Вы ненавидьте меня тихо… (сборник)

Игорь Агейчев, 2016

«Меня не надобно любить. Я с детства презираю это. Но вот чего вам не отбить: Я страстен очень к буйным ветрам…»

Тридцать восемь и две

Застенчиво и тихо дремлют

Печальных истин соловьи.

Что им до нас! Слова мои

Ни грамма правды не приемлют…

И жизни праведная роскошь,

И тихий омут чьих-то глаз —

Всё умерло давно, до нас,

А что спаслось — безумно пошло…

Неправды праведные муки

Неспешной пыткою прошли.

Что в сердце вы моём нашли?

Там больше места нет. От скуки…

Ни в пустоте народных песен,

Ни в слякоти родных дорог

Не мил мне стал родной порог.

Он слишком сыт. Не в меру весел…

Но страсти строгие причины

Давно нужны во всей красе.

Увы, как вы я стал, как все!

Мне жизнь нужна наполовину…

Зову я женщин, жить не бросил,

В одной из них я вижу две,

Судьбу пытаю фразой: где?

Сам отвечаю: в тридцать восемь…

Бесценный магазин

Цена Свободы мне понятна,

Её пристанище в душе.

Ценою жизни неопрятной

Она невидима уже.

Цена Богатства — наважденье,

Ему не терпится скорей

Иных сразить своим уменьем

Презреть любого из людей.

Я понял стоимость Любви,

Несложно было посчитать,

Как на Любовь ты ни смотри,

В ней дважды два обычно — пять.

Я оценил размах Природы,

Тут Космос Мира величин,

Однако дальше огорода

Идёт у нас из ста — один…

Я приценился к миру Женщин,

Мне без которых нет житья.

Сей мир — он сделан сплошь из трещин

Тех швов, что рвать никак нельзя.

Знавал бесценного Таланта

Причуды и бесстыдства я.

Нужно терпение атланта,

Чтоб не зарыть талант, друзья!

Я примерял свободу Воли,

Ей мера — выше Бытия,

Но мало кто её достоин,

Среди таких уж точно — я.

Мне показали цену Власти,

Замешкался тут было я,

Ведь кто при власти — так несчастен!

Нет, ноша эта не моя.

Я оглянулся — крикнул громко,

Желая выяснить: почём

Достать из стога ту иголку,

Чей ценник не висит ещё.

* * *

Но крика не было в ответ,

Лишь шёпот, ласковый, как море,

С меня привычно взял обет:

«Молчать! Весь мир под ценник скроен…»

Отцу

Другие мы. Я прямо скажу.

Не тая, не скрывая, не плача.

То, что легко на бегу уложу,

Ты боишься, ну, как-то, иначе.

Я не искал, клянусь, никогда

Объяснений, отчетов, претензий.

Но и не видел в тебе врага,

Хотя, может, и было б полезней.

Годы прошли, — и обиды не те,

До меня что, — их не было вовсе.

Не обидеть того, кто в темноте,

И твердит себе: «Больше не бойся!».

Не думай, отец, не грущу, не свищу.

Не считаю себя я собакой,

Понимаю, конечно, и не прощу,

Что однажды не стал ты мне папой.

Я не к тому, чтобы взять и спросить,

Как тебя под отца переделать.

Смиренно прошу в душе отпустить,

То, что вдруг получить захотелось.

Иду в осенний я приют…

Фантомный мир внутри устал.

Ему наскучила прохлада,

Ему б того, кто вечно рядом…

Кто сомневаться в нём не стал.

О эти боли к непогоде!

Осенней ревности беда.

Но ужас: мне уже угоден

Лишь тот, кто произносит «ДА».

Усталость криком вызывает

Любой гармонии мечту.

Но разум тело подзывает

И говорит: «Хочу вот ту!»

Хочу немыслимой природы,

Неправедной, чужой души,

Непримиримой год от года

К любой, пусть и моей, тиши.

Простых желаний мир всевластен,

Ему неведома печаль,

Вполне он может быть опасен,

Ему ведь прошлого не жаль.

В нём есть свобода сновидений

И радости прогулок в ночь.

В нём счастье собственных решений,

Но вот иных — не превозмочь.

И как зависимость прекрасна

От созерцания весны,

Так и осенняя всевластна.

Ведь не противимся ей мы.

И вот уже с шарфом наружу

Иду в осенний я приют,

Туда, где, страсть не обнаружив,

Меня бесстрастные зовут.