Невинная и роковая

Ивонн Линдсей, 2016

Принцессе Миле предстоит выйти замуж за Тьерри, короля соседней страны. Мила видела Тьерри всего один раз, но успела в него влюбиться. И вот теперь, переодевшись проституткой, она отправляется в уединенный домик своего будущего мужа в качестве «учительницы», потому что Тьерри хочет понять, как ему соблазнять свою будущую жену и стать счастливым мужем. Неожиданно король влюбляется в свою «учительницу»…

Глава 2

Король умер. Да здравствует король!

Не обращая внимания на панорамный вид сумеречного Нью-Йорка, Тьерри ходил перед окнами своего гостиничного номера, не веря тому, что произошло.

Его отец умер, и теперь он король Сильвена.

Он был в ярости от того, что отец умер сейчас, а не после его возвращения на родину. Но этот человек на протяжении всей своей жизни вставлял Тьерри палки в колеса. Можно сказать, таково было его пожизненное хобби. Еще до этой поездки, зная, что умирает, король отослал Тьерри прочь. Возможно, он знал, что его единственный сын не сможет вернуться в страну до его кончины. Он никогда не был поклонником бурных проявлений эмоций.

Хотя Тьерри вряд ли растрогается. Король всегда держался с ним довольно холодно. Их отношения сводились к напоминанию о долге Тьерри перед своей страной и своим народом. Однако, несмотря на разочарование и гнев, Тьерри чувствовал боль. Он горевал по отношениям, которых у него никогда не было с отцом.

— Сир?

Его покоробила новая форма обращения.

Помощник продолжал:

— Я могу что-нибудь для вас сделать?

— Нет, — отрезал Тьерри.

После новостей сотрудники сплотились вокруг Тьерри, осознавая, что теперь они ответственны не за кронпринца, а за короля Сильвена. Ему казалось, что на него давят стены. Он должен выйти на улицу и подышать воздухом. Насладиться уединением, пока новости не разлетелись по всему миру, что, без сомнения, произойдет в ближайшие часы.

Тьерри повернулся к своему помощнику:

— Я прошу прощения за грубость. Новости, хотя мы их ожидали…

— Да, ваше величество, они нас шокировали. Мы все надеялись, что король выживет.

Тьерри резко кивнул:

— Я ухожу.

Помощник ужаснулся:

— Но, государь!

— Паскуале, сегодня мне нужно побыть одному. До того, как все изменится.

Реальность новой жизни уже давила на Тьерри. Его приучали к чувству долга с пеленок, но он все равно чувствовал тяжесть мира на своих плечах.

— Вы пойдете с охраной.

Тьерри кивнул. Он понимал, что это не подлежит обсуждению. Однако он знал, что охранники будут осторожны. Если не считать интервью съемочной группе вчера в отеле, его приезд в Соединенные Штаты остался почти незамеченным. Он довольно мелкая сошка по сравнению с главами других мировых государств, которые приехали в город на саммит. Все изменится к утру, когда выйдут газеты с заголовками о смерти его отца. Тьерри надеялся, что к тому времени он будет лететь домой.

Войдя в свою спальню, он сорвал галстук, который, казалось, его задушит. К нему подошел пожилой лакей, Нико.

— Нико, джинсы и рубашку, пожалуйста.

— Конечно, сир.

Опять это обращение. Одно слово, создающее пропасть между ним и остальным миром. На мгновение Тьерри захотелось кричать и огрызаться, но он, как всегда, поборол свой гнев.

Приняв душ, Тьерри оделся и вышел в вестибюль, где его ждала охрана.

— Сегодня вечером прохладно, сир. Вам понадобится вот это, — сказал Нико.

Дрожащими руками старик помог Тьерри надеть куртку и вручил ему небольшую круглую шапочку и темные очки. Заметив расстройство своего камердинера, Тьерри опять почувствовал, как сильно изменилась его жизнь. Ему приходилось иметь дело не только с собственными эмоциями после новости о смерти отца, но с эмоциями своих подчиненных. Все его сотрудники выразили ему соболезнования. Пора их поблагодарить. Он повернулся и посмотрел на Паскуале и Нико:

— Господа, спасибо вам за поддержку. Я знаю, вы тоже сильно переживаете из-за смерти моего отца. Вы служили моей семье дольше, чем я помню, и я вам за это благодарен. Если вам понадобится отпуск, пожалуйста, сообщите мне об этом, когда мы вернемся домой.

Мужчины заверили его, что в отпуске не нуждаются. Что для них служить ему большая честь.

— Нико, проследите за тем, чтобы собрали вещи, — сказал Тьерри. — Самолет будет готов к восьми утра.

Глава службы его безопасности, Арманд, вошел в номер с тремя охранниками.

— Сир, мы к вашим услугам.

Поблагодарив кивком Паскуале и Нико, Тьерри направился к двери. Три охранника окружили его сзади и по бокам, а четвертый пошел впереди — к частному лифту.

— Мы подумали, что безопаснее выходить через боковую дверь, сир. Так мы избежим встречи с папарацци.

— Спасибо, я согласен.

Тьерри ощущал себя овцой в окружении пастушьих собак, когда они вышли из лифта на первом этаже.

— Отойдите от меня чуть подальше, господа, — твердо сказал Тьерри, идя вперед охранников.

До тех пор, пока охранники не слишком заметны, никто не обратит на него внимания в таком большом городе, как Нью-Йорк.

— Она сказала, что будет весело, — бормотала Мила себе под нос, прохаживаясь у отеля уже в шестой раз за вечер.

Мила была вне себя от предвкушения. Прогулка до отеля, в котором остановился принц, была неплохой идеей, но у Милы появилось слишком много времени, чтобы подумать о том, что она затеяла. Она боялась, что ее в любую минуту могут арестовать.

Отпив кофе, Мила нырнула в дверной проем отеля в ту секунду, когда начался весенний ливень. Отлично, подумала она, глядя, как дождь заливает улицы. Вокруг нее толпились люди. Кто-то толкнул ее сзади, и она вскрикнула, потому что горячий кофе выплеснулся ей на руку.

— Осторожнее! — прорычала Мила, смахивая остатки кофе с руки и отряхивая жакет, взятый у Салли.

— Прошу прощения, — послышался у нее за спиной низкий и глубокий мужской голос, при звуке которого по ее спине пробежала приятная дрожь. Она повернулась лицом к мужчине и поняла, что он стоит к ней ближе, чем она ожидала.

— Изви… — начала она и посмотрела вверх.

Мужчина напротив нее виновато улыбался. На его макушке красовалась темная шапочка, на нем были темные очки. Странный наряд, учитывая столь поздний час. Но, в конце концов, они в Нью-Йорке. Но вот он потянул очки вниз длинным загорелым пальцем, открывая взору густые черные брови и серые глаза. Из головы Милы тут же вылетели все мысли.

Перед ней был принц Тьерри.

Мила часто задавалась вопросом, не преувеличивают ли люди, говоря о его привлекательности. Она убедила себя, будто ее собственная первоначальная реакция на принца несколько лет назад объяснялась нервозностью и подростковой гиперактивностью. Однако теперь она удостоверилась в том, как Тьерри действительно привлекает внимание окружающих. У нее пересохло во рту, ее сердце колотилось как сумасшедшее, а ноги дрожали, и глаза расширились от удивления. Несмотря на то что Мила пришла, чтобы встретиться с Тьерри, реальность оказалась сложнее, чем она ожидала.

Салли говорит, что он красавчик. Ну, это явное преуменьшение.

Мила посмотрела на его шею, где пульсировала жилка. Она словно получила доказательство, что перед ней человек из плоти и крови.

— Я куплю вам кофе, — произнес он.

— Н-нет, не надо, — ответила она, заикаясь.

«Думай! — приказала она себе. — Представься.

Сделай что-нибудь. Все что угодно».

Но потом она снова подняла голову, встретилась с ним взглядом и потеряла дар речи.

Мила помнила его глаза. Но у нее совсем вылетело из головы, что они не просто серого цвета. У его глаз был оттенок бледно-серого сланца, который добывали на северо-западе ее страны и северо-востоке его страны. Она всегда считала такой цвет унылым, но теперь поняла, как ошибалась. Казалось, что его взгляд проникает ей в душу. Его зрачки, сияющие серебром, как звезды, были окаймлены черной линией, а ресницы были настолько темными, что создавали идеальное обрамление для глаз.

Мила поняла, что пристально смотрит на него, поэтому опустила глаза. Ее сердце по-прежнему бешено колотилось, ей было тяжело дышать.

К ним подошел мужчина — по-видимому, охранник — и что-то сказал принцу на родном языке, и тот остановил его на полуслове. Охранник растворился в толпе.

Принц повернулся лицом к Миле и обеспокоенно спросил:

— Вы уверены, что у вас все в порядке? Вы обожглись.

Мила вздрогнула, когда он взял ее за руку и стал рассматривать розовое пятно, оставленное горячим кофе. У Милы слегка перехватило дыхание, когда он провел большим пальцем по ее нежной коже.

— Все нормально, на самом деле, — призналась Мила, понимая, что нужно высвободить руку, но у нее это не получалось.

— Пожалуйста, — произнес он, отпуская ее и махнув рукой на тротуар. — Позвольте мне купить вам кофе.

Простая просьба оказалась ее погибелью. Мила вгляделась в его лицо, стараясь отыскать любой намек на то, что Тьерри ее узнал. Но он вряд ли рассчитывает, что встретится лицом к лицу с принцессой на улицах Нью-Йорка, не говоря уже о принцессе, с которой он помолвлен. Несмотря ни на что, Мила почувствовала, как разочарование быстро сменяется раздражением. Неужели он настолько равнодушен к их будущему союзу, что вообще о ней не вспоминает?

Возможно, Миле следует этим воспользоваться. Согласно плану Салли, она должна была представиться принцу. А что будет, если она этого не сделает? А что, если позволить себе остаться незнакомкой с улиц Нью-Йорка? Не обремененная формальностями, она сумеет узнать его лучше.

— Спасибо, — сказала Мила, подавляя гнев и возвращая себе душевное спокойствие. — Я согласна.

Его губы изогнулись в улыбке, и она снова посмотрела на него как загипнотизированная. Его глаза удовлетворенно сверкнули, а в их уголках появились едва заметные морщинки. Она заставила себя отвести взгляд и посмотреть на улицу.

Впереди маячил охранник, который уже заходил в то самое маленькое кафе, где она ранее покупала кофе. Войдя, они подошли к стойке и сделали заказ. Миле казалось, что она попала в другую реальность. Тьерри вел себя естественно и непринужденно. Его охранники рассеялись по помещению.

— Это ваши друзья? — поинтересовалась Мила.

Принц то ли фыркнул, то ли усмехнулся.

— Что-то вроде этого, — признался он. — Они вас беспокоят? Я попрошу их уйти.

— О нет, не волнуйтесь. Они меня не беспокоят.

Мила устроилась в кресле и посмотрела на поднос, который принц Тьерри поставил на стол. Она заметила, что он также заказал небольшую миску со льдом. Она удивленно наблюдала, как он достает из кармана белоснежный платок с монограммой и заворачивает в него лед.

— Дайте вашу руку, — приказал он.

— Вообще-то она уже не болит, — возразила Мила.

— Дайте руку, — повторил он, пригвоздив ее к месту стальным взглядом, и Мила подчинилась.

Он осторожно прижал к ее руке самодельный пакет со льдом. Мила старалась не волноваться. Старалась, но у нее ничего не получилось.

— Я еще раз прошу прощения за свою неуклюжесть, — продолжал Тьерри. — Я не видел, куда иду.

— Ничего страшного. — Она улыбнулась.

— Позвольте мне самому судить об этом, — твердо сказал он, улыбаясь.

Очевидно, этот человек привык повелевать. При мысли об этом в жилах Милы забурлила кровь. Будет ли он командовать ею?

Он поднял голову:

— Я Хок. А ты?

— Э-Эйнджел, — ответила Мила, назвав имя, под которым ее знали в Соединенных Штатах. Если он использует прозвище, то почему она не может сделать то же самое?

— Ты в Нью-Йорке по делам? — спросила она, хотя прекрасно знала, почему он здесь.

— Да, но я возвращаюсь домой завтра утром.

Мила удивилась. Саммит продлится четыре дня и начнется только завтра. Тьерри приехал вчера и уже возвращается в Сильвен. Она хотела спросить почему, но понимала, что ее любопытство может показаться странным — ведь она обычная незнакомка с улицы.

Убрав лед с руки Милы, он удовлетворенно кивнул:

— Вот так лучше.

— Спасибо.

Принц отпустил ее руку, и Мила неожиданно ощутила боль потери. Его прикосновение было таким приятным, что без него она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы.

— А ты? — спросил он.

Подняв голову, Мила взглянула на него:

— Что я?

— Ты в Нью-Йорке по делам или ты здесь живешь? — Он смеялся над ней, но по-доброму. На мгновение она ужаснулась тому, какой неловкой была во время первой встречи с принцем. Она считала себя недостойной такого поразительного и самоуверенного человека.

Но она больше не та робкая девушка. И сегодня она может быть кем угодно, если захочет. Например, той, которая соблазнит принца Тьерри из Сильвена.

— Ой, прости. — Она рассмеялась и беспечно прибавила: — Я задумалась.

— Но теперь ты внимательно меня слушаешь?

— Да, — тихо сказала она. — Я тебя внимательно слушаю.