Пульс холода

Игорь Беляков, 2013

Два человека, могущие заглянуть в прошлое, но разделённые толщей веков… Один вернулся из-за грани, веющей холодом. Другой идёт по дороге к вечности. У каждого есть место в этом мире и долг, который необходимо исполнить. Но кто определяет место и долг? Чтобы понять это, нужно узнать, как устроена Вселенная. А новое знание порождает новые вопросы…

3

— Плут, мы тут уже неделю. Завтра кушать будет нечего!

— Ягод поешь! — Друг был небрит, грязен и суров.

— Может, мухоморов сразу?! — Я с сожалением оторвался от последней лепёшки и бережно сложил остатки в рюкзак.

— Можешь и мухоморов — тебе ведь всё равно!

— Завязывай! Ничего здесь нет! — освободив руки, я стал бурно ими размахивать. — Ты уже под каждый куст подкопался! Может, ты ошибся, может, я ошибся. Хватит! Или один уйду!

Плут вдруг сел прямо на горячий песок и жалобно попросил:

— Ярви, ну, ещё полдня! А завтра, клянусь, с зари снимаемся!

— Договорились! — желать большего, пожалуй, не стоило. — Только ты сам, а я купаться.

За неделю безумного просеивания песка сквозь сито я и окунулся всего пару раз. Но сегодня я должен был поплавать во что бы то ни стало! Июньский бриз набрал силу, разогнал облака над косой и вздыбил море. Пропустить такой шторм — ни за какие лепёшки!

Ветер нагнал холодную воду с глубины, и я поёжился, хотя привык и к январским купаниям. Но ничего, продираясь сквозь волны, быстро согрелся. Наслаждаясь чудной болтанкой, я заплыл достаточно далеко и попал в сильное течение. Такое со мной случилось не впервые, поэтому я без паники отдался потоку, дождался, когда он повернёт к берегу, и, приложив совсем немного усилий, выгреб к мелководью.

Снесло меня прилично, километра на два. Дюны здесь росли выше, а ветер оказался совсем колючим. Спрятавшись от него за авандюной, я любовался косой, воистину чудом природы — тонкой полоской суши, зажатой двумя массивами воды. Механически перебирая пальцами песчинки, я вдруг на что-то наткнулся.

Сначала я подумал, что это крупный кусок янтаря, неизвестно как вынесенный морем за авандюну. Потом удивился чересчур правильной кубической форме находки. А когда полностью очистил от налипшей грязи, то не смог сдержать восхищённого восклицания. Это и вправду был янтарь, но какой!

Жёлтый, прозрачный, обрезанный под игральную кость, только вместо цифр — бесподобные по красоте миниатюры. Дракон, единорог, крылатый конь, два черепа, змея со множеством голов, полулев-полуорёл… И ещё муравей внутри!

Каждая из картинок надолго приковывала внимание, так что я рассматривал находку с полчаса, пока макушку не начало припекать. Взгляд я отрывал неохотно, кубик манил и притягивал, храня какую-то тайну, и вызывал жгучее желание эту тайну разгадать.

Играя с ним, я добрёл до палатки. Не раздумывая, нашёл и откупорил бутылёк, нацедил в походную кружку заветных двадцать пять капель и… выпил. Обещание отцу я вспомнил, только когда боль коснулась меня.

…

«Сергей или Мила?»

Игорь перебрасывал жёлтый кубик с ладони на ладонь. В призрачном свете люминесцентных ламп талисман становился тем, чем и был: маленьким безжизненным куском янтаря.

«Так Сергей или Мила?»

Вздохнув, Игорь снова уставился в листок. На бумаге в крупную клеточку, по обе стороны от большой буквы Т, ровным почерком были записаны причины взять в полёт его или её.

«Всего шесть — по три за каждого. И все веские, важные, с какими невозможно спорить. Который палец ни укуси — всё больно. Придётся нумеровать…»

Закрыв глаза, Игорь торопливо нарисовал около записей цифры. Затем посмотрел.

«Что и следовало ожидать. Подсознание не обманешь. Причина первая — сын. А вторая — обещание. Остальное, похоже, не так важно… Ну, что ж — едем дальше…»

Белая стрелка, рыская, подобралась к иконке «Игра», и на экране замелькали в бесконечном переборе цифры и символы. Игорь выключил монитор, посидел полминуты, и нажал клавишу ввода.

«Теперь твой черёд, талисман».

Как обычно, когда нужно принять Решение, янтарь обжигал холодом.

Лёгкое движение кистью, и кубик, неспешно переворачиваясь, взлетел в воздух, сверкнул гранями и звонко застучал о блестящий пластик стола.

Два черепа.

Игорь поморщился — решения после такого броска были правильными, но всегда дьявольски сложными в осуществлении. Ладно, пора включать экран.

Шесть символов выстроились в ряд, один под другим, около каждого — цифра. Напротив точной копии знака на верхней грани, гордо выпрямившись, светилась жирная единица.

— Опять твой кубик? — Игорь вздрогнул, Андрей вошёл незаметно. Вглядываясь в рисунок, товарищ наклонился, и голос его чуть загнусавил. — Черепа… Игорёнь, не знай я тебя столько лет, решил бы, что ты ударился в мистику.

— Мистика мистикой, Андрюх, а только случайность — субстанция одушевлённая, — Игорь спрятал талисман в ящик стола. — Иногда просто вредничает, напоминая о себе, а бывает, обижается и берётся за нас всерьёз. Тебя вот не пугает, что всё так гладко получается? Ни одной ошибки, всегда в правильном направлении… Словно кто-то нас подталкивает.

— Ну, это только нормальные герои идут в обход… — Андрей не задумался над ответом. — Всё очень просто! Я — гений, ты — гений, Серёга — гений! Мила тоже гений, только ерундой увлекается…

Игорь усмехнулся.

— А кто такой гений, разреши полюбопытствовать?

— Гений задаёт правильные вопросы, — товарищ горделиво приосанился, тон его стал назидательным, как у профессора на лекции, — и потому не теряет время на тупиковые исследования.

— Значит, — улыбка стала шире, — мой вопрос правилен?

— Да ну тебя! Вечно ты всё вывернешь! — Андрей махнул рукой и уселся на стол. — Я перед полётом о другом хотел спросить. Тебе лунные базы к чему? Я понимаю, что это отличное прикрытие, но ты же столько времени убиваешь! На год, а то и полтора, раньше готовы были бы!!! А с Советом до сих пор чего возишься? Мы же всё с него получили! И вообще, далась тебе эта политика… Это ж надо, попасть под санкции Совета Учёных стало страшнее, чем под санкции ООН! Мы уже, наверное, всем ядерным странам мозоли отдавили. Случись какая заварушка, разве что у России рука дрогнет! Ты этого хотел?

Игорь встал, задвинул кресло и выключил компьютер.

— Андрюх, ты помнишь, какая была мечта, когда мы начинали?

— Звёзды! — товарищ воздел правую руку от сердца вверх.

— Это твоя! — Игорь неодобрительно покачал головой. — У моей есть маленькое дополнение: для людей. Конечно, не сразу. Не для всех. Кто заслуживает. Кому звёзды действительно нужны. Той части человечества, что примет своё предназначение.

— Это какое? — Андрей фыркнул.

— По-зна-ние! — Игорь несколько раз ткнул указательным пальцем в солнечное сплетение друга. — Вселенная создала нас, чтобы познать себя!

— Не слишком ли много надежд на бедное человечество? — товарищ слез со стола и добавил ворчливо. — Люди слабы, глупы и порочны!

— Понимание, что мы — часть Вселенной, должно придать сил лучшим из нас!

— Игорёнь, ты — неисправимый оптимист! Такое возможно только в ультрапарадоксальной фазе сна. Той, в которой по Павлову на удар током выделяется желудочный сок, — Андрей хохотнул. — Сейчас подумал, что ты это и пытаешься сделать! Забавно…

— Добрый ты, — Игорь накинул плащ и мягко подтолкнул товарища к двери. — Мне пора в город. Неплохо бы успеть на последний рейс.

— Ты уже решил, кого взять?

— Андрюх, тебе какая разница? Ты же рванёшь и в одиночку…

…

Вагон для персонала Базы был немноголюден. Тьму за окном турбопоезда, по старой памяти называемого электричкой, нарушали редкие станционные фонари. Игорь задремал, и очнулся, когда по стеклу забарабанили тяжёлые капли. За пеленой дождя плыли точечные огоньки улиц.

— Калининград-Северный, — через минуту объявил машинист.

Поезд несколько раз протяжно вздрогнул и причалил к пустынной платформе. Выскочив под холодный поток, Игорь побежал к навесу.

«Надо же, столько не вырывался в город, и на тебе — ливень. Вот сколько упрашивал Милу переехать на Базу, но бесполезно: женщины слишком привязываются к месту. Хорошо хоть дом рядом с вокзалом. И сапоги на ногах. Всё-таки штормовое предупреждение не прошло мимо ушей».

Стремглав налетел шквальный порыв, сорвал завесу со звёзд и утихомирил дождь. Игорь побежал, разбивая длинные зеркала луж, но около дома его нагнала и накрыла косым ливнем низкая туча. Запыхавшись от последнего рывка, Игорь стоял в дверях подъезда. В свете фар мчащихся по проспекту машин было видно, как крупные капли взрываются о мостовую подобно маленьким снарядам, и ветер гонит над асфальтом белые облачка.

«Подниматься-то не хочется. Да, конечно, Николаю только пять, как его оставить без обоих родителей? Но вот почему главной причиной кубик выбрал именно его?»

Игорь по старой привычке полез рукой под свитер.

«Ах, да, талисман в ящике остался. Удивительное дело, любимые игрушки от папы-мамы — луноход, автомат — помню, а как их дарили — нет. Зато явление кубика до смерти не забуду. Наверное, подарок судьбы… А от неё не убежишь. Ладно, хватит малодушничать, пора идти…»

Звонок гудел требовательно и настойчиво. Открыв дверь, Мила предстала в своём любимом наряде — в фиолетовых спортивных штанах и розовой маечке навыпуск.

— Коля у бабушки, — растерянно сообщила она, и ахнула, запустив руку в каре соломенных волос. — Что это ты с собой сделал?

— А-а, это, — Игорь шагнул к зеркалу и провёл ладонью по лысой макушке. — Решил постричься под машинку. В полёте так же буду…

— Обалдел совсем! И что ты стоишь как истукан! Проходи, промок весь насквозь! — помогая мужу раздеться, Мила говорила без остановки. — Ты вовремя, я собиралась завтра с утра на Базу.

— Не может быть! — Игорь нарочито удивился.

— Смейся, смейся! У меня для тебя сюрприз!

— Ещё один Коля?

— Так, без глупостей! Помнишь Юрия? — заметив непонимание, она торопливо продолжила. — Ну, тот полный, усатый, которому ты отказал в помощи!

Игорь нахмурился, вспоминая.

— Вроде он хотел установить связь с потусторонним миром?

— Ну зачем ты перевираешь! — Мила всплеснула руками. — Не с потусторонним миром, а с мировым разумом! Да что я тебе объясняю! Конечно, всё, что не вписывается в твои планы — чушь и ерунда, не стоящие времени!

— Погоди, погоди. По-моему, он утверждал, что знает цель матушки-природы, а сам не мог толком объяснить, зачем ему средства.

— На исследование души! Юрий говорил, что человек, пока живёт, создаёт не разрушающееся после его смерти поле — душу, хранящую наши способности и знания! Ведь, по логике, чтобы спасти Разум, Природа должна сберегать его в более неуязвимой субстанции, чем жизнь на планетах!

— Как в кремне огонь не виден, так и в человеке душа… И зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Пошли, покажу… — Мила схватила мужа за руку.

В углу просторной светлой комнаты на столе покоился непрозрачный контейнер.

— Открой, но не трогай!

— Золотой шлем? — Игорь с любопытством разглядывал жёлтую металлическую полусферу внутри ящика. — Это что, надеваешь шапку и выходишь в астрал?

— Ты можешь быть серьёзнее?

— Прости, ласточка, прости, — Игорь старательно прятал улыбку.

— Ну, слушай, устройство — шапка, по-твоему — предназначено для сохранения целостности души умирающего человека.

— Ты что, опыты проводила? — Игорь насторожился. — На ком?

— Нет, это экспериментальный образец, — от скепсиса мужа настроение Милы ни на каплю не ухудшилось. — Еле успела к полёту.

— Не понимаю, зачем он нужен! Если душа есть, она ведь всё равно не исчезнет?

— Точно, не понимаешь, — Мила обняла мужа и заговорила в ухо. — Сверхразум по определению должен быть единым. Моноразумом, где стирается всякая индивидуальность. Прибор нужен для сохранения личности, её обособленности, но с возможностью черпать информацию. Мне кажется, если ещё поработать, то я получу данные и здесь. Создам твой вожделенный хроновизор…

— Интересная идея… Думаю, времени у тебя будет больше чем достаточно.

— То есть как?

Игорь отстранился, покусал губы и тихо выдохнул.

— Ты не летишь…

Мила уткнулась взглядом в узорный цветок на обоях, правой рукой достав из-под майки серебряный крестик. На минуту движение в комнате замерло, словно кто-то включил стоп-кадр.

— Ты же обещал… — в уголках глаз, как почки весной, набухли слезы.

— Ну, ласточка, ну, не плачь, — Игорь взял жену за запястье. — Полетишь в следующий раз…

— Ты обещал! Слышишь! Ты обещал! Какой ты после этого мужик! — Мила выдернула руку, её рот презрительно скривился.

— Мила, Мила, ну, подумай, Коле всего пять…

— Можно отдать в твою школу кадров! Ты сам говорил!

— Ну, нельзя, нельзя! Именно на него указал… — Игорь осёкся.

— Что?! — Мила зашипела, как дикая кошка. — Опять твой кубик?

— Ну, погоди, погоди! Не кипятись! И меня не заводи!

— Этот мерзкий кусок янтаря тебе дороже меня? Знаешь что? Убирайся отсюда!

— Ты, кажется, забыла, что это мой дом! — ледяным тоном Игорь попытался остудить нахлынувшее тропой старых ссор и обид бешенство. — Я не уйду!

— Превосходно! Тогда уйду я!

Женщина рванула мимо застывшего словно гипсовое изваяние мужа, и обернулась в дверях.

— Ты — не человек! У тебя нет сердца, а если и есть, то холодное как ледышка! Для тебя никого не существует. Никого и ничего, кроме твоих идей! Я тебя больше знать не желаю! Даже вспоминать! На, подавись! — сорвав с безымянного пальца кольцо и швырнув блестящий круг в лицо мужу, она выбежала за порог и с силой захлопнула дверь.

Поймав кольцо, Игорь безвольно опустил руки, и медленно, подобно сомнамбуле, подошёл к окну. Он успел увидеть, как Мила выскочила на проспект в рык и ругань моторов. Она почти перебежала, когда визжащий тормозами грузовик своим тупым носом подбросил её в воздух.

Закричав, Игорь схватил шлем и помчался к выходу…

…

— Ярви, ты как? — руки у Плута заметно дрожали.

— Ничего, вроде…

На удивление я чувствовал себя вполне сносно. Намного, намного лучше, чем в прошлый раз. Слегка мутило, и всё. Кое-где побаливало, но так и должно после прыжков по волнам в пятибалльный шторм. И сил на иллюзию казалось достаточно.

— Ты что, и вправду мухоморов наелся?! — тем временем разорялся пришедший в себя друг. — Ты чего удумал? И что бы я твоим предкам сказал? Извините, ваш отпрыск дебил, а я за ним не уследил?! И кто у нас сам вопил: никогда больше!

— Вот! — я разжал ладонь с кубиком. — Может быть, мы его искали…

— Что это? — Плут разочарованно нахмурился. Ну, понятно, на космический крейсер не тянет. Тогда смотри…

…

— Чёрт, это ведь было когда-то очень давно! — друг ошеломлённо хлопал глазами. — Какой удивительный мир!

— Конечно, это было давно, — я вдруг разозлился на его невнимательность. — И именно здесь ты упускаешь главное! Высокий широкий лоб, маленький заострённый подбородок, густые длинные брови над серыми глазами, маленький нос с вздёрнутым кончиком, выпяченные ноздри, большой рот со слегка загнутыми кверху губами. Что ещё… Оттопыренные уши, но их не было видно под волосами… Над левой бровью беловатый след от старого шрама — его я просто не помню… В общем, человек в зеркале и находка Элара — на одно лицо!

— Да как же такое может быть?! — Плут всплеснул руками.

— Вот именно!

— Тогда нам надо на север! В Крепь!

При всей моей нелюбви к скоропалительным выводам и решениям друга, я был вынужден согласиться. Но согласиться с Плутом так сразу?

— А работа?

— Ты про свою синекуру, что ли? Ярви, твоя работа — развитие способностей. Предки твои не раз намекали, что в нашем захолустье ты уже всему научился, и охотно отправили бы тебя в Крепь, если я соглашусь пойти с тобой. Ты же у нас такой оторванный от земли мечтатель…

— Что бы они про тебя сказали… — буркнул я.

— Ничего плохого, уж точно! Стер, кстати, там давно. И довольна до поросячьего визга!