Наизнанку

Иванна Верина, 2020

В маленьком провинциальном городке живет обычная девушка. Воспитывает сына, ходит на работу. И не подозревает, что за каждым ее шагом наблюдает некто из далекого прошлого. И это не человек. А кто же тогда она на самом деле?

Часть 2

Глава 1.

Я проснулась. Только так можно было назвать всплеск обуревающих меня и порой совершенно противоположных чувств и эмоций, перевернувших мое сознание. Я спала и проснулась, и воспоминания из сна и реальной жизни переплелись и дополнили друг друга. Только где сон, а где реальность я уже не знаю.

Теперь я нахожу объяснение тем особенностям своего характера, которые проявились еще в раннем детстве. Я была замкнутым ребенком, неразговорчивой и даже грубой с теми, кто мне не нравился. Никакие правила хорошего тона и усилия воспитателей не могли заставить меня улыбнуться человеку, если я сама того не хотела, и тем более приветливо поговорить с ним.

Сколько себя помню, комфортнее всего я чувствовала себя наедине с собой. Другие девочки думали о нарядах, украшениях, мальчиках и вечеринках. Все это не представляло для меня интереса. Я проводила время, гуляя со своей собакой в мшистых сопках, а когда сырость или мороз загоняли меня домой, сочиняя сказки и рисуя волшебных фей в альбоме у себя в комнате.

Родители не тревожили меня. Мы мирно сосуществовали рядом, давая друг другу то, что могли, и не требуя того, чего дать были не в силах. Они не заставляли меня соответствовать общеустановленным стандартам, а я ничего, или почти ничего, у них не просила. Я была удобным ребенком и устраивала всех: родителей, воспитателей, учителей. Единственное, что требовалось от окружающих, чтобы быть со мной в ладу, это не навязывать насильно свое общество и не пытаться вызвать меня на откровенность. Вопросы вроде «О чем ты сейчас думаешь?», «Что ты собираешься делать?», «Что ты чувствуешь?» с детства вызывали досаду и недоумение. Почему-то мне абсолютно не хотелось делиться с кем-либо своими секретами.

Удивительное дело, что несмотря на это, люди ко мне тянулись и очень любили доверять свои тайны. Моя замкнутость нисколько их не смущала, и, если я не успевала убежать, новый знакомый по доброй воле мог рассказать обо всей своей жизни и с ходу записать меня в лучшие друзья.

Однажды меня пригласили на вечеринку, которую устраивала моя однокурсница. И хотя я не люблю находиться в шумных больших компаниях, предпочитая узкий круг близких по духу людей, в тот раз я согласилась. Чувствуя себя словно в партере театра, на сцене которого разворачивается интересное действо, я устроилась с бокалом вина на диване и с любопытством наблюдала за людьми, точнее за изобретательностью, с которой они старались выпендриться друг перед друг. Искусством быть незаметной в толпе я в совершенстве овладела еще в детстве. Стоило перестать думать о том, какое впечатление производишь, и войти в роль зрителя, как тебя тут же переставали замечать. Главное, не привлекать к себе внимания.

Однако в этот раз в партере я оказалась не одна. Рядом со мной опустился парень, довольно симпатичный. Мы стали разговаривать и понемногу я прониклась к нему доверием. Уже одно то обстоятельство, что он заметил меня, когда вокруг столько молодых ярких девушек, пиарящих себя с мастерством, заслуживающим Оскара, удивило меня и вызвало уважение. Так я познакомилась со своим мужем. Много позже я случайно узнала, что Вадим иногда покуривает травку, и тот вечер был одним из таких.

А тогда все казалось началом волшебной сказки. Мы поженились. Поселились в квартире, которая досталась Вадиму от бабушки. Завели общие кастрюли, мебель и телевизор. Поначалу я пробовала говорить с мужем о том, что меня волнует, но потом поняла, что ему это не интересно. К сожалению, я заблуждалась на счет Вадима и не нашла в нем родственной души. Я расстроилась, конечно. Немного. Потом это прошло. Тем более что у нас родился сын, Илья, этот выдумщик с озорными глазками, и времени на сожаления по поводу утраченных иллюзий не осталось.

Я была вполне удовлетворена своей жизнью. Не счастлива, конечно. Не в том смысле, что «несчастлива», а именно не счастлива. Но много ли вы встречали счастливых людей? Я нет. В общем, я жила как обычный человек, в обыкновенной семье, ходила на обыкновенную работу. Все как у всех. До настоящего момента.

Я попросила у Мака передышку. Не хожу на работу. Забросила семью, свалила все хлопоты на Вадима. Не отвечаю на звонки знакомых. Не общаюсь с соседями. Не выхожу из дома. Муж думает, что я заболела и погружаюсь в депрессию. На самом деле я пытаюсь выплыть на поверхность. Я воссоздаю по крупицам прошлое.

Мои воспоминания, погребенные под пластом долгих лет теперешней жизни, обрывочны и туманны. Некоторые события я помню четко, а какие-то начисто стерлись из памяти. Но я надеюсь, со временем туман рассеется, и мне не придется до боли морщить лоб всякий раз, когда понадобится мысленно воссоздать минувшее, вернуться в те дни, когда я была одной из них…

Глава 2.

Вселенная состоит из бесконечного множества миров. Наша планета — один из них и далеко не самый большой. Каждый мир представляет собой равновесную систему, предназначенную для обитания и развития определенного вида существ. Но мир не может существовать сам по себе, рано или поздно он будет угроблен самими жителями, поскольку все живые существа так или иначе склонны к разрушению. А при содействии ночных охотников процесс может пойти еще быстрее. Чтобы этого не случилось, созданы драгоны, хранители миров.

Нашу планету никогда не завоюют машины, никогда зловещая сыворотка не вырвется из лаборатории ученого-психопата и не обратит людей в зомби, а ядерный взрыв не превратит наш мир в покрытую пеплом пустыню, только потому, что драгоны не допустят этого. Земля — это арена, на которой могут происходить всевозможные вещи, любые драмы и катастрофы, стирающие с планеты города и целые народы. Но сама арена останется неизменной: чистая и плодородная земля под ясным небом, всегда готовая принять и взрастить новое поколение людей. Драгоны оставляют людям право выбора. Последние могут делать что угодно с самими собой, и те не станут вмешиваться. Но когда вопрос касается сохранности самого мира либо уничтожения генетического кода населяющих планету существ, за дело берутся воины, в чьих жилах течет драконья кровь, и они беспощадны к тому, кто пытается нарушить баланс Земли, будь то человек или какая-нибудь сущность. Драгонов не волнует счастье отдельных личностей и общества в целом, они не несут идею всеобщего равенства, не пытаются регулировать политические течения и не учат людей жить. Сохранение мира в том состоянии, в котором ему положено быть, — вот их цель.

Физически драгоны похожи на обитателей тех миров, которые защищают. Кровь дракона — единственная общая черта у хранителей вселенной. Нет смысла описывать, какими могут быть драгоны других миров, поскольку существует бесконечное количество вариантов. Я расскажу, что представляют собой защитники Земли.

В этом мире нас было десять, и поверьте, этого достаточно, чтобы планета была в безопасности.

Драгон сильнее любого живого существа на земле. Его зрение, обоняние и слух в миллионы раз совершеннее человеческих. Он неимоверно ловок и быстр. Никогда не спит, не болеет и редко устает. Драгоны могут видеть каждую сущность, живую и неживую, принадлежащую нашему миру или забредшую в него случайно, — свойство, недоступное человеческому глазу. Кровь дракона дает возможность понимать любой существующий язык и разговаривать на нем без акцента. Астральная проекция — еще одно качество драгонов, помогающее им проникать в те места, куда они по определенным причинам не могут попасть, и узнавать нужную информацию. Именно так Мак нашел меня среди миллиардов людей на планете, и узнал с помощью видения ауры.

При желании драгон может увеличить свою мощь, обратившись в дракона. При этом он увеличивается в размерах, особенно мощными становятся плечи и руки, мышцы приобретают алмазную твердость, а тело невероятную гибкость. Кожа покрывается жесткой непробиваемой чешуей. Кости лица грубеют, особенно скулы и челюсти, а глаза загораются внутренним огнем. Результат превращения, занимающего секунды, на человеческий взгляд представляет собой страшное зрелище. Сила и быстрота обратившегося драгона возрастают многократно.

При всей своей мощи драгоны очень ранимые и чувствительные создания. Их эмоции насыщенны, а чувства глубоки. Если ненависть, то до последней капли крови. Если любовь, то навсегда.

Несмотря на все свои преимущества, драгоны смертны, хоть и не стареют. Убить кого-то из них трудно, но иногда у ночных охотников это получается. Если один из драгонов умирает, на земле рождается новый. Его находят, принимают в семью и обучают.

Когда я была драгоном, то никогда не задумывалась, почему души одних из нас воплощаются на этой земле в человеческом образе, а других в драконьем. Думаю, что здесь нет места случайности, и цикл рождения определяется строго установленным порядком. Вот только понять его сейчас я вряд ли смогу.

База драгонов на Земле — это дом Святозара, в котором живет он сам вместе с Марфушкой, своей верной спутницей. У каждого члена семьи драконов есть собственное жилище в той местности, в которой он чувствует себя наиболее комфортно. Несколько домов у драгонов иметь не принято, поэтому, когда кому-то надоедает обжитое место, он просто меняет его на другое. Только дом мастера остается незыблемым оплотом на одном и том же месте, и при желании любой драгон может находиться в нем сколько угодно. Это бывает нужно каждому. После провальной операции драгон нуждается в моральной помощи, добром участии, помогающем понять причины неудачи. В доме Святозара он получает это сполна.

Итак, для чего же созданы эти совершенные воины, от какого страшного врага они призваны защищать свой мир и какая грозит ему опасность, заставляющая ежеминутно быть начеку десяток самых сильных и неуязвимых на планете стражей?

Ночные охотники. Их прозвали так потому, что они практически никогда не показываются на глаза людям и не действуют открыто. Внешне эти существа напоминают тощих гиен цвета болотной жижи длиною в два-три метра. Их бесхвостые тела, обтянутые скользкой кожей, собирающейся складками в паху и на шее, имеют удивительное пугающее свойство — они меняют плотность молекул в любую сторону. Вы можете провести рукой, и та свободно пройдет сквозь тело ночного охотника, а можете наткнуться ладонью на самую твердую, жесточайшую материю, к какой только прикасались в своей жизни. Эти твари и передвигаться умеют по-разному: на двух лапах, на четырех, силой волновой энергии сквозь пространство. На луноподобных лицах ночных охотников светятся желтые глаза, которые то сжимаются в узкие щелки, то растягиваются наподобие чайного блюдца. Если вы ищете эталон непостоянства и изменчивости, возьмите ночного охотника. Уверяю, существа, обладающего более широким диапазоном качеств, в природе не существует.

Эти жуткие существа всегда голодны. Их пища — это энергии страха, боли и ужаса, добывать которые ночные охотники будут любыми способами. Твари обретаются в местах, где страдают и мучаются люди. Беда в том, что ночным охотникам всегда мало, и когда негативные вибрации иссякают, эти существа начинают провоцировать новые инциденты, цель которых заставить человека страдать. Они используют людей как доноров, а те, легко поддающиеся на эмоции, неосознанно кормят этих паразитов своей злостью, обидой и страхом.

У ночных охотников нет своего мира. Скользя по вселенной, эти твари ищут слабо защищенные планеты, которые они смогут повергнуть в хаос. Холод, темнота, насыщенный азотом воздух — вот идеальные условия для этих существ. В такой обстановке они могут производить себе подобных. Чтобы пропитать себя и свое потомство, ночные охотники собирают выжившую после войн и потрясений часть живых существ, населяющих завоеванный мир, в специальную резервацию. Недостатка в пище мерзкие гиены обычно не испытывают, а в случае, если пленники дают энергий страха и боли недостаточно, злобные твари быстро находят способы увеличить их страдания. К счастью обреченных эти черные дни длятся недолго. Ни одна планета не выдерживает пребывания в подобном состоянии. Окутанная смесью ядовитых газов, производимых вылупляющимся из кислотных коконов потомством, она начинает распадаться на молекулы. Когда завоеванный мир рассыпается в прах, оставляя после себя хаотично рассыпанные по вселенной частицы, эти существа с подросшими детенышами отправляются на поиски нового пристанища.

Человек по недоразумению может иногда причинить вред собственной планете. Эта глупость свойственна всем живым созданиям. Но только с подстрекательства ночных охотников люди делают это целенаправленно и жестоко. Ночные охотники всегда действуют через населяющих мир существ. Эти злобные твари запросто могут перемещаться между мирами, для этого им не нужны порталы или кабины времени. Они могут проникать в подсознание человека и мысленно внушать ему свои идеи, которые тот принимается реализовывать как свои собственные, не понимая, что прокладывает путь к гибели. Вот почему драгоны стоят на страже мира, ведь только от них зависит, покорится он ночным охотником или останется цел.

Несколько раз наша планета уже была на грани падения. Ледниковые периоды, вызванные не чем иным, как смещением оси земли, произведенной не без участия ночных охотников неглупыми, в общем-то, жителями древних цивилизаций, были первой попыткой завоевания. Тогда драгонам удалось отстоять Землю и уничтожить тварей. Но количество этих существ велико. Рано или поздно другие из них набредают на наш мир и пробуют его на прочность. Каждый раз драгонам приходится заново раскрывать зловещие замыслы ночных охотников, и никто никогда не знает, что еще взбредет в их хитрые головы.

Казалось бы, что может быть проще, чем драгону разорвать стаю злобных гиен. Но эти твари трусливы и имеют способность ускользать в параллельный мир, откуда возвращаются в другую точку планеты. Раскрыть их замысел, понять, в чем состоит суть заговора, где его сердце — это цель.

Само собой ночные охотники ненавидят драгонов и все, что с ними связано. Вот почему Мак придумал этот фарс с «Золотым Ясенем». Там мы могли спокойно общаться, не привлекая лишнего внимания со стороны ночных охотников. Но судя по тому, как вышло дело, меры предосторожности не помогли.

Бедный Мак, сколько терпения понадобилось ему, чтобы дождаться, пока я все вспомню. Сколько самообладания потребовалось, чтобы не рассказать мне правду. Ведь я была обычным человеком, кем, впрочем, являюсь и сейчас. У меня устоявшееся мировоззрение, закрепленный годами шаблон мировосприятия, принятый в человеческом обществе. Я ни за что не поверила бы Маку и даже прекратила всякое общение с этим «сумасшедшим». Если бы не стая взбесившихся ночных охотников… Мне повезло, что Мак оказался рядом в тот момент.

Теперь я только и делаю, что по крупицам собираю разрозненные факты прошлого в ясную картину, пытаясь уложить все происшедшие события в логическую цепочку. Разум человека весьма хрупкая вещь. Просто необходимо найти занятие для ума, чтобы не рехнуться от внезапно свалившегося на меня осознания, что я не совсем та, кем себя считала, и мир вовсе не такой, как я привыкла представлять.

Я родилась драгоном гораздо раньше Мака. Точные даты нашего рождения не помнит никто. Когда впереди вечность, годы не имеют значения. Дни рождения драгоны не отмечают. К тому моменту, когда Мака-подростка нашел и привел в наш дом Святозар, я уже имела немалый боевой опыт.

Драгоны не могут иметь детей, так заведено природой. Все помыслы этих бессмертных воинов должны быть направлены на защиту мира. Когда мир нуждается в драгоне, он рождается в обычной человеческой семье. И каким образом это происходит, знает только Бог.

В первую мировую бомба унесла жизнь одного из наших, и на смену ему родилась я. Мне было два года, когда один из драгонов, Ларри, нашел меня и тайком увез в дом мастера, где я росла и развивалась под присмотром Марфушки, которая меня обожала и баловала без меры. Святозар назвал меня Ледой и часто повторял, что более красивого драгона ему видеть еще не приходилось.

На момент моего рождения Анри было уже около двухсот лет. Он тогда был самым младшим из драгонов. И самым гордым. Всего нас было девять: Святозар, Марфушка, Ларри, Марианна, Абангу, Элли, Чен, Анри и я. Рожденные в разные времена и в разных уголках света, мы были так же непохожи друг на друга, как наши имена. Но всех объединяло одно — мы были драгонами: сильными, храбрыми, неуязвимыми воинами.

В основном драгоны действую парами. Но некоторые из них предпочитают работать в одиночку, как например Анри. Последний всегда был ко мне неравнодушен. Он даже пошел наперекор своим принципам и предложил стать его партнершей. Но я отказалась. Мы часто вместе тренировались и большей частью соперничали, чем дружили. Предложение Анри стать напарниками означало нечто большее, чем просто совместные операции, а я не была к этому готова. К тому же я отлично понимала его характер. При всей своей совершенности драгоны имеют один большой недостаток — тщеславие. И самым самовлюбленным из всех драгонов, которых я знала, был Анри. Ему нужна была не партнерша, а поклонница, которая, сама находясь в тени, будет восхищенно взирать, как этот гордый драгон совершает подвиги. Эта роль меня не устраивала.

Я отказала Анри, и мы продолжали работать в одиночку. И все же иногда я думала, как хорошо было бы, будь рядом со мной дружеское плечо. Обычно выбор партнера происходит добровольно, драгоны сами чувствуют, с кем лучше сработаются, и не ошибаются в этом вопросе. В редких случаях мастер может дать совет, если видит, что эффективность защиты мира в результате образования нового союза возрастет.

Я не чувствовала ни в одном из живущих драгонов свою половинку. Святозар тоже никогда не заговаривал со мной на эту тему, хотя помимо Анри среди драгонов были и другие одиночки.

Святозар — наш мудрый наставник вот уже более двух тысяч лет. Он умеет все то же, что и остальные драгоны, и сверх того, поскольку на него возложена самая ответственная миссия на земле — ее безопасность. Мы называем его мастером, потому что именно Святозар обучает новых драгонов искусству сохранения мира. Одной из паранормальных способностей Святозара, о многих из которых я и понятия не имею, является постоянное знание того, сколько в нашем мире существует людей-драконов.

Однажды Святозар объявил нам, что на земле родился новый драгон. Шокированные, мы набросились на мастера с расспросами. Оказалось, что из-за повального роста населения планеты, количество драгонов увеличилось. Отныне нас будет десять.

Это известие вызвало в нашей семье переполох. Мы должны найти новоявленного драгона до его тринадцатилетия. До этого возраста он растет и развивается как обычный человек. Потом начинают проявляться свойства дракона, что может привлечь ненужное внимание со стороны людей. Поэтому на поиски нового представителя нашей семьи остается мало времени. С того дня, как Святозар сообщил удивительную новость, мы забыли об отдыхе на целых двенадцать лет. Все драгоны, включая самого мастера, либо выслеживали ночных охотников, либо занимались напряженными поисками юного человека-дракона.

Нашел Мака сам Святозар. Когда я увидела нового члена нашей семьи, первой мыслью, пришедшей мне в голову было — вряд ли кто-нибудь кроме самого мастера разглядел бы в этом тщедушном мальчишке настоящего драгона, а потому мы и искали его так долго.

День, когда впервые увидела Мака, я помню, будто это было вчера. Я только-только вернулась из Японии, где пыталась предотвратить последствия развязанной ночными охотниками мировой войны. Операция прошла отвратительно, серьезно пострадали два города — Хиросима и Нагасаки, и это было моим поражением. Атомные бомбы нанесли огромный вред планете, и даже перебитое полчище ночных охотников вместе с главарем стаи не могло утолить мой гнев.

По пути домой я с трудом сохраняла человеческий облик, и едва мои ноги коснулись травы на дороге, ведущей в нижегородский лес, я обратилась в дракона и понеслась на предельной скорости. Я влетела в дом мастера, на ходу возвращаясь в человеческий вид, и с разбегу вбежала на второй этаж в кабинет Святозара, чтобы, не откладывая, рассказать мастеру о проведенной операции и вместе попробовать понять, в чем была моя ошибка.

Распахнув двери, я остановилась на пороге, потому что мастер был не один. Рядом с ним стоял мальчик, длинный и худой. Густые смолянистые волосы торчали в разные стороны, угольно-черные глаза сверкали на смуглом лице, с любопытством разглядывая меня. Он был одет в простую тонкую безрукавку, из грубого выреза которой торчала тонкая шея. Худые руки с широкими кистями болтались вдоль туловища. Неровно обрезанные ниже колен штаны цвета хаки и одетые на босу ногу потрепанные сандалии придавали мальчишке вид маленького оборванца. В противовес своему жалкому виду держал себя парень довольно-таки вызывающе. Он гордо задрал свой подбородок и криво усмехался. Я нахмурилась, догадавшись, что этот парнишка новый драгон, с которым меня сейчас непременно будут знакомить, а значит, важный для меня разговор откладывается, и придется ждать, чего я ужасно не любила. Святозар ласково улыбнулся мне, жестом приглашая приблизиться.

— Смотри, — после приветствия сказал мастер, — наш новый боец. Просто чудо, что я нашел его. Угадай где? В Италии. Занятный мальчик. Ему только исполнилось двенадцать, а он уже освоил астральную проекцию. Небывалый случай.

Святозар с гордостью поглядел на парня и нежно потрепал его лохматые волосы. Я вздохнула про себя, готовясь выслушать восторги мастера по поводу способностей юного драгона. Обычно беспристрастный, Святозар неимоверно радовался любым успехам своих подопечных, и гордился ими порой не менее сильно, чем сам герой.

— Иди, поиграй, малыш, — легонько подтолкнул он мальчишку к выходу, — И попроси Марфушку дать тебе сливового компота и отбивных.

Тот послушно потопал к дверям, и, смерив меня высокомерным взглядом, вышел в коридор. Из-за закрытой двери донесся удаляющийся топот бешено несущегося молодого бизона. Я подивилась, как тщедушный мальчишка может производить столько шума.

— Тебе интересно, что представляет собой этот мальчик?

Я вяло кивнула. Придется выслушать все, что хочет сообщить мастер об этом драгоне, иначе разговор о моей проваленной операции так и не начнется.

— Его зовут Мак. Беспризорник. О родителях ничего не знает. Впрочем, нам это на руку. Не пришлось разыгрывать похищение или несчастный случай. Не люблю чужих слез, стенаний потерявшей дорогое дитя матери. У нас нет выбора, приходится изолировать новорожденного драгона от людей для их же блага, но это все крайне неприятно, впрочем, ты сама знаешь. Мак жил в компании бродяг, воровал на базаре. Здесь при полноценном уходе его развитие пойдет быстрее. Я думаю, со дня на день случится первое перерождение. Ты слышала историю о том, как Анри в пору своего становления разрушил половину усадьбы? Сила ослепляет. Уверен, в этот раз нам стоит ожидать нечто подобное, уж очень горячая кровь у этого мальчика. Следует отвезти его подальше в лес, но только когда он немного окрепнет.

— Судя по твоим словам, у него хороший потенциал. Как ты нашел его?

— О, чисто случайно! Я трое суток сканировал южную часть итальянского сапога. Потом решил подкрепиться и поразмыслить о причинах наших неудач. Ни одного драгона мы не искали так долго. Я покинул свое убежище и отправился на базар вблизи деревушки Торо. Знаешь, люблю иногда побродить в толчее, окунуться в сплетение энергий, пощупать дух времени. Базар — скопище идей, всегда привлекает темные силы. Не раз мы догадывались о замыслах охотников по витающим настроениям в толпе. Так вот, иду я себе вдоль мясного ряда, присматриваю барашка к ужину. Такого бараньего мяса как в Италии нет во всем белом свете. И вот я отобрал себе самые сочные куски. Продавец называет цену. Моя рука тянется к поясу, где висит кошелек, и бац… Его нет! Его украли! Ты можешь себе представить? У меня! Украли! Кто посмел обокрасть драгона?! Случай, немыслимый во веки веков. Люди опасаются просто приближаться к нам, срабатывает инстинкт самосохранения. А уж украсть кошель с пояса драгона! Ну, тут уж я рассвирепел, — я вздрогнула, представив разъяренного Святозара, — Я покинул базар, секунды мне хватило, чтобы взобраться на самый высокий выступ ближайшей скалы, откуда я принялся сканировать окрестности. Я быстро обнаружил воришку. Мальчишка, совсем ребенок, залез под пустующий прилавок и пересчитывал мои деньги. Через долю секунды я уже вытаскивал его оттуда за ухо. Я хотел было дать парню затрещину и отвести в харчевню, чтобы накормить горячим обедом, как вдруг с восторгом осознал, что держу в руках того самого драгона, которого мы ищем! А он сам даже не подозревал, что является кем-то особенным. Везение и проворство списывал на случайную удачу. Способность понимать языки не проявлялась, ведь парень с детства слышал только итальянскую речь. И знаешь, почему мы не могли найти этого мальчика? Он неосознанно отражал наши сканирующие волны — метод, как ты знаешь, доступный только опытным драгонам. Как видишь, сила Мака начала проявляться задолго до первого перерождения. Обычно все бывает наоборот. Поэтому в обращении с этим мальчиком нужна осторожность. Следует обучить его держать под контролем свою силу до того, как он успеет случайно навредить себе или другим.

— Ты уже принялся за его обучение? — поинтересовалась я.

— О, нет, — мастер лукаво улыбнулся. В груди у меня заныло от непонятного предчувствия.

— Но, если мальчишка опасен, его, в самом деле, нужно скорее увезти подальше от всех, и держать в изоляции, пока он не научится владеть собой, — может это и прозвучало грубо, но я не могла с ходу начать испытывать теплые чувства к этого сорванцу, как Святозар, только потому, что он драгон.

— Я предоставляю сделать это тебе.

Я ошарашено уставилась на Святозара.

— Несколько дней он побудет здесь. Под твоим присмотром — подчеркнул мастер, — Мальчику нужно набраться сил, а то на него страшно смотреть — одни кости. А затем ты его уведешь. Я предоставляю тебе полную свободу в отношении Мака, но помни, ты должна воспитать настоящего бойца, собранного и смелого. Он будет твоим партнером. Ты давно уже устала от одиночной работы, но доселе я не видел драгонов, достойных тебя.

Достойных?! Этот воришка — единственный, кто меня достоин?! От негодования на моих глазах выступили слезы, а руки сжались в кулаки. Значит, Святозар хочет, чтобы я, вместо того, чтобы с блеском, пусть не всегда, вспомнив последнюю операцию, подумала я, раскрывать и ликвидировать заговоры ночных охотников, тренировала этого малолетнего преступника? Который к тому же в будущем станет моим партнером. Пожалуй, мало что имеет столь важное значение в жизни воина, как его напарник. Передо мной встал мысленный образ потрепанного мальчишки, надменно сверкающего черными глазами. У драгонов не принято оспаривать решения мастера, но в этот раз сдержаться я не могла. Уж слишком важным был для меня вопрос.

— Почему вы даете мне в напарники этого сопляка?! — кричала я кабинете Святозара, нисколько не опасаясь, что Мак может услышать, — Почему, почему, почему?!

Я много чего наговорила мастеру в тот раз, и при воспоминании об этом у меня даже в новой жизни краснеют щеки. Не стану дословно повторять свою гневную речь, чтобы лишний раз не бередить душу и не трепать запоздалым раскаиванием совесть. Что касается Святозара, тот не стал со мною спорить и тратить время на убеждение. На все протесты мастер сказал только:

— Мак тебе подходит.

И годы стали тому свидетелями, еще одним подтверждением мудрости Святозара, разглядевшего в маленьком итальянском бродяге будущего великого воина со светлой душой и чистым сердцем.

Прошло пять дней после разговора с мастером, когда я решила: «Пора». Если Святозар хочет, чтобы именно я обучила молодого драгона, я это сделаю. Мысль о предстоящем партнерстве тоже перестала меня беспокоить. Если я заставлю мальчишку слушаться, в чем-то он может оказаться полезен.

Мак почти круглыми сутками носился по усадьбе и ее окрестностям, и всюду совал свой нос. Пока он еще нуждался во сне, и мы с благодарностью встречали ночь, дающую три-четыре часа отдыха от неугомонного мальчика-дракона. Его пробуждающаяся сила давала о себе знать. Впопыхах взятый стакан давал трещину, кнопка «вкл» новейшего черно-белого телевизора провалилась в корпус, а количество неумышленно отломанных дверных ручек и вовсе не поддавалось счету. Тянуть дальше казалось невозможным.

Я взяла палатку, кое-какие походные принадлежности, и мы с Маком отправились вглубь леса, обучаться искусству защиты планеты от ночных охотников. Я специально увела его подальше, туда, где дикие звери ни разу не пробовали запах костра, а среди непроходимой чащобы встречались не виданные человеческим глазом милейшие полянки, усыпанные полевыми цветами и густой травой. На одной из таких мы и расположились.

Соблюдать принятое решение во что бы то ни стало сохранять спокойствие удавалось с трудом. Этот парень постоянно выводил меня из себя. Я попросила его помочь установить палатку, но Мак только брезгливо скривил губы.

— Я не собираюсь спать в этом мешке!

— Здесь тебе не Италия, дорогой мой мальчик, — попыталась убедить его я, — Поверь мне, нет ничего приятного в том, чтобы проснуться от капающего на голову дождя.

— Я не буду спать в палатке!

— Но ты еще ребенок и можешь заболеть. Ночи бывают холодные. Ну почему ты все время споришь? Ты должен слушаться меня!

— Какого черта ты так решила?

— Потому что я старше и умнее!

— Хочешь померяться силами?

— Не смеши. Я не воюю с детьми.

— Ты просто боишься проиграть.

— Проиграть тебе? Ну, смотри, сам напросился.

Я бросилась на Мака, намереваясь схватить его. Мальчишка резво увернулся из моих рук и сиганул на верхушку дерева. Тонкий верхний ствол угрожающе закачался. Я испугалась за него. Если Мак упадет, то может сломать себе кости. Он еще слишком юн, его тело не приобрело мощь и твердость зрелого драгона.

— Слезай оттуда, а то свалишься!

— Я слезу, когда сам захочу, а не когда приказываешь ты!

— Мак, ты должен слушаться. Святозар назначил меня твоим наставником.

— Мне все равно, кем тебя назначил Святозар. Ты не можешь указывать мне!

— Я должна говорить тебе, что правильно, а что нет, потому что старше и умнее тебя.

— Докажи!

— Мак, давай не будем спорить. Слезай с дерева. Я хочу рассказать тебе кое-что о принятой у драгонов субординации.

— Чего?

— Мне не нравится разговаривать с тобой, когда ты так высоко.

— Тогда поднимайся сюда. Я подвинусь.

Я залезла на соседнее дерево, выбрав то, что потолще, и мы добрых полчаса пререкались с маленьким драгоном о том, кто кому должен подчиняться. Мне так и не удалось заставить Мака слушаться. Я спустилась на землю, растянулась на траве и стала размышлять над тем, как найти общий язык с этим трудным подростком. Ничего подходящего на ум не приходило. Солнце скрылось за лесом, а Мак все еще болтался на дереве.

Ко всему прочему мальчишка принялся напевать какую-то дурацкую мелодию. Его свист выводил меня из себя, потому что напоминал звуки, издаваемые ночными охотниками. Я уже собралась было влезть на дерево и надавать ему по шее, как мое внимание привлекли шорохи из чащи леса. Я прислушалась. Кто-то приближался к поляне на которой мы расположились. Осторожно, крадучись. Существо тихо свистнуло, и мне уже не нужно было дожидаться, пока оно покажется из листвы, чтобы узнать, кто это.

Ночной охотник.

Сильнейший озноб пробежал у меня по спине. Я быстро поднялась с земли, ощущая нарастающее возбуждение. Но еще сильнее было мое недоумение: что привело это существо в безлюдный лес?

С противоположной стороны донеслось шипение. Я обернулась и обомлела. На поляну выползли две твари. В нескольких метрах от них появилось еще трое. Откуда их здесь столько?

Мальчишка беспечно продолжал насвистывать, не замечая, что нас окружают неземные монстры. Одна догадка полоснула мой ум, но я не стала размышлять над ней сейчас.

— Прекрати! — я со всей силы ударила по стволу дерева. Мак кубарем слетел с верхушки, и тут же вскочил на ноги.

— Э, нельзя ли полегче, у меня чуть ребра не треснули… Кто это?!

— Вопросы будешь задавать, когда останемся одни. А пока я разбираюсь с этими тварями, выбери дерево повыше и не вздумай слезать с него.

Как ни беспокоила меня безопасность мальчишки, я не могла больше тратить на него время. Я повернулась лицом к поляне, на которую продолжали стекаться ночные охотники, предоставляя Маку самому позаботиться о себе. В конце концов, он же драгон.

А происходящее на поляне говорило о том, что бой будет страшный. Ночных охотников было чересчур много, и они все продолжали появляться. Твари уже заметили нас, и со зловещим шипением наступали. В глазах хищников я впервые видела неприкрытую злую радость — они уже праздновали победу. На их стороне был численный перевес. Значительный перевес. Я даже не трудилась пересчитать их всех.

Я подобралась, как натянутая струна. Мысли, воспоминания, чувства — все ушло на задний план. Все мое внимание сконцентрировалось на поляне и ночных охотниках. Я ловила малейшее движение каждого из них, и в уме складывалась стратегия. В голове мелькнула цифра — двадцать два. Мне не справиться одной!

Глубоко вздохнув, я начала изменяться, и по мере того, как преображалось мое тело, радость на мордах тварей тускнела. На секунду они остановились, но обменявшись взглядами, продолжили окружать нас.

Моя рука метнулась к поясу, на который крепились махаранги, но их не оказалось на месте. Я вспомнила, что сама убрала пояс в палатку, потому что планировала начинать обучение Мака пользоваться оружием не раньше следующей недели. Это не вызвало во мне чувства сожаления, просто для мозга добавилось работы в разработке иной стратегии. Их было немало, но результат выходил один — поражение.

Единственный оптимальный план… Правда, Святозару придется поискать другого учителя для мальчишки, но для меня это уже не будет иметь никакого значения.

— Слушай меня! — я прыгнула к Маку, который до сих пор стоял на земле, и схватила его за шкирку, — Я отвлекаю ночных охотников, ты убегаешь. Понял?

— Нет, — ответил парень, явно пораженный моим видом — он же до сих пор не видел измененного драгона, — Я хочу драться!

— Нам не справиться с ними! Мы оба погибнем, глупый мальчишка! Если не сделаешь, что говорю, тогда я сама убью тебя! — в бешенстве закричала я.

— Нет, — твердо повторил парень, и я не увидела ничуточки страха на его лице.

Я взяла одной рукой упрямца за горло и легонько сжала его. Мак начал задыхаться, а я скороговоркой проговорила ему в ухо:

— Сейчас я сделаю то, что на секунду отвлечет их. За это время ты должен скрыться. Беги к Святозару, расскажи драгонам обо всем. Возможно, они еще успеют меня спасти. Если ты этого не сделаешь, мы погибнем оба, и ты даже не узнаешь, что такое быть настоящим драгоном.

Я оттолкнула Мака, и он, отлетев на несколько метров в сторону, упал на землю. Пока я доносила до его упертого разума свое решение, охотники с разных концов поляны собрались в стаю. Они уже не двигались. Замерев, твари приготовились к совместному прыжку, чтобы без лишних усилий сообща разорвать нас.

Я повернулась к дереву, на котором весь день просидел Мак, вырвала его из земли и швырнула в стаю хищников. Могучий ствол, рухнувший на поляну со страшной силой, не причинил им никакого вреда, — твари успели разбежаться до того, как он коснулся их. Но мой выпад нарушил их план, и теперь им потребуется какое-то время, чтобы решить, как действовать дальше. Я обернулась. На том месте, куда я бросила Мака, никого не было. Вздох облегчения вырвался у меня. Гораздо легче сражаться, когда на кону только своя жизнь.

Острая боль обожгла левую ногу и пронзила все тело. Стальные зубы ночного охотника на пару сантиметров вошли в мою плоть. Схватив его шкуру, я оторвала от себя первого нападающего и сплющила его руками, сминая в лепешку. Хищник издал тихое шипение, как сдутый мяч, и обмяк.

Двое подобрались справа. Я услышала приближающийся шорох, и прыгнула на них. Одному не повезло сразу, мое приземление пришлось на его изогнутую спину, которая с треском раздробилась. Второго я схватила за шею, пытаясь свернуть ее, но тварь изо всех сил уворачивалась, скаля зубы, и мешала мне.

Я ощутила жгучую боль в спине. Как минимум трое ночных охотников напали сзади. Они впивались в меня своими острыми как лазеры зубами, стараясь прогрызть жесткую чешую, и доставляли невероятную боль.

Охотник у меня в руках затих на долю секунды, и это стоило ему жизни. Я отшвырнула безжизненное тело твари, и с силой бросилась назад о землю, но твари успели соскочить с моей спины и не получили повреждений.

Все больше хищников нападало на меня. Пока я убивала одного, зубы десятка других рвали мое тело. Я не чувствовала, как из глубоких ран течет горячая кровь, но знала, что теряю ее, потому что силы меня покидали.

Я убила еще семерых, прежде чем темная пелена накрыла меня. Сознание поплыло, и под тяжестью ночных охотников я рухнула на землю.

Сквозь наплывающие волны боли и темноты я услышала незнакомое мне низкое рычание. Драгон! Хищники слетели с меня, и на секунду над поляной воцарилась тишина. Собрав силы, я приоткрыла глаза. Перерожденный, маленький для большого боя, ребенок-дракон, ощетинившись, стоял перед стаей злобных гиен.

Мак… Я закрыла глаза. Он так и не убежал. Чего я ожидала? Он ведь истинный драгон, защитник земли, и он не может уйти, когда ночные охотники угрожают его планете или его семье. Но сейчас все это уже не важно. Мы оба погибнем.

Новоявленный боец не разделял моего пессимизма. Он ринулся в бой, и до меня долетали рычание, жалобный писк гиен и железный лязг ломаемых костей. Я не питала иллюзий — Мака хватит ненадолго. Я вряд ли смогу ему помочь, но стоит попытаться, тем более, что ночные охотники, похоже, забыли обо мне.

Сконцентрировавшись, я остановила кровотечение, раны стали затягиваться. Успокоила дыхание, выровняла ритм сердца. С каждой секундой мои вены наполнялись свежей кровью, организм работал в экстренном режиме. Главное, чтобы никто сейчас не трогал меня, чтобы не нарушить процесс восстановления. Еще несколько минут…

Я встала как раз тогда, когда Мак, сваленный стаей хищников, был на грани удушения. Одним махом преодолев разделяющий нас десяток метров, я разогнала ночных охотников и освободила его. Хищники поняли свою ошибку, и теперь пытались подобраться к неподвижно лежащему Маку, чтобы не дать ему восстановиться, как мне. Я не давала им этого сделать.

Храбрец хорошо поработал. Ночных охотников оставалось всего шестеро. Их боевой дух угасал. Они уже не кидались в бой первыми, только отражали мои атаки, большей частью безуспешно. Когда выживших осталось трое, они вдруг ринулись в разные стороны и исчезли в воздухе. Обессилевшая, но счастливая, я упала рядом с Маком, и мы до рассвета неподвижно лежали на обезображенной поляне с глубокой рваной раной на том месте, где когда-то росла величественная пышная береза.

— Ты понял, что это твоих рук дело? — спросила я Мака утром, когда мы, отдохнувшие и более или менее оправившиеся от схватки, завтракали жареной на углях зайчатиной, запивая ее холодной родниковой водой.

— Чего? — не понял парень.

— Ты позвал сюда ночных охотников. Не знаю, как это у тебя получилось, но они пришли на твой свист.

— Скажешь тоже! Я этих монстров впервые видел. Откуда мне знать, как их звать! — с набитым ртом пробубнил парень.

— И, тем не менее, — улыбнулась я, — ты их позвал.

— Кто эти твари? От одного их вида меня чуть не стошнило. Я их ненавижу.

— Это, — я отхлебнула освежающий глоток воды из большой фляги, — наши враги. Их цель — завоевать землю. Тогда они смогут выращивать здесь своих детей.

— Почему они не нападают на людей?

— Потому что проиграют. У людей есть особенность — они объединяются перед лицом опасности. В общем-то, все существа таковы, они подсознательно защищают свой вид. Ночные охотники сильны, но убив разумных существ на планете, они не выиграют. Безжизненная земля им не нужна. Сами люди… Только они могут передать землю в руки ночных охотников. Через войны, теракты, геноцид… Цель этих тварей — устроить хаос. Горстки разобщенных, сломленных людей, оставшихся в живых после мировых войн — таких охотники легко собирают в резервацию. На корм для себя и своих детенышей.

— А что делаем мы?

— Видишь ли, мой дракончик, люди слепы. И очень внушаемы. Навязанную мысль они наивно принимают за свою собственную. А для ночных охотников нет границ между мирами. Они могут проникнуть в разум любого разумного существа, кроме драгонов, конечно, или в его сны. А если к тому же учесть ограниченность человеческого мышления… Догадаться, что ты марионетка в чужих руках для человека не так то просто. Вот тут-то и появляемся мы, драгоны. Мы должны успеть разгадать замысел ночных охотников и не дать ему реализоваться.

— Кто их придумал, этих мерзких тварей?!

— Ты очень удивишься, но ночные охотники созданы природой, как и все мы. Они нужны миру. Во вселенной ежесекундно происходит куча событий, которые оставляют эмоциональный след. Эмоциональных всплесков великое множество, и кто-то должен их поглощать, иначе мир захлебнется. Я слабо разбираюсь в энергиях. Святозар объяснил бы тебе лучше, но я попробую. Радость, восторг, любовь… Эти энергии созидают наш мир. Ты радуешься теплому солнышку и благодаришь мир за его щедрость, и в результате где-то вырастает дерево или распускаются цветы. Волны негативных эмоций наоборот губительны для живого. Ночные охотники поглощают энергии боли, страха, тоски… В этом их польза. Проблема в том, что они ненасытны. Впрочем, ты не должен бояться ночных охотников. На самом деле, они очень трусливы.

— Я не боюсь, — ответил Мак. На лице его отображалась серьезная задумчивость.

Я собрала объеденные кости в широкий лист лопуха и встала, чтобы отнести их подальше в чащу. Лесные хищники нам здесь ни к чему.

— Знаешь, — услышала я за спиной голос Мака, — до вчерашнего дня я не знал, как мы умеем превращаться. Святозар, конечно, говорил мне об этом, но я даже представить себе не мог, каково это на самом деле. Когда я увидел тебя, сражающуюся с монстрами, в меня будто молния ударила. Ты была такой сильной, быстрой, — парнишка запнулся, подбирая слова, — Ты мне даже понравилась.

Его слова вызвали у меня улыбку. Возможно, мы все-таки сумеем найти общий язык.

Восемь месяцев мы прожили с Маком в лесу. Я старалась научить его всему тому, что сама знала о мире, ночных охотниках и сражениях. И хотя между нами периодически случались трения, мы все лучше понимали друг друга. Для Мака главным авторитетом был он сам. Наверное, сказывалась бродячая жизнь, в которой ему приходилось полагаться на одного себя. Я поняла, что отношения с этим трудным подростком нужно строить не на приказах, а на сотрудничестве. И открыла в нем массу положительных черт.

Талант Мака имитировать зов ночных охотников сыграл мне на руку. Для отработки навыков боевого искусства я могла тренировать его на настоящих хищниках. А иногда, исключительно ради забавы, Мак созывал толпу ошивающихся поблизости тварей, и мы устраивали грандиозную свалку.

Пришло время возвращаться. Я сделала все, что позволяли мои педагогические способности, и вполне могла гордиться своим учеником. Мак научился контролировать силу, мог по желанию превращаться в дракона, в совершенстве овладел астральной проекцией, умел различать энергии, был отважен и ловок в битвах, а разоблачать задумки ночных охотников его научит жизнь и собственная логика.

Нас встретили Марфушка и Зебест, существо внеземного происхождения. Многие сотни лет назад один из драгонов перенес его из другого мира, что, конечно, делать запрещено, и с тех пор малыш жил у мастера. Похожий на страшненького гремлина, но очень милый и добрый, он стал членом нашей семьи. Жаль только, Зебест не умел говорить. Впрочем, мы и без слов понимали его.

— Миленочки мои! — восклицала Марфушка, обнимая нас и расцеловывая на крыльце, — Уж как я соскучилась, истосковалась! Каждый день в окошко гляжу, жду не дождусь. Святозарушка говорит: «Не отвлекай их». Да разве ж я могу о вас забыть? Только и думаю, как бы мальчик наш не простыл, не продрог на морозе, кровь-то человеческая еще не перегорела. А уж как подрос! Всему научился, птенчик мой черноголовый?

Я была привычна к Марфушкиным излияниям, и спокойно ждала, когда иссякнет ее фонтан любвеобилия. Маку же церемония приветствия быстро надоела. Он выскользнул из объятий драгонши, буркнул что-то вроде «Спать хочу» и нырнул в открытую дверь дома. Я подавила смешок. Последние два месяца Мак не смыкал глаз, развивающемуся организму драгона сон был уже не нужен.

— Марфуш, расскажи мне, что сейчас происходит? — попыталась я направить поток драгонских излияний в нужное мне русло.

— Пойдем, деточка, на кухню. Для хорошей беседы нужна чашка горячего чая. Да и соколику нашему хороший обед требуется. Пойдем, лапушка.

Я подхватила на руки Зебеста, и вошла в дом. Помню чувства тепла и уюта, окутавшие меня. Мы долго разговаривали с Марфушкой на кухне. Мак, наевшийся до отвала, в общении участия не принимал. Его было не оторвать от телевизора.

Конец ознакомительного фрагмента.