Степные волки

Игорь Берег

Четыре журналиста бесследно пропали в степной республике. На их поиски отправляется бывший офицер-десантник, а ныне «специалист особого рода» Денис Ознобин. Но что-то неладно в Байчории. Неизвестно зачем строится гигантский аэропорт, президент задумал устроить «маленький Лас-Вегас» в своей столице, вокруг него крутятся темные личности, а сам глава республики ведет себя неадекватно. В общем, есть с чем разбираться, но… Так уж выходит, что только поиском дело не ограничивается, и приходится Ознобину вступить в смертельно опасную схватку… Новая книга признанного мастера отечественной остросюжетной литературы, лауреата премии «Во славу Отечества».

Глава 5

Узкое окошко ванной выходило во двор и было приоткрыто. Мне почудилось, что кто-то звякнул дверцей ворот. Так скоро Рита вернулась? Или лихой человек решил воспользоваться отсутствием хозяйки? Вот забавно получится, если я вора ущучу! Стараясь не топать, я пошел к входной двери.

Нет, на вора этот мужчина не походил. Темные редковатые волосы, гладко выбритые щеки, дорогое пальто верблюжьей шерсти, блестящие темно-бордовые туфли. Вряд ли в них можно долго ходить при таком морозе. Значит, поблизости имеется машина. И держится без опаски. Интересно…

Я для него тоже оказался сюрпризом. Судя по выражению лица — неприятным. Мужчина так и замер у ворот, воззрившись на меня. Я ждал. Наконец он решил нарушить молчание.

— Ты кто такой? — спросил он, и тон его мне совсем не понравился. Так разговаривают с подчиненными не очень умные начальники.

— Могу спросить вас об этом, — я постарался ответить как можно вежливее. Зачем грубить незнакомому человеку?

— Я, кажется, тебе вопрос задал!

Незнакомец тона не поменял. Был он едва ли старше меня, но настроение я имел вполне благодушное и на «ты» пока переходить не собирался.

— В командировку приехал. А вы кто?

— Не твое собачье дело! В какую еще командировку? Что здесь делаешь?

— У знакомой остановился.

Не рассказывать же первому встречному о взаимоотношениях Риты и шефа!

— Маргарита Сергеевна твоя знакомая? — недоверчиво спросил он.

— Вот именно, Рита, — безмятежно ответил я. — Сергеевна.

Мне уже хотелось разозлить его. Кажется, это удавалось.

— И откуда же ты приехал, знакомый?

— Из Москвы.

— От Витьки, что ли? — напрягся он.

— А кто это?

— Неважно. В общем, так, знакомый… Если не хочешь неприятностей, собирай свои шмотки и перебирайся в гостиницу. Там всегда места есть.

— Надо подумать, — серьезно сказал я.

— Нечего думать! Давай, действуй. Так и быть, подброшу, у меня машина за воротами.

— Сам как-нибудь доберусь. Если, конечно, решу переехать.

— Ты еще раздумывать будешь?

Черт, неужели в первый же день драться придется?

Но незнакомец внезапно сбавил обороты.

— Ладно, некогда мне с тобой тарахтеть. Я тебя предупредил. Завтра заеду, и, если ты все еще здесь будешь, — пеняй на себя. Усек? — И не дожидаясь ответа, нырнул в калитку.

Интересное кино… Надо будет у Риты спросить, кто это у них тут такой грозный.

И, кстати, что за Витька в Москве?

Не то, чтобы меня хоть немного взволновали угрозы незнакомца в верблюжьем пальто, просто Рита мне понравилась, а когда женщина нравится, хочется узнать о ней побольше.

А Витька, наверное, беглый муж.

Так оно и оказалось. Вечером, за ужином, я прямо спросил о нем. Рита поскучнела, но не особенно.

— Да, бывший супруг. Я, когда вас увидела, решила, что от него приехали. Извините, Денис, мне не очень хотелось бы говорить об этом человеке.

Тогда я рассказал о незнакомом визитере. Тут Рита встревожилась.

— Это Григорий. Очень опасная личность. Он и с президентом на короткой ноге, и с местными бандитами.

— С бандитами? — удивился я. — Но ведь ваш президент столько раз заявлял, что покончил с ними!

— Сказать можно все, что угодно. Бандитов от этого не убавится.

— Так что Григорий? Он ваш приятель?

— Ему так хочется думать. Никаких авансов я ему не давала. Так, заходит иногда на несколько минут… Но тут что-то нечисто. Не зря Григорий появился, как только вы приехали. Вы ведь, Денис, тоже неспроста здесь?

Я сделал невинное лицо.

— Обычная командировка. Ничего секретного.

— Бросьте, бросьте, — рассмеялась Рита. — Я ведь знаю, чем дядя Сережа занимается. Они вместе с моим отцом служили, помните?

Она подняла ладонь:

— Не беспокойтесь, я не стану ничего выспрашивать. Но о Григории не забывайте. Что он вам говорил?

— Предлагал съехать от вас и перебраться в гостиницу.

Рита задумалась.

— Может быть, действительно стоит? А то начнутся неприятности. У вас. За меня бояться не нужно, пока этот урод ко мне благоволит.

Теперь пришел черед рассмеяться мне.

— Ну, я неприятностей не боюсь, и бороться с ними умею. А переезжать не хочу. Мне у вас нравится. Давайте пить чай!

Вечер прошел в приятной беседе ни о чем. Мы даже стали говорить друг другу «ты». Но и только, словно разговор о бывшем муже и Григории разрушил намеки на начинавшуюся взаимную симпатию. Что ж, время терпело. А сегодня ночью мне лучше было заняться делом, для которого и приехал.

Собственно, ничего сложного в этом нет. Для меня. Сколько раз уже проделывал. Просто кладешь на ладонь фотографию, закрываешь глаза и стараешься отрешиться от всего окружающего: от людей, их хлопот и чаяний, их радостей и болезней. Мысленно представляешь человека, изображенного на снимке, и в потоке разноцветных нитей, которые проплывают перед внутренним взором, ищешь ту, которая принадлежит именно ему. Чем она толще, тем человек ближе к тебе. Вот и определяешь направление, куда тянется нить, примерное расстояние.

Другое дело, что каждый такой сеанс забирает кучу энергии. И сегодня мне предстояло четыре раза повторить процедуру. Не шуточки…

Когда я наконец открыл глаза, чувствовал себя, словно кожура от банана, — такой же пустой и никому ненужный. Вот еще один побочный эффект — приступы депрессии, как у алкоголика после запоя. Все кажется бессмысленным, обрыдлым и самому себе представляешься каким-то ничтожным насекомым, которое любой может походя раздавить. Крайне мерзкое ощущение.

Но бороться с ним я научился уже давно. Вот если бы каждый день занимался поиском, то, вероятно, мог свихнуться от тоски и унижения. А так — ничего, держусь.

Пошатываясь, я добрел до ванны, с трудом сообразил, как включается душ, стянул промокшую от пота одежду и залез под горячие струи. Поменял воду на ледяную, опять на горячую. Вскоре полегчало. Дьявол, ну что эти журналюги пропали такой компанией? Нет, чтобы по одному!

Я вылез из-под душа, оделся в сухое и чистое. Теперь надлежало кое-что обдумать. Сигарета показалась особенно вкусной. Сидя на краю ванны, я разглядывал четыре снимка и пытался понять, за что же похитили столичных борзописцев? Слишком короткое время они находились здесь, чтобы успеть узнать что-то запретное. Загадочка. Ничего, найду московскую четверку — все выяснится…

В своей комнатке я расстелил на столе купленный предварительно план города, сориентировал его по сторонам света. Та-ак, все нити шли в одном направлении и были одинаковой толщины. Значит, похищенных не растащили по разным местам, держат вместе. И совсем недалеко от города, может быть, на южной окраине. Что у них там располагается? Ах, да, еще одна местная достопримечательность! Незаконченная пока, только строится. Очередная сумасшедшая идея президента, которая после завершения строительства может оказаться не такой уж и сумасшедшей.

Президент задумал устроить рядом со столицей этакий маленький Лас-Вегас. Отгрохать парочку шикарных казино, несколько классных отелей, в надежде, что сюда наедут, чтобы поиграть в комфорте не только «новые русские», но и богатые любители азарта со всего мира. Надо полагать, что и аэропорт строится с расчетом на это. Непосвященному человеку идея, конечно, покажется абсурдной. Кто, скажите, попрется в эти голые степи, чтобы просаживать свои миллионы? Однако, зная президента, можно было не сомневаться, что он все просчитал заранее и по-дурному не рискует.

Так что, может быть, там, в отстроенных уже коттеджах, и содержат москвичей? Что-то слишком просто получается. Если президентская гвардия всю республику перерыла, то обязательно туда заглянула. Ладно, завтра прямо с утра нужно будет навестить строительство. А там посмотрим.

И я отправился спать, тем более что, несмотря на душ, чувствовалась во всем теле унизительная слабость.