Жизнь Русакова. Часть I

Иван Иван-Чаев

Перед читателем лишь первая часть трилогии – «Жизнь Русакова». Русаков – один из миллионов обычных граждан, родившихся и учившихся в одной стране, достигших зрелости в другой, а ныне живущих в третьей. Этим периодам посвящены части книги – «Русаков в СССР», «Русаков в СНГ» и «Русаков в России (от Путина до Путина)». С героем происходит эволюция: от «прожигателя» жизни, затем политически пристрастного наивного обывателя до человека, пытающегося найти в окружающем мире глубокие смыслы.

Глава 2. Юность

Граница между концом детства и началом юности Русаковым проводилась достаточно условно. Если уж совсем грубо, то она, пожалуй, соответствовала периоду после восьмого класса советской десятилетки и до первых курсов вуза. Тем не менее различные пристрастия Русакова (фильмы, книги, музыка, спорт), разумеется, невозможно абсолютно четко разнести по времени. Они, конечно, образуют значительные временные «нахлесты» и перекрытия. Но очень важным здесь являлся достаточно четкий маркер в виде ощутимо резкой смены основных приоритетов. Например, смена книжно-фильмовых пристрастий на музыкальные. Поэтому с достаточной долей условности далее мы рассмотрим, так сказать, взросло-школьный отрезок жизни Русакова. Студенческая эпопея героя представляет отдельный цельный период его перехода в самостоятельную, взрослую жизнь и поэтому заслуживает специальной главы.

Двор в юности

Во дворе в период наступления юности, пожалуй, произошли для Русакова самые заметные изменения. Во-первых, как в южном, так и в северном дворах как-то резко исчезла тяга подростков к играм. Во дворе северном просто так, без подвижных игр, тусоваться было, прямо скажем, прохладно. Поэтому оттуда общение Русакова с приятелями переместилось в подъезды, в квартиры и даже в достаточно теплый подвал в их же доме. Что же касается двора южного, то в нем наступила самая настоящая маята…

Карточные игры и сигареты

Днем жизнь южного советского двора в юности практически замирала. А если и оживала, то исключительно за столиками, скамейками или в беседках, где в течение дня весьма вяло резались в карты и… курили. Карточные игры в советское время хотя и отличались большим разнообразием, но в принципе их можно было свести к нескольким наиболее популярным. В «дурака» играли очень редко и так — для разминки. Такие игры, как «сека», «бура», «стос» («штосс»), были распространены в достаточно узких (в основном блатных) кругах. Так же как и более интеллектуальные «преферанс» и «покер».

Наиболее же популярной в разных регионах СССР (а для Русакова — и на юге, и на севере) была так называемая игра «в козла». В разных регионах она была с вариациями, но общий смысл был примерно близок. Обычно «в козла» играли пара на пару (в одном из «облегченных» южных вариантов можно было играть один на один), и задача была простая — набрать на взятках максимальное количество очков. Если во всей колоде, по существующим правилам подсчета, разыгрывалось 120 очков, то в каждом кону победителям надо было набрать больше 60. При этом существовал и частный случай, когда набранные очки распределялись между парами поровну, по 60. Такая ситуация получила в народе меткое название — «яйца». В таком случае в кону фиксировалась ничья и счет никак не изменялся. А так правила были достаточно сложные для подробного описания, с разной шкалой козырей (все дамы и вальты) в зависимости от масти. Играли без шестерок, с помощью которых отображали счет. Еще одной особенностью игры было поймать у соперника трефовую (крестовую) даму семеркой треф — «шамком». В зависимости от набранных очков одна команда «открывает» для другой на импровизированном «табло» из свободных карт-шестерок одну или две строчки. Игра заканчивается, когда для проигравших открыты все шесть строчек. На севере у играющих «в козла» было обязательное условие — уметь «мигаться», т. е. подавать товарищу по команде условные знаки о своих картах. Если ты не умел «мигаться», тебя просто никто не хотел видеть в партнерах.

Конец ознакомительного фрагмента.