Девятый сын Света. Вера. Любовь. Надежда

Иван Лаврентьев

Этак книга по сути является дистиллированным жизненным опытом автора и близких ему людей, в предисловиях и аннотациях обычно пишут очень много и часто лишнее. Прочти эти строки и погрузись в удивительный мир, в котором Тьма и Свет не такие, какими кажутся, а Вера, Любовь и Надежда укажут путь.

Глава 7. Две стороны Мира Грез

Будильник прозвенел сегодня особенно пронзительно, но я, как всегда, встал немного раньше и уже чистил зубы, когда услышал знакомую мелодию.

— Хе, я сегодня опять первый! — небольшая победа над машиной веселила и делала начало очередного хорошего дня еще лучше.

Закончив с чисткой зубов, я причесался, оделся и вышел на кухню, где сидел отец.

— Привет, па! — тот сидел, уткнувшись в газету, из-за которой выплывали облака дыма. — Окно хоть открой!

— Ох, забыл, прости! — усмехнулся он, отодвигая задвижку, впуская в кухню свежий воздух.

— И вообще завязывал бы! — насупился я, наливая из чайника воды.

— Когда-нибудь! — зевнул отец, откладывая газету. — У тебя какие планы на сегодня?

— Ну, думал забежать к Алисе, а там по обстоятельствам, а что?

— Мне звонил доктор вчера вечером. Нам сегодня нужно приехать в больницу. Можешь взять ее с собой. — тихо сказал Константин.

— С Алом что-то случилось? Он очнулся? — от неожиданности я дернулся так сильно, что опрокинул кружку на пол. Кипяток и осколки оказались по всему полу.

— Нет. — ответил отец. — Это насчет… Отключения аппарата.

— Они хотят его отключить!? Но он же умрет без него! — я случайно наступил на особо острый осколок и тот глубоко вонзился в ногу.

— Ил, полтора года прошло, болезнь на последней стадии, он уже не проснется. Нам нужно смириться. Я понимаю твои чувства, он мой ребенок, но я не хочу, чтобы он страдал. Прости, что я сдался, но пусть лучше он обретет покой, чем будет жить запертым в собственном теле.

— Я понимаю, па. — слезы предательски выступили на глазах и я принялся убирать воду и осколки кружки, чтобы не показывать их.

Мой брат-близнец Алион, лучшая половинка нашего вечного дуэта. Мы всегда были вместе, такие одинаковые снаружи и разные внутри. Он был более рассудительным, много учился и хотел однажды стать врачом, а я даже не думал, кем буду, а просто наслаждался временем, которое у меня было.

— Ал! Пошли рыбачить! Хватит сидеть в четырех стенах! — тот день я уже не смогу забыть. Хотя все так хорошо начиналось.

— Зачем так громко? — возмутился он. — Можно было и спокойно сказать.

— Спокойно я раз десять сказал, а ты только «да», «хорошо» и « угу»! — усмехнулся я. — Вот и пришлось тебя немного встряхнуть. Пошли!

— Эх, не сидится тебе! — улыбнулся брат, закрывая учебник. — Пошли, сейчас маэстро покажет тебе, как правильно ловить рыбу!

— С каких пор ты у нас маэстро?

— С тех самых пор, взял в руки удочку, не то, что некоторые! — подмигнул он.

— Ну, утопил разок, что с этого? — мы уже вышли из нашего маленького загородного домика и с удочками шагали по проселочной дороге до любимого пруда.

— Ты потом мотоцикл утопил, мне еще перечислять твои дары Посейдону? — не унимался Ал, продолжая стрелять глазами по беззащитному мне.

— Да, я у нас косяк, а ты святой человек, мы это уже выяснили! Зато я симпатичнее получился!

— Ну, в этом мы еще не определились, так что пока рано радуешься. Кстати, что там насчет поездки? Ты свою половину заработал?

И тут меня словно молнией ударило, я же последнюю неделю прогуливал работу, а соответственно, мне не хватало энной суммы на наше совместное путешествие до столицы. Мы уже дошли до пруда, оставалось только найти место получше.

— Конечно! Уже давно, а ты? — фальшиво улыбнулся я.

— Да, правда, пришлось изрядно постараться. Ты тоже, скорее всего, ну ничего, уже на следующей неделе отдохнем! Не терпится увидеть большой город! — мечтательно произнес Алион, устраиваясь на бережку.

— Да! — вранье сработало и у меня еще есть время найти денег до конца следующей недели. Ничего, выкручусь. Не признаваться же брату, что я все время бил балкуши, а не зарабатывал на давно запланированный отдых.

Мы размотали удочки, забросили поплавки в воду и принялись ждать улова. Я сосредоточенно смотрел на поплавок, а Ал глядел на небо и мечтал.

— Знаешь, скоро школа закончится. — вдруг произнес он.

— Ага. — кивнул я.

— В какой университет хочешь попасть? Еще не решил? — брат внимательно посмотрел на меня, но я отвернулся, не люблю планировать все наперед, куда-нибудь да попаду.

— Да вроде были какие-то мысли, но пока точно не определился. А ты еще не передумал на счет хирурга? Людей резать это как-то страшновато. — хихикнул я, мысленно молясь, что на этом расспросы закончатся.

— Иди ты! Резать не для себя ведь, если надо спасти человека, то я возьмусь за скальпель без колебаний! — гордо заявил Алион.

— Ах-ха-ха! — рассмеялся я, почти выронив удочку.

— Что ты смеешься? — покраснел будущий врач. — Не вижу ничего забавного!

— С каким пафосом ты это сказал! А-а-а! «Если надо взяться за скальпель, чтобы спасти жизнь и ля-ля»! — я нарочно сделал серьезный взрослый голос, чтобы сильнее позлить братца и это сработало.

— Не смешно! — насупился тот. — Ой, у тебя клю… — ту фразу он не закончил, потому что тогда случился первый обморок.

— Ал! Алион! Что с тобой?! Алион! — я отбросил в сторону удочку и принялся тормошить брата, который лежал без чувств. — Черт! Алион, не смешно!

Не смотря на все попытки его разбудить, у меня ничего не вышло. Брат лежал белый, как полотно и не шевелился. Лишь слабое биение сердца, которое мне едва удалось прослушать, давало понять, что он еще жив.

— На помощь! Помогите! Кто-нибудь! — кричал я, но вокруг не было ни души. — Вот же зараза! — я принялся перебирать все ругательства, которые знал, одновременно с этим взваливая брата на плечи. Благо, богатырским сложением природа решила наделить меня.

Бросив удочки, я двинулся по той же дороге обратно до дома. Ветер дул прямо на нас, поднимал пыль с дороги, от чего мне казалось, что я несу тело брата через пустыню. Глаза щипало, зубы скрипели, а сердце бешено стучалось о грудь, заставляя организм работать свыше всяких пределов.

— Д-держись, братишка! Я донесу тебя, и мы поедем в больничку, там тебе помогут и все будет хорошо! — нервно смеясь и едва переставляя ноги, я повторял эти слова, словно заезженная пластинка, пытаясь успокоится и отвлечься от того, что мои ноги уже не могут идти, а спина отваливается.

Когда мы дошли и отец увидел эту картину, я впервые увидел его напуганным по-настоящему. Бледнее спящего сына, с трясущимися руками, он кинул мне телефон, сам забрал Ала, и отнес в дом на кушетку. Я осознал, что мне дали мобильник, чтобы я позвонил в скорую, лишь спустя минуту. Все это время я тупо пялился на дерево, мозг отказывался обрабатывать информацию за последний час. С ним все в порядке, черт, да что может случиться со здоровым парнем в шестнадцать лет, который даже на головную боль не жаловался никогда?

Но случилось нечто непоправимое. Об этом нам с отцом сообщили на следующий день, когда мы приехали за результатами анализов.

— Боюсь, мы ничем не сможем помочь. — развел руками врач, мужчина в возрасте, облаченный в белый, под цвет волос халат. Его усталое лицо, покрытое маской морщин, выражало максимальную беспристрастность, словно мы обсуждали цены в ближайшем магазине.

— Мы заплатили вам бешеные деньги, а вы говорите, что не можете помочь моему сыну? — отец вскочил со стула и вплотную подошел к врачу, но тот даже не шелохнулся. — Вы даже не говорите, что с ним!

— У него редкая форма генетического заболевания, таких случаев в медицине описано всего несколько штук, лечения этой болезни просто не существует. Есть лишь поддерживающие препараты, которые могут замедлить деградацию нервной системы и увеличить промежуток между приступами, но рано или поздно ваш сын все равно перейдёт в вегетативное состояние. Нервные клетки, отвечающие за движение, речь и прочие признаки разумной жизни в данный момент умирают в огромных количествах. Мы не можем остановить этот процесс, только, как я сказал вам ранее, замедлить. — таким же холодным и уставшим голосом ответил врач. — Мне действительно очень жаль вас, я сам отец и могу представить ваше состояние. Прошу меня извинить. — с этими словами доктор сел в свое кожаное кресло за большим дубовым столом, на котором громоздились папки с медкартами, древний ноутбук, стационарный телефон и дымилась кружка с кофе. Маленький уголок занимала фотография, что на ней, я не видел, но рамка была не из дешевых, позолота и натуральное красное дерево. Свежевыкрашенные стены увешаны грамотами, на полках и шкафчиках возвышались кубки и медали.

Я взял кипящего гневом отца за руку и вывел его из кабинета врача. В этот день я осознал, что такое боль бессилия. Когда ты можешь сделать ровным счетом ничего и лишь смиренно ждешь неизбежного. И научился видеть людей, которые чувствуют то же самое. У таких несчастных меняется взгляд, становится каким-то безвольным, даже осанка становится другой, сгорбленной, словно они на самом деле несут бремя этой боли на своих плечах. И таких людей в длинном узком коридоре больницы, где пахло лекарствами и хлоркой, хватало. Они сидели на деревянных скамейках и смотрели по сторонам невидящими глазами, пытаясь разглядеть хотя бы призрак надежды, что с их близкими будет все хорошо. Отец крепко сжимал мою руку и решительно выводил нас из отделения интенсивной терапии, где работал врач Алиона.

— Тоже мне, врачеватель, мы справимся, сынок. Мы спасем его, и все будет как раньше, обещаю. — сказал отец, не глядя в мою сторону.

Но приступы с каждым днем наступали все чаще, Ал мог забывать, как пользоваться зубной щеткой и прочими элементарными вещами. За три месяца, которые мы с отцом ему выиграли, работая каждый на двух работах, чтобы хватало на лекарства и какую-то еду, брат сильно исхудал, стал пугливым, часто не узнавал ни меня, ни отца, а большую часть времени просто сидел и смотрел в окно.

— Алион! Почему ты смотришь туда? — спросил я однажды, холодным зимним вечером, когда застукал брата на кухне с чашкой чая. Сахар он размешивал пластиковой ложной, обычные его пугали.

— Я пытаюсь запомнить этот вид, с самого детства любил смотреть на парк и людей, проходящих мимо, придумывал, чем заняты их мысли, знаешь, просто так. А сейчас вот не могу. Даже вспомнить, кто проходил минуту назад не могу вспомнить, представляешь? Это очень странно! А еще я сам заварил чай, но только он не вкусный. Хочешь, я тебе заварю? — улыбнулся он, прихлебывая из кружки.

— Не надо, я сам! — я ответил на улыбку, но на душе скреблись саблезубые тигры.

— Дай мне поухаживать за братом, чайником я пользоваться пока что умею! — рассмеялся Ал, дрожащей рукой, аккуратно, медленно и сосредоточенно ставя кружку на подоконник. Он подошел к чайнику и нажал на кнопку. — Вот, видишь? Все просто!

— Хорошо, спасибо, братишка! — главное, не зареветь прямо тут. Я никому не показывал этого, даже девушке, с которой не виделся уже две недели, так как все время проводил с Алом.

— У тебя как дела? — спросил братец, когда вода вскипела, и он принялся разливать кипяток по кружкам.

— А, все хорошо! Вот на работе повысить даже хотят! — улыбнулся я, замечая, как Алион черпает из солонки ложечкой соль и насыпает ее в кружку. Он забыл, что сахарница с красной крышкой, а солонка с синей. Вот почему его чай получился не вкусным.

— Тебе две? — спросил он все с той же улыбкой. Такой искренней и полной тепла, на которую не способен почти любой здоровый человек.

— Давай одну, я слежу за фигурой. — ответил я, принимая кружку невкусного чая из тонких, как тростинки, рук брата.

— Может, в кино сходим? Как думаешь? — спросил Алион, подавая мне миску с печеньем.

— Можно, а на что ты хочешь? — я отправил печеньку в рот и сделал солидный глоток из кружки, изо всех сил стараясь сохранить нормальное выражение лица. Соли братец не пожалел.

— Тоже не вкусный? — виновато развел руками шеф-повар. — Прости, кажется, я опять что-то не то сделал.

— Все в порядке, мне правда нравится. — я встал со стула и обнял брата, который обмяк в моих руках. Очередной приступ. — Спасибо, Алион. Пожалуйста, не оставляй меня, мы же всегда были вместе. Куда я без тебя, головастый?

Этот приступ был последний, больше брат не просыпался. Он лежал, мог иногда открыть глаза, но не более. На следующий день мы сразу вызвали скорую и врачи сказали, что, скорее всего, он больше не очнется. Нам дали от силы девять месяцев, но он продержался год, прежде чем оказаться в больнице на приборе искусственного жизнеобеспечения. Огромный квадратный ящик заставлял Ала дышать и следил за тем, чтобы его сердце продолжало биться, а куча капельниц и трубок доставляли в его тело пищу.

— Илон? — спросила Алиса, в один из немногих вечеров, которые мы могли провести вместе. Ее золотые волосы, которые доходили почти до пояса были заплетены в две большие косы, одну из которых я, по привычке, держал в руках и внимательно рассматривал. Помогало думать или наоборот.

— А? — спросил я, вернувшись в мир живых.

— Ты опять где-то бродишь! — она надула щеки и с укором взглянула на меня своими большими голубыми глазами.

— Прости, задумался, долго я так проспал? — улыбнулся я.

— Минут двадцать ты медленно тонул, а еще через пять совсем затих. Я спрашивала, что с Алом? Все по-прежнему? — Алиса сказала это так тихо и осторожно, чтобы я опять не ушел в себя, но я все равно вспомнил утренний разговор с отцом и причину, по которой провалился в первый раз.

— Врачи сказали, что его нужно отключить, все бесполезно. — ответил я и ушел из теплых рук любимой.

— Совсем ничего?

— Ага. И правильно, он достаточно настрадался. — я сжал кулаки и отвел взгляд в сторону безлюдной аллеи, в самом конце которой мы любили отдыхать от суеты и болтать.

— Возможно, ты прав. — она встала с лавочки, подошла и взяла меня за руку. — Он перестанет страдать, да и ты тоже. Отпусти его и будь счастлив. Ради вас двоих, Ал любит тебя и я уверена, что хотел бы, чтобы ты принял это решение.

— Да. — кивнул я, понимая, что водопад из глаз не остановить. — Прости, что показываюсь перед тобой в таком виде!

— Неужели я не выдержу вида, как ты льешь слезы! Мы все люди и нам бывает больно. Не строй из себя железного человека, я все понимаю. — ласковая рука начала гладить меня по голове, я развернулся и уткнулся лицом в ее плечо. Жалкая тряпка.

— Все будет хорошо. Я выдержу, а Алион пойдет дальше, в лучший мир.

Мы приехали в больницу на следующий день, прекрасным воскресным утром. Солнце играло лучами в стеклах многоэтажек, мелкие облачка плавали по голубому небу, словно кораблики, а теплый ветерок ласково игрался волосами. Алиса в этот день решила быть со мной и не выпускать мою руку до самого конца. Здание больницы, белое, пятиэтажное изваяние было в этой части города как будто чужим. Вставлено откуда-то издалека и совершенно не вписывалось в этот серый мир металла и стекла.

Стеклянные автоматические двери распахнулись перед нами под общий шум персонала и посетителей больницы. Все сновали туда-сюда, сжимая в руках медкарты, кто-то привел маленьких детей на плановый осмотр или в клинику, голоса шумели на все лады, кто-то грустный, кто-то радостный и лишь я и отец не вписывались в эту картину, словно мы были двумя каплями серой краски на разноцветном натюрморте художника-авангардиста. Алиса была единственным лучиком света, не дававшим мне сбежать из этого места, но в глубине души я знал, что должен сделать то, что необходимо, а именно закончить все это. Отключить аппарат своей рукой, подарить брату вечный покой. Мы шли через поток людей в отделение интенсивной терапии, где прибор удерживал Алиона на волоске от смерти.

Когда мы заходили в лифт, Алиса посмотрела на меня и кивнула, я ответил кивком и сильнее сжал ее руку. Медленно загорались лампочки второго этажа, третьего, четвертого и, наконец, пятого. Раздался пронзительный звонок лифта и двери открылись. В отделении царила гробовая тишина, лампы почему-то не горели, такое ощущение, что здесь давно никого не было. Воздух спертый, видимо, давно не проветривали, полы грязные, а окна покрыты пленкой жира или еще чего-то. Странно, когда я был здесь на прошлой неделе, все было как обычно, пациенты, медработники. Мы дошли до палаты Ала, и дверь открылась, там стоял тот самый врач.

— Добрый день. — сказал он, жестом приглашая нас зайти.

На брата было жалко смотреть. Он стал похож на скелет, обтянутой кожей, некогда рыжие волосы отрасли и побелели, а признаки жизни за него подавал железный куб с мониторами. Он лежал на кровати, укрытый одеялом, поверх которого покоились исколотые руки.

— Привет, братишка. — улыбнулся я, сдерживая поток слез. Так, сделай глубокий вдох и успокойся. — Черт! Дайте мне минуту!

— Илон! — отец с силой сжал мне плечо и заставил еще раз взглянуть на брата. — Не видишь, на что он стал похож? Спаси его от этого. Только ты это можешь.

— Все хорошо. Не бойся, ты подаришь ему облегчение. — Алиса встала на носочки и поцеловала меня в щеку. Пахнуло гарью и серой.

— Вашего брата тут нет, есть только физическая оболочка, которая не чувствует абсолютно ничего. — подал голос доктор. — Вы проявите милосердие, если дадите этому телу спокойно умереть. Сердце просто остановится и все закончится. Прошу вас.

Я отпустил руку Алисы и подошел к аппарату. Большая красная кнопка, нажми и все закончится. Просто нажми и твой брат не будет страдать, а ты будешь дальше жить и будешь счастлив. Боль утихнет, все забудется.

— Давайте, молодой человек, вы сможете. — в глазах доктора сверкнул знакомый огонек.

Я занес палец над кнопкой и в последний раз взглянул на тело брата. Алион, прости меня за все. За то, что подкалывал, за то, что смеялся над твоими мечтами, за то, что не спас тебя. И за то, что убиваю.

— Давай! — глаза врача горели красным огнем, в голове вспылили странные картинки, подвал, пытки, боль вспышками загоралась в голове, принося воспоминания, которые были мои и одновременно чужими. Человек, похожий на отца, только старше, по имени Константин, огромная черная тварь с тысячей лиц и рук. Мое лицо, покрытое чешуей и с такими же красными глазами, как у этого врача. Нерул Фель.

— Подождите! — нахмурился я. — Константин? Что тут происходит?

— Илон, зови меня папа, все в порядке, не ломай комедию, а жми! — отец злился, стоп, какой отец? Его глаза тоже сияли красным.

— Нажми на кнопку, и мы будем счастливы. Боль уйдет и все будет хорошо! — улыбалась Алиса, демонстрируя кошачьи зрачки в алых радужках.

— Ах ты сволочь! — заорал я, врезав от души врачу по наглой роже.

— Что ты творишь? — взревел отец.

— А ты вообще заткнись, хреновая три-дэ модель! — ярости моей не было предела от всего этого цирка. — Нерул, тварь!

— Раскусил-таки! — ухмыльнулся врач, превращаясь в чешуйчатого демона. — А ведь нажал бы ты кнопку, и все закончилось бы хорошо!

— Так, значит, только я мог добить Свет внутри себя? — спросил я, показывая пальцем на Алиона.

— А ты сегодня дико проницателен, не то, что последние два года, пока ты проживал жизнь, которую я тебе подарил! Разве ты не был счастлив? Не радовался каждому дню, не отягощенный ни болью, ни ответственностью? — развел руками Нерул. — Нажми на кнопку, и ты забудешь все и проживешь эту жизнь, как собственную. Даю тебе последний шанс! — по демону было видно, что он закипает, кажется, что мы зашли в тупик.

— Ну да, я купился на эту постановку, вот только финал слабоват, а актеры вообще ужас! — усмехнулся я. — А вообще где это мы? Или ты не настроен на светские беседы?

— Ты сейчас в Долине Снов, правда отказался здесь оставаться, а она этого не любит. Так что добро пожаловать в Обитель Кошмаров. — после этих слов пол под ногами заходил ходуном.

Стены потрескались, Нерул исчез, а «отец» и Алиса обернулись демонами, про которых я вычитал из книжек. Класс низшие, уродливые тощие твари с обилием клыков и когтей, огромными головами и глазищами. Так вот от кого воняло гарью.

— И с этим мы… — мое лицо скривила гримаса отвращения, а желудок захотел извергнуть все, что съел за последние два года.

Раздался дикий грохот, окна выбило порывом ветра и я, наконец, смог разглядеть, что происходило на улице. Тотальный хаос и разрушения были сейчас как раз кстати. Дома рассыпались в крошево из бетона и металла, небеса покраснели, а облака сменили цвет с белых на черные и каждую секунду разряжались вспышками молний. Ураганные ветра поднимались и захватывали с собой камни, деревья, машины. Отовсюду сбегались демоны, обнаженные худосочные уродливые тела, крики проклятий, безумный смех.

— Да, действительно обитель кошмаров. — заметил я, хватая металлическую подставку для капельниц. — Давайте вы скажете, как нам отсюда выбраться и я ударю вас всего лишь в пол силы?

Но мои собеседники не соизволили ответить, а лишь зашипели и бросились, выставив вперед лапы с длинными когтями. К счастью, вместе с памятью, ко мне вернулись и навыки, поэтому два уродца спустя пару секунд и ударов лежали тихо в углу друг на друге.

— Хорошее оружие. — хмыкнул я, перехватывая капельницу в левую руку, а правой хлопая Алиона по щекам. — Соня, вставай, мы сейчас в самом пекле!

Но братец как спал, так и продолжал. Ай, молодец какой! Кажется, придется повторить эпизод из «замечательной жизни», которую мне так мило преподнес Нерул. Я закинул худющую копию на плечо и побежал прочь из палаты. А куда бежать? Отсюда вообще есть выход? Обитель Кошмаров, Обитель Кошмаров, ничего не помню про нее. Даже не уверен, что про нее было что-то написано в книгах Константина.

— Алион, нет времени спать! Просыпайся, быстро! — рявкнул я, встряхнув брата как следует.

— Ты… пришел. — раздался тихий голос.

— Ну слава богам, очнулся! Быстро, мы в Обители Кошмаров, как нам отсюда выбраться? Алион! — мой голос сошел на хрип, а сердце в груди билось с такой силой, что грозилось выпрыгнуть. Давно не было так страшно.

— Лестница… Найди лестницу! — пробормотал он. На мою светлую сторону было жалко смотреть, тощий, едва живой, он висел на мне, как тряпичная кукла, почти не дыша, но я чувствовал, как бьется его сердце. Такое слабое, но живое. Есть еще надежда.

— Тогда вперед! Я не собираюсь тут помирать, да и тебе не советую! — крикнул я, на бегу, на левом плече держа Алиона и правой рукой стискивая капельницу.

Куда не посмотри, везде царила полная разруха, больница разваливалась по кирпичику, и спустя несколько секунд я осознал, что уже убегаю от волны разрушения.

— Черт! Черт! Черт! — орал я, когда местами перед нами начал разрушаться пол и стены, потоки горячего ветра уносили их прочь, в один единый поток из обломков и жара. Приходилось прыгать с островка на островок, чтобы не рухнуть с десятиметровой высоты прямо на землю, которая медленно рассыпалась в пыль и становилась еще одной частью вихря. — Где эта лестница?

— Ищи и ты найдешь ее, не смотри глазами, ищи душой! Кха-кха! — кажется, ему совсем плохо, черт! Если он загнется у меня на руках, это будет тотальный провал. Нужно торопиться! И как это — не смотреть глазами, а искать душой? Ни черта не понимаю!

— А ты умеешь объяснять! — ухмыльнулся я, совершая очередной прыжок.

Мы преодолели коридор больницы и теперь мчали по лестнице вниз, все вокруг стало похоже на уродливый калейдоскоп, я едва успевал перепрыгивать с кирпичика на кирпичик, адреналин кипел в венах, мое тело действовало независимо от мозга, выделывая такие кульбиты, на которые у меня не хватило бы ни ловкости, ни фантазии.

— Ой! Держись, Алион! Сейчас будет весело! — хохотнул я, глядя вперед.

В воздухе висел небольшой клочок помещения, от которого вниз спускалась металлическая балка. По моим прикидкам, с ее помощью можно было безопасно спуститься, и кусок еще не думал распадаться в крошево, но до него вела узенькая тропинка из обломков кирпича, кафеля и прочего строительного мусора. На раздумья не было времени, все или ничего! Кусочков было штук десять, с расстоянием около полутора метров между каждым, вокруг них лишь бешеный ветер, осколки здания, а внизу толпа кровожадных демонов, которые смотрели на нас и ждали, пока мы сорвемся, но я не дам им такого удовольствия. Все это пронеслось в моей голове за долю секунды перед прыжком и вот мои ноги оторвались от пола, который тут же разложился на составляющие. Секунда полета длилась целую вечность, ветер в ушах затих, а в голове промелькнула мысль, а выдержат ли эти летающие камушки вес одного вполне плотного человека и его более худосочную копию? Хотя какая разница? Время вернулось в прежний темп, и я уже отталкиваюсь от первого кирпичика, второго, третьего. Каждый прыжок мое сердце замирало и сжималось от страха, глаза не могли воспринимать информацию на такой скорости, а мышцы, будто с ума сошли, отказываясь работать в самый ответственный момент. Еще пару прыжков, давай, глупое тело, двигайся!

— Йо-хо-хо! — заорал я, приземляясь на последний камешек, перед спасительным островком, как нога предательски соскальзывает и, спустя секунду, мы с Алионом летим вниз, прямо в пекло под крики толпы демонов, который ждут угощения. Одно радует, что посадка будет, скорее всего, мягкой.

Обитель Кошмаров, отражение самых сильных страхов, если следовать логике Долины Снов, где у меня была идеальная жизнь. Земля рушится под ногами, я боюсь потерять твердь под ногами, уносящие все огненные ветра, я боюсь потерять все и остаться в пустоте, среди осколков своего мира. Тысячи демонов под землей, которые раньше были людьми. Мне страшно, что все люди такие, злые и кровожадные, жаждущие причинить мне боль. Я не верю в них, в этот мир, и Алион… Такой слабый, беспомощный. Я не верю в себя.

Мы упали прямо в лапы демонов, которые принялись остервенело рвать, царапать, кусать, Алиона, который выпал из моих рук, унесли прочь.

— Отвалите, уроды! — я кричал, отбивался, но все было без толку, боль пришла через несколько мгновений после падения, когда адреналин начал распадаться и Обитель Кошмаров окончательно закрепила за собой это название.

— Ищи душой. Выход прямо перед тобой, просто сделай шаг вперед. Этот мир — один из многих, что есть в душе каждого человека. И в твоей власти покинуть его. — прошептал тихий голос брата.

— Алион! — наплевав на воистину адскую боль, голыми, без кожи руками я принялся разбрасывать толпы демонов, чтобы добраться до брата. — Я тебя здесь не оставлю! Где ты? Отзовись, ангел рахитный, блин!

Твари не унимались в своих попытках урвать от меня по кусочку, я даже не пресекал этого, мне нужен был Алион, все остальное могло подождать. И вот среди десятков тел я увидел белую макушку брата.

— Ну, все, уроды! Сейчас вы увидите настоящее зло! — мой рев заставил демонов остановиться. Сотня голых тел с желтой кожей, обтягивающей тонкие кости, застыли, словно по приказу и расступились. Многие были перепачканы кровью, у кого-то шла пена изо рта, а по некоторым без остановки ползали всякие мерзкие насекомые. Мне было противно на них смотреть, но я, стиснув зубы, подавил в себе страх и дошел до Алиона, который лежал на земле и едва дышал. Ему тоже досталось, пускай и не так как мне.

— Встаем и уходим отсюда! — я, хромая на обе ноги, подошел к брату и взял его на руки.

— У меня не так много сил… Но я дам столько, сколько смогу… У тебя будет шанс, пускай и крошечный. Он слишком силен, Илон. Если бы я только мог помочь. — произнес он и снова закашлялся.

— Ты и так помог, если бы не твой бред про поиски душой, я бы еще лет десять думал! — ухмыльнулся я, оглядываясь вокруг и глядя на прекративших всякую активную деятельность демонов. — А чего это они застыли?

— Им нужен страх, сейчас в тебе его недостаточно, чтобы они нас заметили. Уходим. — Светлый положил руку мне на лоб и все ужасные раны, содранная заживо кожа, поломанные ребра моментально заросли, вправились и вот я уже здоров как бык и готов к бою.

— Поехали! — я выставил перед собой руку и повернул невидимую дверную ручку. Белый дверной проем неестественно ярко горел в этом тусклом багровом мире, который я с удовольствием покинул.

— Началось уже? — спросил Мефистофель, с улыбкой глядя на нервно грызущего ногти Константина.

— Да, но он в водах слишком долго! — хмурился старик. — Что-то не так, в книгах описано, что он должен был нырнуть и вынырнуть!

— Возникли сложности, как видишь, он не очень-то преуспел в битве с Нерулом. — демон прикусил губу и подошел ближе к бассейну, стенки которого покрылись конденсатом, вода в нем ощутимо нагрелась и испускала едва различимые клубы пара. Мефисто стер ладонью водяной налет и посмотрел внимательно на Девятого сына Света, который почти завершил превращение в свою темную половину. — Эх, стоило ожидать таких проблем…

— И что прикажешь делать? — крикнул Константин, хватая дробовик со стола. — Ты говорил мне, что все кончится хорошо! А что теперь придумаешь? Что так и должно было выйти? Отвечай мне, Мефистофель!

— Ничего еще не кончено, вот когда он из воды полезет, тогда все основное только и начнется! Успокойся и опусти пукалку, она меня нервирует, а это вредно для кожи. Дробь, кстати, тоже. — зевнул Мефисто под звуки уже кипящей воды. — О, началось!

Из бурлящего водоворота, который возник в бассейне за считанные мгновения, поднялся Девятый, а точнее то, чем он так не хотел становиться. Красная чешуя покрывала все тело, тонкий с кисточкой хвост мотался из стороны в сторону, словно змея. Правый глаз сверкал красным светом, на лбу выросли рога, а волосы почернели и отрасли до лопаток. И лишь левый глаз остался человеческим, серым, словно сталь.

— Р-р-р-р-а-а-а-а! — от мощи, что выходила волнами из его тела, стенки бассейна не выдержали и лопнули, обдав Мефистофеля и Константина волной кипятка и осколков. Старик, трясясь от боли и страха, нацелил оружие прямо в лицо своему ученику, но не спешил пока стрелять.

— Тише, смотри, что будет дальше! — Мефистофель с завороженной улыбкой наблюдал за творением рук своих и пребывал в девятом кругу ада от счастья.

Полу-демон продолжал кричать и испускать энергию, от которой стены и пол заходили ходуном.

Нерул Фель стоял на руинах души прежнего хозяина тела и оглядывал свои владения. Мальчишка оказался той еще занозой, но победа демона была определена еще до их столкновения. Теперь можно и разгуляться, давненько он не дышал воздухом этого мира, не упивался его звуками, а сколько же там душ!

— Что-то не так… — прошептал демон, еще раз вглядываясь в бесконечную темноту. Ничего, тишина и покой. Нерул прикрыл глаза и краем уха уловил едва различимый гул. — Этого не может быть.

Гул нарастал, словно волна, с каждой секундой он становился все громче и четче, возникал и исчезал с разных сторон, демон метался из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда доносится этот раздражающий шум, который нес ему новую головную боль. Гул становился все громче, его уже невозможно было спокойно слышать, он приносил боль, барабанные перепонки обычного человека лопнули бы за секунды.

— Да где ты, черт тебя возьми? Почему никак не сдохнешь? — взревел демон, размахивая руками. — Покажись!

— Нерул! — сверху, метрах в тридцати, в беспросветной черноте возникла брешь, словно солнце пробилось своими лучами через тучи, и из этого просвета вылетел он. Мальчишка нашел способ сбежать из Обители Кошмаров и даже умудрился спасти Светлого. Такого исхода Нерул не смог предвидеть, хотя, скорее всего, это проделки его беловолосого братца, сам бы Девятый не смог найти способ сбежать. — Не ждал меня?!

Мы с Алом смогли пробиться через барьер и попасть обратно, туда, где Нерул убил меня в первый раз. Надеюсь, что и в последний. Бескрайние просторы черного мира озарил яркий свет, в центре которого меня ждал он, броня также ярко горит адским пламенем, в руках огромный меч, а чешуйчатая рожа перекошена гримасой гнева.

— Не ждал меня?! — крикнул я, выпрыгивая из просвета прямо в лапы к черному брату.

— Ах ты, мелкий гаденыш! — прошипел он.

— Отдохни, Алион! Не переживай, я его сделаю! — улыбнулся я, мягко укладывая брата на пол, подкладывая ему под голову свернутую футболку, которая теперь все равно мешалась.

— А ты оперился, как я смотрю. — презрительно хмыкнул Нерул, осматривая мой новый облик.

— Подарок от братишки! Эффект временный, но, как по мне, это лучше уродливой чешуи, которой ты меня наградил! — сказал я, показываясь во всей красе.

Свет подарил мне белое крыло, одно, правда, но уже кое-что. Также перья выросли над ушами, длинные, идущие вверх и назад, и короткое оперение на предплечье левой руки. В глазах Нерула я прочитал отвращение, мой новый имидж был ему противен и он… боялся меня? Такой реакции я точно не ждал. Нападать он не спешил, лишь продолжал дуться и сжимать свой расплавленный клинок. Я подобрал пистолет, который терпеливо дожидался меня, сунул его в кобуру и взял меч, что лежал в нескольких метрах от него. Сталь приятно тяготила руку, клинок словно был рад оказаться вновь со мной. Я тоже тебя люблю, железяка!

— Ну? — спросил я, рассекая воздух перед Темным. — Продолжим с того, на чем остановились?

С новыми силами я бросился на врага, Свет подарил мне скорость, легкость и решимость. Наши мечи скрещивались снова и снова, Нерул плевался огнем, создавал из него вихри с помощью меча, но я успешно от них уходил и с каждым успешным ударом по нему, каждой царапиной на черной броне, он становился все злее и неосторожнее. Его движения стали неуклюжими, он размахивал горящим клинком как ребенок игрушкой, он кричал что-то, захлебываясь собственной слюной, а от мощных ударов земля дрожала как от нехилых тектонических толчков. Подходить слишком близко стало опасно, он уже разогнался и стал напоминать бешеную огненную юлу.

— Ты боишься меня? — ревел он. — Я знаю, боишься! Все, что ты можешь, это бояться и дрожать перед моей мощью! Жалкий человек!

— Нет, мой друг, это ты боишься! — ухмыльнулся я, уходя от очередной порции огненных шаров. Благо, взмахи крыла помогали прыгать на несколько метров дальше. — Все твои страхи, гнев, желания — это отражение моих! Ты рожден из моей боли!

— Заткнись!

Он метнул свой раскаленный меч в меня и тот полетел со скоростью пули прямо мне в грудь. Черт, не успею уйти! Единственное, на что мне хватило времени, это закрыться от удара клинком и молиться, чтобы мое оружие выдержало.

— Эгида! — крикнул Алион и передо мной появился полупрозрачный щит из золотого Света, который принял на себя основной удар и дал мне полсекунды, чтобы я успел прыгнуть вверх и избежать столкновения.

— Спасибо, братец! — крикнул я и только осознал, что завис в воздухе. — Смотри, я летаю!

Но на брошенном мече Нерул и не думал останавливаться. Воспользовавшись моим замешательством, он тут же побежал на меня с голыми руками и с бешеным ревом совершил отчаянный прыжок.

— Не так быстро, щенок! — ярость и безумие горели в его глазах, но в них также была и боль. За много лет без дружбы, любви, за все перенесенные когда-то мной обиды.

— Лепесток. — прошептал я, вытирая слезу, которая медленно стекала по правой щеке.

Резкими и точными ударами я разрушил броню демона, с каждым взмахом меча прочь отлетали наплечники, рукавицы, куски нагрудника, сапоги, наручи, кольчужные рукава и обломки пластин, что защищали его ноги. Черный металл падал на землю и исчезал со вспышками огня. Все это произошло за считанные мгновения и, лишившись брони и большей части сил, Нерул повис, схватив меня за лодыжки.

— Успокоился? — спросил я, глядя на него сверху вниз.

Но он промолчал и лишь с силой сжал мне ноги, которые тут же объял огонь. От резкой боли я закричал и попытался скинуть надоедливого братца, однако тот только начал распаляться. Он потянул меня вниз и с силой ударил об пол. От удара из легких вышибло воздух, меч отлетел прочь, а демон уже сидел на мне, крепко сжав мне горло.

— Кто теперь боится? — орал он, брызгая слюной. — А? Ответь мне, Илон! Кто боится?

Черт, он слишком сильный, не могу его даже сдвинуть! Я изо всех сил упирался руками и ногами, но он продолжал душить меня и смеяться. Черт, неужели в глубине души я отчасти такой же? Что нужно было сделать с человеком, чтобы довести его до такого? Нужен воздух, я хочу вздохнуть! Тело судорожно содрогалось, мозг требовал добыть кислорода и в панике заставлял организм дергаться, бить демона всеми конечностями, царапать землю под собой, но враг был неумолим. Я достал пистолет и приставил его к животу Темного, но не мог спустить курок. Черт, я не мог этого сделать!

— Почему не стреляешь? Боишься? Сдохни и отдай мне это тело! У тебя ведь никого нет! Ради чего ты так упорно шел к этому концу? Я вижу, как в твоих глазах гаснет жизнь, давай, умирай!

— Довольно, Фель. — сказал Алион. Он шел к нам, опираясь на мой меч, как на трость. — Вспышка!

Из моих рук вышел луч Света, который отбросил Нерула от меня на два метра. Тот упал на спину и схватился за голую обожженную грудь. Чешуя отваливалась крупными кусками, показывая мышцы и фрагменты костей. Я, наконец, смог сделать вдох и от счастья даже закашлялся. От такого фокуса Алиону тоже не сладко пришлось, он за сегодня потратил слишком много сил и теперь едва держался на ногах, даже опираясь на меч. Острые коленки дрожали, и без того узкие плечи ссутулились еще сильнее, к тому же его стало солидно водить из стороны в сторону.

— Кажется, пора немного передохнуть! — заметил я, садясь на полу и замечая, что перья и крыло пропали.

Собрались как-то в одном месте ангел, демон и человек. Звучит как начало плохого анекдота, а кто-то умудряется растягивать это на целые книги. Вместе с силами Алиона закончились и мои, Нерул тоже был сильно потрепан. Исход этого поединка решит чистая выдержка.

— Да! — радостно закричал Мефистофель. — Вот оно, вот что я так хотел увидеть!

— Что он такое? — спросил старик, выпуская из рук дробовик, который с треском упал на каменные плиты. — Мефисто, ответь, прошу, что с ним происходит?

— Понимаешь ли, Кость, когда в человеке есть либо ангел, либо демон, то все просто, одна сторона, скажем так, наполняет тело, словно сосуд. Но когда их две, как в нашем случае, они начинают противоборство, каждый хочет жить отдельно, не переносим мы с пернатыми друг друга, так уж повелось. — демон почесал черную идеально постриженную бородку и продолжил. — Поэтому во время дележки две противоположные силы тянут одеяло на себя и разрушают тело изнутри. В итоге мы получаем кучку пепла.

— А что должно произойти, чтобы получилось… это? — спросил Константин, показывая на Девятого.

Мальчик стоял в куче осколков стекла и, замерев, смотрел в пустоту. Красный и желтый глаза безжизненно замерли, лицо застыло в гримасе страдания и не удивительно. Белые крылья за спиной слегка дрожали, тело его покрывала та же красная чешуя, но теперь он выглядел больше как уродливая смесь ангела и демона. Перья на руках, ногах и голове трепетали в такт трясущемуся телу, когтистые пальцы сжимались и разжимались. По мальчику было видно, что он испытывает невыносимую боль, хотя не известно было, кто сейчас властвует над телом. Нерул, Алион или же его законный владелец.

— Но почему с остальными детьми такого не было? — не унимался Константин.

— Я устал тебе объяснять! — насупился Мефистофель. — Темная сторона есть у каждого, но с годами она отмирает, это как детская болячка, если ее запустить, то получится то, что ты видел, когда только забрал мальчишку. Демон вырос большой и сильный, а ангел… Занял его нишу слабака в семье. Но если человек достаточно силен и объединится со своей светлой половиной, то у них есть шанс обуздать мощь демона. И если они придут к равновесию, то мы получим очень недурное сочетание, не находишь? Только двое из детей Света до нашего с тобой экземпляра, смогли сделать это. Первый Легендарный, непревзойденный, спасший человечество от пламени первой войны. Историю хоть ты помнишь? Как его звали, я уже не вспомню. — ухмылялся белозубым ртом демон.

— Нарелион. — ответил старик. — Так вот, чего ты добивался. Рисковал жизнью мальчишки, чтобы сделать его своей козырной картой. Оружием против Падшего.

— Мне нужен был возрожденный Нерул и живой Девятый. Но то, что мы получили превосходит все ожидания! Человек выжил! А ведь он даже не…

— Что теперь? Когда он придет в себя? — холодным голосом спросил старик, вернув самообладание в голову и дробовик в руки.

— Я не знаю, все зависит от него. От них, прошу простить. — демон подмигнул охотнику и подошел поближе к Девятому. — Ау! Мефистофель вызывает Нерула, сынок! Как ты там? Не хулиганишь? Алион за тобой приглядывает? Мама передавала привет! Илон, ты там жив еще? — хихикал демон, крича мальчику то в одно ухо, то в другое. Потом ему надоела эта клоунада, и тот фальшивой бодрой походкой, подошел к покрасневшему от злости старику. — А, не важно. Мне это надоело, поэтому я откланяюсь! Нас ведь не должны видеть вместе, а то будет ох как неприятно!

— Что за цирк ты устроил? — удивился охотник.

— А, не обращай внимания, когда мне скучно, мой язык живет своей жизнью! До скорой встречи, амиго! — с этими словами Мефистофель растворился в воздухе, оставив после себя кучу вопросов и легкий запах серы.

— Вот ведь сволочь! — ругнулся старик и схватил Девятого за плечи. — Илон! Ты слышишь меня! Не дай им забрать тебя у меня! Черт, ты мне как сын стал, не вздумай умирать раньше отца! Прошу тебя!

— Вот же строптивый попался! — крикнул Нерул и изо всех оставшихся сил ударил меня в скулу.

— Весь в тебя! — я ответил на удар и добавил еще один в живот.

Алион в это время сидел и наблюдал за нашей дракой, если можно назвать наблюдением сидение с закрытыми глазами в позе лотоса. Мы избивали друг друга уже минут пять, никто не хотел уступать в этой битве. Болело все, руки, ноги, голова особенно сильно, но нельзя упасть. Я слишком далеко зашел, чтобы просто так проиграть. Тем более ему.

— Всю твою жизнь тебя ненавидели! Позволь мне отомстить им! Зачем пытаться спасать мир, который тебя отвергал? — рычал Темный, нанося очередной удар.

— Ты достал с этой волынкой! Я живу в этом мире, хочу жить! Я нашел в себе силы побороть злобу, найдешь и ты! — я потерял равновесие и схватил Нерула за плечи. Наши лбы столкнулись со страшным хрустом. — Ты говорил, что мы похожи! У нас одна боль, позволь мне помочь!

— Заткнись! Чтобы мне помогал какой-то жалкий человек?! — Нерул повалил нас на пол, и все вернулось к тому, с чего и началось. Мы лежали, не в силах пошевелить и пальцем и сверлили друг друга взглядами.

— Это бесполезно! Ха-ха! — я попытался засмеяться, но смех перешел в кашель и я понял, что это плохая идея. — Алион! Ты там уснул что ли? Когда все будет готово?

— Дай мне еще минуту! — тихо произнес Светлый, неловко вставая на ноги.

— Что ты задумал? — спросил Нерул, переворачиваясь на живот. Его руки уперлись в пол, но встать он не смог, не хватило сил.

— Ха! Мы это спланировали, пока летели из Обители Кошмаров! — улыбнулся я. — Сил, чтобы убить тебя у нас не хватит, но вот сковать можно было попробовать. Пока мы с тобой плясали, Алион копил мощь для оков. Прости, что обманывал, но это была его идея.

— Да кем вы себя возомнили? — ярость вернула Темному силы, и он вскочил, весь объятый пламенем.. В руках его зазвенела огненная цепь, красные глаза вспыхнули с новой силой, но для него было уже слишком поздно.

— Демон! — презрительно бросил Алион, направляя на Нерула поток Света, исходивший из хрупких ладоней. — Властью, данной мне Светом и Судом Девяти, я сковываю тебя! За твои намерения! — лучи стали цепями и змеями оплели тело Темного. Крик Нерула оглушительно разнесся повсюду. — За твои грехи! — пламень погас, и демон упал на колени, а цепи продолжали расти, обвиваясь вокруг рук, ног, оставляя свободной только голову. — Да будет наказан грешник за все деяния его и пусть воздастся по заслугам его со всей строгостью Закона, что был написан до начала Времен!

Крик Нерула, как и он сам, растворился в тишине и мы с Алионом остались одни. Светлый упал на колени, не в силах больше стоять, и тяжело дышал.

— У нас получилось? — спросил я.

— Да, кажется. Не знаю, надолго ли хватит цепей, но у меня есть время, чтобы восстановить силы. Спасибо за помощь. — холодно ответил он.

— Ой, не благодари, мы же братья! — подмигнул я. — И не обязательно говорить таким строгим голосом. Ну, это, я пойду?

— Иди, я буду рядом, если понадоблюсь. Можешь спокойно отдохнуть. — кивнул тот.

— Ага, мне это не помешает! — я усмехнулся и закрыл глаза.

Старик сидел около мальчика вот уже несколько часов, наблюдая за застывшим лицом, из уст которого звучал немой крик о помощи. Чешуя и перья, рога и крылья, багровое и золотое. Злость и милосердие, сейчас эти два потока раздирали на части тело мальчишки, которому вот-вот должно исполниться шестнадцать. Улыбчивый мальчуган, упрямый как баран, необыкновенно добрый, но страдающий от ран, которые нанес ему этот мир, а теперь еще и это…

— Мефистофель, если с ним что-то случится… — прошептал Константин, добавляя братской могиле бычков еще один.

— Константин! — голос мальчика заставил охотника резко вскочить на ноги.

— Илон? Ты слышишь меня? — старик отбросил в сторону дробовик и подбежал к Девятому.

— Ага. — его голос был спокоен, лицо расслабленным, а свечение постепенно стало сходить на нет. — Я победил… Нет, мы… мы победили.

— Что с демоном? Он мертв?

— Нет, мы бы не смогли его убить, Алион связал его. Он будет жить во мне, но теперь я свободен! Представляешь? — легкая улыбка тронула губы Девятого, чешуя пропала, а вместе с ней и рога с хвостом. Крылья растворились в воздухе и вот, спустя несколько секунд перед Константином стоял обычный ребенок.

— Ты молодец. — улыбнулся Константин и обнял своего ученика. — Я горжусь тобой.

— Знаешь? — сонно спросил он, уткнувшись лицом в плечо охотника.

— Что? — удивился старик.

— Эти слова стоили того, чтобы ради них сразиться с Нерулом! Спасибо, Наставник! — сказав это, мальчик обмяк в руках Константина и засопел.

— Уснул. Растрогал и уснул, гаденыш. — усмехнулся старик.

Даже если все против вас, не отступайте. Ломайте лбом стены, сражайте драконов, покоряйте вершины, ведь у вас есть самое сильное оружие на свете, с которым ничто не может вас остановить. Это Сила Жизни.