Как закалялась любовь

Игорь Алексеевич Будков, 2023

Предлагаемая история рассказывает о нелегких буднях фальшивомонетчиков и работников правоохранительных органов. Повествует о зарождении и развитии любви участкового инспектора Николаева в хронологической последовательности в течении трех дней. Освещает события, связанные с внеочередным визитом Волонда и его влиянием на социум. Абсурдная в целом история имеет ряд серьезных моментов. Не является методическим пособием по выстраиванию отношений между противоположными полами и не претендует на включение в учебники по криминалистике. Хотя?

Таинственная незнакомка

Чертополох Сидор Артемьевич, префект Северо-Западного округа, невнимательно слушал доклад префекта Юго-Восточного округа. Можно сказать, совсем не слушал. Проблемы Юго-Восточного округа ему были далеки и безразличны. На данный момент его беспокоили, пока только на подсознательном уровне, молодые женщины. Молодые и очень молодые, худые и пышные, накрашенные и без яркого макияжа, на высоких каблуках и на сплошной подошве. Все эти женщины толпились перед входом в префектуру в момент выхода его из здания. Он торопился на совещание, служебный автомобиль ждал его у главного подъезда. В мыслях был готов план сказать на совещании о том, об этом, не упустить то и, главное, настоять на начале того, о чем стараются не упоминать вовсе.

Женщины не могли пройти фейсконтроль, и потому слышались просьбы позвать к ним Воланда.

Сидор Артемьевич судорожно пытался вспомнить работающего в префектуре бюрократа с такой фамилией, но не мог. «Наверное, ошиблись адресом», — вдруг пришла мысль, которая и успокоила его. Он встрепенулся, вздохнул облегченно, кинул взгляд на покидающего трибуну докладчика и улыбнулся.

У Николая после расставания с Маргаритой все еще теплилась улыбка на лице, и страха от знакомства с ее мамой почти не осталось, да и дело фальшивомонетчиков не очень тревожило. Но счастье длилось недолго.

Мысль о фальшивомонетчиках вновь вернулась и уже не отгонялась мыслями о предстоящем походе в кинотеатр.

— Ну хорошо, — произнес Николай. — Ваша взяла. Двигаюсь по направлению к помойке дома номер тридцать один.

Дворник Рустам сидел на старом ведре, привалившись спиной к стене трансформаторной будки. Завидя участкового, он встал, поздоровался и с мольбой в голосе простонал:

— Скажи, начальник, сколько еще они будут надо мной издеваться? Когда доллары принесут? Сижу, жду.

— Извини, — Николай беспомощно развел руки. — Не знаю. Пока не знаю.

— Билет куплен, — Рустам похлопал себя по карману. — На невесту деньги нужны. Без калыма нельзя.

— Я знаю. Я знаю, — извинялся участковый. — Все будет хорошо. Жди.

Он обошел помойку, поднял голову, оглядел верхние этажи тридцать первого дома. Дом как дом, пятиэтажка как пятиэтажка, помойка как помойка. Вернулся к Рустаму. Тот продолжал сидеть на ведре.

— Что на других-то помойках?

— А, — безнадежно махнул рукой Рустам. — В сорок седьмом доме дважды высыпали. Новый дворник две недели отработал и уехал, свадьбу гуляет. И в двадцать седьмом уехал, — он обхватил голову руками и закачался на ведре. — На каком ишаке к ним подъехать?

— Иди чай попей, — Николай помог Рустаму встать с ведра и, придерживая его за локоть, подталкивал с помойки.

— Я подежурю. Баксы не трону, будь спокоен.

Николай проводил Рустама взглядом и повернулся к контейнерам. Нужно вспомнить все, чему его учили в школе полиции. Необходимо найти фальшивомонетчиков самому и доказать всем, что он не зря получает зарплату участкового.

Он мысленно открыл учебник криминалистики, и перед глазами ясно, во всем великолепии всплыл образ Маргариты. Усилием воли он прогнал улыбку со своего лица и вновь ушел в криминалистику. В голове будто молоточками застучали мысли: «Дедуктивный метод… Шерлок Холмс».

«Тьфу на тебя», — мысленно обругал он сам себя. Извилины в мозгу вновь попытались перевернуть страницы учебника криминалистики, но в голове отчетливо проступило: «Шерше ля фам».

— Шерше ля фам, — прошептал он и вновь расплылся в улыбке.

Образ Маргариты заслонил собой всю помойку.

Учебник криминалистики не открывался.

«Шерше ля фам», — витало в весеннем воздухе.

— Первая леди, — Грин рассматривал через лупу лицо американского президента на купюре. — Первая леди, говорю, нужна. Имеется? Первая леди, говорю, имеется или не имеется? — с этим вопросом он обратился к вошедшему в комнату кандидату в президенты.

— Нет. Не имеется, — мужчина в черном пренебрежительно махнул рукой. — Им там женщины не очень нужны. У них вседозволенность в моде, ЛГБТ-сообщество.

— Чтобы без первой леди… — Грин оторвался от купюры. — Сомневаюсь насчет электората.

— ЛГБТ-сообщество в моде, — в черном поднял назидательно палец кверху. — Нужно прикинуться одним из них.

— Голубым? — подключился к разговору из соседней комнаты Еврик.

— Нет. Голубым у меня не получится. Эти педерасты меня сразу раскусят. Ушлые.

— А кем же тогда? — откинулся на стуле Грин.

— Трансвеститом. Дешево и сердито, — в черном громко хохотнул.

— Да, действительно, — Грин улыбнулся. — И все счастливы.

Николай уже минут десять медленно бродил со счастливым лицом около помойки из стороны в сторону, заложив руки за спину, когда его внезапно окликнули.

— Здравствуйте, Николай Николаевич, — на него смотрела таинственная незнакомка, молодая женщина неопрятного вида. — Весьма признательна за ваш визит ко мне на помойку. Мне, право, так неловко, вы застигли меня врасплох, — она обвела виноватыми глазами территорию. — У меня не убрано, все так разбросано. Какой конфуз.

— Полноте. Не нужно так убиваться, — вдруг ответил Николай в ее манере и сам удивился. — Я вскоре откланяюсь.

— Отчего же? — удивилась она. — Я не тороплюсь. Скажите лучше, как самочувствие Маргариты Николаевны? Здоровы ли? Они, право, так великолепны.

— Маргариты Николаевны? — Николай приходил в себя. — А вы, позвольте узнать, кто будете?

— Я? Кто буду? — женщина пришла в негодование. — Я? Кто буду? Да как ты смеешь, наглец! Да я, — с этими словами она растопырила руки и бросилась на участкового инспектора.

Он сделал шаг левой ногой в сторону, уворачиваясь от обезумевшей женщины, но она ухитрилась схватить его за руку и, применив подножку, повалиться с ним на кучу пустых картонных коробок. После непродолжительной борьбы Николай оказался над лежащей дамой.

— Ну, возьми меня. Возьми, — томно произнесла она и схватила за грудки пытавшегося встать участкового.

— Пустите же наконец, — Николай запыхался от борьбы. — Я вам говорю.

— Ну ладно, — засмеялась женщина-бомж. — Ты что, не видишь? Это же я.

— Кто я?

— Я, Вадим.

— Вадим? — Николай опешил. — Какого черта?

— Шутка. Скучно мне, — Вадим убрал руки с Николая. — Вставай.

Встали, отряхнулись.

— Я агент под прикрытием, — Вадим состроил гримасу. — Вот, как-то так.

— Почему мне не сказали?

— Заместитель не велел, — Вадим поправил парик. — Смотри не проболтайся. Убью.

— Не проболтаюсь.

— Как Маргариту проводил?

— Нормально, — Николай замялся. — В кино идем.

— Молодец, — Вадим хлопнул его по плечу. — Так держать. Про Клаву не спрашивать?

— Не спрашивай.

— Ладно.

— А чего все-таки зам говорил про помолвку?

— Врет он все, — Вадим выставил указательный палец. — Просек, как она на тебя глядела, вот и сказал. Он сам на нее глаз положил, да пролетел. Думал, ей, как и остальным, врать можно напропалую.

Вадим пнул ногой коробку из-под молока.

— Про отца-ядерщика ты зря соврал. Врать не умеешь, так и не начинай. Скажи ей при случае что и как. Не любит она вранья. Это я точно знаю. Хуже всего не любит. Понял?

— Да знаю я, — Николай потупился. — Дурака свалял.

— Хорошо, мне пора, — Вадим огляделся. — Прошвырнусь по помойкам. Пока.

— Пока, — кивнул Николай и взял под козырек.

Отодвинув подальше лак для ногтей, Маргарита взяла кусочек яблока с блюдца. Правая рука привычно потянулась к стопке. С первого дня работы в школе она не мыслила себя без стопки. Каждый вечер, когда она садилась за стол, ее ждало блюдечко с нарезанным яблоком и стопка. Стопка всегда была высокая. И лишь в дни эпидемии гриппа она существенно уменьшалась. А в дни школьных каникул Маргарита и вовсе обходилась без стопки. Все привычно и буднично. Она проделывала это каждый день. Но сегодня необычный день, сегодня день особый.

Она положила кусочек яблока обратно, протянула руку к стопке и отодвинула подальше стопку проверенных накануне тетрадок.

Она собирается в кино. На свидание. Уже давно она мечтала о свидании — и вот свершилось! Правда, у Николая отношения с Клавой, но все равно, одно свидание, без продолжения. Николай ей понравился сразу, а когда, провожая, нес коробку, то еще больше. В огонь масла подлила мама. Вначале она перечислила его положительные качества, затем вздохнула, что скромный, далеко не пробьется по служебной лестнице, нет в нем либеральной, нагло-настырной жилки.

— Но главное, — подытожила она, выходя из кухни, — парень он хороший, а мы с отцом поможем чем сможем, — и немного погодя донеслось: — Мебель придется двигать, детскую кроватку к окну не поставишь.

— Да что ты, мама! — протестовала Маргарита с беспокойством в голосе.

— Не переживай. Не переживай. Не сглажу.

От неожиданно квакнувшего во внутреннем кармане телефона Чертополох вздрогнул, кинул взгляд на трибуну и достал гаджет. Поступило сообщение от жены. Дословно было написано следующее: «Ежик, не забудь молоко, сметану, творог. Твоя Котя».

Сидор Артемьевич просил жену звать его, как и прежде, Кротиком. Но она сказала:

— Нет, Кротя. Ты префект и должен быть ершистым, а не пушистым кротом. Иначе тебя съедят. Будешь Ежиком, а я, как и прежде, останусь для тебя Котенком или…

— Котей, — обреченно ответил Ежик.

И вот он уже три месяца как Ежик, но к должности префекта не привык, очень суетно. Единственное, что нравилось, так это служебный автомобиль.

До служебного автомобиля у него был велосипед, собранный еще при советской власти. На нем он ездил в музыкальную школу, где давал уроки на аккордеоне.

Но спокойная, размеренная жизнь педагога закончилась три с половиной месяца назад, когда из телефонной трубки раздался голос шурина. В присущей ему манере тот настаивал на переводе тогда еще Кроти на освободившуюся должность префекта.

— Почему я? — ужаснулся Сидор Артемьевич.

— Мы победили на выборах и сформировали свою команду, — приказным голосом шурин давил из телефонной трубки, — и не позволим стороннему человеку руководить префектурой. Ты, Сидор, в составе команды будешь достраивать достойный общественно-политический строй, который в основном уже построен.

— Я же не строитель, — пытался возражать Ежик. — Я музыкант.

— У тебя будет помощник, — успокаивал его шурин. — Он все сделает за тебя. Выбирайся из своей глуши.

Через две недели Сидор Артемьевич сдался и переехал в префектуру. Почищенный и смазанный велосипед остался ждать своего хозяина в сарае.

Отключив звук телефона, Чертополох положил его обратно во внутренний карман и обвел взглядом присутствующих.

Николай кинул взгляд в сторону холодильника. Только что он доел полторы котлеты с макаронами и соленым огурцом. Все. Холодильник можно отключать, он пуст. Обычно он ужинал у Клавы. Ее холодильник всегда радовал желудок. Но сегодня он не мог пойти к ней, он шел с другой девушкой в кино. Это было неправильно, и он понимал это, но ничего не мог с собой поделать.

«Один раз, и все», — твердил он себе.

Маргарита не заставила себя ждать. Перед сеансом они ели мороженое и пили кофе.

— Теперь не усну, — улыбнулась Маргарита. — Кофе после обеда для меня противопоказан.

— А я и так, похоже, не усну, — Николай набирался смелости. — Но если про кофе, то он на меня не действует. Так-то бодрит, но на сон не влияет.

Перед фильмом показали, как группа российских ученых провела глубокие исследования и доказала западным христианам, что человек произошел не от обезьяны.

Православные отказываются признавать своим дедом гориллу и заявляют, что, согласно Святому Писанию, Бог создал человека по образу и подобию своему. А также настаивают, что те, кто в этой жизни жили по законам Божьим, в другой жизни сынами Божьими назовутся, но никак не сынами мартышкиными.

На эти, по мнению западных ученых, бездоказательные доводы российских ученых западные ученые доказательно заявили: «Покажите хотя бы одного человека, который побывал на том свете». А поскольку таковых не имеется, то человек, а именно западный, либеральный человек, произошел от обезьяны.

— Я знаю такого человека, — прошептал Николай.

— Какого? Который произошел от обезьяны?

— Нет. Который побывал на том свете.

— Да неужели?

— Точно. Он живет в нашем районе, возле сквера, — Николай помолчал и продолжил: — Мне про него Иван Петрович рассказал, они друзья. Он обещал меня с ним познакомить. Хочешь, пойдем вместе?

— С удовольствием, — Маргарита сжала руку Николая. — Так странно.

— Ничего странного, — Николай положил на ее руку свою вторую. Сердцебиение усилилось. — Мужчина в возрасте и вполне адекватный.

После совещания Чертополох выполнил разнарядку жены и с полным пакетом продуктов вошел в квартиру. Как всегда, квартира встретила его чистотой и уютом.

— Котя, возьми пакет, — произнес он. — Я разденусь.

В ответ со стороны кухни в коридор вылетела муха и села на обои.

— Котя?!

От громкого звука муха сорвалась с места и улетела обратно на кухню.

— Котя. Ты дома? — Чертополох в носках, с пакетом в левой руке прошел по коридору и свернул налево на кухню.

Жена сидела за столом с опухшими от слез глазами и не повернулась в его сторону.

— Что случилось? — Сидор Артемьевич выронил пакет.

— Ты был у нее? — не поворачивая головы, произнесла жена.

— У кого?!

— У любовницы.

— Ты с ума сошла, — облегченно выдохнул префект. — Как же ты меня напугала. Я уж подумал, что-то с детьми или внуками.

— Где ты был?

— На совещании.

— По телефону не отвечаешь.

— На совещании я выключаю звук телефона, — он хлопнул себя по лбу. Вот балда. Я же его не включил.

— Тебя все ищут. Замы твои звонили, — жена протерла глаза платком. — Кто эти женщины? Что им от тебя нужно? У них от тебя дети?

— Женщины?! — как отлетевшим от машины колесом ударило префекта по голове. — Как же я про них забыл!

Он открыл телефон. Сорок три пропущенных вызова. Телефон тут же зазвонил.

— Да. Я слушаю. Телефон на совещании отключил. Что им нужно? Сколько их? Еще прибывают? Крем требуют? Так свяжитесь с поставщиком. А, вот оно что… Воланд. Я не помню, из какого он отдела. Из небесной канцелярии? Ах, вот оно что! Это провокация. По телевидению? Сейчас включу. Я перезвоню.

Сидор Артемьевич прошел в большую комнату и включил телевизор. За ним следом, шмыгая носом, пришла жена.

— Какие ваши требования? — протянула микрофон телекорреспондент девушке в спортивном костюме.

— Мы хотели бы крема. От Воланда. Он пока не выходит к нам, но мы надеемся.

— Почему вы так уверены, что он в префектуре?

— Мне лично позвонила подруга, я позвонила подругам. Мы считаем, что дыма без огня не бывает. Его видели в префектуре.

— Префектура закрыта. Вы останетесь до утра?

— Я уйду домой. А вот девчонки, — она повернулась и указала рукой на разбитую на газоне палатку, — останутся.

— Спасибо, — корреспондент повернулась к камере. — Собралось, по нашим подсчетам, около трехсот человек. И люди прибывают. Воланд?! А вы верите в его очередной визит? Все очень странно. Не правда ли?