Последняя битва Корнилова

Игорь Аркадьевич Родинков, 2019

Военно-историческая повесть «Последняя битва Корнилова» написана в художественно-документальном жанре. Параллельно художественному описанию Первого Кубанского похода идет документальное воспроизведение биографии Лавра Георгиевича Корнилова. Хотя книга в основном посвящена памяти первого вождя белого движения и «первопроходцам» Добровольческой армии, в ней показана суровая действительность борьбы двух сторон, начавшейся в России Гражданской войны. Обложка оформлена автором.

Военный совет в Ольгинской

Военный совет начался вечером 12 февраля 1918 года. Пришли генералы Алексеев, Деникин, Романовский, Марков, Боровский, Богаевский, полковники Кутепов, Неженцев, Тимановский и еще несколько строевых офицеров. Корнилов разложил на столе карту Северного Кавказа. По правую руку от него сел седой, сухощавый Алексеев. По левую руку — Деникин. Вид у него был болезненный: он сильно простудился при отступлении из Новочеркасска. Далее сели генералы Романовский, Боровский и Богаевский, полковники Кутепов, Неженцев, Тимановский. Марков стоял у окна, у дверей столпились строевые офицеры.

Как и положено, совет открыл Корнилов. Перед ним стояла трудная задача — решить, куда вести Добровольческую армию. Было два варианта: или на юг, на Кубань, или на восток, в Сальские степи. Умом Корнилов понимал, что логичнее было идти на Кубань. В Екатеринодаре держалась Кубанская Рада во главе с атаманом Филимоновым, а в окрестностях действовало несколько казачьих добровольческих отрядов, самый крупный из которых возглавлял штабс-капитан Покровский. Это давало минимум две-три тысячи казачьего пополнения, да и кубанские казаки были активнее донских. При успехе можно было поднять все Кубанское войско. Но какое-то предубеждение удерживало Корнилова от похода на Кубань. Он склонялся к движению в район зимовников, становища донских табунов, в Сальский округ Донской области.

— Я предлагаю идти в Сальские степи, — начал совещание Корнилов. — Там, вдали от железных дорог, легко можно отбиться от большевиков, чувствующих себя неуверенно без броневых поездов. Без дорог, без тяжелой артиллерии силы бы сравнялись. Там бы мы могли отдохнуть, собраться с силами, и, когда поднимется Дон, а я верю, что такой момент наступит, мы могли бы быстро прийти на помощь донскому войску… У кого какое мнение, прошу высказываться, господа.

Слово взял генерал Алексеев. Не спеша, как бы развивая свою мысль, он начал:

— Надеяться на скорое восстание казаков на Дону не приходится. Сегодня в 12 часов положение рисуется в таком виде: атаман Назаров слагает свои полномочия; вся власть переходит к военно-революционному комитету. Отряд походного атамана Попова, не сложивший оружие, сегодня выступает в Старочеркасскую. Силы слишком не равны, Дон в ближайшие дни будет полностью в руках большевиков.

Далее, — продолжал генерал Алексеев, все более и более повышая голос, — в зимовниках отряд будет очень скоро сжат с одной стороны разливом Дона, а с другой — железной дорогой Царицын — Торговая — Тихорецкая — Батайск. Все железнодорожные узлы и выходы грунтовых дорог будут заняты большевиками, что лишит нас совершенно возможности пополнения людьми и снаряжением. Кроме того, пребывание в степи поставит нас совершенно в стороне от общего хода событий в России.

Алексеев сделал паузу и оглядел присутствующих генералов, как бы определяя, кто еще разделяет его точку зрения. Этим воспользовался Корнилов и спросил с явным раздражением:

— Что вы предлагаете, Михаил Васильевич?

— Я предлагаю идти на Кубань, где нас ожидает не только богатый край, но и противоположное Дону сочувствие. Наконец, уцелевший от захвата большевиков центр власти, Екатеринодар, даст нам возможность начать новую большую организационную работу.

— Хорошо! Теперь мы имеет два варианта решения. Других вариантов нет, — подвел черту генерал Корнилов. — Прошу господ генералов и полковников высказывать свое мнение.

В результате голосования генерала Алексеева поддержали Деникин, Романовский, Марков, Боровский, Кутепов и Тимановский. За Корнилова были только Богаевский и Неженцев.

В итоге Корнилов склонился к большинству и принял решение идти на Кубань.