Дети империи. Быть может всё

Иван Олегович Иванов, 2022

Приключения продолжаются! Герои второй книги проекта «Дети империи», едва избежав гибели в Африке, возвращаются в Россию, где сталкиваются с новыми, еще более опасными и масштабными вызовами. Им предстоит вступить в смертельную схватку с боевиками криминальной триады из Макао «Коготь дракона», торговцами оружием, членами колумбийского наркокартеля, африканскими пиратами, тесными узами связанными с террористическими исламистскими группировками. Сюжет романа разворачивается на четырех континентах: в Москве, Катаре, Колумбии, на Мадагаскаре, в Сомали. Вымышленные события перемежаются с реальными, создавая уникальный сплав художественной и документальной прозы. На остросюжетном фоне разворачивается история любви, пронесенной через всю жизнь.

Посвящается Ольге Павловне, Ивану Тихоновичу, Рите Александровне и Олегу Ивановичу Ивановым

От всего сердца благодарю бывшего заместителя генерального директора Шанхайской организации сотрудничества, блестящего дипломата Владимира Потапенко за неоценимую помощь и дельные советы, первых и самых внимательных читателей, военного историка, капитана 2-го ранга Андрея Вершинина и ответственного сотрудника родного ТАСС, писателя и журналиста Андрея Полякова, лучшего футбольного аналитика России Григория Потапова, не раз выручавшего в самых жестких ситуациях, управленца высочайшего уровня Андрея Шторха, давшего старт моему мультимедийному проекту, известного писателя и журналиста Владимира Корочанцева, научившего меня любовному обращению с русским словом, академика Российской академии наук Аполлона Давидсона и бессменного президента Клуба друзей Мадагаскара Людмилу Карташову, многие годы поощрявших мои творческие поиски, а также литератора, исследователя и путешественника Игоря Сида и своего старшего друга и коллегу Валентина Васильца за постоянную психологическую и моральную поддержку.

Умри или будь.

Людвиг ван Бетховен

Пролог

Шарбейса (крошечная деревушка на юге Сомали). 2014 год

Дмитрий стоял лицом к обшарпанной стене глинобитного, убогого узилища — белесого, как песок раскинувшейся вокруг полупустыни. За тринадцать дней, проведенных в этой дыре, он впервые очутился на жестоком сомалийском солнце. Глаза резануло нестерпимо ярким светом, и Дмитрий даже испугался, что может ослепнуть. Он зажмурился, подождал несколько секунд и осторожно приоткрыл глаза. Нет, зрение по-прежнему в порядке, можно осмотреться, только пришлось сильно прищуриться.

Жара была запредельная. Раскаленный воздух обжигал ноздри и сушил гортань. Казалось, что вокруг плавились песок и камни. Только что тюремщики бесцеремонно выволокли Дмитрия из крохотной грязной хижины, свет в которую едва проникал через единственное узкое окошко под потолком, зарешеченное ржавыми прутьями.

Чуть поодаль стояло полдюжины техничек — так называют в Сомали открытые джипы с крупнокалиберными пулеметами и безоткатными орудиями в кузовах. Рядом паслись верблюды. Флегматичные животные подъедали колючки редких чахлых кустиков, не обращая внимания на разворачивавшуюся перед ними драму.

Тюремщики расположились полукругом. Старший вычленялся с первого взгляда: высокий, широкоплечий, с узкой талией и сварливо-породистым лицом, облаченный в ладно подогнанный камуфляж. Остальные выглядели каким-то сбродом. Линялая, потертая форма, казалось, перекочевала на их щуплые тела с вещевого рынка секонд-хенд.

Старший что-то гортанно скомандовал на незнакомом Дмитрию языке.

«Очевидно, на сомалийском», — едва успел подумать журналист, как его грубо пихнули к стене.

От неожиданности Дмитрий чуть не ударился лбом, но в последний момент инстинктивно успел выставить руки. На шершавой поверхности стены в сантиметрах от его глаз застыл крупный африканский муравей размером с российского таракана. Под ярким светом можно было без труда разглядеть блестящее шарнирное тело, пружинистые ножки, беспокойные усики и даже тоненькую подковку челюстей. Постояв несколько секунд, муравей деловито двинулся вверх. Он бодро бежал, не замечая впадин и неровностей, и вскоре скрылся из глаз где-то на крыше.

«Вот бы и мне так, легко и просто», — с тоской подумал Дмитрий.

Саднило левое плечо, до крови расцарапанное о дверной проем, на душе было муторно, но страха не было. Скорее Дмитрий погрузился в бесчувственное оцепенение, почти безразличие. Между тем раздалась новая команда.

Клацнули затворы автоматических винтовок M-16. В голову словно ударило током, сердце забухало тяжелым молотом. За несколько секунд, как в бешеном калейдоскопе, в голове вихрем пронеслись самые счастливые и удачные моменты жизни…