Огонёк
Звонок из прошлого оторвал меня от чистки картофеля.
В трубке раздался мужской голос. И, хотя он сразу представился, мне потребовалось время, чтобы вспомнить его.
— Э-э… Пётр Александрович?
— Павел Алексеевич, — поправил Ферапонтов.
— Ах да, прошу прощения… Я, э-э…
Он не стал дожидаться, когда я соберу в кучу разбежавшиеся мысли, сразу взял быка за рога.
— Молодой человек, вам ещё интересна тема Чёрного альпиниста?
Я почесал висок, при этом едва не порезался коротким ножом, которым чистил картошку. Мысли разбежались ещё дальше.
— Давно меня уже не называли молодым человеком, — пробормотал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Так интересна или нет? — настойчиво спросил Ферапонтов.
Если бы я мог дать однозначный ответ! Конечно, легенда про Чёрного альпиниста была мне интересна. Но уже давно, очень давно — совершенно не нужна. Как сказать об этом человеку?
— Раньше вы были разговорчивее, — вздохнул он.
— Никто не молодеет, — нашёлся я с ответом. Во всяком случае, в тот момент мне показалось, что это отличный остроумный ответ.
— Верно. Ну, а на меня нашла разговорчивость, как видите… Приедете вы или нет, молодой человек? В прошлый раз я кое-что не договорил.
Мой знакомство с Ферапонтовым состоялось двадцать шесть лет назад. Я был безусым студентом, наивным и прекраснодушным существом. А Ферапонтов и его друзья, Красин и Никитенко, были альпинистами. Они брали вершины и ходили в геологоразведку, когда для меня, в силу малолетства, наиболее значимыми путешествиями был пешие променады под столом.
Я встретился с ними, когда проходил фольклорную практику. Чем она была в прошлом веке, может представить всякий, кто помнит «Кавказскую пленницу». Неунывающий Шурик скитается по Кавказу, собирая песни, легенды, тосты… Да, примерно так всё и было. Бывало даже покруче. К примеру, вертолёт забрасывал группу студентов-филологов в какой-нибудь медвежий угол по ту сторону чёртовых куличек, в глухую таёжную деревушку, и только через месяц забирал их, разбухших от народных сказок, песен и преданий.
Однако на излёте века, в девяностые, настоящая фольклорная практика сама стала преданием. Экспедиции никто не финансировал, студены летом покупали сборники анекдотов, переписывали их, выдумывали информаторов и на голубом глазу уверяли преподавателей, что всё лето собирали эти бесценные тексты. Те делали вид, будто верили. Что им ещё оставалось?
Конец ознакомительного фрагмента.
