Прометей: Владыка моря

Ивар Рави, 2021

Максим Серов уже успел сделать многое: объединить племена, основать поселение, построить корабль и отразить многочисленные нападения врагов. С помощью своих друзей и соратников, Максим ведет свой народ Русов к цивилизации, внедряя все новые разработки и достижения. Получение стали и чугуна освоено, развивается сельское хозяйство и животноводство. Наш соотечественник космонавт сумел бежать из неандертальского плена и после долгих приключений, добраться до любящей семьи и преданного племени. Но поселению Плаж, основанному на пути миграции кроманьонцев из Африки в Европу, всегда будет угрожать опасность. И Макс принимает решение колонизировать острова, чтобы уберечь свою семью. В море, он натыкается на тростниковую лодку, в которой находятся двое в бессознательном состоянии. Что за племена освоили кораблестроение, кто осмеливается бросить вызов Максиму Серову, владыке моря?

Глава 2. Шестое чувство неандертальца

Прошло почти около месяца, прежде чем явился преисполненный гордости Тиландер и предложил небольшую морскую прогулку на стоящем. у причала «Варяге». Я предложил Нел сопровождать меня в эту небольшую прогулку, на что та радостно согласилась и бросилась переодеваться, выбирая из двух юбок. Кроме Нел со мной отправился Бер, теперь не оставлявший меня одного, и Санчо, который прослышал про мое желание выйти в море и уже сторожил меня у причала.

— Макш, не ходить, плохо, — даже спустя восемь месяцев проживания в Плаже, Санчо не научился свободно говорить. Его фразы состояли из одиночных слов, чаще всего — существительных и глаголов.

— Все нормально, Санчо, мы с тобой на паре бревен Дарданеллы пересекли, что может быть опасного на большом корабле? — отмахнулся я от неандертальца.

Но тот не собирался отступать, стальная клешня схватила меня за запястье, едва не заставив вскрикнуть от боли.

— Га (я чувствую опасность), — неандерталец смотрел спокойно, но твердо.

— Ха (все нормально, здесь безопасно), — но Санчо мой ответ не удовлетворил.

— Га (опасно, очень опасно), — неандерталец едва не рычал, стараясь донести до меня мысль, что выход в море приведет к катастрофе, и я сдался. Сдался, вспомнив, как часто чутье Санчо спасало нас от гибели, сдался, припоминая льва, уступившего мысленному воздействию неандертальца.

— Герман, отложим поездку, Санчо нервничает и переживает, он чувствует опасность.

— Судно надежное, может не стоит придавать значения словам и чувствам дикаря. И море очень спокойное, ветерок нас резво погонит в открытое море, где мы сможем в полной мере насладиться скоростью, — американец не настаивал, но слова его казались разумными. Я чуть было не наплевал на все страхи Санчо, но, вспомнив, что обещал себе быть предусмотрительнее, все же отказался от морской прогулки, чем вызвал досаду у Нел, которая с неприкрытой неприязнью смотрела на неандертальца, понимая, что именно к нему я решил прислушаться. Но выказать открытое недовольство побоялась, помня о моей привязанности к Санчо.

Переговорив пару минут с Тиландером и отложив прогулку на день, решил навестить Рама и Лайтфута. К моему удивлению, Бер тоже серьезно отнесся к словам Санчо. Как и следует заправскому телохранителю, он даже обыскал корабль на предмет возможной опасности. Ничего не найдя, все равно оставался настороже, держась возле меня в шаге, в полной готовности реагировать на угрозы. Вчетвером мы дошли до кузни, где орудовали Рам и Лайтфут, радостно приветствовавшие нас издалека.

В последнее время кузнецы больше работали над орудиями труда: мотыги, лопаты, топоры. Они выковали железный клин, и теперь соха стала не одноразовой, а нормальной, с металлическим ножом, что заметно ускорило вспахивание земли, облегчив труд пахарей.

— Здравствуйте, сэр, — приветствовал меня Лайтфут, вытирая грязные руки куском шкуры.

— Макс Са, — это Рам показывает свою радость и почтительность. Будучи по природе немногословным, он даже улыбался крайне редко. Для него не существовало авторитетов кроме меня. Правда, женившись, полукровка стал немного мягче и не таким грубым как раньше. Женщина и в каменном веке лепила из мужчины как из воска, если у нее имелась голова на плечах.

— И вам доброго дня, кузнецы Плажа, — немного витиевато ответил я на приветствие и, не дожидаясь обмена любезностями, продолжил, — Уильям, как ты относишься к идее, что мы начнем чеканить свою монету?

— Монету? В смысле, деньги, сэр? — Лайтфут разинул рот от удивления.

— Да, деньги. Из сплава никеля и свинца, чтобы было и достаточно пластично, и в то же время твердо. Думаю, нам хватит монет нескольких номиналов. Что скажешь?

— Не знаю, не думал об этом. Здесь разве нужны деньги, если все меняется и практически полное обеспечение на государственном уровне? — американец даже развел руками, дескать, зачем деньги, если все и так халява.

— Мы сейчас в первобытно-общинном строе, но пора переходить на следующую ступень. История всегда развивается по одному сценарию, и нам не избежать пути становления государства, переходя все эти формации, — я даже сам немного запутался от столь сложного объяснения. Но Лайтфут понял:

— Вы хотите ввести товарно-денежные отношения, чтобы умные и предприимчивые поднялись наверх и составили ваше дворянство?

— Примерно так. Кроме того, производить расчёт за работу деньгами удобнее. Лесоруб, углежог или рыбак сам решит, где и на что потратить деньги, — на миг перед глазами встало видение, как несчастные рабочие пропивают кровно заработанные в кабаке. «Нет, кабаков здесь не будет», — я мотнул головой, прогоняя видение.

— Вам плохо, сэр? — Лайтфут сделал пару шагов навстречу, но я успокоил его:

— Нет, все нормально, просто слегка задумался, — видя, что американец ждет от меня пояснений или инструкций, разъяснил. — Я принесу тебе образцы монет, а ты подумай над материалом, из которого можно будет приготовить пресс-формы для каждого номинала. Так как у нас есть разные металлы, и сами деньги в большом количестве нам не нужны, можно будет использовать свинец, медь и никель для монет разного достоинства.

— Хорошо, сэр, я что-нибудь придумаю, — пробормотал все еще ошеломленный американец, а затем добавил, — видел бы меня сейчас отец.

— А при чем здесь он? — не смог удержаться от вопроса, глядя на Лайтфута.

— Я в пятом классе пытался отлить долларовую монету, отец поймал меня за этим занятием и выпорол. Сказал, что, если я еще раз попробую такое сделать, он явится с того света и отрежет мне пальцы, — я расхохотался.

— Уильям, в этот мир вряд ли попасть с того света или из нашего мира, так что твоим пальцам ничего не грозит. Можешь успокоиться и не волноваться, ты будешь отливать монеты установленного государственного образца. Просто подумай насчет соотношения металлов в сплавах, чтобы наши дикари могли легко понимать ценность каждого номинала, даже не умея считать.

— Хорошо, сэр. Может, зайдете, Гу хорошо готовит, — пригласил Лайтфут, видя, что я собираюсь уходить.

— Нет, спасибо, пойду проведаю животных, — отказался я от приглашения и зашагал в сторону скотного двора, но Санчо вновь преградил мне дорогу:

— Макш, плохо, домой, — мне трудно было понимать Санчо на русском. Спросил его на родном для него языке:

— Га (опять опасность)?

— Ха (да, и очень близко, прямо сейчас).

— Ха (хорошо, что предлагаешь)?

— Ал (укрыться, спрятаться), — стоп, слово «Ал» до этого Санчо произносил всего один раз, когда по пути домой мы попали под снежную метель. Я помню, что и тогда он настойчиво предлагал спрятаться, но я ослушался и чуть не лишился яиц из-за внезапной жестокой метели.

— Ха (пошли домой), — на это неандерталец не возражал, лишь тревожно вглядывался в голубое безоблачное небо. Мы направились во дворец и когда достигли стены (а до дома оставалось всего сто метров) внезапно поднялся свирепый ветер. Вот только что стоял штиль и в мгновение ока ветер обрушился на нас с силой урагана. Небо заволокло тучами, из-за тонн песка, поднятого ветром, видимость упала практически до нуля. Ветер налетел с такой силой, что Нел сбило с ног, и я еле успел схватить ее за руку.

Что-то стальное обхватило меня вокруг пояса, поднимая в воздух. Нел, чью руку я не выпускал, также на миг оторвалась от земли. Могучий и широкоплечий Санчо двигался к дворцу спиной, укрывая меня от порывов ветра и песка. Нел плелась за нами, частично прикрытая нашими фигурами. Видимость составляла на более метра, но Санчо не ошибся и доставил нас к входной двери, втолкнул внутрь, а сам застыл на пороге, прикрывая от потоков песка, что швырял этот внезапный ураган. Бер проскользнул у него между ног и ввалился внутрь, отплевывая песок. Миа и дети находились дома, она как раз посадила всех кормить. Но как же остальные Русы? Этот ветер такой силы, что детей унесет по воздуху очень далеко. Даже может и в открытое море. С улицы слышалось завывание ветра, его сила нарастала, несколько раз мне показалось, что я слышу человеческие крики, но выйти и помочь им было не в моих силах.

— Санчо, не стой в дверях, — я потянул неандертальца внутрь, через образовавшийся просвет в лицо швырнуло песок. — Гигант снова замер в дверном проеме, практически полностью его закрывая. Мои дети были напуганы свирепым воем стихии: шкуры с окон сорвало, и песок горстями заносило внутрь. Прислонившись к простенку, мы молча стояли, вслушиваясь в звуки бури. Порой казалось, что они стихают, но через секунду завывание усиливалось. А потом внезапно все прекратилось, и наступила абсолютная тишина, прерываемая лишь скрипом песка на зубах. На мгновение мне даже показалось, что я потерял слух, настолько ухо привыкло к вою ветра.

— Ха (опасности нет, все хорошо), — Санчо отодвинулся в сторону, открывая вид на двор, где воздух посерел от медленно оседавшей пыли. Я подошел к проему и закашлялся: весь воздух настолько пропитался пылью, что казалось, словно ешь ее горстями. Лишь спустя минут двадцать снаружи окончательно прояснилось: солнечные лучи показались из-за расходящихся туч и облаков.

Следовало прояснить ситуацию, ведь не все жители имели столь крепкое жилище, как я. Стоило выйти во двор, как стали видны первые признаки произошедшей катастрофы. Две пальмы сломало ветром: верхушку одной отнесло к дальней стене, где ее дальше не пустил частокол. Вторую с корнями вывернуло из земли. Оставшиеся пальмы лишились почти всех перистых листьев и выглядели словно девушка, застуканная во время принятия душа: стыдливо и сиротливо.

Обе створки ворот, ведущих во двор, сорвало с петель. За стеной сломано еще около десятка пальм, которые я не давал рубить и берёг как зеницу ока. Одна створка ворот застряла в группе пальм неподалеку, вторая нашлась аж в двухстах метрах. Это какой силы был ветер, если учесть, что одну створку ворот с большим трудом несли вшестером. Хижины Нига стояли с южной стороны дворца и ближе всех к нему. Ветер налетел с севера, дворец, и стена частично прикрыли: только две хижины получили серьезные разрушения.

Жилища Уна и Гара пострадали практически все: у большинства отсутствовало покрытие из шкур и листьев пальм, с десяток вообще полностью разрушились, не выдержав урагана. Отовсюду, охая и ахая, появлялись люди. Первый труп женщины из черных я увидел недалеко от места, где еще утром висел гонг, теперь исчезнувший, а саму вековую пальму вырвало с корнями и обрушило на хижину, убив женщину. Ее муж и двухлетний ребенок не пострадали, но трагедия ошеломила их. Приободрив вдовца, я направился к побережью, опасаясь за целостность корабля и металлургических объектов.

Домна, горн и печь устояли, чего нельзя сказать о хижинах Лайтфута и Рама. Шкуры с них посрывало, местами вывалились колья, образующие остов хижины.

Но, как я и боялся, больше всего бед ураган причинил хижинам племени Выдр: только одна из тридцати выдержала ветер — хижина американца, построенная им после свадьбы. Все остальные попросту разметало. Ветер, не встречая препятствий рельефа, здесь разгулялся во всю мощь. На корабль я бросил всего один взгляд — стоит, пришвартованный к причалу, значит все в порядке. Люди бродили между разбросанными кольями, собирая свой нехитрый уцелевший скарб.

Наа и Тиландер поспешили мне навстречу, на лице старого вождя было написано такое отчаяние, что мне даже стало его жалко. Тиландер на правах зятя уступил слово тестю, сразу начавшего с причитаний:

— Макс Са, Макс Са, ничего не осталось, мы лишились хижин, мы все умрем с голоду. Сеть унесло, кемы (лодки) угнало в Соленую воду.

— Наа, успокойся, никто не умрет с голоду, я вам помогу, — не давая старому вождю благодарить себя, спросил у Тиландера:

— Жертвы есть?

— Пока знаем, что двоих детей унесло ветром. И одну женщину скинуло в море, спасти ее не удалось. Точнее скажу после полной проверки.

— Хорошо, Герман, я боялся, что жертв будет намного больше, — я уже повернулся, чтобы направиться в основной поселок, оценить ситуацию с пострадавшими, когда меня остановил голос американца.

— Сэр, корабль.

— Что с «Акулой»? — я похолодел, подходя к причалу, видел «Варяг», а вот «Акулы» не заметил.

— С «Акулой» все в порядке, я вчера вытащил ее на берег, чтобы почистить дно от ракушек и водорослей. Корабль немного занесло песком, но ничего не случилось. Я говорю про «Варяга».

Я оглянулся: корабль стоял у причала в сорока метрах от нас, мачта на месте, свернутые на рее паруса на первый взгляд не пострадали.

— «Варяг» стоит, с ним вроде тоже порядок? — я не понимал волнения американца.

— Нет, сэр. Как ветер утих, я первым делом осмотрел корабль и спустился в трюм. Сила ветра была такой, что, несмотря на швартовы и якорь, корабль так прибило к причалу, что треснул один шпангоут и две доски наружной обшивки ниже ватерлинии, в трюме вода.

— Говори яснее, Герман, — силюсь, чтобы не накричать на американца. Даже мне, сухопутной крысе, слова «в трюме вода» говорят о многом. Прежде всего, о том, что переезд на Кипр придётся отложить.

— Мне придется заменить шпангоут и часть обшивки, — Тиландер старается не смотреть мне в глаза.

— Так замени, подумаешь проблема, заменить пару досок, работа на несколько дней.

— Макс, — Тиландер крайне редко обращался ко мне по имени, — это не так. Придется вытащить судно из воды, почти полностью снять обшивку с поврежденной стороны, заменить шпангоут и снова собрать борт. Потом несколько раз его просмолить. Но главная задержка не в этом. У нас нет готовых шпангоутов и досок для обшивки. Сделать шпангоут и доски можно за неделю, но минимум месяц их придется сушить, прежде чем приступить к ремонту. С учетом наших возможностей и моих требований к качеству, я прошу два месяца.

Я лихорадочно думаю, случившееся нарушает все планы. У меня сложился четкий алгоритм предстоящих действий: перевезти семью и часть людей на Кипр, обустроить их там, направиться в морскую разведку к берегам Египта и вообще исследовать берега Средиземного моря. Два месяца, конечно, не критично, но все же лучше дать немного меньший срок, чтобы Тиландер торопился. С другой стороны, поспешив, он может что-то упустить, а это упущенное вылезет боком в самый неподходящий момент.

— Хорошо, два месяца. Бери рабочих сколько потребуется и любое количество инструментов, — уже отойдя на десять шагов, не выслушивая благодарностей американца, резко останавливаюсь. — Герман, выйди мы в море как планировали, на каком расстоянии от берега оказались бы в момент урагана?

— Думаю, в милях десяти от берега, если бы держали прямой курс.

— Скажи мне, — я приблизился к американцу, — окажись мы в открытом море в момент урагана, каковы были наши шансы, что «Варяг» выдержал бы этот ураган и волны?

— Я размышлял над этим, сэр, — американец даже икнул от волнения, — матросы еще нерасторопны, а учитывая, как внезапно начался ураган, мы не успели бы убрать паруса.

— И? — я подстегнул Тиландера.

— Три варианта: судно могло опрокинуться из-за гигантских волн в борт и бокового ветра, нас могло разбить о рифы, ибо я знаю лишь часть фарватера. И третий вариант: нас могло даже скинуть за борт, потому что лееров на «Варяге» нет, а часть такелажа еще не установлена.

— Мы все обязаны жизнью Санчо, он инстинктивно почувствовал опасность. Этот дикарь, как ты выразился, Герман, спас и твою жизнь, — Тиландер дернулся от моих слов, словно получил пощечину. Покраснев, он подошел к неандертальцу и благодарно протянул ему руку.

— Спасибо тебе, Санчо! — от ответного рукопожатия неандертальца Тиландер охнул и принялся растирать онемевшие пальцы.

— Герман, приступай к ремонту и доложи мне чрез час о потерях, — я повернулся и зашагал к основным хижинам, сопровождаемый Бером и Санчо.

Следы разрушений виднелись повсюду: местами песок и пыль, устилавшие пространство между пальмами, сдуло полностью, обнажив твердую как скалу землю. Люди, не теряя времени без криков и причитаний восстанавливали свои хижины. Показался Зик, успевший проверить целостность школы и «больницы», размещенных в одном здании. Бревенчатое строение не пострадало, как и моя банька, построенная ближе к ручью. Мы даже умудрились углубить дно в одном месте, превратив его в бассейн для ныряния. В обычные дни там плескалась молодежь, которая с грехом пополам училась плавать.

— Зик, обойди все поселение вместе с отцом и составь мне подробный доклад о потерях, — парень кивнул, как заправский референт, и побежал выполнять поручение. Увидев, что ко мне спешит Лар, вспомнил, что следует ему поручить проверить дозоры и послать гонца в Форт, чтобы узнать ситуацию там. Лар заграбастал меня в объятия, радуясь, что я не пострадал во время урагана. Он знал про предстоящую прогулку на «Варяге» и боялся, что мы все утонули. Радость этого увальня была так искренна и велика, что я на минуту даже забыл про катастрофические разрушения. Глава 3. Династические нюансы

Почти несколько часов понадобилось Зику, чтобы вместе со своим отцом, старостой Хадом, обойти все поселение и составить полную картину потерь и разрушений. Когда они явились для отчета, я как раз сидел над листком самодельного папируса, стараясь нарисовать аверс и реверс будущих денег. Надо было еще придумать название деньгам, наверняка русские «копейки» и «рубли» дикари не смогут выговорить.

Доклад вышел коротким, но достаточно неприятным, хотя внутренне я приготовился к жертвам и разрушениям. Погибло восемь человек, из них пятеро детей. Трупы троих так и не смогли найти, вероятно, ветер унес их в сторону моря. Одну погибшую женщину я видел своими глазами, еще двое погибли, не успев спрятаться и оказавшись на открытом пространстве. Ветер с такой силой обрушился на них, что одну из них пронзило колом от разрушенной хижины, а вторая просто задохнулась в песке и пыли, не найдя укрытия.

разрушений: три четверти хижин пострадали частично, почти четверть — Очень много полностью. Животные уцелели: при первых порывах ветра они просто сбились в кучу и так переждали непогоду. Ячменные и чечевичные поля, где проклюнулись и пошли в рост озимые, засыпало песком и пылью, но в этом нет ничего страшного. Сами поля разбиты на продуваемом месте, и через пару дней ветерок просто выметет излишки песка с полей.

— Хад, сколько у нас выделанных шкур на складах и какова ситуация с запасами еды? Выдры говорили, что их сети унесло, какое-то время нам придется обходиться без рыбы.

— Шкур много, Макс Са, сушеного мяса и рыбы тоже два почти полных погреба.

— Зик, возьми десяток воинов у Лара и начните раздавать по две шкуры наиболее сильно пострадавшим хижинам. Тем, где разрушения неполные, будешь давать по одной шкуре. Завтра к вечеру все хижины должны быть восстановлены. А ты, Хад, — будешь отпускать немного рыбы и мяса на каждую хижину. Но сам не ходи по поселению, пусть приходят к тебе на склад те, кто остался без запасов еды.

Я замолчал, обдумывая наше положение. Срочно требовалось пополнить припасы, потому что рыба снимала все проблемы с едой, но как ее ловить, пока нет новых сетей? Сейчас уже весна, со дня на день должны появиться киты для брачных игр. Но они могли приплыть и завтра и через пару недель. А мне кормить около семисот душ. Если перейти на чечевицу и ячмень, за две недели мы прикончим все запасы. И хотя весной мне претила охота, которая мешала расти численности животных, другого входа не оставалось.

— Бер, пошли человека за Тиландером, пусть срочно придет сюда, — мальчишка кивнул и исчез в дверном проеме. Придется организовать вылазку за Зи, которые обычно паслись на мелководье парой километров севернее поселения. Этих морских коров я берег, запрещая на них охотиться, чтобы под боком сохранялся неприкосновенный запас из морских животных, споосбных выручить нас в трудную минуту. И эта трудная минута настала. Проблема в том, что пока доплывёшь на лодках или плотах с тушей животного до бухты, акулы нанесут колоссальный ущерб. Поэтому решил узнать у американца, как быстро он может спустить «Акулу» на воду, чтобы прямо с драккара поохотиться на Зи.

Пока ожидал Тиландера, снова принялся за рисунок монеты. На аверсе решил разместить цифры, обозначающие номинал монеты и слово «Руссия», выполненное полукругом. На реверсе стоило разместить герб, а его-то я до сих пор не придумал. После некоторого раздумья решил изобразить силуэт вставшего на задние лапы медведя с оскаленной мордой. Ничего нового в этом нет, но с моими возможностями рисовать сложные геральдические узоры рановато. Значит, решено, гербом Руссии станет силуэт медведя в угрожающей позе, на голове медведя — корона, а задними лапами он пусть стоит на скрещенных мечах.

Если есть герб, должен быть и флаг. Вот здесь я выпал в осадок. До сих пор не смог найти стойких красителей, чтобы ткань не линяла. Хотя… с флагом можно повременить, пока не найду красители. Правда весь герб на монете разместить трудно, но можно обойтись и головой медведя с оскаленной пастью. Обычно правители изображали на реверсе себя, но я уже перегорел этой «звездной болезнью». Теперь по номиналу: здесь вопросов в принципе нет. В СССР существовала универсальная система хождения мелочи, просто экстраполирую ее на свою ситуацию. Монеты будут номиналом в 1, 2, 5, и 10 единиц. Звать их копейками не вариант, пусть будет простое и короткое название, например, «шей». Буква «Ш» выговаривалась дикарями четко, как и «Й». Мелочь начеканим из сплава свинца и меди, достоинство монеты обозначим арабскими цифрами.

Крупные монеты номиналом 1, 5, 10 сделаем из сплава никеля и свинца и назовем «бат», что тоже легко произносится. Номинал крупных монет обозначим римскими цифрами, это поможет разобраться в стоимости даже неграмотным дикарям. Cо временем, если найдется золото, можно сделать золотые монеты, назвать их «дош» и приравнять один золотой к двадцати батам. В свою очередь, один никелевый бат равен двадцати медным шей. Простая и легкая система денежного исчисления, требующая знания нескольких цифр, наличия всех пальцев на руках и ногах, и простых арифметических действий.

От идеи рисования и обдумывания будущей денежной реформы меня отвлек появившийся в дверях Тиландер.

— Вызывали, сэр?

— Да, проходи и садись, — я убрал листочек с рисунками. — Герман, сколько времени потребуется, чтобы спустить «Акулу» на воду? После урагана сети пропали, а народу около семисот человек, мы долго не протянем на ячмене и чечевице. И домашних животных у нас мало, чтобы за их счет прокормить такое количество едоков.

— Если не очищать дно и сразу приняться за работу, мне хватит нескольких часов, чтобы приготовить «Акулу», — американец посмотрел на меня и, не дождавшись вопроса, продолжил. — Одну сторону мы уже отскоблили, а если продолжим, то послезавтра утром можно выйти в море.

— Один день ситуацию не испортит, все равно Хад сегодня и завтра будет раздавать сушеное мясо и рыбу, а второй раз вытаскивать драккар на берег и чистить — займет куда больше времени, — Тиландер не перебивал, только кивал в ответ на мои слова.

— Значит, Герман, займись очисткой, чтобы послезавтра утром мы могли поохотиться на морских коров, — подытожил я разговор. От чая он отказался, сославшись на большой объем работ, и ушел, пообещав, что через день драккар будет готов к выходу в море.

Нел принесла еду, и вскоре к нам присоединилась Миа: не успели приступить к трапезе, как появились дети, и мой перекус перешел в семейный обед с шутками, детскими криками и соперничеством двух жен за мое внимание. Миа изменилась после вторых родов, стала немного серьезнее и более хозяйственной. Рождение Урра пробудило в ней материнский инстинкт, теперь она готовила еду не реже, чем Нел. Нел, наоборот, стала больше участвовать в общественных делах. У нее было два класса учеников и еще один класс вел Зик. Обучение в школе сводилось к изучению алфавита, чтению, письму и простым арифметическим действиям.

Больше знаний нет и у самих учителей. Я попросил их запоминать тех, кто все быстро усваивает и выделяется среди сверстников умом и желанием развиваться. Из таких в дальнейшем сформирую будущих учителей, врачей, специалистов по разным профилям. Мои сыновья Миха и Мал пока не учились: Михе только шел пятый год, а Мал еще на год младше. Из старшего должен получиться образованный человек, насчет Мала сомневался: слишком наглым и агрессивным рос мальчишка. Цвет его волос все больше и больше приобретал золотисто-красный оттенок, а характером он напоминал мать на все сто: своевольный, капризный, требующий все внимание на себя.

Анне и Алле исполнилось по два года, дочки тихие, все в Нел. Они постоянно возились с самодельными деревянными игрушками, вырезанными для них Тиландером. Самый младший, Урр, которому через месяц исполнится год, только научился ходить. Обычно дети-кроманьонцы ходить начинают с шести месяцев, а в год уже резво бегают. Но Урр рос очень крупным и в годовалом возрасте размерами превосходил двухлетних близняшек. Если он такими темпами будет набирать рост и вес, то, пожалуй, у Русов появится свой человек-гора.

Нел и Миа быстро убрали со стола и стали шушукаться в углу, оглядываясь на меня через плечо.

— Что вы там замыслили? Идите сюда, — позвал я своих жен. Обе приблизились, Миа еле сдерживала смех, в то время как Нел оставалась серьезна.

— Говорите, что случилось, — потребовал я с напускной суровостью.

— Приходила Зео, — начала Нел, оглядываясь на Мию, словно ища поддержки, — просила меня и Мию, чтобы мы ей разрешили провести с тобой ночь. — Нел стушевалась под моим взглядом, имя мне показалось знакомым, но я не мог вспомнить девушку с таким именем.

— Она из черных? — на мой вопрос обе отрицательно помотали головой, я ожидал ответа от Нел, но услышал его от Мии:

— Из Нига, это та девушка, которой ты не дал уйти на Поля Вечной охоты, когда она свалилась в Соленую Воду.

После этих слов я вспомнил спасенную девчушку, ее страстные взгляды и пару раз высказанное желание быть моей женой.

— Она не нашла себе мужчину?

— Нет, никто даже не смеет к ней приближаться, потому что Зео всем говорит, что она будущая женщина Великого Духа Макс Са, — почти хором ответили обе жены.

— А что вы думаете по этому поводу? — я не собирался жениться в третий раз, но интересно узнать мнение жен. Хотя, надо признать, упорство этой девушки достойно вознаграждения. Сколько дет прошло с момента ее спасения? Около четырех лет, уж точно больше трех. И все это время она не оставляет мысли выйти за меня замуж.

— Я не против, если Макс Са ее возьмет, — Нел ответила спокойно и, не дождавшись моей реакции, продолжила. — Великий Дух может иметь столько жен, сколько захочет. И все его дети — все равно наши дети, дети Русов, — вот чертовка, язык-то подвешенный стал, как ловко намекнула, что к детям вообще особенное отношение.

— А ты? — я перевел взгляд на Мию.

— Она Нига, — просто ответила рыжеволосая бестия, давая понять, что могла бы быть против другой, но соплеменница ее устраивает.

— И где мы все разместимся, если я соглашусь? — вопрос риторический, во дворце могли разместиться еще десяток жен. Это несмотря на то, что после злосчастного урагана Нел, пораженная способностью Санчо предугадывать опасность, настояла, чтобы я перевел его жить во дворец. Сегодня неандерталец занял дальнюю комнату рядом с комнатой охраны. Я позволил ему сходить к Раму, чтобы забрать свою шкуру-постель и каменный топор, оставшийся у кузнеца. Санчо категорически отказался от железного топора, который ему сразу после нашего возвращения изготовил Рам.

— Позвать ее? — встрепенулась Миа, расценив мой вопрос за согласие.

— Не надо, хватит с меня вас двоих, иногда я ночью просто хочу отдохнуть, — мрачно парировал я, недовольный тем, что девушка по-прежнему не отказалась от своей идеи. В конце концов, я не бык-производитель, засланный сюда, чтобы улучшить генофонд планеты. Бывали такие ночи, когда я просто мечтал отоспаться. Но, чтобы не обидеть никого из двух жен, терпеливо принимался за «работу». Все хорошо, когда в меру, народ русский не зря придумывал пословицы и поговорки — это вековая мудрость, основанная на бесценном опыте.

— Макс Са, — робко позвала меня Нел, немного напуганная моим тоном, — может просто возьмешь ее на несколько ночей? Она хочет ребенка от тебя, — остаток фразы Нел договорила еле слышно.

— Просто ребенка? От меня?

— Да, — в унисон ответили Миа и Нел.

— Вы понимаете, о чем вы просите? Хоть представляете, что вы сами себе мину подкладываете? — я даже встал и начал нервно ходить по комнате. — Я не вечен, когда-нибудь Главный Дух, Бог, меня призовет, и я уйду, чтобы больше не вернуться. Оставлю в этом мире тело, а сам вернусь к Богу. И что тогда? Кто будет управлять Русами после меня?

Наступила тишина, Нел с Мией переглянулись, и рыжеволосая предположил

— Твои сыновья, Макс Са?

— Да, черт побери, мои сыновья! А почему именно они будут управлять всеми Русами? Потому что они мои сыновья! А если Зео родит мне сына, вы уверены, что он не захочет управлять племенем, потому что он тоже мой потомок?!

Я продолжал ходить по комнате, сурово разглядывая жен: даже смелая Миа сжалась под моим взглядом, а Нел спряталась за ее спину.

— Я не уверен, что после моего ухода, — я избегал говорить слово «смерти», потому что Макс Са бессмертен в глазах Русов, — вы не передеретесь, и каждый из ваших сыновей не захочет стать главным. А вы еще хотите добавить претендентов на престол? А давайте я пересплю с каждой женщиной племени, чтобы каждый получил равный шанс занять мое место?

Вот сейчас жены поняли, о чем меня просили: в глазах Мии зажегся недобрый огонек, похоже, Зео теперь попадет в категорию ее личных врагов. Этого никак нельзя допустить, и я поспешил предупредить:

— Кто тронет Зео — будет отвечать передо мной! — предупреждение сработало, угрожающее выражение лица Мии сменилось на задумчивое. Сейчас она прикидывает варианты, кто получит власть после моего ухода: Миха или Мал. У нее даже как-то вырвалось такое, что Мал сильнее и достойнее быть вождем. Тогда я ей заткнул рот, но сейчас сам дал пищу для размышлений.

Сколько раз читал в истории, как брат убивал брата, чтобы занять престол. У меня и престола-то нет, но желание Власти у людей в крови. Надо будет подумать, как избежать борьбы за трон после моей смерти. А еще лучше — прямо сейчас объявить наследника, на случай моей скоропостижной кончины. Но, объявив наследника, я, возможно, поставлю его под удар. Это уже не те дикие племена, собранные мной в один будущий народ. Появился рынок, появились новые отношения и должности. С вводом в оборот денег расслоение между людьми пойдет быстрее и его не избежать. Любое общество всегда формирует элиту: сильных, умных, богатых. И лучше закончить формирование этой элиты при своей жизни, чем оно начнется формироваться кровью после моей смерти.

Внезапно меня осенила мысль, на первый взгляд показавшаяся весьма умной и правильной. Я просто создам несколько поселений, где будет править каждый из моих сыновей. Конечно, со временем их потомки могут забыть о родстве и пойти войной друг на друга. Но к тому времени они уже превратятся в сложившиеся государства, и существующая цивилизация, и созданное мной общество не исчезнут с моей смертью.

— Каждый из моих сыновей будет править Русами после моего ухода, — эта фраза заставила женщин навострить уши. — Сколько бы ни родилось у меня сыновей, каждому из них я дам большое племя и возможность стать Великим Вождем. Но до этой поры, если кто-нибудь из вас заикнется, кто должен стать вождем после меня, то получит развод. Вы помните, что такое развод?

— Помним, — упавшим голосом отозвалась Нел, а Миа лишь кивнула, помрачнев еще больше.

— Что касается Зео, я подумаю над вашим предложением, она хорошая девушка и достойна стать моей женой, — но, судя по лицам моих жен, теперь такая вероятность им не казалась привлекательной. Что ж, надо было думать раньше и не пытаться делать из меня арабского шейха. За что боролись — на то и напоролись. Еле сдержался, чтобы не расхохотаться при виде озадаченных лиц обеих женщин.

— У вас есть ко мне вопросы?

— Нет, Макс Са, — первой ответила Миа, хищно раздувая ноздри. Нел также не имела вопросов.

— Миа, не забывай, что я сказал про Зео. Если с девушкой что-нибудь случится, я знаю, с кого спросить. И спрошу очень жестко! Теперь можете заняться своими женскими делами, мне надо еще решить много вопросов до охоты на Зи.

Я остался один и вновь вернулся к теме престолонаследия. Если оставить одному сыну Плаж, второму — Кипр, а третьему — Родос, можно избежать конфликта между ними. Можно организовать поселения и подальше, чтобы оттянуть по времени их возможные разборки. Например, Ливан, Египет, Италия и так далее. Ведь у меня, наверное, родится еще не один сын, особенно, если возьму Зео третьей женой. Девушка красивая и, судя по всему, безумно влюблена в меня. Две или пять жен — особой разницы нет, все это называется браком. А хорошее дело браком не назовут.

А у меня еще есть Бер, названный сын. Интересно, как он поведет себя, если меня не станет? Не станет ли помехой моим детям, захотев узурпировать власть? Есть еще братья Нел, которые могут претендовать как родня первой жены. И есть Лар, у которого в подчинении практически вся армия, за исключением воительниц Мии и спецназа Бера. Да и сама Миа, имея двух сыновей, которые, вероятно, станут крайне сильными воинами, может захотеть избавиться от Нел и Михи. Возможно, я преувеличиваю опасность, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Американцев в расчет борьбы за престол я не брал: слишком правильные, да и особой поддержкой среди русов не пользуются — Тиландеру не могут забыть, что он не приложил достаточных усилий для моих поисков. «Тяжела ты, шапка Мономаха», — вздохнул я, снова принимаясь за рисунки будущих денег.