Убийство на Васильев вечер

Иван Любенко, 2019

«Ставрополь уже отметил Рождество и теперь ждал прихода нового 1909 года. Горожане ещё не устали от праздника. Днями они посещали рождественскую ярмарку, лавки и магазины Николаевского проспекта, где скупали всевозможные продукты, в особенности, не забывая молочных поросят, без которых вечер 31 декабря, именуемый Васильевым (в честь святителя Василия Кесарийского) был не вечер. Казалось, что и достаток в новом году не появится в доме, если хозяин не накроет богатый стол и не угостит всех родственников и друзей, зашедших в гости. Недаром в народе говорили: «Свинку, да боровка припасай для Васильева вечерка». Другой, весьма приметной особенностью Васильева дня, было гадание. Народ говаривал, что всё нагаданное на вечер 31 декабря – сбудется. И погоду примечали. Не зря местные старики учили: «если на Василия ветер дует с юга – год будет богатый; с востока – повезёт с урожаем фруктов, овощей да ягод; с запада – рыбы будут полные сети, а молока – полные крынки». «Вьюга будет – орехов полные корзины», «если тепло и без снега – к неурожаю и хворям», да и северный ветер – к беде, разрухе и голоду». А старая ворожея Кулешиха, помнившая ещё времена, когда казаки бились с горцами у стен крепости, а сам город состоял из Казачьей станицы да десятка улиц, вещала детворе, что «на Василия ведьмы крадут месяц, чтобы он не освещал их ночных прогулок с нечистыми духами». Её слушали, крестились истово и уходили, не оглядываясь, подозревая, что и сама она по ночам летает на метле…»

II

Ресторан в гостинице «Гранд-Отель» в Ставрополе считался лучшим. Сюда и в обычные дни было трудно попасть, а в рождественские праздники — и подавно. Метрдотель почётных гостей знал в лицо и потому, едва завидев присяжного поверенного, устремился навстречу.

— Милости прошу, дорогие Клим Пантелеевич и Вероника Альбертовна. Столик ждёт вас.

— Вы очень любезны. Скоро ли начнётся танцевальная феерия?

— С минуту на минуту…

— Клим Пантелеевич! Вероника Альбертовна! Добрый вечер! — раздался чей-то голос. — Давненько я вас не видел.

Ардашев обернулся.

— Здравствуйте-здравствуйте, Василий Фёдорович! Тоже решили посмотреть на француженок?

— А что ещё прикажете делать в нашей провинциальной дыре, в особенности, если вдовец так и не нашёл своего счастья? Это вот вам хорошо с Вероникой Альбертовной. А мне — скукота… Только и осталось, что пальмы в зале в кадки сажать да попугаев разводить… Кстати, позвольте поинтересоваться, какие планы у четы Ардашевых на Васильев вечер? — сверкнув глазами, задал вопрос невысокий, щуплый человечек лет сорока с аккуратными усиками-щёткой и клиновидной бородкой.

— Собственно никаких. Родственников у нас в Ставрополе нет. Собирались остаться дома, — пожав плечами, ответил Ардашев.

— Тогда, приглашаю вас ко мне, — проговорил Иванов. — В восемь пополудни. Обещаю очень интересную программу. Во-первых, новейшая игра от Императорской карточной фабрики игра «Флирт цветов», во-вторых, — необычный праздничный стол магрибской кухни, в которой вы, дорогой Клим Пантелеевич, прекрасно разбираетесь, в-третьих, среди приглашённых ваш постоянный соперник за шахматной доской — доктор Нижегородцев и несколько моих друзей со своими нежными и любящими половинами. Чрезвычайно буду рад видеть вас в моём скромном особняке, тем более, что 31 декабря — день ангела у Василия.

Ардашев посмотрел на супругу, но она отвела взгляд, предоставив ему право самому принимать решение.

— В таком случае, Василий Фёдорович, не вижу причин для отказа.

— Итак, в восемь пополудни у меня на Мавринской. Жду! — Иванов склонил учтиво голову и удалился. Ардашевы проследовали к своему столику.

Погас свет, и зажглись огни рампы. Заиграла весёлая музыка, слегка напоминающая польку, но в темпе марша. Занавес открылся и на сцену выехал огромный торт. Первый ряд — шесть женщин, второй — четыре, а третий — две. Торт стал вращаться и танцовщицы, облачённые в балетные тюники, спустились вниз с пьедесталов и образовали на сцене круг. Оркестр играл всё быстрее. Мандолина и гитара задавали темп. Дамы, взявшись за руки, кружили вокруг. Вдруг от них отделись две танцовщицы, вышли на авансцену и стали выполнять немыслимые прыжки через спину, точно гимнастки. Публика рукоплескала. Вспыхнул свет. Двенадцать красавиц кланялись зрителям. Залу накрыла волна оваций и между рядами стали ходить два мальчика с букетами. Их охотно покупали и тут же бросали на сцену.

Так продолжалось почти час. Уже под самый занавес над ухом адвоката раздался голос:

— Простите, сударь, вам просили передать.

Присяжный поверенный повернул голову, и официант протянул Ардашеву согнутый вдвое листочек, вырванный, очевидно, из записной книжки.

— Кто просил?

— Не знаю. Записку вместе с чаевыми передал мальчуган, продававший цветы. Он указал на вас.

— Где он?

— Убежал куда-то, — простодушно ответил тот и удалился.

Клим Пантелеевич развернул послание. Карандашом было написано: «На Мавринской может случиться убийство

Конец ознакомительного фрагмента.