Сделка на мосту

Иван Панин, 2016

Каждый день люди приходят со скучной работы и устраиваются перед телевизором, чтобы отдохнуть и немного развлечь себя. И многим такая серая монотонная стабильность нравится, как и Февралю, который и представить не мог, что может быть иначе. В случае с ним, чтобы оторвать его от дивана, пришлось вмешаться силам, которые обычному человеку неподвластны.

Глава 7. Яблоко, старая знакомая и свежий воздух

Они ехали уже где-то час. Февраль сидел на своем месте, стараясь не смотреть на других находящихся в вагоне, а Эмма спала, свернувшись в клубок. Теперь кроме стука колес еще был слышен ее нетихий сап. За окном был все тот же пейзаж: лес и звездное небо.

Вдруг парень повернулся и нервно дернулся, рядом с ним сидел кондуктор. Как он подсел к нему так незаметно, трудно было понять.

— До сих пор не можете привыкнуть к странностям, которые окружают вас? — произнес с хитрой улыбкой проводник.

— Да как к такому можно привыкнуть? — выкрикнул разозленный Февраль.

— О. Там кто-то начал эмоциями разбрасываться, — прозвучал сонный голос Эммы.

Февраль ее разбудил, теперь девушка потягивалась, выпрямив свои худые хрупкие конечности. Проводник открыл свою сумку и достал оттуда золотое яблоко. Оно было круглое и крупное и светилось теплым мерцанием в тусклом и мрачном помещении вагона.

— Отдай его ему, — произнесла девушка, продолжая лежать.

— Ваше слово — закон, — сказал кондуктор и протянул яблоко Февралю.

— Яблоко?! — удивился Февраль, и в его ладонях оказалось странное золотое и очень тяжелое яблоко.

— Он даже представить не может, что это такое.

— Потом все увидит, — сказала Эмма.

Февраль уставился на золотой фрукт, находящийся в его руках, проводник загадочно улыбался, а Эмма продолжала лежать, закрыв глаза. Яблоко становилось все тяжелее и тяжелее, но снаружи с ним ничего не происходило. Хотя, если бы у Февраля было зрение как у Эммы, он бы увидел, что происходило внутри этого фрукта.

— Оно из чистого золота? — спросил Февраль, начиная нервничать.

— Ну, почти, — усмехнулся проводник.

— Только не ешь. Ты же не хочешь что-то вроде призрачного кладбища в желудке?

— Что? — воскликнул Февраль.

Его руки мгновенно затряслись, и он упустил яблоко из своих пальцев. Но оно не упало вниз, зависло в воздухе на уровне сидений. Эмма пошевелила указательным пальцем, и фрукт полетел в ее руки.

Девушка схватила прилетевший к ней фрукт и открыла глаза. Ее взгляд был задумчив и печален. Она, наконец-то, поднялась и села напротив своих собеседников. Вид у нее был потрепанный и сонный, платье неприлично задралось, приоткрыв белоснежный предмет нижнего белья.

— Правда, откусить от него невозможно, — произнес проводник.

— Но внутри моменты смерти тех, кто сейчас едет вместе с нами, — перебила Эмма.

— Так они все-таки мертвы? — в шоке произнес Февраль.

— Дошло.

— Ну да. Дошло, — усмехнулся проводник.

— Я даже могу показать тебе твою старую знакомую, — предложила Эмма.

Февраль осмотрелся. Начиная осознавать правду, он не мог пошевелиться, и только голова могла поворачиваться. Парень схватился за голову и уставился на свои ботинки. На нем были классические черные туфли с темно-красными шнурками, которые он впервые видел.

— Только сейчас заметил? Я подобрала тебе приличную обувь для этой поездки, — прозвучал довольный голос девушки.

На Эмме не было туфель, они лежали под сиденьем, и у них были такие же шнурки. Резинки чулок сползли почти до колен, они были кружевными с атласными черными бантами.

Девушка отдала яблоко обратно проводнику, он же положил его в сумку. Фрукт словно погрузился в черную глубину, светясь теплым золотым огнем. Сумка закрылась, проводник поправил свои старые очки, Эмма сладко потянулась, а Февраль до сих пор не мог прийти в себя.

— Она, кстати, в соседнем вагоне, — загадочно произнес проводник.

— Правда? Какое совпадение, — послышалось от Эммы.

Эмма встала, поправила платье и подтянула сползшие чулки. Ей было все равно, что пол весь в кровавых следах и не только в них, она стояла без туфель на холодном полу поезда, который шел в неизвестном для Февраля направлении.

Февраль поднял голову и посмотрел на Эмму. В голове у него было много вопросов, ответы на которые он бы в данный момент все равно не получил. Девушка заметила его взгляд, кинула свой мимолетный взор в сторону своих собеседников и высунулась в окно. Поезд по-прежнему несся сквозь лес, на крыше сидели те же персонажи.

— До станции еще прилично ехать. Ну да ладно, — произнесла с улыбкой Эмма, резко повернулась, схватила Февраля за руку и повела в сторону двери, ведущей во второй вагон.

— Куда мы? — послышалось от Февраля.

— Я с вами, — сказал проводник, встал, и они все без промедлений проследовали в соседний вагон.

Дверь распахнулась, следующий вагон был копией того, где они сидели ранее, только там уже были другие пассажиры. Эмма дотащила Февраля почти в самый конец, там на втором от следующей двери сидении разместились две старушки. Одной из этих пожилых дам была до боли знакомая Февралю Агата.

Она выглядела точно так же, как и при их последней встрече. На ней было синее платье и коричневые старые туфли с тупыми носами, а на левом запястье тихо тикали часы. Только ее волосы словно стали еще седее.

Волосы второй старушки тоже были седые и были собраны в пышный пучок. На ней был оранжевый свитер с круглым вырезом и темно-зеленая юбка ниже колен. Она сидела у окна и трепала свои бусы, сделанные из цилиндрических кусочков бирюзы.

Февраль застыл, перед ним сидела его покойная соседка. Эмма отпустила его руку, а кондуктор со злорадной улыбкой наблюдал за происходящим.

— Насколько я знаю, она умерла без мук во сне, — невозмутимо произнес проводник.

— Ну да, — подтвердила Эмма.

Старушка заметила знакомое лицо растерянного и шокированного парня и улыбнулась. В этот момент Февраль даже собственное имя забыл, на него смотрела покойная соседка снизу, от которой он и при ее жизни старался держаться подальше.

— Здравствуй, сосед. Вижу, ты нашел себе друзей, — произнесла старушка.

Февраль стоял перед Агатой и ничего не мог ответить. Он знал только, что сам он еще был жив. Но почему тогда он ехал в поезде вместе с мертвецами? За ним стояла Эмма и еле сдерживала смех, который Февраль все равно чувствовал своей спиной. Проводник стоял рядом с девушкой и улыбался во все свои желтоватые зубы.

— Здравствуйте, бабуля. Мы — новые друзья вашего соседа. Меня зовут Эмма, а это — Карл.

Карл поклонился перед Агатой после того, как Эмма его представила. Старушка кивнула в ответ, продолжая приветливо улыбаться.

— Мне нравятся твои новые друзья, — произнесла Агата, уставившись на Февраля.

— Ему мы тоже очень нравимся, — сказал Карл.

Эмма усмехнулась, Февраль обернулся и уставился на своих спутников. Его взгляд говорил сам за себя, «когда это мы успели стать друзьями?» А глаза его спутников смотрели на него с непринужденным детским весельем.

— А я себе тоже друга нашла. Ее зовут Нона. И мы вместе едем… Мы куда-то едем. Забыла куда, — послышалось от Агаты.

— Мы все едем до конечной. Больше станций нет, — сказала Эмма.

— Ну да, — подтвердил Карл.

— Так что устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь видом из окна, — продолжила девушка.

— С удовольствием. Я так давно никуда не ездила, — сказала старушка, сидящая рядом с Агатой.

— Приятно было познакомиться, но нам пора, — произнесла Эмма и снова схватила Февраля за руку.

— До встречи, — Карл тоже попрощался.

Февраль до сих пор молчал, его снова куда-то вела Эмма сквозь вагоны, где сидели покойники. Вслед за ними шел Карл, чье имя стало известно ему пару минут назад.

— А Нона скончалась в ожидании своих детей к ужину от сердечного приступа. Они совсем немного опоздали, — пояснил Карл.

Все трое, не останавливаясь, продолжали идти вперед через вагоны, которые были абсолютно одинаковыми. Отличались только пассажиры и пятна крови на полу и стенах. Февраль не сопротивлялся, осознавая, что ему некуда бежать. Рука Эммы казалась хрупкой маленькой, но держала она его с силой, против которой он не мог сопротивляться.

— Мы почти на месте, — послышалось от девушки.

Впереди был выход из последнего вагона. За грязным стеклом был виден только свет от прожектора, который висел над дверью снаружи. Эмма повернула фигурную ручку, дверь открылась с легким скрипом.

Первое, что увидел в этот момент Февраль, была большая белая луна, которая словно освещала путь поезду и висела в небе прямо перед открывшейся дверью. Второе, что бросалось в глаза, была гигантская волна, которая заканчивалась через несколько метров от последнего вагона. За ней следовали кровавые рельсы, которые в темноте казались совсем обычными.

Все трое вышли на небольшую площадку, обнесенную черными перилами. Там было чисто, ни капли грязи или крови. Вокруг был лес, деревья проносились мимо, а под вагонами кроме стука колес шумела вода.

— Как же здесь хорошо, — произнесла Эмма и отпустила руку Февраля.

— Свежий воздух, шум колес и прекрасный ночной вид, — дополнил проводник.

Февраль начал приходить в себя, посмотрел на луну, которой не было до отправления поезда. Все внутри будто становилось на свои места, но у него все равно было много вопросов, ответить на которые могла только Эмма.

— Все поймешь, когда доедем, — тихо произнесла девушка.

— Ладно, но сколько нам еще ехать? — спросил Февраль.

— Примерно полчаса, — ответила Эмма.

До конца пути они остались стоять там, вдыхая свежий ночной воздух. Вокруг долгое время ничего не было кроме деревьев и необъятного звездного неба.

Внутри поезда сидели покойные. Каждый со своей историей смерти, которые были известны только Карлу. Он же иногда не мог не рассказать о некоторых весьма интересных обстоятельствах последних минут жизни.

На этот раз в поезде, на крыше и под колесами были собраны несколько тысяч человеческих душ, которые даже не могли осознать, что это их последняя поездка. По ранам у некоторых можно было сразу понять, как он умер. Со стариками тоже было предсказуемо, как и с теми, чьи души плыли по рельсам, кстати, смывая с них такие же души.