4 жизни и 2 казни. Книга 2. Столетие

Иван Смирнофф

Это вторая книга из двух «4 жизни и 2 казни». В первых двух частях речь шла о современной России через призму четырёх биографий, здесь всё основано на историческом анализе событий прошлого столетия и архивно-следственных делах, ранее не публиковавшихся. дела 1930-40-х годов и выстраивается версия о т. н. «заговоре Тухачевского». Шляпников, братья Серебряковы, Цупов-Шапильский и некоторые другие были фигурантами в этих делах. Кроме Тухачевского также большую роль в этом заговоре играл Гамарник.

© Иван Смирнофф, 2025

ISBN 978-5-0065-2097-4 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-5858-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

4 ЖИЗНИ И 2 КАЗНИ

Столетие

1. Забытая Россия.

В мерцании звёзд и галактик держат свой путь Единорог с пышной длинной гривой, златовласая Мокошь, восседающая на его спине, Симарглы, бегущие вокруг этой пары, и птицы, гамаюны, алконосты, сирины и фениксы. Их путь сложно измерить привычными нам категориями времени и пространства, но их шаги и поступки отмеряют и назначают миллионам душ судьбы. Они вдыхают в новорожденных души, которые должны будут пройти путь в биологических телах. От того, выполнят ли души своё предназначение в бренном мире, зависит многое, нити судеб складываются в полотна неизмеримой силой человеческого разума общей Жизни, рука, ткущая эти полотна невидима, но властна. Земной мир, в котором выполняют своё предназначение Единорог и Мокошь и их верные помощники, есть поле влияний и других невидимых нам миров, обитатели коих неистово пытаются одолеть и скомкать Замысел Творца, называвшегося в древнеславянской мифологии Родом, в христианстве Господом нашим, в исламе всевышним Аллахом. Нескончаемая борьба разных начал выводит на полотнах истории замысловатые и невероятные узоры, читать которые, пытаются несчётные полчища книжников в храмах и дворцах Велеса. И вот они, прочитав несметные сведения о прошлом, доводят их в виде сокровенных знаний залетающим сюда птицам Мокоши, эти свитки знаний доставляются путешествующей Златовласке и благородному Единорогу, и они правят Земной мир, пытаясь привести в гармонию прошлое, настоящее и будущее. Птицы слетают в назначенный срок в Земной мир и дарят души влюблённым парам, продолжающим великое дело Рода, дающим бренному миру новых людей. Много лет назад слетели в наш бренный мир Феникс, Сирин и Алконост, посетив семьи простых рабочих и крестьян в России.

***

В 1884 г. в Сулине в большой русской рабочей семье из династии потомственных слесарей и токарей родился Иван. Сулин находится в сотне километров от Ростова, в центре Ростовской области, к северо-востоку от Донецкого кряжа, на реке Кундрючей. Отец Ивана Иосиф работал здесь скорее всего на чугунолитейном заводе. Нам не известно, когда Иосиф с супругой Анной Фёдоровной переехали в Луганск, но все дальнейшие события жизни этой семьи были связаны с этим старинным и крупным промышленным центром.

Отец Ивана, Иосиф Петрович, проработал 35 лет на заводах, заработав инвалидность и пенсию. Суженая Ивана, Устиния, родилась в 1890 г. в рабочей украинской семье и, как и Иван, получила только начальное образование. Уже в детстве началась его дружба с братьями Серебряковыми, Леонидом и Александром, из рабочей же семьи, переехавшей в Луганск из Поволжья. В то время в Луганске большой толчок местной экономике и общественной жизни дал паровозостроительный завод, основанный саксонцем Густавом Гартманом, сюда, к этому «твёрдому человеку», тянулся рабочий люд в поисках более выгодных условий работы, вслед за накатившей волной перспективной промышленности. В 1900 г. завод выпускает первый паровоз. Первые директора завода шотландец Андерсон, немец Трек оказались малоспособными управленцами, они спровоцировали массу конфликтов, как в заводоуправлении, так и в отношениях с рабочими, а уже за первые же годы их количество выросло до 3000 человек. Новая жизнь стремительно влетала в будущее всей России, и луганчан в том числе: в городе несколько фотоателье, одно из самых знаменитых тогда — «Уманский в Луганске», фотоателье Юхнова. Открывают Циклодром — спортивное сооружение для состязаний спортсменов-велосипедистов, в 1902 г. проходит чемпионат Донецкого бассейна. На циклодроме гремели имена гонщиков Брызжаева, Полтавского, Гольдберга, Туфанова. Новые технологии, новые слова, новые учения растекаются волнами в общественной жизни страны. На созданном в 1903 г. гербе Луганска — пышущая жаром печь и молоты, сила и мощь, знание и технология.

На заводе Гартмана, Иван в 1900 г. учится вместе со своим сверстником Николаем Румянцевым на токаря, им вместе доведётся хлебнуть ещё немало горя и радостей. Трудовой и упорный до упрямства характер Ивана, верно, выковал громовыми молотами сам Сварог в своей неведомой нам кузне. Поначалу всё казалось радостным и правильным — оба интересуются веяниями новейшей политической жизни, оба склоняются к обещаниям социал-демократии. Здесь, на заводе Гартмана, в 1902 г. проводниками социал-демократии были Бондаренко и Моргенштейн (кличка «Павел»), первый меняет вскоре имя на Бондарева, второй же так и остался «утренним камнем». Уже в 1900—06 гг. Иван принимал участие в революционной подпольной организации в механической мастерской завода Гартмана, причём он даёт Николаю задания по денежным сборам среди рабочих в пользу этой организации, участвует в изготовлении и распространении революционных прокламаций. Он же распространяет в механическом цеху газету «Искра». Здесь же на заводе Гартмана начал в 1903 г. работать Климент Ворошилов, выходец из рабочей семьи той же Екатеринославской губернии, в том же году вступивший в РСДРП, один из основателей Луганского большевицкого комитета. Иван работал с ним рука об руку. В 1903 г. было много споров из-за понижения расценок труда, которые давали падение уровня зарплат вдвое. Практиковались увольнения по вымышленным поводам, например за «длинный волос», приём безработных по пониженным ставкам. Рабочих штрафовали за разные проступки, дошло до того, что замышлялось убийство начальника паровозостроительного отдела Тауссона. Он отделался намёком со стороны работяг, взявших его да вывезших на тачки приваленным тяжёлым мешком за ворота под свист и улюлюканье. Тот принял это за шутку и вывесил объявление, разъясняющее, что мастера не вправе самовольно понижать расценки, о таких случаях надо немедленно сообщать ему, вообще же расценки на сдельную работу могут быть понижены лишь с разрешения фабричной инспекции, а гуляющие слухи об их понижении на 20% ложны. На заводе работали агенты полиции и сами городовые являлись сюда для контроля. Тауссону выделили охрану: пост у квартиры и сопровождающее охранение.

В это время В 1903—05 гг. в отдалённых от Луганска местах, у Северного Донца, проводили подпольщики т. н. массовки и митинги, в организации и охранении которых от казаков принимал участие и Иван. Об активной агитационной работе Ивана в пользу большевиков в то время свидетельствуют его сослуживцы по заводу Гартмана, Румянцев и Дураков. Администрация предприятия решает в апреле 1904 г. взять нового директора завода: прибывший с Путиловского завода новый директор, российский подданный польского происхождения Хоржановский, оказался человеком порядочным и весьма дельным администратором производства, он не только навёл порядок в управлении, но и наладил отношения с трудовым коллективом.

Много было у Ивана братьев, семейные предания говорят, что всего их было девять, а то и больше, Климент, Василий, Степан и др., а были ещё и сёстры, но история нашего повествования, а тем паче и новая история России всех их уже и не упомнит. Вот только знаем, что Василий родился в 1901 г. в Луганске, в 1912 г. он окончил начальную школу, уже в 1913 г. его за что-то исключили из училища, и в том же 1913 г. он начал трудовую биографию с работы продавцом газет, потом перешёл в типографию. Иванов тёзка из Подмосковья, о котором речь пойдёт далее, по сравнению с ним был выходцем из обычной семьи, не многодетной по тогдашним представлениям.

***

В январе 1885 г. в д. Щёголево, что под Уварово Московской губернии, родился Иван. Щёголево была небольшой деревней на 30—35 дворов, относилась к церковному приходу села Дровнино, где в те времена была даже и духовная семинария, ковавшая фундамент тогдашней сельской интеллигенции, православное духовенство. Это была монастырщина, не знавшая в позабытые уже нами времена никакого крепостного права. Престольный праздник в Дровнино приходился на Николу Вешнего, в мае. Именно в этот день здесь проводили ярманку с торговлей и весельем, мороженным и каруселью, которую крутили нанятые для этого дела мужики. Вокруг Щёголево раскинулись вширь русские поля, рассечённые просеками, указывавшими на границы хозяина. Работавшему в поле человеку говорили: «Бог в помощь!» — и слышали ответ: «Спасибо!» К северу от Щёголево тёк ручей Бурчалка, летом он становился цепочкой бочалов-плёсов, в коих купалась ребятня, а после работы в поле — и взрослые. Ближайший к Щёголево бочал называли Девичьим плёсом. Дальше на север, через полверсты, брала своё природа — шли еловые леса с примесью лиственных деревьев, и редко-редко можно было увидеть там дубки да сосны. На юге через добрую версту, а то и полторы начинались опять же леса, уже более лиственные. На востоке путь лежал через деревушку Железники, а потом выходил и на Лусось с речкой Лусянкой, здесь было известное в округе Буковище, где, бывало, тонули бесшабашные головы. Манили их, видать, лихоплески-мавки да русалки, далее делали своё дело лоскотухи, хватали трёхглазые лобасты а там уже прибирали в свои подводные комнаты и водовики с водяницами. Ещё дальше находились Вёшки и Кузнечики. Здесь, в этих краях упрятаны истоки реки Москвы. Здесь, через Дровнино, проходил Смоленский большак, Наполеонова дорога, по которой маршировал в одну сторону гений непобедимый, а обратно ковылял уже разбитый на голову. Если незваного гостя встречали исстари мечом, то заходящий в гости в деревенский дом должен был сказать: «Хлеб да соль!» — и он слышал неизменный ответ: «Милости просим!» Это была типичная среднерусская деревенская местность, где принято было говаривать и тятенька, и маменька, и намедни, и надысь, причём под первым понимали на днях, а под вторым — позавчера.

Из всех четырёх детей Николая и Агафьи Иван был самым удачливым, сумев даже закончить 6 классов школы, что по тем временам для крестьянского сына было очень большим уровнем. Это не было случайностью: Иван занимался самообразованием, читал и классиков, Толстого, Достоевского, Чехова, Пушкина, Андреева, Горького. Старший же его брат Василий, например, не отличался столь высокими стремлениями и жил весьма небогато. Иван же сумел устроиться в Москве слесарем на завод Юлия Петровича Гужона, позабытого уже ныне русского предпринимателя французского происхождения, занимавшегося делом сварожичей, семь мартеновских печей которого давали стране по 90000 тонн стали в год. Здесь, на этом заводе, Иван завёл знакомство с Ксенофонтовым, рабочим-большевиком, ведшим подпольную антиправительственную агитацию. Жена Ивана Анна Петровна, родившаяся в 1890 г. в деревне Лусось в крепкой крестьянской семье, закончила всего 2 класса церковно-приходской школы.

***

В 1887 г. в селе Тигрицкое на юге Красноярского края в крепкой крестьянской семье Якова и Гликерии родился Иосиф, крещёный тогда же в Тигрицкой Митрофановской церкви, построенной всего за два года до того. Село это находится на р. Лугавке, в таёжных уголках Минусинского района, заросших берёзово-хвойными лесами, в шикарную осень полосами красящих окрестности в «тигровый» окрас. Основали его при Царе Николае I как казённое поселение для лесозаготовок — пришлось лесаку праведному делиться своими богатствами с русским Царём, сюда переселялись крестьяне из западных губерний России, и род Якова и был из таких переселенцев. Также вскоре стали отправлять сюда и ссыльных. Бортники, охотники, пастухи, пахари, бондари, плотники, кузнецы, скорняки обеспечивали сельской общине немаленький доход, позволивший в 1889 г. открыть здесь церковноприходскую школу.

В начале ХХ в. в Тигрицком было 225 дворов, жило уже более 1300 человек только взрослого населения, значит, вместе с детьми должно было быть не менее 3000 человек. Имелось потребительское общество, хлебный магазин, винная лавка, 16 кустарных мастерских. Село явно крепло, ибо уже в 1904 г. образовали Тигрицкую волость, включившую в себя ещё и 5 засёлков и 15 заимок.

***

Велес медленно листает страницы Истории и время от времени даёт поручения своим бессчётным мудрецам. Хорс величаво раскручивает маховик, вокруг которого крутятся Солнца Вселенной. Дажьбог щедро дарит свет солнц этому миру. Стрибог наполняет пространства движением воздушных масс. Сварог куёт новые сущности и дело его процветает теплом Сварожича. Род-Творец вдыхает в этот мир жизни, судьбы коих ткут бесчисленные Роженицы. И Мокошь с Единорогом, Птицами и Симарглами совершает свои нескончаемые путешествия по бескрайним просторам Мироздания. И Перун скачет в своей колеснице с дружиной громовержия, обозревая просторы Мироздания и круша палицей неровности, выпирающего тут и там иного мира. Иногда он не успевает, и тогда происходят события, ломающие ход вещей, в т. ч. и в Земном мире. Большое Мироздание, за каждым углом не углядишь.

Вот перед нами пролетели былины-воспоминания о жизни простых людей сто с лишним лет назад. Для своего времени это были типичные портреты социальных групп тогдашней российской глубинки. Южнорусские и украинские края, Подмосковье, Сибирь. Казалось, всюду набирала силу новая жизнь, которая должна быть лучше и ярче, выгоднее и богаче, правильнее и справедливее. Россия вступала в ХХ век, и её люд был полон надежд на накатно близившееся будущее. Вы вправе задать вопрос, а откуда эти легенды набраны, что это за люди? Ответ прост и в то же время он окажется посложнее, нежели «быть иль не быть?» — это наши предки, мы здесь скажем о них наше слово, и, как увидит читатель, оно будет веским и поучительным.