Личное дело Жанны Бичевской

Иван Ильичев, 2020

Жанна Бичевская – уникальная личность в российском искусстве. Впервые на страницах книги – многие тайны ее биографии. Певица редко дает интервью, о ее жизни почти ничего не известно. Друг и ученица Булата Окуджавы, певица, которую на Западе называли русской Джоан Баэз. Она дважды с успехом выступала в легендарной парижской «Олимпии». В Сан-Ремо ей вручили «Золотую гитару» за особый вклад в мировое песенное искусство. В Польше певице присудили титул «Эстрадная индивидуальность». Лидер «Роллинг Стоунз» Мик Джаггер сказал о ней: «Жанна Бичевская – это островок настоящего искусства в океане современной музыки». Певица, имеющая благословение Святейшего Патриарха Алексия II на духовное песенное творчество. Ее биография – в книге. Это архивные документальные и фотоматериалы, уникальные воспоминания, собранные биографом певицы Иваном Ильичёвым за пять лет работы над книгой.

Мама

Первые годы жизни Жанны можно вполне назвать беззаботным детством. Окруженная любовью и заботой матери, ее сестер и любимой бабушки Ольги Федоровны, она была любимицей в семье Кошелевых. Старшие двоюродные сестры всегда радовались, когда в их квартире на Ладожской улице появлялась тетя Лида с маленькой дочерью. С ней было весело, малышка всегда улыбалась и с самого раннего детства проявляла творческие способности. «Жанне было три или четыре года, я отвела ее в комнату, и мы учили с ней стихотворение:

Я девчонка со смекалкой,

Я не бью лягушку палкой,

Ведь она животное,

Хотя и болотное.

Нас очень забавляло это стихотворение. На каком-то семейном празднике Жанну поставили на табуретку, и она читала это стихотворение. Все смеялись», — вспоминает двоюродная сестра Маргарита.

Жанна Бичевская (слева) с двоюродной сестрой Маргаритой Сорокиной, 28 марта 1948 года, Москва. Фото из архива Маргариты Сорокиной

Но беззаботное детство было весьма коротким. Маленькую Жанну ожидали большие испытания. Однажды, летом 1949 года, возвращаясь из Подмосковья домой, мама Лидия попала под сильный дождь. Она промокла насквозь и очень замерзла, так как день был холодный. В электричке не закрывались окна и очень сильно сквозило. Домой женщина вернулась абсолютно больная. Организм в послевоенное время был ослабленным, у Лидии началась скоротечная чахотка. Чтобы дочь не заразила детей, Ольга Федоровна забрала ее к себе в квартиру, выделила отдельную комнату. Она видела, что Лида тает на глазах, она вызывала врачей, но те давали самые неутешительные прогнозы. В августе состояние Лидии ухудшилось, и 31 августа 1949 года ее сердце перестало биться. Она успела порадоваться букету цветов, который ее племянница Маргарита принесла с немецкого рынка: наутро первого сентября племяшка должна была отправиться в школу. А через двадцать минут сердце Лидии остановилось. Ей было всего 40 лет. Похоронили ее спустя три дня на немецком Лефортовском кладбище Москвы. Дети на похоронах не присутствовали. И о том, где находится могила родной матери, Жанна Бичевская узнала только спустя шестьдесят семь лет. Сложилось так, что никто не показал дочери место материнского упокоения. У девочки не было ни одной фотографии матери, она спрашивала у отца, но тот лишь отмалчивался. Лишь однажды он бросил фразу: «Твоя мать была балериной».

Лидия Гавриловна Кошелева — одна из немногих сохранившихся фотографий мамы Жанны, которую певица увидела лишь спустя более чем 60 лет после ухода мамы из жизни. Фото из архива Галины Ривочкиной (Наливайченко)

«Я запомнила маму очень смутно, мне было всего пять лет, когда я последний раз ее видела: это была красивая, но очень худая женщина, с большими кругами под глазами. Мне почему-то казалось, что стоит лишь умыться и эти круги на ее прекрасном лице исчезнут» (Ж. Бичевская).

«Тетя Лида сгорела очень быстро. Ее болезнь была скоротечной. Буквально за полтора месяца она очень сильно похудела, появились темные пятна под глазами, пропал аппетит. Но голова была ясная. Она все понимала, с ней можно было обо всем поговорить, но нас к ней старались не пускать, боялись, что мы заразимся. Когда она умерла, мне было ее очень жалко, она всех нас очень любила, была очень добрым человеком, никогда не повышала на нас голос. После смерти тети Лиды ее муж забрал Жанну к себе, и наши встречи фактически прекратились» (Маргарита Сорокина, двоюродная сестра).

От мамы всегда веяло каким-то особенным теплом. Как же не хватало этого тепла все сознательное детство, не хватало материнской поддержки, материнской ласки. Лидия Гавриловна всегда смотрела на дочь с улыбкой, никогда не произносила при ней бранных слов, оберегала ее, если отец ругал за какие-то шалости. «Володя, не кричи на нее, не наказывай, она ж совсем ребенок», — часто слышала Жанна. А когда мамы уже не было, Жанна вставала перед зеркалом и думала: похожа ли я на нее? Облик родной матери стирался из памяти с годами. С родственниками по материнской линии связь была потеряна. Жанна мечтала, как мама, стать балериной, в мечтах она видела себя на сцене Большого театра, в красивом белом летящем платье, парящей в красивом танце. Дома даже сшили белую балетную пачку, надев которую, Жанна танцевала на мысках, без пуантов, изображая умирающего лебедя. Этот номер взрослые потом не раз просили ее повторить во время концертов где-нибудь в санатории во время летнего отдыха. Но все решил случай — девочка не заметила стоявший на диване открытый чайник и в прыжке одной ногой попала прямо в крутой кипяток. Нога была обварена, а вместе с тем пропало и желание быть балериной.

Конец ознакомительного фрагмента.