тот же «доспех духа», но с возможностью дополнительно манипулировать энергией, направляя ее в конкретное место, которое необходимо было усилить. Высвобождение энергии получалось у меня пока не очень, к тому же при применении данной техники я был вынужден оставаться в неподвижном состоянии. Но на этого парня должно было хватить и моих куцых умений.

Для того чтобы принять максимально брутальный вид, я просто толкнул Богрянина ладонью все с тем же высвобождением силы. Это позволило мне выиграть время, чтобы сказать ему пару слов.

— Ты всегда нападаешь со спины или только по понедельникам? Как ты там говорил? Род Богряниных? Да… На дуэль ты меня точно не вызовешь! Трус!

Руки я засунул в карманы, ноги поставил на ширине плеч и вызывающе на него посмотрел. По-моему, получилось более чем убедительно.

Друзья Богрянина придержали его от падения. Они даже попытались было удержать его от следующей атаки, но куда там. Ему хотелось отомстить мне за обиду. Около десяти секунд он наносил мне удары — быстро, технично и сильно. Никто из присутствующих не мешал ему.

Я чувствовал, что «броня духа» долго не выдержит. Когда он отошел назад и в его отведенной назад руке стало разгораться алое пламя, мне пришлось контратаковать, чтобы прекратить бой. Я шагнул вперед и вбок, оттягивая его руку в сторону, и нанес еще один удар с выбрасыванием силы. И мне кажется, этот удар если и не пробил его «доспех», то продавил: парень подавился воздухом и так же, как и до этого, отлетел назад.

После этого я громко сказал:

— На этом, пожалуй, и закончим!

На секунду все замерли.

Богрянин вновь хотел было наброситься на меня, но его остановил сильный мужской голос:

— Что тут происходит?!

От этого голоса Богрянин замер, как и все остальные. Потом учащиеся со стороны прохода стали расступаться. В кабинет вошел зрелый мужчина лет сорока, с аккуратной козлиной бородкой, небольшим животиком и, как по мне, в странного вида галстуке. Выглядел он несколько аляповато, но это все же удивительным образом шло ему.

— Ну-ка, ну-ка! — заинтересованно покрутил он головой, словно принюхиваясь и удивляясь. — И кто это у нас тут силой балуется?

Я отошел немного в сторону и снял «доспех». Говорить я ничего не собирался. Но все сказали за меня.

— Да вот, какой-то новичок балуется! — сказал один из парней, стоящих рядом с Богряниным, и махнул рукой в мою сторону. — Я давно вам говорил, что отбор в лицей должен быть гораздо строже, и всяких идиотов здесь должно быть как можно меньше. Очередной нищеброд, который хочет что-то кому-то доказать и отвлекает нас от учебы, демонстрируя техники, которые нужно показывать в спортзале.

Я удивленно посмотрел на новое действующее лицо. У парня на груди был вышит странный знак, в середине которого был изображен медный ключ. Я узнал этот символ. Род Ключинца — один из значительнейших в княжестве. Кто-то из его родственников занимает должность казначея и имеет сильное влияние. Родственники этого парня регулируют потоки финансов в княжеском роде.

Таким образом, парень — представитель сильного рода и, похоже, пользуется этим на всю катушку. Вон как уверенно заговорил. К тому же Богрянин уже успел спрятаться за спины других парней, откуда пристально сверлил меня злым взглядом.

— Во-первых, обзываться нехорошо, тем более в моем присутствии! Выбирайте выражения, вы разговариваете не со своим ровесником! То, что человек одет в одежду не из швейной мастерской, а из магазина, совершенно не делает его хуже. Судя по тому, что я вижу, молодой человек чист и опрятен. Именно на это вы должны смотреть в первую очередь. Вам понятно, Ключинец?

— Да, Дмитрий Игоревич, — покорно ответил парень, сделав свое лицо абсолютно непроницаемым.

Я же удивленно посмотрел на этих двух долбаных пижонов, для которых мой купленный и подогнанный по мне стандартный школьный костюм выглядел слишком бедно. А ведь он стоил двести рублей, что по местным меркам приличные деньги. Оказывается, пословица «Встречают по одежке…» в современном обществе очень даже актуальна.

— И во-вторых, если вы считаете, что это человек не вашего уровня, то что вы тогда тут делаете? — спросил учитель и с подозрением посмотрел на говорившего. Всех остальных он игнорировал.

— Да он к нам первый приставать стал! — совершенно не изменившись в лице, соврал парень. — Да мы рядом с лестницей стояли. А он подошел и стал кричать, что мы ему представляться должны. А если что-то не нравится, то должны вызвать его на дуэль!

Учитель посмотрел на меня и, окинув взглядом еще раз, спросил:

— А вы что скажете? Это правда?

— Слова мои, — сказал я. — Только выдернутые из контекста.

— То есть Ключинец врет? — уточнил он.

— Не говорит всей правды, — поправил я учителя. Он пытался поймать меня в смысловую ловушку, но я не повелся.

— А ну-ка, тишину навели! — скомандовал учитель.

Учащиеся между собой обсуждали наш разговор и перешептывались, а кто-то уже и посмеивался. Вот только без ментальных техник я не понимал, за кого они, в конце концов, болеют. Немного приоткрыв свое сознание, для того чтобы это узнать, я чуть не охнул: нагрузка была такой, что я сам едва не получил «ментальный удар» от попытки прочитать настрой окружающих.

Пока я приходил в себя, учитель спросил в пространство:

— Кто может подтвердить слова Ключинца?

Вокруг него сразу стали подниматься руки. К моей радости, подняли не все. Однако на его же предложение поднять руки тем, кто может подтвердить мои слова, не отозвался никто.

— Хм… — красноречиво посмотрел на меня учитель. — Может, еще кто-то хочет что-то добавить?

— Семен правду говорит, — неожиданно влез в разговор Богрянин. — Новенький лично мне предлагал его на дуэль вызвать.

— Да? — с какой-то странной интонацией произнес мужчина и впился в меня колючим взглядом.

Взгляд я проигнорировал, но мозг стал судорожно искать причину столь резко изменившегося отношения ко мне со стороны учителя. И я ее нашел. На груди у него красовался такой же символ, как и у Богрянина. Это значит, что они родственники. Важный ученик и его родственник-учитель против неизвестного парня… Естественно, учитель поверит своим. А я ведь надеялся, что он успокоит зарвавшихся молодчиков. То, как он себя вел, едва зайдя в кабинет, вселяло оптимизм.

— Как вас зовут?

— Арсений Советников, — сказал я, надеясь, что мужчине мое имя и фамилия что-то скажут, и он не начнет пороть горячку. Потому что по проявившейся на его лице неприязни мне было понятно, что свою сторону он уже выбрал. Вот только мое имя и фамилия не произвели на него впечатления.

— Что же… В первый день получить дисциплинарное взыскание — это нужно обладать уникальными возможностями, — проговорил учитель. — У нас, господин Советников, Императорский лицей! Вам не стыдно врать?!

— А кто врет? — не понял я.

Еще и часа не прошло, а этот лицей, признаться, начал меня изрядно напрягать.

— Да вы врете! Наглая морда! — крикнул учитель.

— Что?! — возмутился я.

Это к малолеткам у меня особых претензий не было, их я позже проучу и заставлю себя уважать. Я с таким сталкивался и знаю, как поступать в такой ситуации. Но то, что взрослый мужчина — учитель! — унижает меня, не разобравшись в ситуации, возмутило меня. Если бы мне не нужны были связи в лицее, я немедленно вызвал бы его на дуэль, невзирая на то, кто он. Он явно не сильнее Учителя.

Едва сдержавшись, я зло сказал сквозь зубы:

— Называть меня обманщиком, не разобравшись в ситуации — это слишком поспешное решение… Может, хотите извиниться, пока не поздно?

Глаза учителя расширились.

— Каков наглец! Мне хватило объяснений моих уважаемых учеников, которые заслужили право говорить и надеяться, что их педагог им поверит. А вы кто?! Я вас и знать не знаю!

— Да, я тут первый день, — сжав зубы, сказал я. — И да, вы меня совершенно не знаете. И когда мне предложили учиться в этом заведении, то сказали, что оно элитарное и абы кто в нем не учится.

— Вот именно, элитарное! — поднял палец вверх учитель. — Вот именно! А вы своими действиями…

Что он говорил дальше, я уже не слушал, а перевел взгляд на учеников. Кто-то смотрел на меня с превосходством, кто-то с жалостью и пониманием, а группа Богрянина — со злостью и предвкушением. Понять мысли сверстников в такой ситуации было несложно, и я сделал это без всяких ментальных техник.

— Советников! Вы что, меня не слушаете?! — кричал мне в лицо учитель, делая несколько шагов навстречу.

А я, наконец, понял, что выбрал неправильную модель поведения. Я не должен скрывать свое происхождение. И от осознания этого меня словно расслабило. На первые дни нахождения в лицее у меня был план, который мне не нравился, но который я считал необходимым. Но теперь, раз я уже не просто ученик Советников, а глава рода Советниковых, или, по крайней мере, одной из ветвей рода России, то должен и вести себя соответствующе.

— Я не собираюсь слушать подобный бред! — сказал я учителю, сделав лицо понаглее, отчего мужчина поперхнулся. — Скажите мне, Дмитрий Игоревич, а в этом «элитарном заведении» камеры, висящие над потолком, работают?

Последнее я произнес с явным сарказмом, после чего указал в угол, где висела камера.

— У нас все работает! А вы… — начал было мужчина.

— Так, может, вместо того чтобы разбрасываться словами, сходим и поднимем записи? — в очередной раз перебил я мужчину. — Глядишь, и начнете видеть дальше собственного носа.

— Хамло! — чуть ли не брызжа слюной, крикнул мне в лицо мужчина. — Перебить учителя!..

— Хамло называет меня вруном! — жестко осадил я его и попытался достучаться до его мозга: — Может, все-таки посмотрим камеры? И разберемся, наконец, кто есть кто?

Реакция учеников на мои слова была впечатляющей. Гул голосов, стоящий в классе, был таков, что казалось, будто я стою в огромном торговом центре.

Лицеисты были удивлены моим поведением. Кто-то смеялся, кто-то ругался, кто-то просто думал, что ему послышалось. Равнодушным не оказался никто. Зато я понял, что выбрал верный тон. Раз не получилось все сделать втихую, пусть все узнают меня по громким заявлениям.

— Извините, а что тут за собрание? — вежливым, но напряженным голосом сказала появившаяся словно ниоткуда Мария Николаевна.

Мужчина, который после моих последних слов, казалось, готов был наброситься на меня, словно на стену налетел.

— Мария Николаевна… Вот, познакомился с вашим новым учеником, — показал на меня пальцем учитель.

Я невооруженным глазом видел, что он потерял над собой контроль, но сейчас спешно пытается взять себя в руки. Видимо, никто из учеников прежде не вел себя столь вызывающе. Но при появлении моего классного руководителя Дмитрий Игоревич как-то сразу сдулся и даже, как мне показалось, стал немножечко заискивать.

Наконец учитель все же взял себя в руки и произнес:

— Вы просто не можете представить… Хамло и врун!

— Прошу прощения. — Я аккуратно дотронулся до его плеча и, когда он обернулся, сказал ему в лицо: — Это вы хамло! А врунов вы покрываете!

— Мы сейчас же пойдем к директору! — сердито сказал учитель. — И если он вас не отчислит, то вы как минимум получите штрафные часы и будете извиняться передо мной.

— Никто к Дмитрию Ивановичу не пойдет! — заявила классный руководитель.

Она прошла мимо нас, положила папку, которую держала в руках, на стол, после чего снова развернулась к нам.

— Во-первых, директор убыл в административный секретариат. Во-вторых, я так и не поняла, что произошло, чтобы отпускать своего ученика куда бы то ни было. Давайте разбираться.

— Ваш новый ученик угрожал ученикам моего класса и предлагал им вызвать себя на дуэль, — начал жаловаться на меня учитель. — А потом демонстрировал им в классе какие-то техники. Почувствовав применение техник, я, кстати, и пришел… А когда я потребовал объяснений, он начал мне врать, что такого не было, и хамить. Да так, чтобы каждый ученик слышал!

Я молчал, не желая его перебивать. Я уже как-то устал он этого мужчины. Тот ореол власти, с которым он вошел в кабинет, истаял, и я видел перед собой не учителя, а мальчишку, которого обидели.

Мария Николаевна обвела взглядом класс, посмотрела на учителя, потом на меня и сказала следующее:

— Я только что от Дмитрия Ивановича, с которым общалась по поводу нашего нового ученика. Арсений совсем недавно приехал из Китая и еще не все знает про наши порядки. Возможно, он что-то не так понял?

— Да все он понял! — заявил учитель. — Ни в одной стране мира нельзя перебивать учителя. И он должен бы извиниться, но не хочет этого делать. Уверяю, я пробовал до него достучаться. Без директора дело не решить. И вообще, думаю, стоит написать докладную, чтобы его выгнали из лицея!

— Арсений? Что скажете? — посмотрев на меня, спокойно спросила девушка.

— Я согласен с Дмитрием Игоревичем, — ответил я и, увидев несколько удивленных взглядов, поспешил продолжить, пока меня не перебили: — Без директора ничего не решить. Не знаю, по каким причинам Дмитрий Игоревич решил, что разобрался в конфликте. Я предлагал ему посмотреть записи камер из кабинета и коридора, но он не хочет ничего слушать.

— А с кем был конфликт? — уточнила учительница.

— Ключинец и Богрянин. — Я был сама любезность.

— Ну что же… Дмитрий Игоревич, предлагаю взять их троих и для начала пойти в учительскую. А всем остальным разойтись по классам, скоро начнутся занятия, — сказала Мария Николаевна.

После ее слов учащиеся стали покидать кабинет. А их собралось много, как будто все, кто были в коридоре, набились в класс.

Учительская была на этом же этаже, в конце коридора, поэтому дошли мы быстро. Открыв кабинет электронным ключом, Мария Николаевна провела всех внутрь и набрала на одном из компьютеров логин и пароль.

Богрянин-старший встал у нее за спиной и оперся на стол одной рукой.

— Я думаю, минут на пятнадцать назад, и будет отлично? — сказал он девушке.

Я же внимательно следил за своими ровесниками, и что-то мне в них не нравилось. Они были слишком спокойны для людей, которых сейчас будут разоблачать, и это меня сильно напрягало.

— Вот они! — сказал старший Богрянин. — Смотри, он еще и толкает Сергея!

— Так, здесь мне понятно, — медленно сказала учительница, чему-то кивая. — А теперь кабинет… Опять кто-то с глушилкой пришел! Дмитрий Игоревич, я уверена, что опять ваш класс нарушал дисциплину и воспользовался запрещенной в школе техникой.

— Это мог быть кто угодно! — отмахнулся учитель и показал на меня пальцем. — Это мог быть даже он.

— Изображение прерывается после того, как ваш брат прыгнул на него! — зло сказала учительница. — Причем прыгнул тогда, когда Советников не видел, что по меньшей мере некрасиво! А в кабинет в этот момент входил… Кто бы мог подумать? Ключинец! Я так предполагаю, что и глушилка у него! Может, изымете?

— Ключинец, у вас есть глушилка? — спросил учитель.

— Нет ее у меня, — спокойно ответил парень, отрицательно покачав головой.

— Ну, вот видите, — парировал учитель. — Я ему верю, а вот вашему новому ученику — нет.

— Они на него напали! — вдруг зло сказала девушка и встала. Я даже залюбовался ей. Она словно светилась изнутри, лицо стало еще более бледным, губы сложились в тонкую линию. — А вы опять покрываете свой класс!

— Он их оскорбил! — демонстративно возмутился мужчина.

Я уже понял, что отговаривается он просто так, только для того, чтобы не сдавать своих. Кадры с камеры показали ему другую картину, нежели та, которую он нарисовал в своей голове.

— Они преградили ему путь! И первые начали говорить! — ткнула пальцем в экран девушка. — Вы, Дмитрий Игоревич, что, меня за дуру принимаете?!

— Конечно, нет! Мария Николаевна, это какое-то недоразумение! — воскликнул учитель.

— Недоразумение?! — еще больше разозлилась девушка. — Теперь я понимаю Советникова! Я сначала подумала, что он и впрямь наглец, а оказывается, он просто отказался играть в вашем фарсе! Не перебивайте! — подняла она руку, немного замахнувшись на учителя. — Вы же еще не знаете, что ваш брат опять приехал на машине к главному входу? Причем при этом чуть не наехал на нашего нового лицеиста Советникова! Хорошо, что я вмешалась и остановила конфликт, но вижу, что рано радовалась.

С меня хватит этой лжи! Я с вами, Дмитрий Игоревич, никаких дел больше иметь не собираюсь! Ваши ребята перегнули палку, так пусть имеют совесть и честь отвечать за свои поступки, а не перекладывать ответственность на других! Такое было уже не раз, но вы меня слушать не желали… Поступайте как знаете! Но если еще раз произойдет нечто подобное или мне кто-нибудь пожалуется, у вас всех будут проблемы.

Учительница взяла меня за руку, вывела из учительской и повела в класс. Дойдя до кабинета, она остановилась и, придержав меня за руку, повернула к себе. После чего подняла к глазам браслет на руке и повернула циферблат часов против часовой стрелки.

— Это глушилка, — пояснила она и скосила взгляд в сторону учительской. — Чтобы нас не подслушал никто… Расскажите мне, что произошло на самом деле.

Я максимально сухо и без подробностей рассказал все, что было, уложившись в десяток предложений. Этого оказалось достаточно.

Мария Николаевна кивнула и открыла дверь.

— Проходите.

Урок уже начался, и все сидели на своих местах.

— Николай! — позвала она, войдя в класс.

— Да, Мария Николаевна! — поднялся из-за первой парты высокий и худой, как жердь, ученик.

— Знакомьтесь с новичком! Расскажите ему, чем живем! Я скоро вернусь! — скомандовала учительница, взяла со стола папку и быстро вышла.

А я остался один на один со всем классом.