Оригами. Ничто не бывает случайно!

Иван Николаевич Седов

То, что мы испытываем и чем дышим каждый взрослый день – рутина; все, что мы воплощаем в течение дней свыше, – бутафория судьбы. Мы все в минимальной или более степени даны друг другу, чтобы как-то повлиять на дальнейший ход мыслей, жизни, целей. Каждое наше действие порой принципиально меняет намеченный маршрут на день, каждая встреча вводит нас в различные эмоции, также влияя на дальнейшую судьбу дня, недели, месяца и лет.

Портрет Лайза Грина

Слегка растрепанные волосы, уложенные пробором, наверное, служащие метафорой для хаотичного потока мыслей при одновременной интеллигентности. Цвет тяготеет к русому. Выразительные брови, на шее, с левой стороны от зрителя, присутствует небольшое родимое пятно. Глаза светло-зеленые, помогают своему хозяину видеть вещи более позитивно, чем те есть на самом деле. Нос — как порядочный нос! Классический, обыкновенный, зеркальный относительно медианы между глазами. То же самое можно сказать и про уши. «Так… что же еще, о себе в третьем лице, глядя на фотографию…»

Комплекция не блещет крайностями; в то время, как Скотт явно худощав и высок, а Чарли страдает избытком веса, Лайз находится на «золотой середине». При носке рубашки со свободным воротником видны ключицы, однако, при тесном свитере слегка выпячивает пузо. Слегка. Не критично, чтобы бить панику и «с завтрашнего дня обязательно» начинать бегать, пропагандируя диванный ЗОЖ. Рост, кстати, повыше среднего — почти 6 футов без 5-ти см., впрочем, о последних Лайз никогда не переживал: ни в детстве, соперничая с компаньонами по двору, ни за школьной скамьей, и уж тем более ни с лысым Ларри, худым Скоттом и толстым Чарли.

На запястье левой руки верные спутники передряг — часы. Больше Лайз не приемлет аксессуаров на теле, лишь изредка позволяя добавить к парадной рубашке запонки, однако, данные поводы исключительны, и читатель вряд ли застанет Лайза за их примеркой, разве что, изрядно постаравшись. Он вообще любитель нейтральной, спокойной цветовой гаммы. «Период бурных контрастов, — как однажды признался Лаз, — уже далеко позади. Я спутник стабильности!» Что ж, вполне естественно для журналиста, периодически откровенничающего с фонарем. Исключительно юмор! Ведь мы пишем портрет категорически хорошего человека. Впрочем, о действиях судить вам.

Наверное, Лаз — идеальный кандидат на поговорку «внутренний мир человека отражен в его внешности». Умение сглаживать неприятности, выходить мудро из конфликтных ситуаций, одновременно не теряя хватки отдыхать и на один вечер уходить в отрыв. Потенциальный семьянин, не изживший в себе завидного жениха сквозь лабиринты рутины.

«…ни хорош, ни плох, и лавры бытовые

Но богатый мир и мысли роковые…»