Из пепла

Иван Соколов, 2022

Демон бродит по Лотеру. Ребекка, Аластор и Инсидий должны найти способ избавиться от него, пока не произошел прорыв Завесы.Вермин наконец достиг своей цели, но сможет ли он удержать власть? И стоила ли цель всех жертв, принесенных по пути к ней?Лаэр обратился к богам, но в чем настоящая цель живущих в тени могущественных сущностей?Бьянку мучают кошмары и навязчивый шепот. Она до сих пор не возвращалась в таверну, но скоро наступит время встретить страхи лицом к лицу.Харальд и Ресетор идут на север, но над Хьорром сгустились тучи. Древние обычаи захватывают умы северян, и их нужно остановить, пока не стало слишком поздно.Обложка сделана с использованием нейросети с открытой лицензией Stable Diffusion.

Глава 6

Осень уверенно шествовала по земле Терениса, одевая леса в красочные одежды. Могучие вязы сверкали золотом листвы и каждый порыв ветра запускал в небеса вереницу желтых листьев, а клены горели всеми оттенками красного: от киновари до кармина.

Но не все деревья поддались осеннему настроению, среди оранжевого океана стояли гордые, вечнозеленые кедры, раскинувшие свои кроны в попытках собрать как можно больше солнечных лучей пока не пришла зима. Высокие, тянущиеся к небесам сосны, тоже не собирались сдаваться перед холодами и радовали глаз островками зелени.

— Думаю, пора сделать привал, — Ребекка сверилась с положением солнца и указала на раскидистый дуб, окруженный подстилкой из опавших листьев.

— Наконец-то, — тяжело вздохнул Инсидий, утирая обильно льющийся со лба пот. — Корас жил слишком распутную жизнь, я не способен держать такой темп.

Аластор лишь молча кивнул и привязал коня в стороне, где сквозь желтый ковер ещё пробивались побеги травы.

Шла середина второй недели их путешествия, и Ребекка уверяла, что деревня уже близко, но лес становился всё гуще, а настроение Аластора хуже день ото дня. Демон свирепствовал в Лотере, и с каждым днём шансы, что родители мужчины ещё могут быть спасены, таяли.

Ребекка достала из мешка куски жареной куропатки, оставшиеся с прошлого ужина, и разделила на троих.

— Мы уже близко, так что нужно быть осторожными с костром, — она протянула Аластору ножку, и мужчина с жадностью вгрызся в сочное мясо. — Лучше будет, если мы подойдём к деревне незамеченными и сможем взять Имратона без лишней крови.

Одаренная нахмурилась. Несмотря на отдых и крайне редкое использование сил в последние дни, она чувствовала, как частица Тени пульсирует в её груди.

«Ублюдок заплатит за всё» — Ребекка со злостью откусила кусок мяса, раздробив зубами кости, но, подняв взгляд, увидела, что Аластор внимательно наблюдает за её поведением. Пытаясь скрыть клокочущий в душе гнев, Одаренная изобразила неубедительную улыбку и отвернулась от мужчины.

Путники пообедали в тишине и снова двинулись в путь. Их ждала самая глубокая чаща, в которой располагались «райские сады» одержимого демоном человека — Имратона, который стал единственной надеждой на спасение Лотера.

***

— Проклятье! Похоже здесь перепись всех людей, которых этот безумец использовал для своих ритуалов.

На вечерних привалах Ребекка просматривала записи Кораса, надеясь найти полезную информацию, но тот оказался заядлым графоманом и в совершенно избыточных подробностях описывал каждую, даже самую незначительную операцию.

— Да, он был крайне педантичен, — отозвался Инсидий, переворачиваясь на другой бок и плотнее запахивая плащ.

Ночной холод просачивался в самые узкие щели, пробирая до костей. А теперь, когда костер оказался под запретом, оставалось лишь надеяться, что до деревни осталось немного.

Ребекка выругалась, увидев толщину стопки с переписью жертв.

— Штерн самый настоящий ублюдок, посмотри сколько здесь имён! — она взмахнула пачкой листов, показывая её Инсидию.

— Погоди, Штерн? — очнулся от своих мыслей Аластор. — Так Инсидий поглотил Кораса Штерна? Известного врача-ученого? Я читал его «Начала врачевания». Так он Одаренный?!

— Ты только сейчас это понял? — подняла бровь Ребекка. — Тебя не смутило сходство имён?

— Кое-что смутило меня чуть больше, — фыркнул Аластор. — Всё, что произошло после того, как я потерял сознание. Так что мне было не до Кораса. Но сейчас, когда ты упомянула фамилию, я вдруг вспомнил.

— Да, их очень много, но, к сожалению, мои глаза не видят в темноте в отличие от твоих, Ребекка, — поглотитель вздохнул. — Поверь, то, что я вижу в его воспоминаниях — повергает меня в печаль. Но теперь это чудовище больше не совершит ни одного злодеяния.

— Не может быть… — Ребекка бегло просматривала листы с фамилиями, и вдруг её руки опустились. — Жена и дочь Бьорна…

— Корас забрал их? — Аластор вспомнил разговор о друге Лимарана, который решил предать своего товарища ради сведений о семье.

— Да, жену он использовал для ритуала, а дочь… — Ребекка перевела взгляд на поглотителя.

Инсидий тяжело вздохнул.

— Он был выродком, и мы избавились от него, давай спать, — поглотитель отвернулся от Ребекки, непрозрачно показывая, что больше не собирается обсуждать Кораса.

«Он был выродком и был Одаренным. Пожалуй, в этом есть закономерность» — подумал Аластор, вновь и вновь прокручивая в голове события последних недель.

Он видел, что Ребекка, будучи Одаренной, ни во что не ставит обычных людей, если они не могут быть ей полезны и легко может рискнуть жизнью другого человека ради своей безопасности. Прибавляя к этому поразительную расчётливость, безжалостность и сверхъестественные силы, он невольно задавался вопросом:

«Можно ли вообще считать Одаренных людьми?»

Мужчина покосился на Ребекку.

«Надеюсь, она сможет удержать себя в руках и не утопит Лотер в крови».

Он оперся спиной о дуб, поправил плащ и погрузился в беспокойную полудрему, стараясь не обращать внимания на вездесущий шум леса.

Одаренная отложила листы с именами, последовав совету Инсидия. Ей не требовалось так много сна как простым людям, и обычно Ребекка стояла в дозоре пока её спутники спали, но накопившаяся усталость давила подобно наковальне, лежащей на плечах, и Одаренная решила позволить себе немного сна.

Листья деревьев мягко шуршали, подчиняясь движению ветра. Деревья скрипели, порождая пугающие мысли, но Ребекка знала, что в этом лесу самое страшное существо — это она. Одаренная опустила голову на плечо, её серые глаза закрылись и сознание пустилось в путешествие по волнам сновидений.

***

Одаренная шла по разгромленной улице Лотера. Покосившиеся, покинутые жителями дома смотрели на Ребекку пустыми провалами разбитых окон, и она чувствовала в этом взгляде осуждение. Среди едва угадывающихся в облаках дыма развалин Одаренная вдруг увидела высокую фигуру, облачённую в латный доспех. Голос, полный презрения и пренебрежения, разнёсся над костями мертвого города, нарушая зловещую тишину:

— Ты провалилась. Твои трусость и слабость привели к этому.

— Кто это? — Ребекка пригляделась, но улица была пуста, фигура исчезла среди клубов пепла.

Шаг за шагом, не ослабляя бдительность, Одаренная двинулась дальше по разоренной улице. Интуиция говорила ей, что останавливаться небезопасно. Женщина свернула на соседнюю улицу и ахнула. На покрытой кровью мостовой сидел Аластор, рядом с ним лежало тело отца, а на руках у мужчины была едва живая мать.

— Аластор! Я помогу! — Ребекка ринулась к нему, на ходу доставая из кармана лечебную мазь. Она присела рядом, собираясь обработать раны, но тут же отшатнулась. В груди Кассандры зияла огромная рана, но женщина каким-то чудом осталась жива и осуждающе смотрела на Одаренную.

— Ты помогаешь только себе, не пытайся обмануть моего сына, — Кассандра перевела взгляд на Аластора и улыбнулась. — Он достойный мужчина, и ты не сможешь лгать ему вечно.

Аластор перевёл непонимающий взгляд на Ребекку, но его мать вдруг вздрогнула и её глаза остекленели. Кассандра покинула этот жестокий мир. Мужчина закрыл лицо руками и опустил тело матери на мостовую. Ребекка услышала рёв и внутри неё все похолодело. В сотне шагов от них стоял алый демон. С его пасти капала кровь, а между зубов застряли обрывки плоти. Демон присел, готовясь напасть, и Одаренная вскочила.

— Бежим, Аластор! — она схватила предающегося горю мужчину за плечо и потянула за собой, но он вырвался.

Аластор поднялся и, не издав ни звука, ринулся в сторону демона.

— Стой! Ты не сможешь! — Ребекка не могла поверить своим глазам.

Её сковал страх, и Одаренная могла только смотреть, как Аластор несётся в сторону демона. Мужчина был совершенно безоружен. Демон зарычал и прыгнул, Аластор остановился и взмахнул кулаком, нанося удар по голове монстра.

Вспышка.

Ребекка проснулась в своей кровати и осмотрелась. Это комната её детства, её нового детства, которое началось семь лет назад, после того, как родители продали её Огусту. Мужчина относился к ней хорошо, и маленькая Ребекка даже однажды назвала его папой, но Одаренный поправил её, сказав, что он лишь учитель.

Девочка поняла, что проснулась из-за жажды и поплелась из комнаты в столовую, шлепая босыми ногами по холодному деревянному полу, но задержалась, увидев, что из-под двери лаборатории учителя пробивается тонкий луч света.

«Что это там такое?» — заинтересовалась Ребекка. Огуст говорил приемной дочери, что любопытство — важная часть характера каждого достойного человека, но нужно уметь держать его в узде. Как это делать он не объяснил, поэтому юная Одаренная, аккуратно ступая, подкралась к двери, и, молясь, чтобы та не заскрипела, тихонько приоткрыла створку, заглядывая внутрь.

Дар Огуста позволял тому управлять металлами. Одаренный мог изменять их прочность, форму и даже превращать один металл в другой, хоть это и требовало очень больших сил. Учитель пытался объяснить Ребекке суть превращения одного металла в другой, и, хотя девочка мало что поняла, её завораживал сам процесс. Огуст нагревал пластинку меди, а потом подносил к ней руку, после чего металл начинал сиять и шипеть, превращаясь в серебро или золото.

Заглянув в комнату, Ребекка увидела, что учитель стоит рядом с особенно крупным самородком неизвестного ей металла и подносит к нему руки. Металл засиял и превратился в серебристо-белый, отдаленно похожий на серебро. Огуст вытер пот со лба, видимо трансформация далась ему очень тяжело, но он решил продолжить. Одаренный щипцами опустил металл в специальную печь, чтобы нагреть, но тот вдруг вспыхнул ослепительной белой вспышкой.

Ребекка вскрикнула и начала тереть ослепленные ярким светом глаза. Она слышала, как ругается Огуст, из-за вспышки он уронил щипцы с металлом на пол и теперь стоял, ослепленный, и пытался понять, что же пошло не так. Через несколько мгновений зрение вернулось к Ребекке, и она увидела, как её учитель схватился за голову и упал на колени.

— Проклятье! — раздался полный отчаяния и беспомощности крик Огуста.

Он ощутил, как волны силы накатывают на него. Одаренный сжал зубы до хруста и поднялся, опираясь на стол. Эликсир стоял слишком далеко, а ноги не слушались мужчину, но он заметил в дверном проёме застывшую от страха Ребекку.

«Шанс ещё есть» — мелькнула в дрожащем сознании мысль, дарящая слабую надежду.

— Ребекка! Прошу, дай мне защитный эликсир! — он указал трясущейся рукой со скрюченными в судороге пальцами на спасительный пузырек. — Скорее! Поторопись!

Девочка задрожала, но не сдвинулась с места, словно какая-то неведомая сила приковала её к дверному косяку. Огуст ощутил жар и увидел, как его кожа покрывается металлом, краснеющим от необузданных волн энергии.

Поздно. Для него уже слишком поздно.

— Беги… — прошептал Одаренный, и цепи страха, сковавшие Ребекку, лопнули. Бросив последний испуганный взгляд, девочка понеслась по коридору прочь от умирающего учителя.

Огуст закрыл глаза и поддался искушению, он отпустил свою силу и сразу почувствовал невиданную ранее свободу — свободу, недоступную Одаренным до самого последнего мгновения их жизни.

Ребекка с криком спустилась по лестнице и выбежала из дома. Жена Огуста, разбуженная шумом, вышла из спальни, но коридор уже объяло пламенем, женщина едва успела спуститься по лестнице и выбежать на улицу. Дом вспыхнул как спичка. Часть слуг успела спастись, но Ребекка видела, как из окна второго этажа выпрыгнул с диким воем живой факел и рухнул на землю, замерев без движения.

Девочка разрыдалась, глядя как пылает её новый дом. Крыша провалилась, и в небеса взлетел сноп искр, освещая людей, оставшихся без крыши над головой, но сохранивших жизнь. Столп ослепительно яркого белого пламени с воем взвился над улицей, и Ребекке показалось, что в режущей глаза белизне промелькнули лица. Она видела лицо Огуста, но также и другие: искаженные, неправильные.

Вспышка.

— Ты должна уйти, — жена Огуста смотрела на Ребекку сверху вниз, её нос скривился, словно от Одаренной плохо пахло. — Огуст возился с тобой, но я больше не собираюсь терпеть такую опасность в своём доме.

— Но, он обещал… — Ребекка дрожала, учитель говорил ей, что Одаренному ребёнку опасно выходить на улицы. А ещё Огуст говорил, что подарит Ребекке дом, когда она подрастёт.

— Молчать! — взвизгнула Медея. Её щеки порозовели от злости, а глаз задергался в нервном тике. — Как ты смеешь! Это ты виновата в его смерти! Почему ты выбежала из дома самой первой?!

— Я уже говорила… — залепетала Ребекка, потрясенная лживостью обвинения. — Учитель был в лаборатории, его силы…

— Ты лжешь! — безапелляционно заявила женщина. — И я не собираюсь слушать ложь убийцы. Радуйся, что я не сдала тебя страже!

— У меня нет денег, — девочка чувствовала, как страх и покорность уступают место недовольству. Жена Огуста часто срывалась на слуг и на своего мужа, и Ребекка не понимала, почему учитель не даст тиранше отпор. Девочка вздернула подбородок и вперила презрительный взгляд в бледные, выцветшие глаза Медеи. — И я не виновата в его смерти.

Жена Огуста не могла стерпеть такой дерзости, она встала из-за стола, стремительно подошла к Ребекке и, широко размахнувшись, ударила девочку по лицу. Точнее хотела ударить. Одаренная перехватила руку и сжала, глядя в глаза Медеи.

— Что ты творишь?! — женщина попыталась вырваться, но маленькая детская ладошка держала её руку стальной хваткой. — Больно! Отпусти!

— Я останусь здесь, а когда захочу уйти, то возьму с собой столько золота, сколько понадобится, — процедила Ребекка, сжимая руку ещё сильнее. Раздался негромкий хруст, и Медея завыла от боли. Одаренная отпустила её руку и вышла из комнаты, в глазах девочки стояли слёзы.

«Я не виновата в смерти Огуста».

Вспышка.

Ребекка открыла глаза и резко вдохнула ледяной осенний воздух, сбрасывая оцепенение кошмара. Инсидий и Аластор ещё спали, а где-то над верхушками деревьев забрезжил рассвет. Одаренная поднялась и потянулась, разгоняя кровь по мышцам после глубокого сна. Она не помнила, что ей снилось, но ощущала странную тревожность, как будто что-то вот-вот должно было произойти.

«Надо разведать окрестности» — Ребекка отошла от лагеря, поглядывая по сторонам, но вдруг споткнулась и упала.

— Проклятье! — Одаренная попыталась подняться, но конечности не слушались. Она с ужасом увидела, как её пальцы скрючиваются в судороге, а мышцы на руках раздуваются. Кожа Ребекки начала бугриться, словно под ней ползали сотни личинок. Одаренная хотела закричать, но горло свело судорогой. Язык распух и удлинился, высовываясь изо рта, подобный толстой склизкой змее. Не веря своим глазам, Ребекка опустила взгляд на своё тело и увидела огромную бесформенную тушу, безостановочно меняющую форму. Кожа в нескольких местах лопнула и из неё выросли новые конечности: искривленные руки с разным количеством пальцев, ноги, покрытые шерстью и оканчивающиеся когтями. Огромная слюнявая пасть возникла на месте живота, и монстр, в которого превратилась Ребекка, горестно завыл.

— Ребекка, Ребекка!

— А? Черт возьми! — она открыла глаза, теперь уже по-настоящему.

Аластор сидел перед ней с поднятыми руками, Одаренная держала его за горло.

— Прости, если хочешь ещё поспать — просто скажи, — он покосился на руку Ребекки, и Одаренная отпустила горло мужчины.

— Извини, я не хотела…

— Ты снова кричала во сне, Ребекка. Что ты видела? — в глазах Аластора она видела неподдельное участие, но Одаренная ещё не готова была раскрывать свои тайны.

— Я, я не помню, — она отвернулась и встала, прерывая повисшее между ними неловкое молчание. Ребекка отошла от лагеря и тайком осмотрела себя, боясь увидеть изменения, вызванные влиянием дара.

***

Дождь застучал по листьям дуба, под которым остановились путники. Барабанная дробь капель сулила крайне неприятный и, что самое главное, очень мокрый и холодный день. Погода неотвратимо портилась, но они не могли медлить — люди Лотера в опасности, и время неотвратимо утекало сквозь пальцы, оставляя всё меньше и меньше шансов на благоприятный исход.

— Выдвигаемся! — скомандовала Ребекка. — Ускорим темп, деревня уже близко.

Аластор и Инсидий собрались, не проронив ни слова, и группа выдвинулась в путь.

Промокшая лесная подстилка хлюпала под ногами, а порывы ветра обдавали путников струями воды с деревьев. Аластор кутался в плащ, проклиная леса, осень и живущих в чаще дикарей, как вдруг Ребекка резко остановилась и подняла руку.

— Прислушайтесь!

Аластор хотел было возразить, что ничего не слышит, но Одаренная приложила палец к губам и мужчина напряг слух, пытаясь различить посторонние звуки в шуме ветра и дождя.

— Уууухххходииитеее… — шумел ветер.

— Пррррооччччь… — скрипели деревья.

— Что за чертовщина? — Аластор повернулся к Ребекке.

Одаренная не ответила, прислушиваясь. Инсидий поравнялся с Аластором и покачал головой.

— Он знает, что мы идём за ним, и не рад этому, — поглотитель двинулся дальше, обгоняя застывшего Аластора.

— То есть мы и вправду почти пришли? — мужчина приободрился, стараясь побороть растущую в ожидании встречи с Имратоном тревогу. — Скоро можно будет возвращаться в Лотер!

Если бы месяц назад Аластору сказали, что он будет рад встрече с человеком, одержимым сущностью из Тени, мужчина бы только рассмеялся в ответ, но теперь смеяться совершенно не хотелось.

— Сначала нужно выманить Имратона, — остудила его пыл Ребекка. — Он вряд ли выйдет к нам по своей воле, а снова сражаться в пещере под тем проклятым деревом я не хочу.

— Мы справимся, — Аластор произнес это, чтобы придать себе уверенности, но, вспомнив бой с Имратоном под оскверненным тисом, поежился и последовал за Ребеккой.

***

Имратон ещё несколько раз попытался свернуть путников с пути при помощи шепчущих деревьев и завываний ветра, но Ребекка оставалась неумолимой. Одаренная шла вперёд по ведомому ей одной следу, и к вечеру они вышли к деревне.

— Вряд ли он здесь, — Аластор опустил руку на рукоять короткого меча. Клинок ему подарила Ребекка, и мужчина тренировался с ним на каждой остановке в течение всего пути до деревни. Несмотря на убеждения Одаренной, что он делает неплохие успехи, сам мужчина весьма скептично относился к своим фехтовальным навыкам.

«Надеюсь, он мне не пригодится» — говорил себе Аластор после каждой тренировки, разглядывая бритвенно-острое лезвие.

Он встал рядом с резко остановившейся Одаренной и попытался проследить за её взглядом. Ребекка набрала воздух и крикнула:

— Выходи, Имратон! Не думай, что тебе удастся спрятаться за своими куклами! — в её голосе звучал безжалостный металл, и Аластор поежился.

Внимательнее приглядевшись к расположившейся в отдалении деревне, мужчина увидел силуэты между домов и деревьев. Будет кровь. Жители собирались, чтобы защитить своего повелителя.

Перед глазами Аластора промелькнули воспоминания о бойне в Абеллайо.

«Толпа рабочих гудит, словно рассерженный улей. Грон падает с пробитым горлом, и кровавое безумие охватывает всех вокруг. Но будет ли здесь также?»

Нестройные ряды жителей потерянной деревни зашевелились, пропуская своего предводителя.

— Твоя уходить! — Хсеанх вышел вперёд и указал на Ребекку копьём. — Старец не желать вас видеть!

Вооруженные копьями мужчины выстроились в линию, их грубые лица светились решимостью фанатиков, готовых на всё, ради исполнения воли своего бога.

— У них есть лучники… — начал было Аластор, но Ребекка махнула рукой, указывая ему замолчать.

— Не думай, что я побоюсь испачкать руки! — Одаренная словно обращалась к самому лесу. — Выходи, и я оставлю их в покое на…

Стрела вылетела из темноты откуда-то позади и вонзилась в плечо Ребекки. Аластор охнул, но Одаренная продолжила свою речь:

— Навсегда. Что ж, они сделали свой выбор.

Спутники Ребекки не успели моргнуть глазом, как Одаренная уже оказалась среди жителей и начала бойню.

Первым умер Хсеанх. Ребекка вырвала копье у него из рук и раскроила череп юноши древком. Дикари бросились на женщину, но она увернулась от ударов и могучим броском пронзила сразу двух мужчин копьём Хсеанха. Кровь обильно окропила землю древнего леса. Пути назад больше не было.

Аластор обнажил меч, готовясь защищаться, но жители лесной деревни не обращали внимания на него и Инсидия. Дикари безошибочно определили от кого исходит наибольшая опасность, но недооценили масштаб этой опасности.

Одаренная отпрыгнула в сторону, уворачиваясь от стрел. Она подняла с земли камень размером с кулак и швырнула в крупного мужчину с топором, превратив его череп в мешанину костей и мозга.

Несмотря на подавляющее преимущество Ребекки в силе, дикари не собирались отступать. Аластор ахнул, увидев, что из деревни к ним идут женщины, ведущие за собой детей, и старики.

— Остановитесь! — Аластор не стал рисковать, пытаясь остановить разозлённую Ребекку, и обратился к жителям деревни. — Она убьёт вас всех! Имратон, выходи! Проклятый трус!

Инсидий лишь обеспокоенно покачал головой, наблюдая за напрасными попытками мужчины. Никто не отреагировал на крик Аластора, мужчины продолжали целеустремленно атаковать Одаренную и падали один за одним. Ребекка вертелась в смертносном танце, подобная воплощению смерти — безжалостная и неодолимая.

Ещё десяток дикарей рухнули бездыханными, но Одаренная вдруг споткнулась, и один из мужчин достал её копьём. Острие вошло в спину, и она припала на колено. Дикари завыли, предвкушая победу — из более чем полусотни мужчин на ногах осталась едва ли дюжина.

— Помоги мне! — Аластор встряхнул остолбеневшего Инсидия за плечо. — Ты ведь поглотил Кораса, значит сможешь её спасти.

— Не торопись, юноша, — поглотитель указал на Одаренную и Аластор ахнул от неожиданности.

Ребекка вырвала копьё из своей спины и метнула его в группу женщин, швырявших в неё камни. Она зарычала и бросилась на оставшихся воинов. Даже в промытых колдовством Имратона мозгах дикарей ещё осталась толика страха, и сейчас, видя, во что превращалась Ребекка, мужчины развернулись и попытались сбежать.

Отчаянная попытка, обречённая на неудачу.

Одаренная прыгнула на спину ближайшему дикарю и оторвала ему голову. Не собираясь останавливаться, она швырнула голову в старика, поднявшего копьё, и могучим рывком догнала ещё трех воинов-дикарей. Удар ногой и один из них летит вперёд и падает со сломанной спиной. Женщины, пришедшие из деревни, начали, что есть сил голосить и рыдать, понимая, что у них нет никаких шансов.

— Остановись, чудовище! — громогласный голос, сравнимый с грохотом камнепада, огласил кровавое поле битвы, и дикари пали ниц, знаменуя пришествие своего повелителя.

Ребекка, тяжело дыша, замерла, пытаясь найти источник шума. Имратон вышел из-за деревьев в сопровождении близнецов-воительниц и воздел руки к небу. Демон казался значительно выше и массивнее, чем в прошлую их встречу — в его теле почти не осталось человеческого. Аластор отметил, что одна из рук до сих пор была короче другой — Имратон ещё не до конца оправился от ран, полученных под проклятым деревом.

— И после этого вы называете меня проклятым?! Говорите, что я демон?! Взгляни, что ты сотворила!

Ребекка не стала дослушивать монолог Имратона. Аластор готов был поспорить, что она вообще не разобрала ни слова, потому что, увидев нового противника, Одаренная без оглядки бросилась на него.

Воительницы подняли клинки. Имратон коснулся своих защитниц и татуировки на их телах засветились мертвенно-зелёным цветом.

Ребекка решила, как обычно, положиться на свои скорость и грубую силу. Подбежав к воительницам, она попыталась закончить бой одним ударом, но, к удивлению Аластора, да и самой Одаренной, костяной меч выдержал сокрушительную атаку Ребекки, и воительница отшвырнула противницу, в то время как её сестра уже обходила Одаренную с фланга.

— Это плохо, — Инсидий закатал рукава. — Вот теперь Ребекке действительно нужна помощь.

— И что же мы можем? Они почти также быстры как она, меня просто порубят в капусту! — рука Аластора, сжимающая меч, дрожала. Мужчина впервые видел противников, способных сражаться с Ребеккой на равных.

— Всё просто. Я слышал, о чем вы с Ребеккой разговаривали, когда думали, что я сплю. Влияние эликсира, который ты выпил, поможет Ребекке справиться с подручными Имратона.

— Они ослабнут! — ахнул Аластор и поудобнее перехватил рукоять.

— Я попробую отвлечь Имратона, а ты спасай Ребекку! — Инсидий вынул из-под мантии короткий кинжал, расписанный вьющимися письменами, и нырнул за дерево, собираясь обойти жреца со спины.

Аластора грызли сомнения, но медлить было нельзя — немертвые воительницы уже заставили Ребекку перейти в оборону и теперь пытались завершить начатое. Мужчина закричал, собирая остатки мужества, и бросился в атаку.

***

Её глаза застилала алая пелена. Докучливые марионетки не давали добраться до цели, но сил, чтобы раздавить их одним движением, уже не было.

«Проклятые дикари».

Рана от копья горела огнём, и Ребекка чувствовала, что жизнь вытекает из неё, не оставляя шансов на победу. Одаренная ощутила, как взывает к ней осколок потустороннего мира.

«Откройся. Поддайся искушению, и ты разорвешь их на части» — тихий шёпот в её голове сбивал с толку и мешал сосредоточиться.

— Заткнись! — прорычала Ребекка и, оступившись, пропустила удар костяным клинком. Лезвие прошло по касательной, срезав лоскут кожи с плеча. Одаренная контратаковала, и её удар достиг цели — нога сокрушила бедро воительницы, и та рухнула, словно срезанная косой. Но тут же поднялась, и Ребекка выругалась, видя, как на её бедре зарастает открытый перелом.

«У тебя нет шансов, сдайся. Ты всегда уходила от трудностей, так почему теперь упорствуешь?» — словно жужжание назойливой мухи, голос в голове Одаренной продолжал свой монолог.

Конец ознакомительного фрагмента.